Веста смотрела на нас, сжавшись в комок. Сейчас она больше всего напоминала напуганное животное, загнанное охотником в западню. – Это было последнее предупреждение. Надеюсь, ты хорошо меня понял.
Я склонился в шутливом поклоне. – Не смею дольше задерживать тебя, Великий. Великая. – Я повернулся к Весте и отвесил еще один поклон. – Пожалуй, следует оставить вас наедине . Так уж и быть, подслушивать и подсматривать я не буду.
VI Винсент Всю ночь мы были вынуждены продираться через заросли кустарников, теперь же лес расступался передо мной будто по волшебству – одна поляна следовала за другой, и соединялись они не чащей, а тенистыми закутками. Солнце опускалось к горизонту, я дошел до невидимой границы, того самого луга, где мы с Рафаэлем и вампиршей Андрой не так давно встретили Мао и ее мальчиков , и теперь возвращался назад, но уже другим путем. Нужно было собрать ягод и поесть самому, а также накормить Весту, которой требовалась иная пища. Пищу я учуял некоторое время назад, незадолго до этого услышав шум воды и сделав вывод, что там, на берегу небольшой реки, ее и найду. Пищу сопровождал еще кое-кто, и его – точнее, их – я учуял в первую очередь, но к делу это не относилось. Вакханки мирно дремали, устроившись между корней большого дерева. Их было двое, но траву на поляне прошлой ночью топтало как минимум шесть пар ног. Куда ушли остальные, я не знал, и мог сказать точно только одно: когда стемнеет, они вернутся. И, так как луна сегодня будет полной, главная жрица с присущим ей холодным достоинством одарит свою свиту ритуальным угощением в виде человеческого сердца. Обладательница сердца, светловолосая девушка в длинном белом платье – та самая пища, запах которой я недавно уловил – о своей участи не подозревала. Она сидела на берегу ручья и изучала свое отражение в воде, время от времени поправляя венок из нежно-розовых цветов. Стебли были опоясаны тонкой лентой, образовывавшей характерный для изделий вакханок по-особому перекрещивающийся узор. Интересно, что они выдумали, и каким образом уговорили ее пойти с ними? Обычно фантазия жриц Диониса начинает работать только за дверью спальни… не без исключений, конечно же. – Мадонна. Венок вам к лицу, но не существует такого цветка, который по красоте своей мог бы сравниться свами .
Девушка, как я и ожидал, не вскочила и не издала ни звука – только медленно повернула голову и посмотрела на меня. Глаза ее были прозрачны и пусты, как и у любого человека, отведавшего очередного волшебного отвара вакханок. – О, – нарушила тишину незнакомка, и на ее губах появилась легкая улыбка. – Вам правда нравится?
– Очень. Но, как мне кажется, вашему… хм… праздничному образу чего-то не достает. Почему бы вам не вплести в волосы фиолетовые цветы? Вы будете неотразимы.
Девушка нахмурилась и снова наклонилась к воде. – Фиолетовые? О… где же я найду их?.. Я не знаю леса… Я могу заблудиться .
– Я знаю чудесную поляну и отведу вас туда. Мы вернемся еще до захода солнца.
Она с готовностью взяла мою руку, и мы пошли в направлении тропинки, с которой я совсем недавно свернул. – Могу я узнать ваше имя, мадонна?
– Меня зовут Виолетта. – Улыбка снова вернулась на лицо девушки. – А вас?
– Великий. Какая честь. И какой сюрприз .
Главная жрица пропустила обеих подруг вперед, а потом с величественным видом выступила на поляну, придерживая полы длинного бирюзового платья. Точнее, того, что должно было быть платьем, а являло собой кусок материи, обмотанный вокруг тела и перехваченный тонким поясом-виноградной лозой. Спавшие в корнях вакханки вскочили и во все глаза уставились на меня. – Мы чем-то прогневали Великого Бога . А если он до сих пор жалует нас, своих преданных жриц, то почему ты забираешь у нас то, что тебе не принадлежит?
Виолетта переводила взгляд с вакханок на меня, а я молчал. Да и что я мог сказать? Отбирать у них жертву было не только нечестно, но и незаконно. Праздники в честь полнолуния официально запретили, но все каратели знали, что последователи и последовательницы культа Диониса четко следуют всем религиозным предписаниям, несмотря на запреты. Да и вреда они никому не причиняли – удалялись на время праздников в леса, и там могли буйствовать сколько угодно. Иногда приглашали других темных существ, и те присоединялись к веселью. Проще говоря, помимо обычных законов существовали и законы негласные. Один из них прямо говорил о том, что в такой ситуации следует уступить. – Моя охрана была не слишком бдительна, – продолжила главная жрица, поняв, что говорить я не собираюсь, и успокаивающе кивнула тем, к кому обращалась. – Сон приближает нас к Великому Богу так же, как церемонии и молитвы, но во всем нужно знать меру .
– Прошу прощения, если обидел тебя. – Я почтительно склонил голову. – Она твоя.
– А как же… – начала Виолетта, но договорить ей не дали – одна из подруг главной жрицы, слышавшая наш недавний разговор, протянула девушке целую охапку больших фиолетовых цветов. – Ах, какие замечательные!
«Стражи» быстро смекнули, что у них есть возможность искупить свою вину. Они разделили охапку между собой и принялись украшать будущую королеву бала (или, если говорить точнее, главное блюдо будущего стола). Главная жрица смотрела на это с апатичным видом – то ли в королеве она видела самый обычный сосуд для силы Великого Бога , а не человека, то ли «стражей» виноватыми не считала, то ли просто-напросто скучала – если, конечно, такие существа знают, что такое скука. И я уже сделал пару шагов в направлении леса, но она жестом остановила меня. – Спасибо, Великий. Никто не гонит тебя, ты можешь остаться и принять участие в церемонии. Конечно, при условии, если ты не будешь мешать .
Я красноречиво промолчал, но главная жрица расценила это как согласие. Она указала на одну из подруг – самую старшую после нее во всей компании. – Познакомься, это Августина. – Представленная вакханка, до этого сосредоточенная на своих мыслях, одарила меня лучезарной улыбкой. – Великий Бог даровал мне долгую жизнь, я служу ему почти шестьсот лет, и скоро я уйду искать . Она займет мое место. Для главной жрицы она достаточно молода, ей идет пятый век, но, думаю, ты не откажешься посидеть с ней рядом на церемонии?
Будь на моем месте смертный, он бы сказал «запрещенный прием». – Благодарю тебя за… – Слово «доверие» показалось мне чересчур двусмысленным, и я сдержался, – за оказанную честь, но я вынужден отказаться. Я путешествую не один, и меня ждут.
– Ах. – Главная жрица подняла глаза к небу, что должно было означать сожаление, хотя лицо ее оставалось бесстрастным. – В своих молитвах я попрошу Великого Бога даровать тебе добрый путь.
*** Веста лежала в той же позе, в которой я оставил ее утром – свернувшись клубком, почти незаметная под плащом. С одним отличием: она уже не спала. Я присел рядом, и она бросила на меня короткий взгляд. – Сестра. – Я положил ладонь ей на лоб и убедился в том, что можно обойтись без еды – несколько глотков моей крови с утра способствовали восстановлению. – Как ты себя чувствуешь?
– Мне тоскливо. И страшно. Я волнуюсь за Клауса.
– С ним ничего не случится. Ты сама знаешь, Нофар защитит его даже ценой собственной жизни.
Веста вздохнула и снова прикрыла глаза. – Я отдохну еще немного, до захода солнца, брат. Разбуди меня, если я усну.
– Хорошо. Наберу ягод. Я проголодался.
*** Когда я поймал себя на том, что чувствую чужой запах, ягоды уже были собраны, солнце почти закатилось, а путь мой лежал назад к поляне, где осталась Веста. Признаться, думал я о чем угодно – но только не о том, что учую вампира. Да еще в лесу и в такой час, не сумеречный, пусть и предвечерний. Какому сумасшедшему вампиру взбредет в голову вылезать на солнце? Их тут точно не было. Разве что… Наннар ? Догадка так поразила меня, что на секунду я замер, не решаясь идти дальше, но потом решил следовать за запахом. Он привел меня в тенистый грот, куда солнечные лучи не проникали. Вестин приятель лежал на траве, глядя куда-то вверх и положив руки под голову. Я знал, что днем вампиры, вопреки общепринятому мнению, спят далеко не всегда, и это меня не удивило. Но даже если они не впадают в полное оцепенение, их организм отключает все жизненные процессы, оставляя только самые необходимые – без отдыха они умрут максимум через пару недель. И в такие моменты они просто не могли источать какой-либо эмоциональный запах. – Чего надо? – поприветствовал меня Наннар.
Я опустил узелок с ягодами на траву и примостился рядом. – Почувствовал запах вампира посреди ясного дня – и решил пойти взглянуть, в чем дело.
– Взглянул? Можешь отправляться дальше и не задерживаться.
– Днем ты пахнешь, а ночью не издаешь никаких запахов. Так вот как выглядят недоделанные каратели.
Наннар приподнял голову и посмотрел на меня. – Что бы ты ни подразумевал под словом «недоделанные», меня это не волнует. Проваливай.
– Наполовину вампир, наполовину – полувампир-получеловек. Элвен из отдела науки пришел бы в восторг, если бы тебя ему отдали.
Наннар сложил руки на груди и закрыл глаза. – Я вампир, и днем я сплю. Сплю ровно до того момента, пока солнце не спрячется за горизонтом. Ты мешаешь мне отдыхать .
– Но ты не отдыхаешь. Как обращенное существо может отдыхать, если оно в сознании?
– Твой создатель очень любил тебя, и именно поэтому не убил, хотя ему, конечно, очень хотелось, потому что ты доведешь до белого каления кого угодно. Сколько раз мне еще спросить: чего надо?
– Может быть, я просто заскучал? Как и ты некоторое время назад?
Ответом меня не удостоили, и я, развязав узелок с ягодами, достал несколько штук. – Хочешь? Это вкусно.
– Я не ем человеческую пищу.
– Из гордости? Или потому, что кто-то сказал тебе, что вампиры такое не едят?
Наннар сел и потянулся – «потолок» грота был достаточно высоким и позволял расправить руки. – По той же причине, по которой ты не пьешь человеческую кровь, каратель Винсент. Это не твоя еда.
– Кстати, о человеческой крови. Сегодня у вакханок праздник в честь полнолуния. Если будешь вести себя хорошо, они позволят тебе угоститься смертным. Да и мне тоже что-нибудь перепадет.
Он внимательно изучал меня, легко прищурившись – наверное, предпринимал очередную попытку прочитать мои мысли. Неудачную, разумеется. – Ну и ну. Так это правда, вы действительно зависите от их крови? Каратели и вакханки! Это еще смешнее, чем полувампиры-полулюди. Увы, придется тебя огорчить. Мы ограничены во времени. Попразднуешь позже. Есть более важные дела.
– Мы будем на месте после полуночи, так что можно позволить себе…
Наннар протянул руку и попытался схватить меня за ткань рубашки на груди, но я вовремя отодвинулся. – Ты не понял, каратель Винсент. Это у тебя есть все время в двух мирах, и ты можешь хоть целую вечность играть на лире, сочинять свои дурацкие стихи или сидеть в Темной Библиотеке, размышляя об очередном полном смысла слове очередного чертового трактата. А я рискую жизнью, когда прохаживаюсь тут с вами по лесам. Если ты думаешь, что я получаю удовольствие от путешествия, смотрю на красоты природы и дышу свежим воздухом, то ошибаешься!
Сказав это, он снова прилег и отвернулся. В другой ситуации я удивился бы перемене его тона, но удивило меня другое. – Твое сердце. Оно не бьется?.. Я его не слышу.
– А что если так? Я противоречу очередному идиотскому правилу темной медицины?
– Любой медицины! Впрочем… теперь понятно, почему у тебя все шиворот-навыворот .
Наннар надменно хмыкнул, но решил не отвечать. – Если у тебя не бьется сердце, то и отдых тебе не нужен. Только кровь для поддержания существования, вот и все. Подумать только. И правда, для Элвена ты был бы лучшим подарком, который он когда-либо получал. Ты ведь не имеешь ничего против темных эльфов?
– Знавал одного. Он очень хотел превратить меня в тебя и старался как мог, но мы разошлись во мнениях, и я решил остаться вампиром.
– Так кого же ты боишься? Поведай. Мне интересно.
– Твоя сестрица не рассказала тебе? А я-то думал, что вы близки.
– Не так близки, как вы .
Наннар поднял брови – удивление выглядело чересчур наигранно, чтобы быть искренним – и улыбнулся. Я уже замечал, как улыбка меняет его лицо: он буквально расцветал. Если бы Веста могла влюбиться в кого-нибудь только из-за улыбки, то был именно тот случай. – Что это? Ревность? Это тебе не к лицу, каратель Винсент. Прекрасная Елена была бы недовольна, узнай она, как ты себя ведешь.
– Дана быстро загорается идеей мести и так же быстро забывает о ней, так что вряд ли это она, даже если учесть, что во время Реформы ей пришлось несладко. Авирона? Она такой ерундой заниматься не будет. Наша вампирская парочка, уверен, была на твоей стороне. Кто тогда? Может, Киллиан?
Он выпрямился и вперил в меня недовольный взгляд. – Все-таки Киллиан, – продолжил я. – Боюсь и подумать, что ты сделал, но рано или поздно он тебя найдет, как бы ты ни прятался. Так что можешь смело рассказывать – жить тебе осталось недолго.
– Почему бы тебе не спросить об этом у него? Веста сказала, что вы приятели .
– Мы друзья , а не приятели, – уточнил я. – Черт с тобой. С Киллианом я еще поговорю. Если тебя убьет не он, это сделает Мао. Скоро, скоро.
Наннар устроился на траве в прежней позе, положив руки под голову. – Ну, а теперь великий служитель культа Равновесия наконец-то изволит свалить подобру-поздорову?
– Винсент, Наннар. Вот вы где.
Веста заглянула в грот. Она выглядела отдохнувшей, но мысли о Клаусе, конечно же, до сих пор печалили ее. – Солнце уже село, и нам пора в путь. Если вы планируете подняться до замка, то нам нужно быть у подножия горы до полуночи.
VII Наннар – Заброшенный замок, ты сказал? Это не заброшенный замок. Это самые настоящие развалины . Удивительно, как там еще комнаты сохранились.
Я вышел на горное плато и подождал, пока Веста с Винсентом поднимутся следом. – Незнакомцы , – сказал последний.
– И правда, – кивнул я. – Двое?.. Молодые.
– В данном случае возраст весьма обманчив.
Мы приблизились к замку и ступили на импровизированный двор – большую площадку, обложенную по периметру крупными булыжниками. Кто бы тут ни жил, он унес ноги несколько веков назад, потому что в этом районе не осталось ни намека на человеческий запах. Кто бы ни разрушил это сооружение, постарался он основательно: от половины замка остались одни только камни, лишь отдаленно напоминающие строение. Выглядело строение так, будто великан поднял свой меч и рассек его пополам. – Интересно, где они прячутся, – подала голос Веста.
– Не плевать ли? – отозвался я. – Незнакомцы меня сейчас интересуют в последнюю очередь.
– Очень жаль. – Винсент наклонился и поднял с земли небольшой камень с округлыми краями. – Они могли бы привести тебя к Мао. Это ее мальчики .
– Мальчики? – поморщился я. – В смысле, дети?
Винсент выдержал паузу, внимательно изучая камень со всех сторон. – Именно так. Двое маленьких очаровательных Незнакомцев. Посмотри, какие они заботливые – понатаскали гальки с берега моря, хотя оно находится черте где, и теперь их создательница сможет ходить по двору, не поранив ноги. Насколько я помню, обуви она не носит.
– Мао в жизни не пошла бы куда-нибудь босиком, и детей точно не завела бы. Она приходила в ужас при одной мысли о том, что кто-то будет орать у нее под ухом и двадцать четыре часа в сутки требовать крови.
– Похоже, все на самом деле изменилось, да, Зеленоглазый Принц ?
Веста оглядывала плато.
