Помоги проекту - поделись книгой:
Аннотация
Он — единственный человек, который за меня заступался, но самым неожиданным образом, и когда я того не желала.
Он — тот, кто сделал меня такой, какая и есть и какой себе не нравлюсь.
Он — велел мне никогда не ошибаться, если об этом не просит он сам.
Но я ошиблась. И это стало началом конца…
Пристегнитесь и отбросьте стереотипы. Я собираюсь рассказать вам о том, что все имеет свою цену.
Пролог
Обмануть манипулятора — вот настоящее искусство. И он освоил эту науку в совершенстве. Годами жил окруженный людьми, которым нельзя верить и заставлял их слушаться. Ни один не сумел дать ему отпор, но сегодня… сегодня он вышел на новый уровень. Решил обыграть самых опасных тварей из всех ему известных. А он, поверьте, знал таковых немало.
Пока он шел по коридору, звонко цокая каблуками туфель из змеиной кожи, члены комиссии поправляли безупречно скучные прически, нитки жемчугов и запонки на манжетах, затем обменивались колкими любезностями и, наконец, скрещивали ноги в защитных жестах. Понимали, что придется держать удар, ведь их гость давно играл в их же лиге — лиге профессиональных интриганов.
Визитер толкнул дверь широким, раскованным жестом, свидетельствовавшем об отсутствии страха, ведь бояться предстояло не ему. Ослепленные брезгливостью, его кураторы когда-то слишком отпустили поводья, позволив подчиненному обрести непозволительную власть… Теперь были вынуждены пожинать плоды.
Члены комиссии, по обыкновению, сидели за длинным столом, словно на пресс-конференции. Трое мужчин и женщина. Их гость еще помнил, что некогда ему зрелище сильных мира сего внушало страх, теперь же лишь лениво отметил, что даже искусные пластические хирурги не сумели скрыть то, насколько сильно постарели его давние знакомые. Однако недооценивать их было нельзя. Как бы не сдали эти люди, они оставались опасными серыми кардиналами.
В помещении было темно, все окна занавешены, свет приглушен, никаких камер. Если бы кто-нибудь узнал о происходящем за дверями небольшого конференц-зала, скандала было бы не избежать, и уровень секретности зашкаливал. Никто не должен был обладать уликами, способными доказать, что деятельность гостя как-то связана с этими людьми.
— Гастон, — поприветствовал сухонький, седовласый мужчина, но прозвучало почти разочарованно.
Встреча с визитером по праву являлась одной из самых неприятных обязанностей присутствующих. Гастон это знал и очень рассчитывал, что, благодаря стремлению побыстрее закрыть вопрос, члены комиссии согласятся на все его условия.
— Джентльмены, леди, — почтительно склонил Гастон голову, но даже самый придирчивый критик не нашел бы в жесте и намека на подобострастие.
— И вам хорошего дня, Гастон. Но перейдем сразу к делу, — взяла инициативу женщина, явно спеша отделаться от гостя как можно скорее. — Надеюсь, вы посмотрели материалы?
— Разумеется. Очень занимательная информация.
— Занимательная? — недоверчиво переспросила дама. — Надеюсь, это значит, что вы согласны заняться проектом лично.
— Кажется, я сообщил об этом еще два дня назад. Мое решение не изменилось, — напомнил он.
— Но не поспешили ли вы с ответом? Вы никогда не участвовали в подобных… мероприятиях, — напомнила она. При этом, последнее слово прозвучало откровенно пренебрежительно.
— Вы сомневаетесь в моей компетентности? — искренне изумился Гастон. — После стольких лет?
— Не сомневаемся, — поспешил осадить уже успевшую открыть рот даму один из мужчин. Та раздраженно поджала тонкие, покрытые сеточкой морщин, губы. — Мы уже говорили и продолжаем повторять, что вы нас крайне обяжете своим участием. Сегодня наш вопрос другой: нужен соисполнитель женского пола. Кого вы порекомендуете?
— Элизабет Дженнсен, — без заминки ответил Гастон.
При этих словах на лицах членов комиссии узнавания, разумеется, не проступило, поэтому, смущенно кашлянув, они полезли в толстые папки с подшитыми в них резюме. Нашли, пробежали глазами.
— Это невозможно! — снова возопила седовласая дама, а остальные склонились ближе к папкам, пытаясь поскорее обнаружить причину столь бурной реакции. — Эта… женщина уже провалила одно задание!
— Строго говоря, провала не было, — подметил Гастон. — То, что входило в ее обязанности, было сделано, а результат — достигнут. Оспаривать методы можно долго, но…
— Она нашла недостающую информацию слишком поздно и чуть не сорвала многомесячный проект!
И вот тут был его выход. Теперь все зависело от того, насколько убедительно он сыграет свою роль. Благо, Гастон прекрасно просчитывал людей, а профдеформация закалила нервы до состояния стали…
— Осознав происходящее, она бросилась под колеса машины. Разве это не доказательство ее надежности? К тому же, вы не учли, что из всей нашей команды она единственная обладает достаточной квалификацией, чтобы возглавить масштабный архитектурный проект. Просто дайте ей еще один шанс. Я прослежу за всем лично.
Члены комиссии недоверчиво переглянулись.
— Должна быть еще причина, — прищурился один из мужчин, проявляя нечеловеческую проницательность вкупе с подозрительностью. — Почему именно она?
— Она была моей первой
— Постойте-ка, — всполошился собеседник. — Так это
Итак, наживку заглотили. И зашелестели листы бумаги — присутствующие начали искать в подшивке фотографии многолетней давности.
— Ее совсем не узнать. Славно вы над ней потрудились, — негромко и почти примирительно подметил говоривший. И, спохватившись: — И вы абсолютно уверены в ней? В том, что ее часть работы будет выполнена безупречно?
— Безусловно, — ответил он смиренно. — Вы правы, я очень много над ней работал, и это позволяет мне судить о компетенции Элизабет. Я знаю ее лучше, чем кого-либо из команды.
— Ох, Гастон, головой отвечаете! — прошипела женщина и снова уставилась в папку, сравнивая результаты «до» и «после» — особую гордость Гастона.
— Разумеется, — ответил он без запинки.
А про себя усмехнулся. Члены комиссии повели себя в точности как задумывалось. И не впервые. Отсутствие в их методах гибкости раз за разом развязывало ему руки. Ну хоть бы что-нибудь новенькое придумали…
Он вышел из зала, испытывая очень противоречивые чувства: разочарование, триумф, но больше всего — предвкушение отличной игры в кошки-мышки.
Глава 1
Как давно я перестала смотреться в зеркало? Как давно не ассоциирую ту, которую в нем вижу, с самой собой? Хочется думать, что последний год, но, скорее всего, это длится намного дольше.
Поспешно отворачиваюсь от зеркала бокового обзора и впиваюсь взглядом в дорогу. Стрелка часов едва переползла отметку двенадцать, и осеннее солнце держится высоко. Оно обливает лучами кроны деревьев, путаясь в ветвях и рассеиваясь вокруг золотистыми ореолами. Листва все еще такая густая, что свет через нее почти не проникает, и кажется, будто машина мчится по туннелю.
Я никогда раньше не бывала в Мичигане и не видела роскоши здешней природы, а ведь еще неделю назад кривилась при мысли, что, по-видимому, придется зимовать в одном из самых северных штатов Америки. Хотя, жаловаться было бы глупо. Мое новое назначение — огромная удача. Шанс, который выпадает не каждому. Ни зной, ни холод не заставят меня ныть или сетовать на выбор комиссии.
— Ты снова сняла кольца, — раздается в тишине салона.
Вздрогнув, отрываю взгляд от проносящихся за окном пейзажей и смотрю на свои ладони. В одной из них покоятся два золотых ободка. Помолвочное кольцо и обручальное. Натягиваю их на безымянный палец снова. Интересно, сколько фунтов они весят? Почему кажется, что сотни?
— Чем быстрее привыкнешь — тем лучше, — не позволяет мне утонуть в собственных мыслях Лео.
— Сейчас двадцать первый век, не все носят кольца. Почему нельзя было ограничиться префиксом миссис? — задаю я вопрос, на который, разумеется, не получу ответа.
— Прости, — пожимает плечами Лео, даже не пытаясь изобразить раскаяние. Но заметив мою усмешку при последней мысли, раздраженно добавляет: — Слушай, Тай, не я это придумал.
Поспешно увожу тему в другое русло, пока в столь тесном пространстве не прозвучало имя человека, который настоял на соблюдении формальностей:
— Расскажи о проекте, — прошу, откидывая волосы с глаз.
Однако Лео не горит энтузиазмом, лишь скучающим тоном тянет нараспев:
— Мы едем в маленький провинциальный городок штата Мичиган, чтобы отреставрировать концертный зал. — И уже куда быстрее: — Это все, что мне известно.
— То есть? — переспрашиваю в недоумении. И уже с возмущением: — А как же подробности? Детали? Как мы будем координировать работы?
— С этим проблем не возникнет… Тая, ты снова теребишь кольца. Я понимаю, что непривычно, но, если Гастон это заметит, он тебя убьет.
Причем немедленно. И будет прав. Но все же Лео зря о Гастоне. Нет более простого и безотказного способа испортить мне настроение, нежели упомянуть имя этого человека всуе.
Вздохнув, от греха подальше прячу руки в карманы толстовки. Откуда только взялась привычка теребить пальцы? Я же столько усилий приложила, чтобы избавиться от жестов-манипуляторов… Или, может, я давно уже начала их использовать снова, просто рядом не было Лео, который бы на них указал? Нет, не может быть. Все дело в том, что я переживаю из-за прошлого провала. Целый год бездействия, ожидания. Я думала, что сойду с ума без работы, и вдруг новое задание. Если в Мичигане — пусть, лишь бы только не отсиживать попу на диване в ожидании страшного перевода в никуда.
Бросив очередной короткий взгляд на навигатор, я удостоверяюсь, что ехать еще около часа. Пусть эта дорога и сказочно красивая, я скоро сойду с ума. Пробовала спать — не вышло, разгадывать кроссворд — голова закружилась, и мы уже переслушали все радиостанции в поисках треков, которые бы устроили нас обоих. Выяснилось, что вкусы у нас с Лео диаметрально противоположные и безопаснее отключить аудио вовсе.
— Дай мне повести машину, — прошу у Лео.
— Нет, Тай, так не пойдет, — качает он головой. — Пока врачи не скажут, что ты полностью восстановилась после операции, я рисковать не стану. Что случись…
Он не договаривает, потому что мы оба знаем продолжение: голов нам не сносить. Вообще-то, мне уже месяцев пять назад разрешили управлять автомобилем, просто мы живем в мире, полном перестраховок. Кольца носим, машины не водим, пока не получим пятьдесят разрешений от всех возможных врачей…
— Ты, наверное, устала, — вдруг соображает Лео. — Сейчас, заедем в какое-нибудь придорожное кафе.
— Лео, так мы не доедем никогда! — стонаю в голос.
— Спешишь приступить к работе? — усмехается он.
— Мы уже пять часов в пути. И, в отличие от тебя, я только пейзажи разглядываю. Первые два часа они казались мне красивыми, а теперь уже — порядочно раздражают.
Лео смеется:
— Тем более надо сделать привал и размять ноги.
Через несколько минут мы останавливаемся на одной из полуобустроенных, даже не претендующих на современность, заправок. На пятачке рядом с ней видавшее виды кафе — обшарпанное приземистое одноэтажное здание, вытянутое и неказистое. Доверия оно не внушает, но до следующего места отдыха несколько миль, и глупо жаловаться.
То, что Лео был прав, я понимаю, едва выхожу из машины. Ноги отекли и отказываются подчиняться. Но меня торопят:
— Тая, надо идти. Здесь небезопасно.
Я поднимаю глаза на Лео и вижу перед собой совсем другого человека: вместо обычного, растрепанного соседского мальчика передо мной предстает собранный, немало дряни повидавший мужчина. И вот вам урок от Таи номер один: все совсем не то, чем кажется с первого взгляда. Суть — в деталях.
Не знаю, кто обставлял это кафе, но гением он явно не был. Интерьер выполнен в светлых тонах, однако грязные окна и обилие деревьев вокруг не позволяют свету проникать внутрь, отчего в помещении царит атмосфера вечного полумрака. Должно быть, некогда столики были белыми, но теперь исцарапаны, в зазубринах и несмываемых разноцветных пятнах. Но, хоть и трудно представить что-либо более неприглядное, чем грязный желтоватый пластик столешниц, оформителям этого места оно удалось: дешевый, блестящий черно-белый линолеум. В самой по себе шахматной клетке нет ничего плохого, но истертое, местами пузырящееся покрытие, щедро сдобренное отпечатками дамских каблуков, впечатление производит удручающее. Профессиональное, наверное, но мысленно я уже готова все здесь переделать.
— Я буду вафли с кленовым сиропом, — радостно объявляет Лео, плюхаясь за ближайший столик, отрывая меня от исследования интерьера и вынуждая последовать своему примеру.
— Ты что-то путаешь, их едят на завтрак, — подмечаю, усаживаясь рядом.
— А разница какая?
— Никакой. За исключением того, что к часу дня они, вероятно, уже размокли и стали противными.
— Черт… — своеобразно признает он мою правоту. — А сама что будешь?
— Пожалуй, исполню давнюю мечту о бургере.
Лео тут же мрачнеет.
— Не думаю, что это хорошая идея, — неохотно произносит он.
Признаться, мной овладевает недоумение. То есть теперь одобрение на то, что мне можно есть дает… Лео? Мальчишка Лео?
— Прости?
— Тебе сделали операцию, рекомендовали воздерживаться от соленого и жирного. Не надо искушать судьбу.
— И? — спрашиваю раздраженно.
— Тая, ты обойдешься без бургера. И не заставляй меня это озвучивать.
— Не уж, давай! — настаиваю, подавляя нехорошие предчувствия.
Он молча барабанит пальцами по столу, глядя на меня исподлобья, и я впервые начинаю подозревать, что его волосы подстрижены короче, чем у других, не просто так. Под футболкой цвета хаки выпирают совсем не игрушечные мышцы, взгляд острый внимательный, следование приказам абсолютное. Военное прошлое? Этим он занимался до того, как объявился у меня на пороге три недели назад, сгреб в свои медвежьи объятия, а затем велел собираться? Или все было еще раньше и въелось под корку мозга еще глубже?
— В прошлый раз ты допустила ошибку, поэтому теперь мне поручено за тобой следить.
— И за моим рационом?
— Дьявол, Тая, на этом задании каждый твой шаг будет проверяться! — восклицает Лео. — Я просто пытаюсь свести риск к минимуму. Не есть бургеры, не снимать кольца. Такие вещи помогают… Слушай, это не личное. Просто второй шанс тебе дали только благодаря Гастону, он взял на себя полную ответственность, но его рядом нет, и это перепоручили мне.
— Не поняла, то есть ты собираешься докладывать Гастону обо всем, что я делаю? — уточняю, вмиг осипнув.
— Точно. И, если понадобится, не только Гастону. Ты уже однажды прокололась, а мне неприятности ни к чему!
— Пойду умоюсь, — выдавливаю улыбку и поднимаюсь с места.
Холодная вода стекает по моим пальцам, исчезая в сливе потрескавшейся раковины, и я представляю, что вместе с ней мое тело покидает гнев. Гастон. Человек, чувства к которому настолько двоякие, что можно сойти с ума.
Человек, который заступался за меня всегда, причем самым неожиданным образом из возможных. И когда я того вовсе не желала. Человек, который сделал меня такой, какая я есть, и какой я себе не нравлюсь. Мне нельзя об этом думать. Команда, значит, команда. Всего лишь час, и мы окажемся в богом забытой провинции штата Мичиган, где я смогу приступить к делам. Погрузиться в работу, ни о чем больше не думать. Я получу набор распоряжений от Гастона и забуду о нем на долгие месяцы. Как всегда.
Поделиться книгой: