Помоги проекту - поделись книгой:
Яцек Савашкевич[3]
Телефон
Целый месяц каждую ночь, где-то во втором часу утра, в моей квартире звонил телефон. Неясный мужской голос спрашивал меня.
— Слушаю вас, — отвечал я.
— A-а, ну тогда прошу прощения, — бормотал мужчина и клал трубку.
И вот наконец неделю назад, доведённый до крайности, я на привычный уже вопрос ответил, что здесь не живу. Мужчина помолчал немного, а затем и говорит:
— Ну, тогда, когда он придет, скажите ему, пожалуйста, что я просил его мне позвонить.
Поутру я отправился в телефонную кампанию с жалобой. Сидевшая за столиком девушка записала мою фамилию, затем спросила номер моего телефонного аппарата. Я ей честно ответил, что телефона у меня пока ещё нет.
— Ну так давайте мы вам его поставим, — предложила девушка.
И они поставили. На следующий же день. Но, странное дело, с тех пор таинственный мужчина перестал мне звонить.
И вообще никто не звонит.
Телефон испорчен.
Перевод Владимира Аникеева
Дмитрий Федотов[4]
Один день Дениса Ивановича
…Конские лавины, храпя, сшиблись, словно две могучие океанские волны, и началась молчаливая, жестокая и отчаянная рубка. Всадники вертелись в сёдлах, нанося удары направо и налево. Блеск клинков мгновенно угас, окрасившись тусклым багрянцем. Над долиной, ещё недавно зелёной и ароматной, повис тяжёлый запах пыли, крови и пота — запах смерти. Отравленные им люди и животные уже ничего не могли с собой поделать — всеми овладело лишь одно желание: убивать. Люди рубили и кололи, лошади рвали зубами и били копытами друг друга, и казалось, что никто не сможет выжить в этом аду.
Денис Иванович сражался в первых рядах. Перед ним мелькали синие пятна мундиров неприятеля, и он рубил и рубил эти пятна, с неутомимостью машины отводя и опуская руку с палашом, ни о чем не думая и даже не испытывая положенной доли ярости. Тяжелая сталь методично погружалась в синее и перекрашивала его в тёмно-красное, бордовое, не вызывая у Дениса Ивановича никаких эмоций…
«Странно, надо будет проверить настройки эмо-блока, — отстраненно подумал Денис Иванович. — Похоже, в этой разрекламированной „Dream Fictions“ полно багов. Тоже мне, альфа-версия!»
И, словно отзываясь на его мысли, сквозь пыльный саван сражения протаяло голубоватое окно, в котором возникло миловидное личико девушки-оператора.
— Уважаемый господин Чичиков, вы просили напомнить о времени пробуждения, — прощебетала девушка. — Сейчас семь часов двадцать три минуты… Желаете прервать сон?
— Да, конечно. Спасибо!
— Благодарим за использование нашей продукции! Разрешите предложить вам…
Денис Иванович ткнул палашом в клавишу «exit» во всплывшем окне меню, и храпяще-лязгающее месиво битвы свернулось в кокон. В наступившей темноте перед глазами несколько мгновений ещё плавали какие-то цветные пятна, затем привычным движением Денис Иванович снял контактный шлем «реал-тайма».
Сквозь неплотно прикрытые жалюзи уже пробилось несколько жёлто-оранжевых лучей, рассеявших полумрак комнаты и возвестивших о начале нового дня.
— Надо вставать, — сказал сам себе Денис Иванович и отбросил покрывало.
Постель жены уже была аккуратно заправлена, и Чичиков со вздохом сделал вывод, что опять придётся завтракать в одиночестве. Прошлёпав босыми ногами на кухню, он просмотрел на вирт-экране мажордома последнюю запись: жена заказывала на завтрак любимые шоколадные пончики и кофе по-ирландски.
— Ну что ж, — резюмировал Денис Иванович, — что позволено Юпитеру, то позволено и быку! Извини, дорогая, но ты первая нарушила соглашение о неупотреблении лишних калорий…
Он быстро сделал заказ на странице «Моментальной кухни» — рыбный пирог, ореховые шарики в меду и стакан мангового фрэша — и отправился в ванную. Стоя под тугими струями, Чичиков вдруг подумал, что сегодня — последняя пятница месяца, а именно в этот день они с Машей уже много лет подряд выбираются на Прогулку. Именно так, с большой буквы. Потому что в остальные дни им обоим абсолютно некогда, да и неохота, если честно. Но Прогулка в последнюю пятницу — нечто особенное! Это почти священное действо, к которому супруги Чичиковы готовятся из месяца в месяц — морально и физически. Много лет. Но всё равно каждый раз у Дениса Ивановича сердце начинает биться, будто перед первым свиданием. А у Маши премило розовеют щёки и блестят глаза, как тогда, полвека назад…
Выйдя из душа, Чичиков с удовольствием осмотрел себя в зеркале: поджарый, загорелый, с благородной сединой в тёмно-каштановых волосах — весьма интересный мужчина. В семьдесят с лишним Денис Иванович выглядел и чувствовал себя лет на сорок пять, не больше. И во многом — благодаря Сети.
Это чудесное достижение двадцать первого столетия, поначалу критикуемое всеми и вся, в конце концов завоевало доверие общества, высвободив людям массу свободного времени для занятий в первую очередь самими собой. Посещения магазинов, офисов, многочасовые поездки на работу, учёбу или, наоборот, в город и обратно — всё это отнимало большую часть дня, и человеку в личное пользование оставались лишь короткие вечерние часы да немногие выходные дни — только-только отоспаться перед новым недельным марафоном. Сеть же смогла взять на себя большую часть повседневных проблем, сократив их до минимума…
Из прихожей раздался мелодичный звук, известивший о том, что заказ доставлен. Денис Иванович приложил указательный палец к сенс-карте модуля доставки и отнёс пакет-термостат с едой на кухню.
Когда Чичиков закончил завтрак, часы на вирт-экране мажордома показывали без пяти минут восемь. Денис Иванович вернулся в спальню и переоделся в лёгкий костюм. Затем прошёл в кабинет и привычно уселся в удобное рабочее кресло. Его эргономичная спинка тут же приняла форму хозяина, давая максимальное расслабление позвоночнику. Чичиков разбудил компьютерный комплекс и набрал личный код активации в Сети. На вирт-экране высветилась надпись: «Вход разрешён. Активируйте объём».
Денис Иванович надел HMD[5] и запустил рабочую программу виртуального офиса. Последние десять лет он трудился консультантом по правовым вопросам в крупной сетевой юридической фирме. Несколько секунд внутри шлема царила темнота, затем вспыхнул знакомый приятный голубоватый свет, и из него протаяла симпатичная мордашка секретарши-оператора фирмы.
— Доброе утро, Денис Иванович!
— Здравствуйте, Леночка. — Чичиков невольно улыбнулся: девушка сильно напоминала ему собственную внучку Катеньку: веселую, курносую, с озорными карими глазами. — Ну, что у нас сегодня?
— Пока три встречи и одна заочная консультация. С чего начнёте, Денис Иванович?
— Со встреч, конечно.
— Даю INN. Клиент — Окунин Сергей Борисович.
Лицо Леночки исчезло. Голубоватый свет померк, и из него проступил объём просторного офисного помещения с окном во всю стену, из которого открывался изумительный вид на долину: широкая серебристая лента реки, пестрые луговины и тёмно-зелёные пятна перелесков.
Чичиков очутился за старинным полированным столом красного дерева, однако напичканным под завязку электроникой. Эта мода — «incongruous combination» — в последнее время прочно захватила позиции в сфере услуг. Считалось, что такой стиль располагает к доверительности в общении.
Раздался вежливый стук в дверь, и в кабинет медленно и с достоинством вошел плотный невысокий мужчина. Отличительной чертой его внешности можно было назвать могучий лоб, нависавший над большими выразительными глазами горца.
— Здравствуйте, господин адвокат, — произнес посетитель глубоким, чуть с хрипотцой, хорошо поставленным голосом.
— Здравствуйте, господин Окунин. Присаживайтесь, — благожелательно кивнул Денис Иванович, указывая на кресло перед столом. — Только давайте сразу уточним: я не адвокат. Я консультант по правам. Слушаю вас.
— Господин консультант, мне нужна ваша помощь, — посетитель заметно заволновался. — Дело в том, что у меня украли книгу!
— Спокойнее, Сергей Борисович. Давайте по порядку: какую книгу, когда украли, каким образом?
— Мою книгу. Новую! Прямо из компьютера…
Рабочий день привычно набирал обороты. За ограбленным писателем явился муж известного лидера движения «Свободные женщины России» и поинтересовался, возможно ли отсудить у жены при бракоразводном процессе дачу, которую он построил собственными руками. Потом был внук депутата-либерала, унаследовавший от дедушки скверную привычку обливать водой оппонентов во время дискуссий. Затем ещё кто-то…
Денис Иванович любил свою работу и отдавался ей целиком, не замечая ни времени, ни происходящего вокруг. Поэтому, когда секретарша Леночка пригласила его на обед в виртуальный зал ресторана «Старый мельник», Чичиков с неохотой вышел из программы офиса. Однако обед, заказанный секретаршей, оказался весьма недурственным, а сама девушка просто блистала юмором и остроумием. В результате Денис Иванович расчувствовался и заказал для Леночки в сетевом маркете «Exotic» её любимые фиолетовые орхидеи с ручными тропическими бабочками, которые ей доставили прямо домой буквально через четверть часа, — ведь девушка тоже была фрилансером, как и Чичиков.
В результате такого обмена знаками внимания у Дениса Ивановича на весь остаток трудового дня сохранилось прекрасное настроение. Он блестяще провёл сложнейшую беседу с человеком, одержимым манией подозрительности, так что даже не пришлось сообщать в компетентные службы Сети. А ведь обычно в подобных случаях требовалось непременно давать ссылку на INN клиента, как потенциально опасного юзера…
Когда прозвучал сигнал окончания рабочего времени, Чичиков даже немного обиделся: ведь так интересно и славно всё получалось!.. Он с легким сожалением нажал клавишу «quit», замерцавшую на полированной крышке стола, и кабинет растворился в дежурном голубоватом мареве Сети. Затем погасло и оно. Денис Иванович снял HMD и сразу услышал шаги за спиной.
Обернуться он не успел. Мягкие и ласковые руки обвили шею, тёплая и нежная щека прижалась к его щеке, уже ставшей слегка колючей.
— Здравствуй, милый! Хорошо потрудился?
— Здравствуй, Маша! День прошёл просто замечательно. Но… — Денис Иванович обнял жену и посадил к себе на колени. — Впереди у нас сегодня ещё более приятное событие!
— Какое же? — Она лукаво взглянула на мужа и прильнула всем телом.
— Не притворяйся, ты знаешь.
— Да-а?.. Попробую угадать… Неужели — Прогулка?!
— Именно! — Чичикову тоже передалось её игривое настроение, и он с удовлетворением отметил возникшее в груди волнение от близости любимой женщины.
— Тогда идём скорей! — Маша ласково высвободилась из его объятий. — Поужинаем после Прогулки. Хорошо?
Денис Иванович кивнул, любуясь стройной и гибкой не по годам фигурой жены.
Надо же: ей уже за пятьдесят, а выглядит по-прежнему девушкой — спасибо Сети!
Сборы были привычными и недолгими. Но оба бессознательно затягивали их, делая всё медленно, обстоятельно — задерживая сам момент выхода из дома. И вот наконец этот миг наступил.
Они покинули квартиру и остановились перед дверью подъезда. Маша протянула руку к опознавательной панели, но пальцы предательски задрожали, и она спрятала руку за спину. Тогда Денис Иванович вздохнул и приложил к панели свою ладонь. Наружная дверь с тихим шипением утонула в стене.
Перед Чичиковыми расстилался двор. Косые лучи закатного светила отражались и дробились от поверхности множества мелких луж на асфальте дорожек, вспыхивали радужными звездочками среди освежённой недавним дождем листвы.
Прогулка! Что может быть замечательней и приятней в жизни? Глупцы, кто считает виртуальные путешествия идеальным отдыхом. Да, конечно, там полный сервис, изумительные ощущения, масса интересной информации, но… Вот этот запах недавнего дождя, лёгкий ветерок, запутавшийся в волосах любимой женщины, и её восторженный, полный ожидания взгляд, — право, стоят того, чтобы хотя бы раз в месяц вынырнуть из удобного и безопасного мира и окунуться на часок в неведомое… или давно забытое?..
Денис Иванович сжал узкую ладошку жены в своей и спросил:
— Куда идём сегодня, дорогая?
— Давай спустимся к прудам, — предложила Маша. — Соседка вчера говорила, будто видела там какие-то необыкновенные цветы.
— Неужели? Это интересно! Идём к прудам…
И они, поддерживая друг друга, счастливые, осторожно двинулись на Прогулку, которой ждали целых тридцать дней.
Владимир Венгловский[6]
Месяц ветров
Если стоять на бархане к востоку от Города, то пустыня просматривается далеко-далеко, до самого горизонта. Каждый раз, когда вглядываешься в переливы песка, можно увидеть горные цепи, поднимающие вершины из жёлтого сыпучего моря. А вон там, возле багрового восходящего солнца, русло полноводной реки с песчаными волнами. Всё точно как в книге с картинками, которую читает нам Староста. Только это — ненастоящее, плод воображения, марево над пустыней.
Но заманчивые дали всё равно притягивают мой взор. Изо дня в день. В перерывах между тяжелой работой и занятиями у Старосты.
— Лесс! Бегом к колодцу! Сколько тебя можно ждать?!
Я понял, что меня зовут, только когда крики стали совсем нестерпимыми. Нужно идти к колодцу в центре Города и крутить ручку, медленно поднимая ведро из подземного источника. Да и опускать тоже осторожно, боясь его разбить, уронив с такой высоты. Пятьдесят оборотов вниз и пятьдесят вверх. Вверх — гораздо труднее, до дрожи в уставших руках, потому что ведро идёт полное до краев холодной густой водой. Если тихо-тихо замереть, то можно услышать, как в глубинах земли шумит источник. Он манит и зовёт, поэтому надо поскорее передать очередь следующему работнику, чтобы случайно не сделать шаг.
Мне уже шестнадцать, и я давно тружусь наравне со взрослыми мужчинами.
— Иду, иду-у-у!
Меня особо не ругают за задержки, так как я являюсь ещё и добровольным наблюдателем. Настоящие наблюдатели (вон они — на двух вышках сидят) не замечают красот пустыни. Они высматривают предметы, которые выносят на поверхность песчаные течения. Тогда горожане спешат, чтобы успеть схватить предмет, а если он большой — опутать прочными сетями и притащить в Город, пока песок не поглотил обратно то, что принадлежит пустыне. Порой появляются очень хорошие вещи, добыча которых — праздник для всего Города.
Я люблю рассматривать древние предметы, наверное, так же сильно, как и пустыню. Мне нравится держать их в руках, изучать старинные надписи, пытаться разгадать скрытые значение и смысл.
В этом Анрика очень мне помогает. Это нас и сблизило. В моем доме, где я живу один после смерти родителей, есть древняя часть стены, в которой покоится табличка с едва различимой надписью: «ул… ова, 14».
Анрика работает на молочной ферме. Свободного времени у неё ещё меньше, чем у меня. Но зато у нас есть занятия у Старосты, где мы все встречаемся — я, Анрика, Стас и Крошка.
Я начал спускаться с бархана, когда увидел…
Что это?!
Вдали на юге, куда никогда не ходят наши охотники, среди утреннего марева пустыни передвигалась тёмная фигура, отбрасывающая длинную тень.
— Путник! — закричал я, не веря собственным словам. — Путник!
«Бом-м-м, бом-м-м», — гулко и протяжно ударил колокол на вышке наблюдателей.
На протяжении всей моей жизни в Город ни разу не приходили чужаки…
Когда папа был жив, он иногда брал меня к ближайшему оазису. Учил натягивать пружину самострела, вкладывать стрелу. Рассказывал, как надо целиться, чтобы поразить паука точно в голову, в нервный центр.
— Вот видишь, — говорил отец, показывая на ближайший скрюченный ствол. — Представь, что это пустынный паук. Бей точно между глаз, сынок. Так. Задержи дыхание, плавно нажимай спуск. Плавно…
Щёлк! Самострел дёргался в руках. Стрела улетала куда-то поверх воображаемого паука и исчезала среди высохших колючих деревьев.
— Да что такое! — сердился отец и отправлялся на её поиски.
До оазиса было несколько часов пути, но я любил приходить сюда вместе с папой.
Мне нравилось наблюдать за коричневыми ползущими деревьями. Их голые ветки с длинными колючками иногда смешно шевелились, словно пытались поймать проходящего мимо человека. Среди деревьев гулял ветер. Казалось, что он живой и с любопытством прислушивается к нашим разговорам. Иногда я даже боялся его ранить, когда чувствовал, что ветер разглядывает мои робкие попытки попасть по мишени.
Здесь можно было легко разжечь костер — хвороста вокруг хватало. Мы сидели с отцом друг возле друга, смотрели на потрескивающие в пламени ветки и молчали. Наверное, отец в эти минуты вспоминал маму. А ещё он рассказывал разные истории из своей охотничьей жизни.
Папа хотел, чтобы я стал охотником, как и он, но я так и не научился тогда попадать воображаемому пауку в голову. Настоящему охотнику это может стоить жизни.
— Кто оставляет такой след? — спрашивал папа, рисуя на песке ряд прерывистых точек с зигзагообразным следом посередине.
Языки костра бросали багровые отблески на рисунок. Чтобы порадовать отца, я напрягал память и отвечал:
— Это пустынная крыса. Вот это её длинные задние лапки, а вот это — след от хвоста.
Поделиться книгой: