Помоги проекту - поделись книгой:
– Я один знаю точно, как была спасена Империя. А ты не хочешь слушать!
– Признаться, меня тянет написать нечто фантастическое, – очень тихо сказала Фабия. – Изобразить успех готов, разграбление Нижней Мезии и Фракии, гибель Деция…
– Остановись! – испуганно выкрикнул гость. – Никогда не шути с подобным. Надеюсь, ты не написала этот абсурд на бумаге.
– О нет! – покачала головой Фабия. Так спешно, что седая прядь отделилась от ее аккуратной прически и повисла надо лбом, придавая лицу печальное и растерянное выражение. – Главное – это мечта Империи. Ты должен рассказать мне об этом, если вызвался диктовать. А если нет, я и сама управлюсь.
– Мечта Империи, – задумчиво повторил гость. – Что ты вообще знаешь об этом, Фабия?
– Об этом говорят все и постоянно.
– Что толку болтать, не зная сути?
– Так открой мне ее.
– Нет.
– Зачем же ты пришел?
– Чтобы ты написала библион. Он очень важен. – Гений помолчал и добавил почти неслышно. – Для меня.
Небо было усыпано крупными звездами. На его фоне Небесный дворец казался синим мерцающим облаком. Меркурий сидел на ступенях Небесного дворца и смотрел вниз. Захватывающее зрелище. С такой высоты Рим напоминал сверкающий драгоценный камень. Внизу плескалось Внутреннее море. На африканском берегу сверкал золотыми огнями Карфаген. Веселилась и сходила с ума Александрия, и Антиохия подпирала вечернее небо стеклянными небоскребами. Сотни и сотни огней бесчисленных городов блестели вдоль побережья золотыми искрами.
В последнее время Меркурий все реже появлялся в Небесном дворце, все больше затягивала его земная жизнь, все интереснее становились игры людей. Особенно одна под названием: «Рост капитала». Меркурий понимал, что его поведение мелочно для небожителя, но ничего не мог с собой поделать. Игры людей захватывали куда сильнее божественных забав.
Налюбовавшись землей с высоты, бог торговцев и жуликов подошел к золотым дверям, и те бесшумно отворились. Перед Меркурием уходил вдаль огромный атрий. С наступлением темноты стены и пол начали светиться синеватым светом. Меркурий не удержался и топнул по голубым плитам. В ответ послышался металлический гул небесной тверди.
Множество дверей, что выходили в атрий, выглядели совершенно одинаково. Из одной вышла пышнотелая жгучая брюнетка в тунике из голубого шелка. Увидев Меркурия, богиня остановилась и одарила бога игривым взглядом. На плече брюнетка держала амфору. Меркурий потянул ноздрями воздух. Амброзия! Каждый, кто попадал в Небесный дворец, сразу чувствовал этот ни с чем не сравнимый запах, аромат пищи богов, дарующей бессмертие. Меркурий хотел поначалу последовать за смазливой богинькой, имя которой он позабыл, но решил повременить – в Небесном дворце его ждало одно дело, куда более важное, чем прием божественной пищи.
Бог торговцев, жуликов и путей сообщения отыскал нужную дверь и предусмотрительно постучал.
– Да! – донесся изнутри хриплый голос. – Это ты, Купидон?! Я же сказал: убирайся, чтобы я тебя не видел! Ты уже трижды стрелял в меня, и каждый раз вместо сердца попадал в яйца. А это гораздо болезненней.
– Нет, это не Купидон, – засмеялся Меркурий и вошел.
На просторном ложе развалился здоровенный детина в красной тунике. У него были черные волосы и коротенькая борода, мясистый нос и толстые губы. Лежащий держал в руке бокал, а сидящая на корточках подле ложа красавица массировала ему ступни. Одна нога Вулкана была заметно короче другой и сильно искривлена – падать с Олимпа было высоко. Две женские статуи из золота, сделанные так искусно, что казались живыми, стояли подле ложа. Когда небожитель желал выпить, одна из статуй тут же наклонялась и наполняла кубок.
– Приветствую тебя, Вулкан! – сказал Меркурий.
Божественный собрат не особенно обрадовался визитеру.
– У тебя ко мне дело, или пришел потрепаться? – нахмурился Вулкан.
– То, что я узнал, заинтересует тебя как куратора рудников.
Вулкан презрительно фыркнул:
– Меня ничто не интересует. Кроме того, с кем сегодня спит Венера. Ты случайно этого не знаешь?
Венера! Рогоносца волнует лишь его блудливая женушка. Наверняка с утра мастерил сто первую ловушку, чтобы поймать очередного любовника в кровати богини любви. И что только боги и смертные находят в этой красотке? Почему Марс бегает с перекошенным лицом по бесконечным галереям Небесного дворца и неустанно повторяет: «Венера! Венера!» Биржевые операции куда интереснее самых головокружительных любовных интриг. Меркурий тоже побывал в объятиях Венеры, но в обращении с женщинами был практичен и предпочитал являться к ним в образе козла.
– То, что я узнал, как мне кажется, представляет угрозу, – заявил Меркурий.
– Слушай, мне надоели эти разговоры об угрозах. Сегодня Аполлон устроил катастрофу еще для двух глупцов, построивших летательный аппарат. Разве не сказано в законах Второго тысячелетия, что воздух для людей запретен? Сказано. Нет, все лезут… Допрыгаются. Я правильно говорю, Аглая? – Красавица-грация кивнула. – Вот если бы ты знал, с кем спит моя милая женушка, или донес Юноне, куда сегодня отправился Юпитер в образе быка! В Небесном дворце всех интересуют только сплетни. Кстати, ты принес новый номер «Девочек Субуры»? – Меркурий отрицательно покачал головой. – Жаль. Я их очень люблю и храню некоторые номера. Особенно мне понравился последний. Аглая, – обратился он к грации. – Ну-ка достань мне этот вестник.
Аглая заглянула сначала под ложе, потом под изящный бронзовый стол на одной ножке.
– Куда-то исчез, – сказала она.
– Это Марс, проходимец, заходил, якобы для того, чтобы попросить выковать ему новый панцирь, а сам стащил моих обожаемых «Девочек»…
Меркурий с тоской посмотрел сначала на Вулкана, потом на Аглаю.
– Я хотел обратить твое внимание на прибывшие в Массилию [35] торговые суда с грузом руды из колонии Конго. Руду грузят в фургоны и под охраной отправляют неизвестно куда. Такая странная руда, похожая на черную смолу. И еще…
– Послушай, я не хочу слышать про какую-то там руду, – оборвал его Вулкан.
– Это не какая-то руда. Это особая руда. Она… – настаивал его Меркурий.
– Плевать на твою особую руду! Я только что выполз из кузни. Я устал. Мне надоело в тысяча двухсот сорок шестой раз ковать невидимые цепи. А тут являешься ты и толкуешь о своей замечательной руде. Лучше выпей. Нектар или амброзия?
– Конечно, амброзия!
Золотая женщина наполнила кубок до краев. Сладкий дурман поплыл по комнате. Меркурий облизнул губы, предвкушая, и залпом опорожнил кубок. Все стало неважным: и подозрительные затеи людей, и эта руда, которая почему-то вызывала у Меркурия непреодолимый страх. Он давно не пил амброзии и сразу захмелел.
– Мы должны соблюдать величие, – разглагольствовал тем временем Вулкан. – Мы боги – недостижимые и бессмертные. Какое нам дело до людей?! Пусть копошатся на своей земле, а гении за ними присматривают. Я правильно говорю?
– Неправильно… – отвечал Меркурий заплетающимся языком. – Люди – очень-очень опасные существа.
– Абсурд говоришь. Они – мелкота… – Вулкан поднял бокал с амброзией. – Любой из них за этот бокал сделает все, что угодно. Убьет, задушит или превратится в философа. Потому что в этом бокале бессмертие. Я правильно говорю?
– Неправильно, – покачал головой Меркурий. – Они выпьют амброзию, но взамен не сделают ничего. Люди постоянно обманывают своих богов. В этом их суть. Кстати, я вложил немало сестерциев в прииски Республики Оранжевой Реки. Не хочешь присоединиться?
– Зачем? У меня есть моя кузня и амброзия. Что еще нужно богу? – пожал плечами Вулкан.
– Не могу пройти мимо такой сумасшедшей прибыли. Не могу и все, – признался Меркурий.
Пошатываясь, покровитель торговцев и жуликов вышел из комнаты Вулкана.
– В следующий раз не забудь захватить с собой номерок «Девочек Субуры», – крикнул ему вслед покровитель промышленности и просвещения.
В атрии ярко разряженная рыжая красавица кинулась на шею Меркурию с воплем:
– Как я рада, что ты посетил нас, бог торговли и дорог!
Она жадно поцеловала его в губы и скрылась за ближайшей дверью. Инстинктивно Меркурий схватился за пояс. Кошелька не было. Богиня воров Лаверна в триста сорок второй раз его обворовала.
Глава II
Второй день Аполлоновых игр
«К ак заявил вчера сенатор Гай Элий Мессий Деций, на ближайшем заседании сената он потребует создания комиссии для рассмотрения вопросов финансирования Физической академии, возглавляемой Трионом. Сенатор Элий не сообщил, известны ли ему факты о злоупотреблениях академии. Но все комментаторы сходятся на том, что предложение Элия о создании комиссии отнюдь не случайно».
«По заявлению консула, Рим не планирует налаживать какие-либо отношения с Чингисханом после гибели Римского посла в Яньцзине [36]. С царствами подобного толка Рим не собирается иметь никаких отношений».
Ночь перед поединком гладиаторы отдают сну. После ужина, составленного личным диетологом, их посещает только массажист, а затем гладиаторы беседуют с Морфеем. Все, кроме Вера. Вер никогда не следовал скучным правилам. Строгий распорядок дня, диета, изматывающие тренировки – это не для него. Накануне поединка он отправлялся в свою любимую таверну «Медведь» в Субуре [38], где вечерами собирался люд отчаянный и дерзкий – возничие Большого цирка, бестиарии, которые на арене кладут головы в пасти львам и тиграм и заставляют слонов плясать под звуки свирели.
Стены таверны, как и стены Колизея, были сложены из светло-коричневого туфа, но здесь не было мраморной облицовки и скульптур – лишь дешевая штукатурка. Таверна эта среди прочих выделялась тем, что всегда была открыта до утра, и здесь подавалось столетнее фалернское вино. Когда Вер вошел, в маленьком помещении было полно народу. В сизой пелене табачного дыма растекались желтки немногочисленных светильников. Почти все места за дубовыми столами были заняты. Но здоровенный возничий в красной тунике столкнул какого-то молокососа со скамьи, и любезно пригласил Вера занять место рядом с собой.
– Да здравствует Юний Вер! – рявкнули посетители, почти так же дружно, как и зрители в амфитеатре Флавиев.
Хозяин, огромный, как пифос [39], давно изучивший пристрастия знаменитого гладиатора, тут же наполнил серебряную чашу неразбавленным фалернским вином. Вер, не торопясь, пригубил, смакуя знаменитый напиток.
– Много клейм спихнул? – поинтересовался возничий, залпом осушая кубок.
– Восемьдесят девять…
Среди посетителей прошел восторженный гул: клейма на второй день игр римляне покупают неохотно, распорядители стараются свести в этот день на арене самых сильных противников. Угадать, кто победит, почти невозможно. Все ждали последнего дня, когда предугадать пары гладиаторов проще и когда сильные дерутся с самыми слабыми.
– «Гладиаторский вестник» утверждает, что желания, которые ты исполняешь, не сбываются, – заявил широкоплечий боксер с перебитым носом, и тряхнул в воздухе обрывком бумаги. – Поэтому ты так часто побеждаешь.
Вер смерил взглядом здоровяка и не ответил. Не счел нужным. Вместо него в разговор вмешался возничий.
– Какой идиот читает «Гладиаторский вестник»? Читай «Акту диурну», приятель. Пизон не успел ее купить.
Все захохотали.
– Вер, почему бы тебе не перекупить эту сучку Вилду? Чтобы она вместо мерзких писала о тебе хвалебные статьи, – предложил возничий.
– Зачем? – спросил Вер. – Прежде она поносила Элия, теперь занялась мною. Пизон платит – она пишет. Отрабатывает сестерции.
– Ты победишь завтра, Вер, непременно победишь! – воскликнула крашеная в ярко-рыжий цвет красотка с огромными золотыми кольцами в ушах. Обольстительное тире, которое прочертили ее пышные груди в окоеме глубокого выреза, обещало немало сладостных минут. – Скоро я насобираю пять тысчонок и куплю у тебя клеймо.
– Клеопатра, душка, – загоготал возничий. – Ты скорее родишь, нежели наскребешь столько!
– Соберу, – упрямо повторила Клеопатра. – К следующим играм. Я в долг возьму. У меня и так долгов десять тысяч. Или двенадцать? А, неважно. Все равно я их никогда не отдам.
– Вер, возьмешься исполнить желание шлюхи? – поинтересовался круглолицый полный молодой человек в пестрой тунике, в каких любят щеголять репортеры.
Вер пожал плечами:
– Почему бы и нет? Если она заплатит, я исполню.
– А желание разбойника? Убийцы? – не унимался толстяк и в предвкушении интересного спора, вытащил из нагрудного кармана записную книжку.
«Завтра нацарапает статейку на последней странице «Девочек Субуры», – подумал Вер. – Что-нибудь омерзительное, ни капли не похожее на мои слова».
Порой Вер замечал, что некоторые люди начинали ненавидеть его с первого взгляда. В чем причина подобной антипатии, гладиатор понять не мог.
– Убийц и разбойников цензоры вносят в гладиаторские кодексы, – напомнил Вер. – Желания преступников не исполняются.
– Я бы внес туда и шлюх, – заявил толстяк.
– Что?! – разозлилась Клеопатра. – Да я тебе… – Она заехала толстяку в нос, да так, что тот кубарем слетел со скамьи. – Бей его! – кричала Клеопатра. – Он хочет отнять у меня право римских граждан.
Все смеялись, но товарки на помощь Клеопатре не спешили.
– Ну что же вы смотрите! – кричала Клеопатра, кидаясь жареными орешками и финиками в незадачливого репортера. – Он нарушает мои права!
Все вновь захохотали.
– Вер, а ведь мы с тобой схожи, – неожиданно заявила Клеопатра, поворачиваясь к гладиатору. – Оба исполняем чужие желания. Мы с тобой – главные люди в Риме после императора.
– Клянусь Геркулесом, я знаю ее желание! – воскликнул возничий. – Клепе хочется замуж. Так ведь? Я угадал?
Клеопатра уперла руки в бока и показала насмешнику язык.
– Да, хочу, клянусь святой Венерой! Но не за пьянчужку или безларника [40] вроде тебя. А за сенатора. Вот вам, ясно?
– Такое желание не исполнит даже Вер! – выкрикнул репортер и тут же спрятался за спину возничего.
– Отчего же. Вероятность один к двадцати, – прикинул гладиатор. – Сенатор – дряхлый старичок лет под восемьдесят, который самостоятельно не может надеть кальцеи. Случаю надо лишь организовать встречу будущей парочке. Клепа, ты будешь подавать сиятельному мужу серебряный урильник в постель.
– Засунь свой язык в анус! – Клеопатра обвела присутствующих черными сверкающими глазами. – К чему мне старик?! Я получу молодого и красивого. Вот Элий, к примеру, собирается жениться на Марции, а чем я хуже?!
– Клепа хочет выйти замуж за Элия! – закричал возничий.
– Зачем тебе Элий? – вмешался в разговор темноволосый парень в одежде фокусника. – Он самый бедный из всех шестисот сенаторов.
– Где ты нашел бедных сенаторов? – возразила Клепа. – У сенатора должно быть не меньше миллиона, или ты забыл?
– Миллион – это не так и много. Особенно для тебя, Клепа. «Акта диурна» недавно публиковала цензорский список доходов и оценку имущества сенаторов. Так вот Элий – на последнем месте, – не уступал фокусник.
– Все это фальшь, Кир! – уверенно заявил возничий. – Будучи гладиатором, Элий должен был заработать бешеные деньги.
– Он все отдал в фонд Либерты.
– Очередные выдумки вестников! – не унимался возничий.
– Редьку тебе в зад, тупица! Вер, скажи, ты же знаешь, – потребовала Клепа.
– Я не доказываю клеветнику, что он клевещет. – Вер улыбнулся, глядя возничему в глаза. – Я его просто убиваю… – Возничий поперхнулся и на всякий случай отодвинулся подальше от Вера. – Элий, имя которого я произношу с уважением, действительно отдал свои премиальные в фонд Либерты.
– Все гладиаторы – убийцы, – напомнил возничий. – Даже Элий.
– Но он не виновен, – вступилась за своего любимца Клепа. – Иначе не сидеть ему в сенате. Цензоры за этим следят строго.
– Я не верю цензорам, – упрямился возничий. – И твоему Элию я не верю, хотя многие считают его честным. Да я и себе не верю.
Поделиться книгой: