Метрогном

— Классный прикид, верно? Влетел в немалые денежки! Обрати внимание, двойной трикотаж. И разумеется, индивидуальный пошив. Не могу же я носить готовые веши! — заносчиво сообщил гном. — Но это зависит от работы. Я нечто вроде администратора. Начальство, если угодно. Ну и разумеется, дело еще и в том, где кто живет. Гномы, работающие под Далласом, предпочитают стетсоны и ковбойские сапоги. Живущие, под Майами обожают шорты и большие темные очки. А видел бы ты гномов, обитающих под таким местечком, как Стрип[3] в Лос-Анджелесе!

Еще минуту они шли в молчании, пока гном не произнес:

— Ну вот, мы почти на месте.

Они остановились перед тем отрезком пути, где и находилась злополучная стрелка. Еще издали Чарли увидел зловещий красный свет: злобный, налитой кровью глаз, насквозь просверливший туннель.

Тишина подчеркивалась тихим ворчанием, похожим на отдаленный гром и постепенно перераставшим в оглушительный, сотрясающий землю рев.

Широкая, неуклюжая, старомодная шахтерская тачка, размером примерно вдвое меньше обычной, с грохотом вырвалась из дальней стены. Два гнома толкали ее сзади, еще один впрягся спереди. У ведущего гнома были снежно-белые волосы и длиннющая, фута в три, борода, развевавшаяся за спиной, как флажок.

Тележка, пьяно раскачиваясь, неслась то по рельсам, то поперек, ежеминутно угрожая перевернуться, когда колеса касались земли. На гномах были грязные комбинезоны и шахтерские каски с карбидными лампочками. Тачка оказалась нагружена блестящими негранеными драгоценными камнями и чем-то, имеющим вид древнего промывочного устройства. Ведущий гном успел махнуть им рукой, прежде чем видение исчезло в ближайшей стене. Грохот, удивительно напомнивший Чарли о звуках, издаваемых мусоропроводом, медленно затихал вдали.

— Ну? Чего ждем? Давай переводи ее обратно.

— Что? — ахнул Чарли. — Вы действительно согласны?

— Да. Только шевелись, пока я не передумал.

Чарли, спотыкаясь, бросился к путям и перевел стрелку вручную. Тяжелый отрезок рельса неохотно встал на место, и враждебный красный свет мгновенно сменился благожелательным лиственно-зеленым. Сейчас на главной схеме в офисе инспектора тоже загорится зеленый индикатор.

— А теперь, — объявил ван Гроот с таким напором, что Чарли даже вздрогнул, — ты у меня в долгу!

— Ага… то есть конечно… э… что вы имеете в виду? — нерешительно спросил он, живо воображая сцены вампиризма и жертвоприношений.

— Я буду сообщать тебе, когда здесь, внизу, запахнет жареным. Вы ведь снова расширяете подземку, и я не могу гарантировать спокойствия. Кто знает, что может стрястись! Вдруг кому-нибудь из ваших взбредет в голову рыть шахту прямо посреди наших разработок? Не успеешь оглянуться — и на голову свалится очередной бунт.

— Бунт?

— Ничего не скажешь, парень, соображаешь ты лихо… Конечно, бунт. Гномы, как тебе известно, не отличаются терпением и ровным характером, а уж когда начинают бузить… Последние беспорядки были…

Он пробормотал дату, в первый момент, ничего Чарли не сказавшую. Но тут до парня дошло.

— Эй, это случайно не та неделя большого затемнения по всему северо-востоку? Полное отключение света?

— Ну… сам знаешь, как растет недовольство. Парни под Питтсбургом и Бостоном договорились с живущими под электростанцией гномами, и тогда началось! Не хотел бы я еще раз попасть в такую передрягу!

— Передряга? Помню: еще несколько дней этого кошмара и… Ван Гроот понимающе кивнул.

— Верно. Пришлось все-таки воззвать к разуму парней, а также к моральным принципам и доброй воле. А когда и это не сработало, мы постарались напоить их вусмерть, а исполнительный комитет срочно исправлял кучу повреждений.

— Неудивительна, что наши инженеры так и не смогли определить причину неполадок.

— О, они нашли, чем оправдаться! И уж не преминули приписать себе честь ликвидации аварии. Впрочем, кто ожидает благодарности от людей?

— И вы считаете: нечто подобное может случиться снова? Какой ужас!

— Зависит от точки зрения, — пожал плечами гном, элегантно стряхивая пепел с сигары. — Собственно говоря, дело обстоит так, что это новое дополнение к вашей системе…

— Это не моя система.

— Все равно. Так или иначе здесь у нас неплохой рудник хризобериллов и изумрудов…

— Изумрудный рудник?!

— Прямо под перекрестком Шестой-авеню и Шестнадцатой-стрит. Это что-то значит для тебя?

— Да, нет… я… погодите! Это как раз там, где… Чарли осекся и вытаращился на ван Гроота.

— Угу. Туннель Бронкс — Манхэттен проходит почти рядом, в южном направлении. Только не в этом дело. Главная беда — новая станция, которая окажется как раз…

— …над вашим рудником, — прошептал Чарли.

— И парни здорово расстроились из-за этого. Они тоже читают, «Таймс». Ситуация, прямо скажу, взрывоопасная, Димсдейл. — Гном мрачно взирал на Чарли.

— Но чего вы хотите от меня? Я всего лишь второй заместитель инспектора. Не в моей компетенции менять расположение станций, маршруты и штат.

— А вот это уже не моя проблема.

— Но они начинают взрывные работы на этой станции… Господи, послезавтра!

— Именно так я и слышал, — вздохнул ван Гроот. — Жаль. Не знаю, что ожидается на этот раз. Ходили слухи насчет объединения с гномами Вермонта и Нью-Гемпшира. Они собираются залить кленовым сиропом все телефонные кабели и стрелки между Грейт Нек и Оттавой. Довольно липкая ситуация, доложу я вам!

— Но вы не можете… — начал Чарли… и прикусил язык: ван Гроот смотрел на него, как ученый, исследующий особый вид земляных червей. — Можете, — сдался Чарли.

— Уже лучше, — похвалил ван Гроот. — И хотя я не согласен с методами парней, но их мотивы мне вполне понятны.

Он помолчал. Затем сообщил:

— Двадцать четыре часа. Это самое большее, что я могу тебе дать. До завтрашней ночи. Не позже двенадцати.

— Почему двенадцати? тупо спросил Чарли.

— Такова традиция. Если сумеешь помочь, встретимся здесь. Если нет, можешь пойти и надраться.

— Послушайте, я уже сказал, что служу вторым заместителем…

— Это я помню. И не отвечаю за твои неудачи.

— Завтра суббота. По воскресеньям я всегда звоню матери в Гринвиль. Если вы испортите телефонные кабели, я не смогу этого сделать. — Как и председатель совета «Дженерал компьютерз», который тоже звонит любовнице в Женеву в воскресенье утром, — согласился ван Гроот. — Это будет очень демократичный кризис. Помни: завтра в полночь.

Яростно затянувшись сигарой и полностью игнорируя попытки Чарли объясниться, гном-начальник исчез в ближайшей стене туннеля.

* * *

Утро выдалось ясным и прохладным. По субботам Чарли, как правило, сначала шел в музей естественной истории, а потом в музей Гуг» генхейма, посмотреть, не поступило ли за неделю чего новенького, и уж оттуда направлялся в Гринвич-Виллидж, для еженедельного обхода книжного магазина Хайнмакера «Эйкрз ов Букс». Далее — несколько часов дома, где он обычна вкушал дорогой ужин вместо традиционного жареного цыпленка или швейцарского стейка. После ужина — поход в кино или на концерт.

Однако сегодня все полетело кувырком. Нет, Чарли попал в музей вовремя. Только обычного трепета он не ощутил. Даже экспонаты с раскопок стоянок северо-западных индейцев не взволновали впечатлительного молодого человека. Воображение Чарлза, обычно рисующее его на носу пироги с гарпуном, нацеленным в огромную рыбину, сейчас подсовывало ему жалкого человечка, скорчившегося на корме и бешено работающего веслом в попытке улизнуть от орды разъяренных гномов, гнавшихся за ним в десятках каноэ из березовой коры.

И когда он, рассматривая внушительный скелет тиранозавра, заметил в скалящемся черепе отчетливое сходство с помощником члена комиссии Броудхером, то определенно решил, что настало время удалиться.

По дороге к выходу Чарли сочинял речь. Сейчас он войдет прямо в офис члена комиссии Филли, Великого и Ужасного, и скажет:

«Послушайте, Филли, придется переместить новую станцию на Шестой-авеню с северной на южную сторону путей, потому что, если вы этого не сделаете, гномы зальют кленовым сиропом всю нашу огромную телефонную сеть…»

Чарли застонал. И продолжал стонать все время, пока выбирался из музея. Вслед ему смотрели каменные львы, охранявшие главный вход.

По привычке он направился к музею Гуггенхейма, но неожиданно для себя обнаружил, что бесцельно слоняется по аллеям Центрального парка.

Итак, какой у него выбор?

Он может тайком пробраться в конструкторское бюро и сжечь чертежи станции. Нет, не пойдет. Наверняка у строителей полно копий. Самому Чарли как-то пришлось заполнить три экземпляра требования на коробку скрепок.

Можно каким-то образом пролезть на стройку и попытаться испортить парочку механизмов. Это, хоть и ненадолго, все же замедлит ход событий. Беда в том, что он не слишком хорошо разбирается в механизмах, чтобы успешно справиться с задачей. У него никогда не было склонности к механике. Мало того, в школе по труду ему вечно ставили двойки. Все, что бы он ни пробовал сделать своими руками, в результате оказывалось кольцом для салфетки.

Как насчет того, чтобы учинить на стройке демонстрацию с требованием принять в НАТО Китай? Это гарантированно привлечет кучу народа. Пожалуй, толпа сама изувечит машины, если очень разойдется!

Но это временная мера. К тому же можно угодить в тюрьму: перспектива, привлекающая его еще меньше, чем пропуск регулярного воскресного звонка матери.

Подошло время обеда, а он еще ничего не придумал. Реальность ворвалась вместе с запахом подгоревшей телячьей отбивной, проникшим в крошечную гостиную. Неаппетитный результат кулинарных изысков отнюдь не улучшил его настроения, и без того опустившегося ниже нулевой отметки.

То, что последовало дальше, можно считать совершенно необычным, а для Чарли так и просто уникальным. Он зарылся глубоко-глубоко в самые внутренности буфета, отодвигая бесчисленные банки с арахисом «Мистер Плантерз», чистенький шейкер для коктейлей, купленный три года назад, да так ни разу и не использованный, всякие мелочи, которые лучше не перечислять… пока не нашел вожделенный алкоголь.

Чарли пил крайне редко (да и то на официальных мероприятиях компании), и потому кажется весьма странным, что он посчитал, будто несколько глотков подстегнут работу мозга. Трудно его осуждать: подобные приемы неизменно срабатывали для старого агента Х-14 — каждую пятницу на третьем канале.

Поэтому Чарли осторожно, можно сказать, деликатно, отхлебнул раз-другой, для разнообразия меняя бутылки. Они уже казались ему дружелюбно настроенными собачками, теплыми и уютными, как мальтийские болонки.

Чуть попозже они преобразились в пару игривых сенбернаров. А еще через полчаса он уже был не в том состоянии, чтобы вообще проводить аналогии.

Честно говоря, он вовсе не имел намерения напиваться. Однако это было неизбежным побочным эффектом его кинологических изысканий.

Неприлично быстро запасы закончились.

Тогда Чарли набросил дождевик, справедливо полагая, что хотя дождя сейчас и нет, но кто знает, на что способна эта погода, и направился на поиски новых источников вдохновения.

Но по пути он имел счастье (или несчастье) встретить в коридоре мисс Овершейд. Мисс Овершейд занимала квартиру напротив, апартаментов Чарли, на престижной стороне здания. Она была кем-то вроде местной знаменитости, поскольку объявляла погоду в утренних новостях на восьмом канале. Когда-то руководство нью-йоркского порта выбрало ее Мисс Континентальный шельф, а в настоящее время она носила титул Мисс Область высокого давления, полученный от нью-йоркского совета метеорологов.

Сообразуясь с этим фактом, можно было признать, что ее телосложение напоминает скопление кучевых облаков.

Итак, мисс Овершейд заметила Чарли. То есть как бы заметила.

— Добрый вечер, мистер… э… мистер…

— Димсдейл, — промямлил Чарли. — Димсдейл.

— Ах, да. Как поживаете, мистер Димсдейл?

И не остановившись, чтобы выслушать трагическое повествование о том, что он балансирует над пропастью, Мисс исчезла за дверью своей квартиры.

Этот голос рассчитан на то, чтобы объявлять о приближении очередного циклона. А вот на Чарлза его обладательнице абсолютно наплевать! С таким же успехом он мог быть и… хотя бы гномом!

Чарли помчался вниз по лестнице, грязно оскорбив по дороге лифт.

Ровно в семь Чарли наслаждался деликатесами в старом, но не слишком почтенном заведении, известном как бар «Большого выпивохи».

В данный момент он пребывал в состоянии блаженного опьянения, следуя по едва видимой тропинке, соединяющей нирвану и ад. Но пока преобладала нирвана.

При этом Чарли упорно занимала одна мысль, связанная с угрозой ван Гроота. Он обдумывал ее со всех сторон, выискивая слабые места. Мысль уворачивалась, сопротивлялась, норовя ускользнуть. Но Чарли держал ее крепко и вот наконец.

Он стремительно улетучился из бара и даже забыл взять сдачу за последнюю порцию, чем искренне потряс владельца: случай был настолько неординарный, что «Большой выпивоха», чье настоящее имя было Хохмейстер, целую неделю не мог говорить ни о чем другом.

* * *

— Джонсон! Джонсон! Билл Джонсон! — немелодично вопил Чарли, барабаня в дверь.

Билл Джонсон, рыжеволосый и, можно сказать, рыжелицый молодой геолог, время от времени деливший с Чарли неаппетитный сандвич в равно неаппетитном кафетерии для служащих метрополитена, мигом понял, что его друг явно не в себе.

— Чарли? Какого дьявола с тобой творится?

К этому времени Чарли обрел некоторую способность соображать, поскольку по пути к жилищу приятеля догадался проглотить три таблетки антипохмелина, последовательно запив их водой, половиной банки «пепси» и апельсиновым напитком, достаточно сладким, чтобы всего за месяц уничтожить любой мало-мальски здоровый зуб. Скорее всего, разум прояснился за счет желудка, который потихоньку начинал подавать сигналы бедствия.

— Послушай, Билл! Ты можешь снять показания… прозондировать… словом, тебе лучше знать… Короче, нужно определить, кроется ли в определенном месте что-то необычное? Вроде большой пустоты?

— Подозреваю, большая пустота существует, только не в земле. Лучше приходи завтра, ладно? Я не один, понимаешь?

Билл безуспешно попытался улыбнуться уголком рта и одновременно подмигнуть, что придало ему вид человека, страдающего от почечной колики.

— Билл, ты должен снять показания! Надеюсь, ты можешь это сделать? Да послушай же… ик… парень! Это важно! Подумай о телефонной компании!

— Нет уж, уволь! Я получил счет еще два дня назад. А теперь будь хорошим мальчиком, Чарли, шагай домой. Все это подождет до понедельника. Говорю же, я не один.

— Только ответь, пожалуйста, — отчаянно взмолился Чарли. — Ты можешь прозондировать это место?

— То есть проверить подпочву, как обычно делается по требованию руководства подземкой?

— Именно! — возликовал Чарли, возбужденно приплясывая, что, впрочем, отнюдь не вдохновило приятеля на подвиги. — Ты должен снять для меня показания!

— Показания? Ты напился, что ли?

— Ничего подобного!

— Тогда почему тебя кренит влево?

— Я всегда был либералом. Послушай, знаешь новую станцию, которую собираются строить для продолжения линии Бронкс — Манхэттен? Ту, что на перекрестке Шестой и Шестнадцатой?

— Что-то слышал. Это, скорее, в твоем ведении.

— Ну, не совсем. Ты должен спуститься вниз и снять показания. Я… у меня есть причины подозревать, что почва там ненадежна.