Помоги проекту - поделись книгой:
Ладно, идём по улице дальше. Вот фирма, занимающаяся системами автономной сигнализации – пожарной, охранной… Немалая часть отечественной комплектации, используемой в этих системах, ныне не производится. А у установленной вырабатывается ресурс… Поэтому необходимо быстро и недорого получить аналоги. И вот процесс этот – обычное производство, плавно переходящее от мелко- к среднесерийному, ныне преимущественно происходит в информационной среде. Дело в том, что пресс-формы делаются на юге Китая – так быстрей и дешевле, чем на местных предприятиях. Делаются по конструкторской документации, разработанной на САПР (так у нас обозначают CAD) и представленной производителю в электронном виде. Печатные платы тоже трассирует система автоматизированного проектирования, но делаются они в Южной Корее. Комплектующие – добавляется ещё и Тайвань… В принципе, ничего сложного. Только вот критическим является то, что при дешевизне и скорости современных коммуникаций небольшая специализированная фирма работает с подрядчиками на другом краю континента. Оффлайновые операции возникают лишь у клиента, когда оффлайновые монтажники заменяют выработавшие ресурс устройства на новые. Заменяют в соответствии со схемами, вытащенными из компьютерной базы данных. Классической конструкторской и технологической документации не существует в принципе…
Ещё одна фирма. Вентиляция и кондиционирование. Только что выиграли крупный тендер на оснащение своими системами строящегося импортозамещающего предприятия от крупного мирового бренда потребительских товаров. Причиной выигрыша стал комплект полностью компьютерной документации на все свои воздуховоды, наружные и внутренние блоки, силовую и слаботочную проводки. Выполненный в тех самых стандартах, которыми вышеупомянутый бренд пользуется по всему миру. Следовательно, легко сопрягаемый с документацией прочих подрядчиков. А такое сопряжение позволяет избежать массы проблем при строительстве, ведь и раскрой заготовок для такой «низкотехнологической» продукции, как воздуховоды, ведётся отнюдь не вручную, а компьютерно-управляемыми станками. Где плазменную горелку, правда, заменил вырубной механизм, рабочий инструмент которого потребляет значительно меньше энергии, чем нужно на создание и поддержание четвёртого состояния вещества. То есть и здесь значительная часть бизнес-процессов протекает в пространствах информационных технологий!
Таким образом, когда мы смотрим на самые традиционные виды бизнеса, представленные по соседству, то отмечаем, прежде всего, ведущую роль информационных технологий — в значительной степени совпадающих с самими бизнесами, являющихся их сутью. Представляющих их конкурентное преимущество. С менеджментом и владельцами перечисленных бизнесов автор этих строк беседовал на условиях анонимности. Дело в том, что все они – как и очень многие их коллеги – играют в крысу с мытарями. Налоги в России для физических лиц весьма привлекательны, что и заманило к нам Депардье, но на мелких и средних предпринимателей социальные платежи действуют удручающе… Уменьшение количества живого труда в бизнесах, замещение его ИТ-процессами позволяет экономить на налогах абсолютно законно, не прибегая к конвертации зарплат (ну, когда из шестнадцати тысяч монтажник получает по ведомости восемь – платить меньше запретил губернатор и нарушение чревато серьёзной проверкой, а остальное — чёрным налом). И издержки в информационной среде всегда будут меньше издержек оффлайновых (будь Office традиционным или новомодно-облачным…). И протекать информационные процессы будут быстрее. А какие там есть конкурентные преимущества? Вроде два их, новизна и дешевизна… И скорее всего, именно тот, кто станет рассматривать свой бизнес как информационный процесс, сумеет добиться этих преимуществ.
Почему в России не было своего Гершеля
Я недавно на короткое время втянулся в бестолковую дискуссию о том, почему российская/советская/российская астрономия не дала миру никаких значимых открытий. Бестолковость дискуссии состояла в том, что её анонимный автор, в общем, в традициях интернета, имел непоколебимое мнение и попытки его переубедить были лишь напрасной тратой времени. Из дискуссии я ушёл, но вопрос остался: действительно, почему в России было сделано так мало очевидных наблюдательных
Вопрос этот, конечно, возник не впервые. Я слышу его практически каждый раз, когда вожу посетителей по обсерватории: «Какие открытия были сделаны на ваших телескопах?» Хм. Да никаких, практически. «А на других крупных российских телескопах какие были сделаны открытия? Например, на БТА?» Хм…
Кисло как-то получается! Ведь, с точки зрения постороннего человека, основным продуктом работы учёного являются открытия. В частности, астроном должен открывать звёзды, планеты, кометы, туманности. Не открыл за ночь ни одной звезды — значит, домой не идёшь, плохо работал. И с этой точки зрения дела в России обстоят довольно тускло. В России не открыт ни один спутник планеты, восклицал автор дискуссии. За нами не числится ни один объект каталога NGC! Почему туманные пятна на небе переписаны в каталоге Мессье, а не в каталоге Иванова?
Правда, почему? В России же были обсерватории, были телескопы, были наблюдатели. Однако как-то так сложилось, что первыми увидеть на небе что-то новое удавалось, в основном, западным астрономам. Именно эта конкретная сторона астрономической деятельности в России никогда не была в особой фаворе. Забавная мысль приходит в голову при прочтении книг и статей по истории астрономии в России, например книги Б.А. Воронцова-Вельяминова «Очерки истории астрономии в России». «Открывательское» начало в европейской астрономии могла стимулировать астрология (В.В. не пишет об этом прямо, но как бы намекает): если звёзды (планеты, кометы) управляют человеческой жизнью, очень важно своевременно обнаруживать их. Астрология со временем отступила на задний план, но страсть к открыванию новых объектов сохранилась.
В допетровской же России в силу религиозности населения ни астрология, ни астрономия так и не распространились. Летописцы старательно отмечали в своих хрониках астрономические явления, некоторые намёки указывают, что им были знакомы и толкования этих явлений, пришедшие из Европы и Азии. Но собственного особого желания контролировать небеса не было. Астрономия начала развиваться лишь силами Петра «Наше всё» Первого как сугубо практическая дисциплина, существующая для нужд навигации. Именно на решение этих задач были нацелены и изготовление приборов, и подготовка специалистов. Поскольку Европа прошла этот путь раньше, все объекты, которые можно открыть при помощи простых телескопов и несистематических наблюдений, были к этому времени уже открыты. Говоря упрощённо, Галилей мог быть только один, ибо только один раз можно было навести на небо простенькую подзорную трубу и увидеть там
Ответ на вопрос о том, мог ли в России появиться человек, подобный Гершелю, мне не кажется столь однозначным. Во второй половине XVIII века в России были не только телескопы, но и собственное их производство. Больше того, был и учёный, по энергетике и способностям, вероятно, не уступавший Гершелю, — Михайло «Наше всё» Ломоносов. Что если бы человек, в круг интересов которого входили физика, химия, поэзия, астрономия, организация науки, который придумал систему телескопов Гершеля существенно раньше Гершеля, все свои усилия направил бы исключительно на астрономические наблюдения? Представляете, Уран был бы открыт в России и назывался бы звездой Елисавет Петровны!
Нет, я, конечно, понимаю, что это фантастика: Ломоносов «разбрасывался» по разным направлениям, потому что эти направления в российской науке (и культуре) того времени были плохо «закрыты». Так что астрономии от него осталось лишь одно заметное достижение — открытие атмосферы Венеры, которому не только современники, но и сам Ломоносов не придавал особого значения. Но хочется отметить, что появление в России своего Гершеля во второй половине XVIII века было уже не столь невероятно, как появление российского Галилея в начале XVII века.
Тем не менее он не появился ни в конце XVIII века, ни в XIX веке. При этом российские астрономы работали! Но почему-то не совершали самых простых и понятных
Беда в том, что поисковые задачи («Послежу-ка я за небом пару месяцев, вдруг найду что-то новенькое») требуют систематической ясной погоды и значительного времени, свободного от других задач. При изначально практической направленности российской наблюдательной базы и, как правило, неблагоприятном астроклимате
Можно сказать, что у науки две стороны. Внешняя, более наглядная, состоит в том, чтобы представить миру что-то понятное и красивое. Открыть новые спутники Юпитера, сделать красочную фотографию Большой Туманности Ориона, расшифровать геном русского человека — это то, что сторонний зритель готов принять за научный результат, хотя
В условиях вечного дефицита времени, людей, погоды, денег внешняя сторона у нас почти всегда была в загоне. Трудно сказать, кто более ценен матери истории — люди, открывающие небесные объекты, или люди, объясняющие их природу. Но с точки зрения стороннего впечатления вторые всегда будут плестись в хвосте у первых. Уран, например, открыт Гершелем, но в качестве новой планеты Солнечной системы его идентифицировал россиянин Лексель. Кому из них в большей степени принадлежит честь открытия
Проблема сохранилась и по сей день. Народ видит красивые фотографии с «Хаббла», VLT, прочих «западных» телескопов и спрашивает: «Где фотографии с БТА? Он вообще работает?» Фотографий нет, потому что на БТА в принципе отсутствует оборудование для изготовления красивых снимков! И денег на это нет, да и погода не располагает отвлекаться от получения качественных, но «некрасивых» научных данных. Наблюдательная база для открытий малых тел вроде появляется, но тоже пока даже близко не конкурирует с западной (хотя комета 3-го тысячелетия пока наша!). И приходится искать оправдания. Крайнее их выражение можно найти в чудном фрагменте из введения к «Курсу звёздной астрономии» П.П. Паренаго (я его однажды в комментариях уже цитировал, но старые комментарии, увы, потеряны): «Буржуазные учёные в своих исследованиях стоят в ряде случаев на метафизических, а иногда и на открыто идеалистических позициях. При таких «методах» они ещё способны накапливать новые факты, но уже не в силах делать из них правильные обобщающие выводы». Так победим!
Голубятня: Углубление опыта — новые мысли об SGS4
Прошло уже больше месяца, как я отказался от iPhone 5 и перешел на Samsung Galaxy S4. Первые впечатления — яркие и эмоциональные — я изложил в серии из трех майских «Голубятен». Сейчас эти впечатления утряслись, углубились, кое-что добавилось, а что-то — весьма принципиальное — изменилось, поэтому считаю полезным донести новую фактуру до читателей. По меньшей мере это позволит им более реалистично оценить продукт, который окружен на рынке со всех сторон многослойной мифологией.
Почему я призываю отказаться от сравнений с айфоном? Потому что в чисто функциональном отношении SGS4 заведомо будет проигрывать. Не потому, что флагман Samsung чего-то не умеет делать из того, что делает айфон, а потому что абсолютно все функции выполняются когда сильно, когда чуть-чуть, но хуже (за исключением трех важных дел, о которых — ниже). Может показаться, что причина этой «маргинальной хужести» кроется только в операционной системе (Андроиде), но это, увы, не так. Андроид обеспечивает, в первую очередь, рваный ритм любого взаимодействия с интерфейсом. Именно что любого. Абсолютно всё на Андроиде делается не так плавно, не так безупречно и не так элегантно, как на iOS. Скажем, вы начинаете прокручивать любой список (что в телефонной книжке, что просто длинную страницу в браузере) и даже если поначалу всё пойдет хорошо, то через несколько мгновений все-таки запнется! То просто споткнется, то дернется, то на несколько мгновений задержится перерисовка экрана. Как мне объясняли специалисты: дело в алгоритме, который Андроид использует для обработки баз данных, больших списков и подобных вещей. Что-то там сначала архивируется, потом на ходу разархивируется — честно скажу: мне совершенно наплевать на все эти техникалии, а важен лишь результат. Результат таков, что на iOS всё происходит всегда плавно, а на Андроид, даже на самом крутом железе, при любом мыслимом объеме памяти, то, что называется user experience, всегда выходит классом пониже. Отличие очень тонкое, иногда даже не заметное, но оно рано или поздно себя проявит.
Другое дело, что все эти подергивания, подтормаживания, едва уловимые лаги и проч. вовсе не мешают производительной работе. То есть — вообще не мешают. Более того: заметны они и способны раздражать только тех пользователей, которые долго работали с iOS и оттого постоянно всё сравнивают. Человек, с айфоном не живший, вообще ничего не заметит. Вернее, заметит, конечно, но посчитает, что, видимо, так всё и задумано, так всё и должно работать. Подумаешь: замер экран на секунду-другую при прокрутке — большое дело!
И в самом деле — дело небольшое. Гораздо существеннее дефекты SGS4, связанные не с операционной системой, а с полнейшей неадекватностью железа программной оболочке. Опять же, я бы не сказал, что ситуация здесь сложилась критическая, но она неправильная однозначно. Apple часто обвиняют в том, что она выбрасывает на рынок гаджеты, не доведенные до ума. Или — совершенства, если хотите. Любят поминать Карты и прочие реально идиотские просчеты. Или, так, ограниченность функционала Siri, ее неспособность работать со многими языками и т.д.
Затем что-то в SGS4, видимо, щелкнуло, и последнее время гаджет перегружается где-то в 9 случаев из 10 запусков! То есть практически постоянно. Вы понимаете, что это значит? Только то, что камера вообще не может считаться функциональной. Что толку от того, что она снимает замечательно, если я вынужден по пять минут ждать, пока смартфон перезагрузится для того, чтобы сделать снимок?! Но даже когда камера запускается, она делает это мучительно долго: около 10-15 секунд! Это значит, что ни о какой репортерской съемке даже заикаться не приходится: пока вы будете готовиться что-то снимать, кадр 150 раз изменится.
Samsung’у же всё как с гуся вода! И не только потому, что это частная компания и ее акции не торгуются на бирже, а потому что планка терпимости публики к продукции корейских людей снижена до невероятного уровня. Samsung поклонники прощают абсолютно всё! И потом еще кто-то смеет говорить о фанатизме фанатов Яблока. Такой лояльности, как у птенцов гнусмаса, нет ни у кого на свете.
И здесь наступает очень тонкий момент: могу ли я обижаться на то, что Samsung продала мне за 1000 долларов смартфон, сырее которого я вообще никогда на свете не видел? Наверное, мой ответ многих удивит, но: нет, я не могу обижаться! Более того: я вообще не обижаюсь! Как вы, надеюсь, догадываетесь — не потому, что из яблофана я превратился в гнусмасофана. Просто я понимаю Samsung всем сердцем! Я понимаю их мотивацию, их желание как можно скорее явить миру гаджет, который производитель полагает настоящим чудом.
И SGS4 действительно таким чудом является. Вопреки названным дефектам (а сколько их я еще не назвал — о-ё-ёй!). Ну и, конечно, главное: я же понимаю, что причина дикостей вроде поведения камеры — не в фундаментальном дефекте железа, а в элементарной неряшливости софтверного сопровождения. Достаточно сказать, что на смартфонах, работающих не на процессоре Exynos 5 Octa 5410, а на Qualcomm Snapdragon 600, подобного бардака с камерой нет в помине. Равно как его нет уже и на некоторых кастомных прошивках, на которых, кстати, камера не только не вышибает смартфон в перезагрузку, но еще и запускается молниеносно.
Иными словами, я прекрасно понимаю, что 99 % многочисленных багов и недоделок, отмеченных пользователями во всем мире, будут в SGS4 устранены в последующих прошивках, поэтому призываю читателей не делать скоропалительных выводов вроде того, что не прошло и месяца, как Старый Голубятник разочаровался и свою новую игрушку больше не жалует. Очень даже жалую и совершенно не собираюсь отказываться от моего смартфона и на что-то его менять. Смысл того, что я сейчас выдаю читателям всю эту чернуху про камеры, в желании представить SGS4 объективно и избавить потенциальных клиентов от неожиданных разочарований.
Следующий момент — эстетика и дизайн смартфона. Здесь у меня сложилось совершенно однозначное мнение: дизайн SGS4 ужасен, а эстетика просто никакая. Я вообще не могу понять, как можно было сначала вообразить, а затем воплотить столь беспонтовый гаджет. Даже ярые гнусмасофаны признают, что их любимец — это гадкий утенок, у которого к тому же, увы, нет ни малейшего шанса когда-нибудь превратиться в лебедя.
Рядом с Sony Xperia Z и HTC One (про iPhone 5 — вообще не заикаюсь) мой смартфон смотрится столь убого, что сразу же начитаешь его жалеть и наполняться какой-то удивительно родственной теплотой и нежностью. Хочется гладить SGS4 по его дешевенькой пластмассовой спинке и шептать: «Ну ничего-ничего, уродец ты мой ненаглядный! Ничего, мой маленький, моё пластмассовое чучелко, я все равно тебя очень и очень люблю! Ты же знаешь, что ты лучше всех!»
Невероятным образом, однако, беспонтовость дизайна SGS4 переключает сознание на прагматичный лад. И тут оказывается, что дешевенькая пластмассовая крышечка — это, может быть, и не так ужасно, потому как чрезвычайно практично! Ибо поменять эту крышечку — вопрос одной минуты и 100 рублей. Даже чехлы для SGS4 выпускаются с собственными «задниками»: родная крышка снимается и меняется на ту, что встроена в чехол-книжку. Соответственно, отпадает необходимость что-то там защищать, оберегать от царапин корпус и т.п. Бросаешь смартфон на любую поверхность без малейшей оглядки, не трясешься над ним, не выискиваешь под микроскопом царапины, как на Пятом айфоне. Оно понятно: одно дело менять алюминиевый корпус, другое — пластиковый трехкопеечный задник SGS4.
Ну и последнее — прагматика смартфона. Выше я уже говорил, что SGS4 — рабочая лошадка. На нем очень удобно читать книги — это раз. На нем очень удобно печатать (благодаря Swype) — это два. На нем очень удобно работать с браузером — это три. Перечисленные фичи — то, что SGS4 делает, на мой взгляд, реально лучше, чем iPhone 5. Вся прочая функциональность — модуль телефонии, чат, социальные сети, просмотр видео, прослушивание музыки, игрушки — идентична по ощущениям айфону (за исключением, как я уже сказал, легкой тормознутости, которая проявляется то там, то сям, однако работать не мешает).
Поскольку 90 % времени на смартфоне я провожу за чтением, печатаньем и работой с браузером (и программами вроде News360 и Feedly), для меня вопрос возвращения на iPhone 5 исключен полностью. И никакие перезагрузки камеры и утечки памяти (после iOS, конечно, совершенно невыносимые) не перевесят в моих глазах удобства и удовольствия от того, как SGS4 справляется с тремя перечисленными выше делами.
Итак, ставлю заключительную жирную точку: SGS4 при всем своем великолепии odi-et-amo, безусловно, является переходным гаджетом. Он открывает совершенно новую эпоху в мобильных технологиях и при этом остается бесконечно далеким от идеала. Так и слава Богу, потому что тема квеста открыта! А что может быть для нас, повернутых на гаджетах чудаков, важнее и интереснее квеста?
Шведский закон о тюремном сроке за фото/видеосъемку и тенденция, которую нам никак не удается расшифровать
О том, что Швеция — страна удивительная, мы узнали после того, как шведская прокуратура объявила Джулиана Ассанжа в международный розыск по обвинению в изнасиловании. Праведный гнев малочисленных представителей думающей части человечества быстро сменился недоумением, когда стали известны подробности: оказывается «изнасилованием» по шведским законом может считаться и половой акт по обоюдному согласию, однако с использованием дырявого презерватива. Именно так обстояли дела с незадачливым активистом Wikileaks, которого угораздило переспать не просто с феминисткой, но еще и с сексотом ЦРУ по совместительству.
На днях шведский парламент проголосовал за еще один замечательный закон, выводящий правовую систему страны на горний уровень европейского гуманизма: отныне за фотографирование и съемку видео в приватных местах (private environment) полагается тюремный срок сроком до двух лет (!). Закон вступает в силу уже 1 июля.
Идеологическое обоснование шведского закона: выход технологий на недопустимо продвинутый уровень, который позволяет производить незаметную для «жертвы» фотосъемку в любом месте, причем без всякой особой — шпионской — техники. Надо так полагать, чашу терпения шведских законодателей переполнил Google Glass, превращающий любого желающего в папарацци высокого полета.
Что же плохого в заботе цивилизованного европейского государства о спокойствии своих граждан и их неприкосновенности? Всё хорошо, кроме одного: в законе не дается точное определение того, что считается «приватными местами». Защитники закона в парламенте педалировали идею частных домов, туалетов, душевых и раздевалок: вот, мол, private environment, в которых человек имеет право расслабиться.
Противники закона (судя по результату голосования, бывшие в меньшинстве) рисовали не менее экзотическую ситуацию: представьте себе, что журналист приглашает на интервью чиновника или корпоративного управленца к себе домой и тайно снимает беседу, в которой последний проговаривается о совершении им противоправных действий. Очевидно, что дом журналиста — это private environment, однако долг журналиста — вывести жертву на чистую воду и публично застучать.
Надо сказать, что на депутатов этот безумный пример произвел сильное впечатление, поэтому в закон была внесена поправка, делающая исключение для фото и видеосъемки в «приватных местах», которая оправдана благородными целями, в частности, связана с журналистским дознанием.
Все эти нюансы, впрочем, лишены малейшего смысла, поскольку закон изначально содержит роковой изъян, по которому можно отделять любую прогрессивную инициативу от репрессии: отсутствие четкого, исключающего малейшие экивоки определения того, что является «приватным местом». Очевидно, что туалеты и душевые — это чистой воды фарисейство: никто за вами в подобных местах в подавляющем большинстве случаев подглядывать не собирается. Ну а если подглядывает, то для наказания вуайериста вовсе не требуется отдельного закона для запрета фото- и видеосъемки: хватит и простой констатации очевидной перверсии поступка.
При желании «приватным местом» можно посчитать все, что заблагорассудится: столик в углу кафе, беседку в городском саду, ложу на футбольном стадионе или в театре, частный банкет, собрание акционеров и т.п. Соответственно, новый шведский закон автоматически криминализирует сам акт фото- и видеосъемки: никто банально вообще ничего не будет нигде снимать, потому что у фотографа никогда не будет уверенности: получит он после того, как нажмет на кнопку «Спуск», два года тюрьмы или не получит. Кто же в здравом уме станет рисковать в подобных обстоятельствах?
Позволю себе небольшое отклонение от темы, которое, на самом деле, лишь поможет донести до читателя ключевую мысль моего поста. Пару недель назад моя сестра, которая живет и работает в Ганновере, прогуливалась по центру города вместе со своим сыном, моим племянником, Филиппом. Трехлетний Филипп — натура творческая и противоречивая, поэтому в какой-то момент он, поддавшись мимолетному настроению, сначала решил понудить, потом покапризничать, а под конец — устроить камерную истерику. Все, у кого есть дети, переживают подобные ситуации ежедневно, иногда по нескольку раз.
Сестра моя Александра, мама Филиппа, держалась молодцом сколько могла, но потом не выдержала, склонилась над юным террористом и стала трясти пальцем перед самым его носом: «Это что еще такое?! Что ты себе позволяешь?! Как тебе не стыдно! Ну-ка прекрати сейчас же!» И всё это — громким сердитым голосом. Всё. Больше ничего.
В следующую секунду к Саше и Филиппу подлетели двое разъяренных прохожих: «Что вы себе позволяете?! — яростно зашипели немецкие люди, — Как вы обращаетесь с ребенком?! Это ваш ребенок? Покажите документы немедленно! Так, нам всё ясно! Мы все только что сняли на телефонную камеру и теперь вызываем полицию! Даже если вы мать этого несчастного ребенка, вы его недостойны!».
Моя сестра пересказывала мне эту ситуацию с выражением такого неподдельного ужаса на лице, что мне стало не по себе. Наверное, так вспоминают пережитое заложники, захваченные террористами или ставшие случайными свидетелями банковского ограбления. Счастье Александры, что она находилась не в закрытом помещении, а посреди улицы, поэтому, оправившись от оцепенения, она схватила Филиппа на руки и бегом помчалась в сторону своего дома, игнорируя вопли и неуклюжие попытки евролюдей вырвать у нее сына.
Пора подводить итоги. И шведский закон о запрете фото- и видеосъемки (кстати, не уникальный: точно такие же ранее были приняты в Дании и Финляндии!), и неистовство ювенальной юстиции, усиленное вакханалией гражданских добровольцев-vigilante, и законы об однополых браках с правом извращенцев на усыновление детей (видимо, тех, которых ювенальная полиция конфискует в нормальных семьях) — всё это явления абсолютно одного порядка.
К великому сожалению, смысл этого порядка ускальзывает от большинства моих соотечественников, которые просто не понимают, как можно принимать столь чудовищные законы и — главное! — единодушно их поддерживать всем обществом. Во имя чего творится эта бесовщина? Во имя каких принципов? Ценностей?
Водораздел в наших мировоззрениях случился очень давно — еще в эпоху Реформации. Протестантизм, вытеснив католическую церковь на южные задворки Европы, повсеместно изменил иерархию морально-этических и житейских приоритетов. До протестантизма с его уникальной этикой в западной цивилизации человек рассматривался как приложение к Богу, как иллюстрация замысла Бога, которая должна во всем выдерживать себя в рамках заданных Священным писанием образцов — поведения, нравственности, морали, шкалы ценностей и т.д.
В старой парадигме наверху пирамиды располагался Бог, внизу — человек, а между ними выстраивался широкий пояс, сотканный из Долга и Подчинения добродетелям высшего порядка — патриотизму, служению своему суверену, вере, церкви, государю, и т.п.
В новой — протестантской — парадигме вершину пирамиды занял Человек (то, что принято называть гуманизмом Возрождения), а все остальное, что только существует в мире, должно подчиняться этой высшей ценности, Человеку.
Причем под Человеком понимается не некое абстрактное существо, а совершенно конкретное частное лицо! ЭТОТ человек. Вот этот самый один-единственный и неповторимый — Ганс, Юрген, Майкл и Иоахим. То есть — индивид! Личность!
Личность как высшая ценность мироздания — вот объяснение всех ужасов, которые мы сегодня наблюдаем в эволюции западной цивилизации. Поскольку Личность выше всего, то выше всего и ее права, желания, воля, личное пространство. А отсюда:
- если личность гомосексуальна, значит, гомосексуализм неприкосновенен, а права гомосексуалиста не подлежат ущемлению ни под каким соусом; - если личность еще не сформирована, то есть перед нами ребенок, то права этой личности столь же неприкосновенны, что и права гомосексуалиста или просто взрослого. А значит, на ребенка нельзя повышать голос, отчитывать его, ругать, тем более — шлепать по заднице; - если личность первична, значит неприкосновенно его приватное пространство, а значит, ни одна собака не имеет права нарушать это приватное пространство, каким бы воображаемым оно ни было, тем более — снимать на фото или видео, что я в этом своем приватном пространстве творю и вытворяю.
Такое вот неприятное всему объяснение. Неприятное, потому что мы оказываемся перед сложной дилеммой: если мы признаем абсолютную самоценность личности, то обязаны признавать и однополые браки, и ювенальную юстицию, и шведские законы об «изнасиловании» и запрете на фотосъемку в «приватных местах». Если не признаем все эти извращения, мы обязаны отказаться от приоритета личности. Поскольку приоритет личности — одна из самых дорогих иллюзий в том числе и современного русского интеллектуала, плата за неприятие извращений оказывается для многих слишком высокой.
Высотное строительство как способ предотвращения бунтов и революций
Есть в русском языке изречения, затёртые до блеска. Употребляемые постоянно, они постоянно же оказываются к месту, не теряя ни актуальности, ни правдивости. «Бывали хуже времена, но не было подлей» – одно из них. Некрасов позаимствовал его у Надежды Хвощинской, позаимствовал и перечеканил, но не удивлюсь, если мысль эта имеет галльский стебель и римский корень. Трудно найти в мировой истории период, когда критический ум не нашел бы в окружающей действительности гору подлости, и какую гору! Для Европы – Монблан, для Африки – Килиманджаро, для Азии – Эверест. Мало-мальски совестливый человек не может не прийти в расстройство от несовпадений декларируемых государственными людьми задач с задачами, решаемыми государственными людьми каждодневно. И от этого несовпадения начинает хандрить. Кажется ему, что живёт он в проклятое время, живёт зря, впустую тратя отпущенные дни. Оно и в самом деле печально: строишь домны, вычисляешь площадь треугольника, учишь детей основам физики с биологией, а рядом творится такое… Такое, что моментально перечёркивает дело всей жизни. Домну останавливают навсегда, детей сажают на иглу те, кто должен от иглы оберегать. Нехорошо как-то.
А когда вдруг узнаёшь, что сановник такой-то за годы службы государю стал миллиардером, то становится тошно. Ведь обещали, клялись, приносили присягу. Ну, обещали. Ну, клялись. Вольно ж было верить! Самому себе порой обещаешь и торжественно клянёшься после попойки: всё, больше эту водку – никогда! Или, если непьющий, то, сходя с весов, клянёшься не есть сдобы, жирного, солёного, вкусного, обещаешь себе же заняться физкультурой, гулять часа по два перед сном, плюс по часу на рассвете, и обещаешь искренне, от сердца. Но проходят дни, обещания забываются. А килограммы растут.
Поделиться книгой: