Женско-мужской разговорник

И. Ты знаешь, я понял мне нужна муза. Ну чтобы она просто сидела и внимательно слушала. И я сам дойду до многих вещей в моей работе. Они вдруг как-то щелкнут сами собой в моей голове, когда я ей буду о чем-то рассказывать.

Я. Ей даже не надо понимать, о чем речь?

И. Абсолютно. И даже лучше, если она ничего не будет понимать. Вот если другу рассказывать — он же непременно начнет какой-то конструктив выдвигать, как-то спорить, аргументировать. И это тоже нужно, но вдохновение не приходит подобным образом.

Я. У меня вот психолог теперь в качестве музы. Я минут сорок могу рассказывать о каких-то событиях в своей жизни, на свой вкус и выбор — а он может буквально две-три реплики бросить — и вдруг что то иначе начинает восприниматься в реальности. И собственные решения и поступки предстают вдруг абсолютно в ином свете, под другим углом. И именно таким образом совершается работа.

И. И ведь еще 15–20 лет назад ни слуху ни духу не было ни о каких психологах. Зато были экстрасенсы. Бабушки. Знахарки.

Я. Они занимали эту нишу?

И. Да, кому то и это нужно было. Кому-то и такое помогало.

…

Я. Ты нашел кого-нибудь?

И. Я ищу

Я. А как ты поймешь, что это она, та самая, единственная?

И. Должна быть искра.

Я. Допустим, искра случилась. Что дальше?

И. Я должен понимать, что в состоянии провести с ней сутки в одной комнате.

…

По-моему это ахрененный критерий. И вот под него подобрать человека — это убиться. Проще финиста найти, чем такого героя. Но зато если ты встретишь его — ты уже не захочешь с ним расстаться. А если и расстанешься по каким-то причинам — то будешь долго помнить как самое живое и настоящее среди всех своих историй.

…

Интерпретатор раздувает за то, что надо мужика непременно брать тепленьким, сразу после брака, он уже слишком привык к семейному обиходу и отчаянно в нем нуждается. Да на хрена мне такая теплота! Нет уж, ты остынь сначала и потом я тебя заново согрею. Уже своим теплом. А не тем, что ты вынес из прошлого дома.

…

Из процитированной в разговоре со мной переписки с третьим лицом: «у меня дыра внутри, сквозь которую хлещет энергия и уходит в пустоту; и мне нужен, жизненно необходим любимый человек. И тогда я смогу закрыть эту дыру и начну наполняться и не буду так бездумно расходовать». И с одной стороны, я ее очень понимаю, эту женщину. Я когда-то, между браками, несколько лет прожила именно в этом ожидании. Что кто-то придет и спасет. А это так не работает. Любимый человек провалится туда же, сквозь эту душевную пропасть. И ты и сама не починишься, и его потеряешь. И еще потом будешь страдать, что потеряла его и не смогла удержать. А ты не сможешь. Потому что не владеешь и не управляешь собой в таком состоянии

Глава 6.

Сегодня ставила вторую часть первой прививки. Один дома один, один дома два, два дома один… Была когда-то в ходу такая шутка. Так вот. Огромный ангар, задворки ТЦ, арендаторы не осилили такой метраж и ставку и тут как раз эпидемия удачно приключилась, и в ТЦ разместился прививочный пункт. Очередь ползет престарелой улиткой. Три женских медицинских работника строчат в своих журналах, не покладая рук. Неожиданно прилетел комплимент от одной из них: какой у вас чудесный цвет волос, это ваш, натуральный? Ну что вы, конечно нет, я давно седая, но спасибо. А судя по ней она мало склонна раздавать комплименты налево и направо. Но за минуту перед тем я посочувствовала тому, как они сидят тут целый день на сквозняке при плюс 16-ти. Вероятно, это растопило ее внутренний лед. У меня вообще ощущение, что женщины привыкают быть воинами в этой стране. А воина не так просто взять на понт и добрый вечер. Но если ты к нему — к ней — с открытым забралом, то и он — она — к тебе не с палицей.

Перед прививкой мне измерили сатурацию. Оказалась 100. Так бы вот жила и не знала. А так прихлынет вдруг ощущение полноты жизни. И это прикольно. Как дышать полной грудью. Очень не хотелось бы лишиться этого права и возможности.

Заполняю бланки. Стандартные, на жиденькой гаденькой бумаге. На все согласная я. И почему-то всегда эта фраза проскальзывала для меня незамеченной — «В случае неблагоприятного развития заболевания прошу в деликатной форме сообщить такому-то». И есть в этом чудовищность и тактичность одновременно. Как можно сообщить деликатно, что твой близкий откинул копыта? В корчах кончился? Покинул тебя навсегда и безвозвратно? Указала в итоге бывшего мужа. Второго бывшего в смысле. Он должен лучше меня помнить. Я так надеюсь, во всяком случае. За два месяца вроде не должна была настолько память выветриться.

… Я думаю ему очень больно на самом деле. Больно и обидно. Решение о разводе принимала я. И настаивала на том, что нужно разъехаться, тоже я. Возможно он даже немножечко был бы рад неблагоприятному развитию заболевания, случись оно у меня вдруг. Впрочем, он действительно добрый человек. Он не испытывает злости ни в чей адрес. Хотя и повышенного человеколюбия тоже. Но если он может помочь — поможет.

Прочитав эту волшебную фразу про деликатную форму, содержащую в себе столько разнообразных смыслов, решила на всякий случай написать подружке и сообщить, что оба моих текста, не изданные пока нигде и существующие только в моем ноуте и в ее ноуте, оставляю в ее распоряжении. У нее должно хватить мозга куда-то их пристроить — в отличие от меня. Потому что у меня его точно не хватает. И вообще по большому счету мне все равно что с ним дальше произойдет. Мне жизненно важно написать его. А дальше трава смело может переставать расти. Этим все-таки должны заниматься разные люди — созданием и распространением.

И только когда я уже пришла домой, час спустя, подумала — а странно, что я про детей своих не вспомнила. Ну как-то же должно было мне это в голову прийти — имущество там, я не знаю, дети? А потом поняла, что я настолько уверена, что у них все будет прекрасно — насколько может быть все прекрасно, когда мать твоя перестала — что даже не усомнилась ни на секунду. Во-первых, сами они сильны и духом, и мозгом, и характером. Во- вторых, рядом с ними есть те, кто о них может позаботиться. И в-третьих — они оба есть друг у друга. Они в чем то существенном очень похожи. И довольно близки. Гораздо ближе, чем многие братья/сестры. Они заботятся друг до друге, в свои 15 и 18 лет.

А текст — он ведь совершенно беззащитен. Бестелесен. Бесплотен и беспилотен. Витает, где хочет. Грех не позаботиться о нем.

…

Каждый раз, когда он обсуждается, мне говорят, что у меня такое то мышление. Такой-то образный ряд, что я такая-то и такая-то. И это очень странно. Потому что я по-прежнему ощущаю себя лишь проводником. Просто сквозь тебя проходят некие смыслы и ты транслируешь их в виде символов и знаков. И каждый их расшифровывает в силу своего понимания. При этом я не могу себе присвоить ни одного качества — мышления, понимания, восприятия, формулирования. Это все как бы существует вне меня. Не будет меня — возможно моим детям все это в голову ударит. А то и соседям по лестничной клетке. (Ужасное какое все-таки словосочетание. Детки в клетке. Тигры за решеткой. Не кормите диких животных.)

…

Мне прислали отзыв, в котором человек говорит, что это очень плотный текст. И это меня несказанно радует. Но потом он рассуждает дальше — что именно эта плотность является одновременно главным недостатком. Надо разбавить его описаниями природы, к примеру. Или внешности героев. Чтобы не было так тяжело продираться сквозь каждый абзац. Можно накатать восемь томов описаний — и в них будут вкраплены четыре абзаца того, что я на самом деле хочу сказать. И кому нужны эти тонны пустой породы?

В качестве аргумента была приведена метафора — когда ты печешь пирог, ты лишь добавляешь туда изюм, но ведь весь пирог не состоит из одного лишь изюма? Так и текст не должен быть слишком насыщенным, чтобы сделать его удобоваримым и легким для восприятия. В ответ я подумала, что не все любят легкое чтиво и пироги. Я вот точно не люблю. Точнее я всегда съедаю только начинку. И все, кто принимает меня в качестве гостя уже знают: если остались на столе сиротливые корочки — значит Катя приходила. И да, любимое мое блюдо — когда смешиваются сухофрукты и орехи и мед и кажется лимон — и это так божественно вкусно и не знаю каким словом называется. Пусть будет фруктовый форшмак). Моя потенциальная сватья, мама мальчика моей дочери, дивно готовит эту смесь. Возможно, какой-то еще секретный лисий яд туда добавляет, не поручусь. Но вот это единственное, что я имею сказать о ней хорошего.

Думала недавно, какой я, вероятно, буду склочной тещей и свекровью. Впрочем, обещаю сдерживаться изо всех сил и не лезть по возможности в их семьи. Но гарантии дать не готова. Полагаюсь только на предустановленную мудрость обоих своих детей.

….

Мне не раз уже говорили про яркость визуального ряда в моих текстах. И это тоже совершенно удивительно. Потому что я-то их не вижу почти. За крайне редкими исключениями. Это все некие смыслы, которые обрастают словами как чешуей. У Станислава Лема: «То, что проступает из толщи бессознательного и с трудом постепенно отыскивает для себя слова — существует как целое, прежде чем осядет внутри этих гнезд». Возвращаясь к образу транзистора и ретранслятора. Сквозь меня что-то прошло и я успела зафиксировать это в словах. Как кнопками канцелярскими к бумаге пришпилила. Мы не проколем бабочку иглой/ Адмиралтейства, только искалечим.

Это как в любимом моем известном анекдоте, где умерший человек встречает апостола.

Ч: Я прожил довольно долгую жизнь, но так и не понял одного. Скажите, в чем был смысл моей жизни?

А: Вам правда нужно это знать?

Ч: Очень

А: Помните, вы 1973 году ехали в поезде Москва-Краснодар?

Ч: Э-э… ну..

А: И вы еще познакомились в купе с попутчиками

Ч: Наверное..

А: И вы пошли вместе в вагон-ресторан

Ч: Да..

А: И за соседним столиком сидела женщина

Ч: Возможно..

А: И она попросила вас передать ей соль

Ч: И я ей передал соль.

А: И вы передали ей соль

Ч: Передал.

А: Ну и вот..

Ну и вот. Ты передаешь смысл — как соль. Соль жизни. То, что придает ей вкус. Ты не создаешь эту соль. Она существует независимо от тебя. Она не становится более или менее соленой оттого, что прошла сквозь твои руки. А главное, передал — и давай, вали отсюда, не задерживай и не задерживайся.

Глава 7.

Подружки не оставляют своих попыток пристроить меня под чье-нибудь теплое крыло. В данном случае крыло обитает за тридевять земель, в тридевятом царстве. Но тем проще разговаривать разговоры. Рассуждали вчера среди прочего про счастье. Все началось с вычитанного мной отрывка из Роберта Джонсона, «Он»:

У нашего современника, мужчины западной культуры, складывается превратное представление о том, что такое счастье. Слова «happiness» (счастье) и «happen» (случаться) являются однокоренными, а это может означать, что наше счастье случается, то есть происходит случайно. Как индийский крестьянин, которому, по нашему мнению, до счастья так же далеко, как до луны, может чувствовать себя таким счастливым? Или как мексиканский пеон, которому до счастья не ближе, чем индийскому крестьянину, может быть столь безмятежным? Счастье для них заключается именно в том, что с ними происходит, что с ними случается. Если вы не можете чувствовать себя счастливым в предвкушении ежедневного завтрака, маловероятно, что вас сможет осчастливить что-либо другое.

Ж. Т. е. счастье случайно. И совершенно не обоснованно и немотивированно. Оно не связано ни с обладанием какой-либо вещью, ни с событием произошедшим, ни с человеком другим. Оно просто накрывает тебя или не накрывает.

М. Счастье — быть довольным, радоваться всему что происходит вокруг, но не бездумный вакуум в мозгах, а именно осознанный ВЫБОР радоваться и быть счастливым. При это не малую роль играют те, кем ты себя окружаешь и их система ценностей.

Ж. И оно часто в таких мелочах. Снег хлопьями. Особенно пронзительный ясный день и высокое небо. Кофе как-то особенно вкусно пахнет именно сегодня.

М. Или вкусные суши, или ахуенный форшмак и слабосоленая сельдь.

Ж. Ну или форшмак) А самое удивительное, вот я сейчас подумала — что совершенно ведь невозможно поделиться этим с другим человеком. Даже если он с тобой в одной системе координат, и на одном с тобой языке разговаривает и вот прямо сейчас рядом с тобой видит тот же самый снег или закат — ты не можешь передать ему это свое внутреннее счастье.

М. Да, зависит от того, как комп в его голове все перерабатывает.

Ж. Может он про долги свои думает. Или болит у него что-то. Или просто не выспался и голодный. И все, никаким кофе это не перешибить.

М. Да, есть такое несоответствие. В супермаркетах обычно заметно при покупках. Одного радуют мелочи. Другого вообще ничто уже не способно радовать.

Ж. А в следующий раз у меня будет какая-то мой внутренняя муть, пмс или еще что, и уже я не смогу попасть с ним в унисон. Т. е. механизм передачи отсутствует. Или как всегда — мы просто не в силах включить и запустить его. Утрачены древние навыки.

….

И вот сегодня какой то безумный день в итоге. Прямо таки концентрат происшествий направленных на то, чтобы счастливой я себя не чувствовала. Ребенок опаздывает и чуть не пропускает важные для него занятия. Второй ребенок теряет карточку с последними нашими деньгами и с нее кто-то бодро уже начал списывать некрупные суммы. Чуть ли не все мои ученики болеют одновременно. Мне все меньше нравится моя нынешняя работа, а какой должна быть следующая — я пока понятия не имею. И все таки — это пронзительное ярко голубое небо и музыка в наушниках и упругий снег под ногами — и сатурация 100. Так просто ее не переплюнуть какой то украденной карточкой.

…

Но специально для таких вот случаев немотивированного счастья, у вселенной припасены для нас близкие друзья и знакомые. И вот одна моя ровесница начинает вдруг отправлять мне тонны голосовых сообщений. И я понимаю, что мне некуда деться и придется их все выслушать и что-то ей ответить. А у них жесточайший кризис в семье. Они абсолютно не понимают друг друга с мужем. Оно говорят на разных языках и гугл-переводчик в их головах такую херню выдает в эфир по итогу, что они совершенно реально не разговаривают три недели, живя в одной квартире, и приобретают афобазол уже оптовыми партиями.

П. Я все понимаю, он работает постоянно, и обеспечивает нас всех, а я все время с детьми. Но я ведь тоже не робот железный. Что, неужели так сложно спросить — как прошел мой день? Просто спроси — как дела, именно мои, а не детей — и сама все тебе расскажу, хотя бы сделай вид, что ты меня слушаешь. Но нет, он и этого не делает. Мы все время обсуждаем его работу, его бесконечные кризисы. А если я начинаю говорить, что я тоже устала морально и физически — считается, что я ною.

Я. А ведь ты действительно капецки устала.

П. С каждым днем все очевиднее, что сын не сможет ходить в общую школу по состоянию здоровья. Несмотря на все те огромные силы и деньги, что вы вваливаем на его восстановление — почти ничего не меняется. Остается только семейное обучение. И мужу это чудовищно сложно принять. Он начинает срываться на сыне, на мне, послать нас всех нах. Как будто мне не больно видеть своего ребенка таким… И дочка с этими бесконечными простудами садичными…

Я. Муж глубоко уязвлен тем, что сын не такой как все.

П. И вот не сказав мне ни слова, не спросив, как я себя чувствую, о чем думаю, рассказав только опять про свою суку начальницу — он непременно требует секса. Считается что я должна хотеть его всегда и из любого положения. Более того, я должна выглядеть как глянцевая кукла. Ни морщинки, ни целлюлитинки.

Я. Ты же очень хороша собой, стройна и ухожена.

П. Но ему нужно, чтобы не просто хороша — а идеальна. Попробуй только хоть один день без педикюра ему покажись. А я живая женщина, мне скоро сорокет, я люблю себя со всеми своими изменениями. Я не девочка 17 лет, какой он меня, возможно, еще помнит. А он посылает меня нахуй и к косметологу.

Я. Ты уверена что там нет баб каких-нибудь вдобавок?.

П. Да скорее всего нет. Зато есть бухло. В больших количествах. Мы были в отпуске все семьей. Я заболела, у меня 39 температура, дети мелкие, вдруг меня вообще в карантин увезут — и что делает он? Правильно, идет в кабак и нажирается до свинского состояния. И так повторяется каждое утро, несколько дней подряд. Потом я выздоравливаю. И заболевает уже он.

Я. Это все очень выбивает почву из-под ног.

П. Да. Ой да нет. Ты не думай, у нас так то все хорошо, щас вот опять одного на занятия отвезти, другую из садика забрать, и муж опять требует от меня почему то извинений. Но у нас все хорошо, лишь бы все живы и здоровы были.

…

Блин, ну не хорошо у вас все. Не хорошо! Говно ветками закидали и делаем вид, что тут не пахнет. А оно пахнет. И с каждым днем все сильнее.

Я очень сочувствую ей и не знаю, чем помочь. Кроме как отдавать себе отчет во всем происходящем. Фиксировать все вот эти внутренние повороты отношений. Крутые виражи даже, я бы сказала. И взрослеть, и меняться в процессе проживания всей этой мучительной ереси. И в идеале специально обученный человек должен помочь им обоим разгрести эти адовы авгиевы конюшни. И я с каждым днем все яснее понимаю, почему каждая сессия у психолога так дорого оплачивается. Потому что даже выслушать это все внимательно — у меня лично дикое количество душевных сил выхлестывается.

Перечитав еще раз всю их семейную историю, я вдруг начинаю очень явственно ощущать дикий страх, который живет постоянно в этом мужике. Даже не так — он сам живет в этом страхе. Он им дышит как отравленным воздухом. Страх не справиться. Страх не обеспечить на должном уровне жизнь своей семьи. Страх того, что сын не сможет по состоянию здоровья в дальнейшем не то что зарабатывать — а хотя бы жить самостоятельно, а не до старости с родителями. Страх возрастных изменений, который он возможно не замечает в себе, но как в зеркале видит в своей красавице жене. И потому он начинает по-свински бухать и по-свински же вести себя в отношениях с ней. Он пугается до полусмерти ее слов о тех трудностях, которые есть у нее. Он готов матом заткнуть ее, чтобы только не услышать, что ей тоже не просто. И когда ему хочется просто потрахаться, чтобы снять хоть ненадолго это дикое напряжение внутреннее — он натыкается на отказ, потому что жене претит спать с ним после всего того, что между ними было. Я бы не удивилась если бы он по блядям пошел после всего этого. Если уже не ходит. Просто потому, что у него есть глубокое внутренне оправдание своим поступкам в каждый конкретный момент. Но признаться себе, а тем более ей в этом страхе — нет, это выше его сил. Лучше бухать, орать, блядовать, но только не смотреть этому страху в глаза. А потом инфаркт в сорок лет — и здравствуй долгожданное освобождение. Мне кажется, в следующей жизни его ждет примерно то же самое, если в этой не будет отработано.

…

Отправила эту историю своему собеседнику из тридевятого царства, чтобы подтвердил или опроверг мои догадки. Вывод неожиданно суров:

М. Да просто он мудак. Полный и окончательный. Это не страх. Это стиль жизни. Поведенческие реакции, впитанные с кровью в мозг, язык и мышечную память. Орать да так, чтоб все усрались от страха. На работе же ему не дадут поднять голос, вот он и ебет мозг жене, ребенку. Требует секса от жены как от шлюхи, ну как же она же жена, бесплатная машина для его желаний. Он просто упивается властью. О каком еще страхе ты говоришь?

Ж. Страх не справиться с ситуацией. И именно страх запускает все эти подсознательные мудаческие реакции.

М. Да, это типичный случай головокружения от вседозволенности, власть повелевать и пинать ногами. И никакой психолог тут не поможет. И ты сама не лезь с советами. А то еще и тебе прилетит

Ж. Значит выхода нет? Это все очень грустно.

М. Но решение там будет. Либо она ляжет мертвой, либо он. Либо дети.

…

Слишком мне печально от этой истории и выводов. Думаю вдруг Интерпретатор утешит меня? Возможно, я чего-то тут не замечаю между строк.

И. Он принц.

Я. Какой еще нахуй принц? Маленький?

И. Он властелин. Он жил в сказке, которую она же для него и создала, своими вниманием и похвалой. А теперь наступила суровая реальность. А он продолжает думать, что он принц. Причем прекрасный.

Я. А страх тут ни при чем?