Поймать огнецветку [СИ]

Сергей Васильев

ПОЙМАТЬ ОГНЕЦВЕТКУ

Ох, как неуютно во дворце. Словно сквознячком веет из щелей невидимых, колыхая шпалеры, оплетая ноги. И шепоток еле слышный вплетается в него: «Указзз Мага, указзз Мага…»

Олекса переступил с ноги на ноги, утер пот со лба — в жар бросило. Просто так во дворец не вызовут, при всем народе держать не будут — если что хорошее. А ведь выставили впереди всех — прямо напротив кресла Верховного Мага. Распорядители постарались. Как ни упирался, как ни отнекивался — не получилось от взора Верховного спрятаться. Да еще людей вокруг подальше отодвинули, чтобы всем видать — кто виновник сего сборища.

Верховный-то зазнался как. Не идет, а шествует. На посох вызолоченный опирается, что каменьями самоцветными отблескивает. А ведь второй год, как избрали. Что власть с людьми делает! Ну, то есть, с магами. Раньше сам свои речи говорил, стоя. Теперь же сидит, а глашатай доверенный с листа читает. Бумага как есть — сплошь магическая, зеленая. С такой только наиважнейшее читают. Прямо смотрит, словно знает, кого указ касается.

Глашатай вдохнул, развернул указ, и вся толпа, что собралась в Зале Приемов, разом смолкла, словно кто заклинанием немоты воспользовался.

«Указ Мага Верховного.

Из Летописи Ильинской стало известно Нам, что в стародавние времена, каждому магу по роду занятий его полагалась своя огнецветка цвета определенного. Верховному же Магу, почто он над всеми стихиями властен, огнецветка присуща радужной была. Поскольку в делах праведных Мы обращаем взор свой на прошлое, надлежит иметь Нам сию огнецветку, как символ преемственности и нерушимости стремлений Наших.

Возложить поимку огнецветки на Олексу, Главного Ловчего государства Нашего. Сроку ему дается три дня».

И с последним словом указа сгинул Верховный Маг, только вихрем золотая пыль взметнулась у кресла его.

Схлынуло наваждение, ушел страх, придворные зашевелились, заговорили радостно — что не их указ коснулся, можно чуть позлорадствовать. Выскочкам безродным укорот будет… Простых мужиков в хоромы пускать… А вот пусть докажет, что достоин…

Только Олексе невмоготу. Где стоял, там и остался.

В глазах потемнело, руки — ноги свинцом налились, не поднять, не двинуть. За что же немилость такая? А ведь совсем недавно в почете был. Главный Ловчий — не шутка. Извести хотят. Неужто завистников происки? Кто ж так подставить мог? Гнат? Или другой кто? Всяк на мое место метит. Близость к Магу Верховному завсегда ценится. Уважение, почет, заказы выгодные, да и деньги немалые. А тут всё прахом пойдет. Кровавыми слезами умоюсь. Голову на плахе сложу. А всё — зависть людская. И отказаться нельзя. Не вымолить прощения у Верховного — не примет, покамест указ не исполню. А ведь как исполнить? Как можно чудо поймать, про которое только в старинных книгах писано? Сбежать? А куда денешься? Маг везде отыщет. Кроме родимой земли, никто не спасет. Туда подаваться надо. Вроде как бы там огнецветку только и возможно словить. Наберу инструмента всякого, материалу такоже — для виду, а сам в пещерах схоронюсь. Не выдаст никто. Там все свои…

Приняв решение, Олекса стал действовать быстро и точно. Выйдя из Зала Приемов, попросил служку проводить себя к дежурному магу. Ссылаясь на указ Верховного, заставил того снарядить себя под завязку и сразу же отправить в родное село, даже в городской дом не наведавшись. «А что медлить-то? Указы без промедления исполнять надо», — сказал значительным тоном и чуть не подавился — так фальшиво зазвучали его слова.

Авось не обратит внимания, на волнение спишет. А в мысли мои проникнуть не так просто — заклинание качественное купил. Не то, что мысли совсем закрывает, а которое вместо своих всякую ерунду подсовывает взору нескромному. Ну, вроде обошлось…

Дежурный маг спокойно посмотрел на Олексу, уточнил место прибытия и прямым переносом доставил его со всеми вещами на порог дома ловчего.

Темно. Тихо. Звезды яркие. Даже собаки сельские молчат.

Олекса глубоко вдохнул родной воздух и тронул дверь. Та даже не скрипнула — следит что ли кто? Вроде некому. Родных совсем уже не осталось. Только друзья стародавние. Так у них свои семьи, свои заботы. Это он один, да в городе вечно обретается.

Вспомнил друзей — так они легки на помине. Появились неслышно, фонари зажгли. И давай его и обнимать, и по плечу хлопать, и радостно вопить что-то прямо в ухо. Немудрено растеряться. Даже сразу и не понял — сколько человек пришло.

Шестеро оказалось. Это Олекса уже потом посчитал, когда за столом расселись. Он и не догадался угощение захватить — не ждал, что встречать будут. Да у друзей всё нашлось — и закуска, и выпивка. Отметили знатно. Только наутро Олекса, когда глаза продрал, уже с трудом помнил, о чем говорили. Ну да ладно. Встреча — встречей, а дело — делом.

Помнится, пещера была, где река холм подмыла. Все про нее знали, а никто не ходил. Наверняка, суеверие одно — но ему поможет. Теперь бы припаса собрать на первое время, инструмент плотницкий, одежку. Кажись, было у него всё это, только поискать…

Распахнув дверь дома, Олекса чуть с крыльца не сыпанулся от неожиданности. Прямо перед ним стоял Иваш — его подмастерье из города.

— А ты откуда? — Олекса хорошо помнил, что не брал с собой Иваша.

— Да я, дяденька, как вы уехали, не сказавши, так во дворце разузнал — куда, и тотчас за вами следом.

— Сообразительный, шельмец… — Олекса и не знал, то ли хвалить мальца, то ли прогнать. Ну, куда с ним денешься? Здесь оставить — разболтает невзначай. С собой брать — так хлопотно. К тому ж, тяжело малому в пещере будет. Придется пока работу поизображать. Как к сроку подойдет — ушлет он Иваша подальше, а тем временем в пещере и укроется.

Подвел Иваш Олексу. Не со зла хоть — и то ладно.

— Давай, поможешь. Верстак вытащим на солнышко — сподручнее мне работать будет.

Верстак стоял в сарайчике. Он был тяжелый и неудобный, дверь узкой, ловчий с подмастерьем пыхтели, надсаживаясь. Дело шло медленно. А тут еще селяне стали заглядывать — узнать, чем это Олекса занимается. Давно его не видели — надо ж расспросить. В городе жизнь потешная, сказывают.

Но особо никто не лез — видно же, что человек делом занимается. А что помощи не просит, так не нужна, значит. Так мимо и проходили по своим делам.

Одна Никитична старая задержалась. Дел у нее нет никаких — только лясы точить с соседками. А тут Олекса невесть что творит. Сначала она просто смотрела. Потом советы стала давать. Ловчий внимания не обращал, а Иваш не смел ответить. Видя, что на нее просто плюют, Никитична распалялась всё больше. Сначала всё с подковыркой говорила, потом в голос поносить начала. Олекса терпел. Ну, пока верстак на нужное место не оттащили.

Как поставили, глянул ловчий на старуху исподлобья и сказал Ивашу:

— Иди, погуляй пока.

Тот радостно умчался, пока мастер опять не заставил тяжести таскать.

— Чего тебе, Никитична? — Олекса не хотел ругаться, но уж больно всё сразу накатило.

— Слушать старших надо. Уважение иметь к их словам.

Олекса сел за верстак, выложил инструмент из сумы, подпер подбородок ладонью — слушать приготовился.

— Кабы умен был, — продолжили Никитична, не ожидая ответа, — Так спросил совета у тех, кто жизнь лучше знает. Своим умом всякий жить может. А ты меня поспрашай. Научу, как службу исполнить…

— Уйди, бабка! И без тебя тошно! — Олекса бесцельно перебирал инструмент. Разговаривать со старой каргой он не имел ни малейшего желания.

— Ах, вот как! — разобиделась Никитична, — Это твое последне слово?

Олекса промолчал — думы тягостные его одолевали. Как-то не так он поступал. Упустил что-то. Чего там эта карга бормочет? И только самый конец ее фразы услыхал.

— …Ловить вам — не переловить! — вырвалось злое проклятие из уст ведьминых. И не остановить его, не поймать.

Пристукнул бы ее, да поздно. Не будет удачи. Ой, жизнь кончается!

Олеска потряс головой, прогоняя наваждение. Да что с ним такое?! Делом заниматься надо, а не в уныние впадать! Он же мастер! Мы еще посмотрим — кто кого…

Ловчий решительно отодвинул все городские приспособы, что привез с собой, и полез в тайничок, где издавна хранил инструмент дедовский. Достал, отер любовно. Да-а-а. Раньше не в пример лучше делали, душу в инструмент вкладывали. Потому и работа спорилась, и вещи красивее выходили, и служили они дольше. Такой инструмент сам подскажет — что делать, куда изгиб вести, где выемку проточить — чует материал.

Взяв моток медной проволоки, Олекса вытянул один конец, закрепил и стал разматывать. Отмотав нужной длины, аккуратно обрезал, а остаток положил на место. Потом достал дедовскую завертку и принялся завивать блескучую красную проволоку расходящейся спиралью. Открепил и перевернул, поставив на верстак.

Так, каркас готов. Дело за наполнением. Чтобы огнецветку поймать, надо стекло применить, из камня сделанное; если что другое — прожжет. Олекса кликнул Иваша. Тот быстро прибежал и встал, глаза выпучив, старание изображая. Ну, прямо рак вареный — такой же красный. Где его носило? Да не к спеху — потом узнает. А сейчас — работа.

— Печь растопи. Стекло варить буду, жаростойкое.

Иваш часто закивал и со всех ног бросился выполнять указание мастера. А то за нерадивость живо домой отправит, и не научишься ничему.

Недостатка в материалах Олекса не испытывал — всё, что нужно, в городе набрал, лучшего качества. А мастерство никто не отымет. Эх, пойдет работка! К полудню управимся.

Управились.

Олекса ловушкой залюбовался — ладная получилась. Внутри, в центре, горела малая искорка, что огнецветок подманивать предназначалась. От ее света желтого каменное стекло словно плавилось, боязно дотронуться было. Хитрые прозрачные перегородочки огнецветку впускали, а обратно не выпускали. Войти — войдет, а как обратно выбраться — не сообразит, не увидит.

— Ну, как? — спросил Олекса у Иваша, который с раскрытым ртом глядел на создание рук мастера, — Лишь бы верховная соблазнилась. Запускай. — И отдал ловушку подмастерью.

Иваш принял из рук мастера гладкую на ощупь ловушку, вставил ее в пускатель, прижал черными рычагами, несколькими поворотами колеса завел пружину, а потом с силой дернул за скобу. Пружина взвизгнула, высвобождаясь, раскручивая маховик. Он набрал скорость, и ловушка, крутясь, поднялась в небо.

Она сверкала под яркими лучами Солнца, разбрызгивая разноцветных солнечных зайчиков. И на них, как стрижи на мошек, со всех сторон слетелись огнецветки. Сначала они порхнули над землей, словно живая огненная лента, а потом, обнаружив источник света, разом облепили ловушку. Они пытались достичь внутренней искорки, и многим это удалось.

Между тем, ловушка крутилась всё медленнее, опускаясь на землю. Олекса встал под ней, вытянул руки и поймал. Ладони обожгло. Ловчий ойкнул и перехватил ловушку на предплечья, чтобы рукава рубахи от жара защитили. Отнес к верстаку, чтобы тень от навеса падала, и принялся рассматривать содержимое.

Маленькие разноцветные огоньки со стрекозиными крылышками порхали внутри ловушки, пытаясь выбраться наружу. Каждая была своего определенного цвета. Но радужной, переливающейся, не было.

Олекса погрустнел.

Куда ж всех огнецветок-то девать? Какие угодно попались, только не верховная. Жалко их давить — такие красавицы. Раздать бы надо — в городе они редкость. Съезжу. Вроде, и Никола вчера говорил, что поедет. Вдвоем и путь короче. Поговорю в дороге — авось, что и присоветует, он в городе бывал.

Олекса подошел ко двору сельского мага. Сам Никола был в доме, а жена его, Огня, в огороде копалась. Олекса прокашлялся и быстро проговорил:

— Огня, мужа не покличешь?

Она разогнулась, насмешливо глянула на ловчего, сморщила носик и сказала:

— Сейчас выйдет.

Олекса стоял под ее насмешливым взглядом и мучительно краснел, не зная, как оправдаться, что сказать. Вроде, и не виноват ни в чем, а тянет хоть что-то вымолвить.

— Я, это, по делу… — наконец выдавил он.

— Знаю, знаю, — Огня хихикнула понимающе.

— Да нет, по другому.

— Да все вы мужчины такие. Как что по дому сделать — так дела у вас…

Тут на крыльцо вышел Никола, избавив Олексу от обязанности отвечать.

— Ну, чего? — спросил маг, утирая рот.

— Слышал, в город завтра собрался.

— Еду. А что?

— В попутчики возьмешь? Огнецветок хочу в город отвезти…

Никола расцвел улыбкой:

— Много поймал? Покажь — какие. Здорово! Уступишь одну?

— Нужно — бери, конечно. Не знаю куда девать. А в городе кто их примет — знаешь?

— Сведу с нужным человеком, — Никола подмигнул, — Огня, иди сюда, посмотри, что Олекса принес!

Огня подошла. Увидев ловушку с мельтешащими разноцветными огненными шариками, она ласково улыбнулась, тихонько погладила ладонью по крышке и вздохнула. Олекса невзначай глянул ей в лицо. Столько нежности было во взгляде Огни, столько любви, как к дитю малому, что Олексе неудобно стало — будто что запретное подглядел. Он кашлянул и хрипло сказал:

— Ну, это… Выбирайте.

— Желтенькую, — Огня дотронулась пальчиком до стенки, показывая какую.

Олекса чуть покопался в ловушке, подгоняя желтую огнецветку к выходу, и приоткрыл леток.

— Сами ловите. Жжется.

Никола сложил руки горстью, пошептал заклятие, и огнецветка вспорхнула, усаживаясь на ладонь мага, расправляя крылышки. Все трое глядели на это чудо, и уходило всё ненужное, мир наступал в их сердцах.

— Ну, пойду я, — наконец вымолвил Олекса, — Зайдешь утром, Никол?

— Зайду. Как не зайти. Спасибо тебе, Олекса. Век твой подарок помнить буду, — и Никола поднял на ловца счастливое лицо.

Никола на портал расщедрился. Видно, угодил ему Олекса огнецветкой — стоит веселый, довольный, рукой машет, чтоб быстрее шел, — портал недолго открытым держать можно. Ловчий не заставил себя ждать — подхватил котомку и ловушку с огнецветками и вслед за магом шагнул в гудящую синь посреди дороги.

Вышли, видать, прямо в жилье чьем-то — кругом стены камня дикого, ничем не укрытого. Окно зарешеченное без стекол, в дальнем углу стол тяжелый. А пол оплавлен. Как есть — лаборатория мага-огневика. Босые ноги холодит, да и так зябко. Понятно, почему городские в сапогах всюду ходят — камень тепло тянет, это не земля, что силу дает.

Никола пошептал, вызывая хозяина, и тот возник за столом, протирая глаза и зевая.

— Ты чего в такую рань, а? — возмутился хозяин, едва взглянув на гостей, — хоть бы предупредил.

— К природе надо ближе быть, — усмехнулся Никола, — Как солнышко встает — за работу приниматься.

— А зимой, значит, на печи отсыпаться. Слыхали, как же. Это кто с тобой?

— Олекса. Я помню, ты огнецветками интересовался…

— Кто ими сейчас не интересуется, после указа Верховного, — буркнул маг, оглядывая ловчего.

Олекса без лишних слов подошел к столу и поставил на него ловушку. Огнецветки разом вспыхнули желтыми, красными, зелеными, синими огоньками, затрепетали, закружились в волшебном танце.

— Класс!! — восторженно выдохнул хозяин, — Ты, стало быть, и есть Главный Ловчий? Такое чудо притащил! Сколько их здесь? Не считал? Верховной нету, конечно? Да, задали тебе задачку, только посочувствовать можно. Но не мне приказы мага Верховного обсуждать — вдруг у тебя что и выйдет.

— Помог бы человеку, Петро, — прервал мага Никола, — а огнецветками сам распорядись — ему недосуг, понятно.

— Я почитаю, — Петро сделал виноватое лицо, придвигая ловушку с огнецветками ближе к себе, — Найду что — сообщу, конечно. Вам обратный портал открыть?

И не требуя подтверждения, активировал печать портала, нарисованную прямо на стене. Никола с Олексой шагнули обратно в горячий начинающийся день, пахнущий пылью и сладким запахом цветущих трав.

— Что за указ Верховного, о котором Петро говорил? — требовательно спросил Никола, едва они оказались ввиду села — городской маг чуть сбил наводку портала.

— Поймать надо кое-что, — уклончиво ответил Олекса, — Да только я лучшую ловушку сделал, а она не ловится! — В голосе вдруг прорвалось возмущение.