Помоги проекту - поделись книгой:
Начало светать.
В предутренней мгле я увидел впереди торчащие пни и понял, что приехали на вырубку.
Год назад отсюда вывезли лес, а чистить делянку не стали, так, в беспорядке, все и бросили: вдоль всей просеки виднелись большие кучи валежника, обрубленных верхушек деревьев, засохших еловых лап.
Телеги проехали еще немного и остановились.
Гергей Миквор и Тэмрекей стали о чем-то негромко переговариваться.
Я подкрался поближе и встал за куст. Отсюда мне было все хорошо видно и слышно.
- Вот она, эта куча, - сказал Тэмрекей. - Тут таких сотня, я, чтоб не спутать, метку оставил.
Он поднял что-то с земли, показал отцу и спрятал в карман.
- Дельно! - похвалил старик. - Нам времени терять нельзя, надо до свету управиться.
Вдвоем они раскидали кучу. Под ней оказалась глубокая яма.
Старик заглянул в яму.
- Хорошую яму ты вырыл, сынок, - сказал он. - Глубоко, все зерно уйдет. Полезай вниз, я тебе мешки подавать стану, ты их ставь плотно один к другому.
Зерно! Так вот куда решил кулак запрятать свое зерно! Правильно рассчитал: хлеб станут искать у него во дворе, в сарае. Кто догадается на дальней вырубке заглянуть под кучу валежника? Да никто!
Они прятали хлеб в яму, я считал мешки. Спустив в яму сорок третий мешок, Гергей Миквор утер лоб рукавом кафтана и сказал:
- Все! Пусть теперь приходят господа товарищи - шиш они найдут. Я им скажу: «Закрома пустые, самим бы до нового урожая продержаться». Они, конечно, не поверят, станут искать, да и уберутся ни с чем. А как вздорожает хлебушко в цене, так и пойдут у меня эти мешки на продажу.
Пока старик говорил это, сын не терял времени даром: он присыпал яму землей, сверху навалил кучу валежника.
- Вот, - сказал он, придирчиво осмотрев кучу со всех сторон, - спрятано надежно. Можно ехать домой.
Гергей Миквор покачал головой:
- Нам не домой надо, а в город. Потолкаемся на базаре, к знакомым заедем, чтоб побольше людей нас в городе видело. В случае начнутся расспросы, куда мы спозаранок ездили, скажем - на базар. Понял?
- Понял, отец. В город так в город.
Они завернули лошадей.
- Трогай, - приказал старик.
В это время я как-то неловко переступил с ноги на ногу. Хрустнула под моим лаптем сухая ветка, да так громко, казалось, за версту слышно.
Я замер.
Кулаки на просеке тоже замерли, испуганно переглянулись.
Гергей Миквор кивнул на куст, за которым я притаился, и приказал сыну:
- Посмотри, что там такое. - И добавил потише: - Уж не комбедчики ли кого подослали?
Тэмрекей выхватил из-под рогожи топор и двинулся в мою сторону.
Я попятился. Зацепился кепкой за сучок, кепка свалилась на землю, но мне было не до нее. Я нырнул в густые заросли смородины, притаился, даже зажмурился.
- Нет никого, - услышал я сначала голос Тэмрекея, потом его удаляющиеся шаги.
- Посмотри хорошенько, - приказал старик.
Я отполз подальше от злополучного места, а потом встал и, не разбирая дороги, побежал к деревне.
Утром в деревню прибыл продотряд.
Обо всем, что я видел ночью, я рассказал отцу, отец - начальнику продотряда.
Вскоре вернулся домой Гергей Миквор с сыном.
Когда бойцы продотряда и комбедчики пришли к нему во двор, кулак встретил их спокойно.
- Излишки хлеба? - переспросил он начальника продотряда и махнул рукой. - Самому до нового урожая не хватит, какие уж тут излишки, где они?
- Там, где ты их спрятал, - сказал мой отец.
Гергей Миквор посмотрел на него ненавидящим взглядом, но ответил с притворным равнодушием:
- Ищите! - Он обвел рукой свой широкий двор. - Найдете - ваше.
- Мы не тут будем искать, - отозвался начальник продотряда. - Ты нам вот что скажи: куда ты ездил сегодня ночью с двумя подводами?
Лицо Гергея Миквора стало серым.
- Напраслину возводите, - сказал он хмуро. - Ночью я спал, а утром мы с сыном в город на базар ездили, нас там люди видели, хоть у кого спросите…
- Ладно, - перебил его начальник продотряда, - запрягай две телеги, поехали в лес.
- Как можно, лошади только из города пришли, заморились, - принялся бормотать Гергей Миквор.
Начальник продотряда усмехнулся:
- Ты бы их ночью пожалел, когда два воза верхом нагрузил. - Повернувшись к моему отцу, он сказал: - Тимофей Иваныч, давай сюда твоего парнишку.
- Он тут, - ответил отец и подозвал меня от ворот: -, Макар, пойдешь с нами, покажешь.
Гергей Миквор так и впился в меня своими рачьими глазами. Должно быть, ему припомнилась хрустнувшая ветка. Злобно ругаясь, он запряг лошадей.
Когда приехали на вырубку, начальник продотряда положил руку мне на плечо:
- Ну, парень, показывай!
Я растерянно молчал.
При ярком свете дня вырубка показалась мне незнакомой, не похожей на ту, что видел я в предутренней мгле. Просека была длинной и широкой, и повсюду, насколько хватало глаз, высились большие кучи валежника, неотличимые друг от друга. Под которой из них тайник?
- Ну, что же ты? - нетерпеливо спросил начальник продотряда.
Я проговорил, запинаясь:
- Где-то здесь… Под кучей.
- Куч много, под какой именно?
- Да врет он все! - закричал Гергей Миквор. - Мальчишке сопливому поверили! Он вам сны свои рассказывает, а вы…
- Ничего я не вру! - чуть не плача, сказал я. - Сам видел: сорок три мешка он с сыном в яму упрятал. Они по дороге ехали, я краем леса бежал, в каком месте они остановились - сейчас понять не могу. Я за кустом стоял…
- Эх, сынок, - с упреком сказал отец. - Да тут вдоль всей просеки кусты да сосны.
Начальник продотряда тяжело вздохнул:
- Ну что ж, делать нечего, придется разгребать все кучи подряд. Начинай, ребята, с краю.
Я заметил, как радостно сверкнули глаза Гергея Миквора. Должно быть, он подумал: «Перерыть всю просеку - дело нелегкое и долгое. Да и уверенности у вас нет: вдруг мальчишка и в самом деле все выдумал? В конце концов придется вам, голодранцы проклятые, отступиться».
Вслух он сказал:
- Зря вы это затеяли, дорогие товарищи, уж поверьте моему слову. Парень, по всему видать, выдумщик, а вам тут на неделю работы. Главное, впустую будете искать: ничего я не прятал и не бывал тут с прошлого года.
Бойцы продотряда, не слушая его, принялись ворошить первую кучу.
- Пусто, - доложили они и двинулись ко второй.
От стыда и досады я готов был сквозь землю провалиться. Растяпа! И как это меня угораздило забыть место?
Я озадаченно поскреб в затылке - и тут вспомнил, что я без кепки.
- Стойте! - крикнул я. - Погодите!
В несколько прыжков я очутился у кустов и побежал вдоль просеки. Каждую сосну, встречавшуюся на пути, я обегал вокруг.
Продотрядники удивленно посмотрели на меня и снова взялись за дело.
- Макар! - сердитым голосом крикнул отец. - Пойди сюда!
Я подошел.
- Не ждал от тебя, - сдвинув брови, сказал отец. - Тут важное дело, а ты озорничаешь. Нашел время…
- Я не озорничаю, я свою кепку ищу.
- Эту, что ли? - спросил один из бойцов продотряда и поднял над головой мою кепку. - Сейчас подобрал…
Я подбежал к нему:
- Где? Где подобрал?
- Вон под той сосной валялась, - сказал боец. - Я подумал, грибник какой потерял. На, держи, в другой раз не роняй.
- Значит, тут зерно! - Я уверенно указал на кучу валежника.
- Гром тебя разрази! - зарычал Гергей Миквор. - Эх, не попался ты мне ночью, свернул бы я тебе, комбедовский щенок, голову!
- Руки коротки! - отозвался мой отец и принялся помогать продотрядникам грузить мешки на телеги.
Я стоял в сторонке, смотрел, как грузят зерно, и радостно думал, что теперь кулацкий хлеб достанется голодающим рабочим…
А еще был случай, когда моя кепка, можно сказать, жизнь мне спасла.
В тот год в нашей деревне начали создавать колхоз. Моего отца выбрали председателем. В колхоз записалось всего-навсего человек десять, остальные решили выждать. Отчего так было? Оттого, что кулаки мутили воду, отговаривали людей от колхоза. Кого отговаривали, а кому и грозили. К тому времени старый Гергей Миквор помер, первым богачом в деревне заделался его сын Тэмрекей. Были у нас и другие кулаки, помельче. У всех у них отрезали лучшие земли, передали вновь образованному колхозу. Ну и злились они, конечно.
Я в то время был уже взрослым парнем. Выучился на тракториста и, когда подошло время весенней пахоты, должен был пригнать из МТС трактор - пахать колхозные поля.
Собрался я в МТС, за десять верст от нашей деревни, под вечер.
Мать всполошилась:
- Не ходил бы, сынок, на ночь глядя! Сам знаешь: опасно.
И верно, бывали случаи, что кулаки убивали трактористов. Не хотели, чтобы трактора работали на колхозных полях. Оно и понятно. Взять хоть наш тогдашний колхоз: хозяйство было никудышное - три лошади да два плуга. Много ли с ними наработаешь? Вот государство и старалось дать колхозникам трактор. Колхозу помощь, кулакам - нож острый. Слыхал небось песню про Петрушу-тракториста?
- Ничего, мать, со мной не случится, - сказал я. - Жди меня завтра к утру.
Рано утром на новеньком «фордзоне» я подъезжал к своей деревне. Смотрю и глазам не верю: мост через речку разрушен! Еще вчера вечером переходил по этому мосту - был целехонек, а тут…
Ночью кулаки постарались, - думаю. - Может, хотели меня подкараулить, да прозевали, вот и решили мост сломать. Теперь небось притаились в прибрежном ракитнике, надеются, что я побегу в деревню за подмогой, брошу трактор на берегу, тогда они покалечат его или сожгут… Нет, не выйдет!»
Я начал газовать что было сил, мотор заревел на всю округу.
В деревне услыхали, бросились к реке, мой отец впереди. Люди кричат:
- Едет! Макар едет!
Подбежали ближе, видят, я не еду, а на месте стою - моста-то нет!
- Что будем делать, Тимофей Иваныч? - спрашивают колхозники.
Поделиться книгой: