Помоги проекту - поделись книгой:
Мы оба переживем Дараллеса ненадолго, даже если дед зальет всю лестницу Огнем: Верные надежно защищены от самых разных сил, и я даже не сомневаюсь, что они кинутся мстить за господина.
А потом армия возьмет Фонлин; и теперь уже не будет Алаора, способного смягчить условия.
Стоит ли это смерти Дараллеса и конца расширению его владений?
Нет.
Наверное, дед это тоже понял. И если он решил сложить оружие… мне не стоит возражать.
Очень медленно я засунул санцин за пояс; черный клинок прошелестел по огненному шелку. И поднял голову, глядя в прорези серебристой маски.
– Вот так, – очень тихо произнес Дараллес; слышали эти слова только мы. – Время седьмой династии прошло, юный Феникс.
– Феникс всегда возрождается, – ответил я словами, написанными над Крылатым Троном.
– Да, это так, – медленно кивнул он. – Но дракон просто не умирает.
И глядя ему в глаза, я понял – мой удар изменил бы ещё меньше. Он обычного роста и сложения для своего народа; доспех и плащ скрывают отличия, а маска – черты лица. Точно так же – и с Верными.
Никто не знает их лиц. Никто не видит лица владыки.
И они рядом с ним во время любых обсуждений и принятия решений. Не по той ли же причине, по которой на всех советах рядом с дедом были отец и я? Учиться править, чтобы быть способными занять трон?
Ударь я – и доспех с плащом наденет кто-то другой, и объявит, что выжил, хоть и был на грани смерти. И будет править дальше – несокрушимый, неуязвимый, бессмертный Дараллес…
А не было ли уже такого? Тот ли это Дараллес, о котором в Фонлине впервые услышали незадолго до моего рождения?
Какая разница…
Он назвал Фонлин нашей точкой опоры; своей же он сделал имя и дело.
И они стали прочнее белого камня столицы.
– Знаете, – задумчиво произнес Дараллес, поворачивая голову к деду, – вы могли бы стать одним из моих Верных.
– Вряд ли, – покачал головой он. – Я всегда буду помнить, что сидел на троне, и не один я это запомню. Если я дам клятву, а потом не устою перед искушением… Я согласен быть последним из императоров-Фениксов, но никак не первым Фениксом-предателем.
– Разумно, – кивнул Дараллес. – Пойдемте, обсудим детали капитуляции. Вместе.
– Конечно.
Мы двинулись во дворец втроем; думаю, все смотревшие поняли – война окончена, и сражений больше не будет. Впрочем, не знаю, о чем думали другие; я переводил взгляд с алой маски на серебряную, и все яснее понимал одну простую вещь.
Все-таки они оба – правители. Заслуживают этого имени.
Я сын принца и внук императора.
Я могу оценить.
Традиция зависимости
Ветер бросил в окно снежинки, рисуя тонкий и мимолетный узор. Точно такой же оставляют на стекле, высыхая, алхимические составы. И узор выходит столь же разным, сколь и зелья.
Эммор отвел взгляд от окна, вновь взглянув в лицо хозяину комнаты. Словно по контрасту с холодом за окном, здесь было жарко – Лирам Сооран любил тепло.
В светлых глазах Соорана сейчас читалась лишь брезгливость. Ещё бы; Эммор и сам прекрасно понимал, как выглядит со стороны. Потрепанный костюм, забрызганный грязью плащ, потемневшие от работы с реактивами и покрытые ожогами руки. Неказисто. Но обычно так и выглядят алхимики.
Поднялась и вновь опала волна неприязни; Сооран даже и плащ снять не предложил, как и не предложил сесть. Чистота своих кресел ему была дороже правил вежливости.
Конечно же. Один из самых влиятельных торговцев города может себе такое позволить. Особенно с теми, кто пришел как проситель, и уже получил отказ.
– Никаких уступок, – твердо заявил Сооран. – Цены устанавливаю я, и они останутся прежними. Снижать их невыгодно, должны понимать.
– Тогда немало алхимиков просто разорятся! – веско звучавший в уме аргумент вышел жалким. И не подействовал.
– Если они не могут оплатить потребности своей профессии, – пожал плечами Сооран, – то это их проблемы.
Эммору очень хотелось выплеснуть гнев, ударить, разорвать, но надо было держать себя в руках. Тому, кто говорит от имени других, нельзя поддаваться чувствам, чтобы ещё больше не ухудшить положение.
Да и не вышло бы напасть. Алхимики редко умеют сражаться, и Эммор исключением не был.
– Вообще-то, это даже можно счесть традицией, – философски произнес Сооран.
Алхимик удивленно взглянул на торговца.
– То есть?
– То, что вы оказываетесь в такой зависимости, – пояснил Сооран. – Алхимия – очень несамостоятельная ветвь магии. Вам нужны ингредиенты, колбы, справочники, место для работы… так что вы зависимы от тех, кто вам все эти пункты из списка может выделить или достать. Равная степень зависимости разве что у артефакторов… но обычно у них и другие умения есть. Да и зарабатывают они откровенно больше.
– Вы хотите сказать, – уточнил Эммор, – что раз нам нужны материалы, то мы всегда будем зависеть от тех, кто их поставляет? Это и есть «традиция»?
– А разве нет? – усмехнулся Сооран. – Разве что кто-то из вас займется самими поставкаами для всех. Но среди магов вообще и алхимиков в частности очень редко встречаются хорошие торговцы. Так что подобные быстро разорятся.
– Вообще-то, мы можем обратиться и к другому поставщику, – заметил Эммор.
– К кому? – поднял бровь торговец. – К Релласу, что ли? Не советую. Мне вытеснить его из дела ничего не стоит; он сможет вам помочь только после моей кончины. А она наступит еще не скоро, я много конкурентов переживу.
Наверное, откровенная злость Эммора все же мелькнула в глазах – Сооран вновь усмехнулся.
– И не надо бросать таких взглядов. У вас маловато денег, чтобы нанимать убийц из Нерленда, а никто другой сквозь мою охрану не пройдет. Среди алхимиков же убийц просто нет. Не та у вас профессия.
– Случается всякое, – нейтрально отозвался Эммор.
– Не в этом случае, – откровенно рассмеялся торговец. – Что ж, этот разговор закончен, тема закрыта. Идите, Эммор. И в следующий раз, когда придете платить за материалы – приходите в чистом плаще.
Алхимик постарался не допустить бешенства во взгляд, когда выходил. Но он чувствовал, что будь у него сейчас колба с ядовитым составом – метнул бы в лицо торговцу, не задумываясь.
– Я, кажется, просил вас почистить одежду, – недовольно заметил Сооран, пересчитывая принесенные деньги. Сесть он, как и в прошлый раз, не предлагал.
– Извините, – ссутулился Эммор. – Просто дорога от моего дома к вам сегодня довольно грязна; там нельзя было не запачкаться.
В комнате было по-прежнему жарко. Потеки грязи на плаще алхимика уже засохли; некоторые, особенно жидкие, просто испарились.
– Ладно, – бросил Сооран. – Так… да, сумма верная. Подойдите на склад и заберите свой груз.
Он вдруг улыбнулся.
– Ну что? Все та же традиция, Эммор.
Алхимик пожал плечами, выходя. И скрыл холодное удовлетворение во взгляде.
У двери зазвенел колокольчик – кто-то настоятельно требовал его впустить.
– Сейчас иду! – крикнул Эммор, аккуратно завинчивая крышку. В работе алхимика небрежности допускать нельзя. Вот так… теперь посмотрим, кто там явился.
На ходу вытирая руки, алхимик поспешил к двери.
За дверью оказались двое в форменных изумрудно-зеленых плащах. Один постарше, сероглазый и темноволосый; второй немного моложе, более светлокожий. Опытный человек в паре с учеником, обычное дело для Изумрудной Сети, магического сыска.
– О, – удивился Эммор. – Чем обязан визиту?
– Кайен Эммор? Мое имя Шоран Киммал, – старший поднял руку, демонстрируя перстень с агатом, символом пятой ступени мастерства. Даже без знака Эммор опознал бы сильного мага по небрежной уверенности в манерах. – Мы хотели бы задать вам несколько вопросов.
– Пожалуйста, входите, – удивленно кивнул алхимик, отступая в сторону. – А что случилось?
– Сегодня ночью умер Лирам Сооран, – сообщил Киммал, воспользовавшись приглашением. – Поэтому мы опрашиваем тех, кто встречался с ним незадолго до его смерти.
– Вот это новость, – озадаченно выдохнул Эммор.
– Не похоже, что вы огорчены, – бросил на алхимика острый взгляд Киммал.
– Ещё бы, – пожал плечами Эммор. – Прошу вас…
Он провел обоих в маленькую гостиную; плащи те оставили в прихожей.
Дальше «изумруды» действовали как привыкли. Сели напротив хозяина; младший выложил на стол Камень Правды – полупрозрачный кристалл, реагирующий на ложь.
Последовали обычные вопросы – имя, профессия, уровень мастерства…
– Так значит, вы не сожалеете о смерти Соорана? – перешел наконец к делу старший «изумруд».
– Любой скажет – у алхимиков с ним были не лучшие отношения, – помрачнел Эммор. – Он поставлял нам материалы, но устанавливал цены как хотел. Вот, видите?
Он обвел рукой вокруг, демонстрируя скудную мебель и обшарпанные стены.
– У остальных то же самое. Большая часть заработков уходит на плату за материалы. Понимаете теперь, почему я не печалюсь о его смерти?
– Могу понять, – согласился Киммал, окинув взглядом комнату. – Но тем не менее, вернемся к разговору. Вы хотели убить его?
– У меня нередко возникало такое желание, – признался Эммор; сердце забилось чаще. Неужели собираются арестовать?
– Вы это сделали?
Главный вопрос.
– Я его и пальцем не касался, – судорожно сглотнул алхимик.
– Вы подсыпали ему какое-нибудь вещёство? – глаза Киммала не отрывались от Камня Правды. Тот, впрочем, цвета не изменял.
– Нет. Он никогда не предлагал мне пить и не позволял подходить близко, так что я и не мог.
– Вы покрывали каким-либо вещёством переданные ему вещи?
– Нет. Я давал ему лишь деньги, и они были совершенно безопасны.
– Вы создавали какой-либо яд для Соорана?
– Ничто, созданное в моей лаборатории, не наносило ему вреда, – твердо ответил Эммор.
Камень Правды по-прежнему оставался чистым. «Изумруд» оторвал от него взгляд и усмехнулся.
– Что ж, похоже, что вы к убийству не имеете никакого отношения. Хотя у вас удивительно развернутые ответы.
– Профессия обязывает, – сумел улыбнуться в ответ Эммор. – Алхимикам неаккуратность и неточность непозволительна.
– Не сомневаюсь, – кивнул Киммал. – Ещё пару вопросов, если позволите…
Уже на улице младший «изумруд» неуверенно заметил:
– Знаете, мастер Киммал, мне все же показалось, что он как-то причастен…
– Камень Правды чист, – заметил Киммал. – Так что улик нет. Кроме того… знаешь ли, этот Сооран получил свое, если честно.
– Но ведь убийц все равно надо ловить?
– Ты можешь сказать, как он мог бы убить торговца? – насмешливо глянул на ученика Киммал.
Поделиться книгой: