Помоги проекту - поделись книгой:
Глава 11
— Командующий ошибся — нам нужно было драться с «Микасой» и «формидейблами», но никак не с этими чудовищами. Если бы впятером на двоих, пусть на троих, то имелись бы шансы — а так нас просто изобьют, причем достаточно быстро…
«Петропавловск» сильно встряхнуло от очередного попадания, и великий князь Александр Михайлович чуть не прикусил кончик языка, зубы звонко клацнули. Впервые в жизни Сандро стало страшно — этот бой ничем не напоминал прежние схватки, что были восемь лет тому назад. Тогда ведь постоянно имелись в резерве два-три лишних броненосца, чуть-что сразу же спешащие на помощь. Но сейчас помощи не будет, нужно надеяться только на собственные силы. И что особенно плохо, так то, что выстоять под таким ураганным огнем совершенно невозможно, его флагманский броненосец уже получил до десятка крупнокалиберных снарядов. А будет больше, и очень скоро — японцы пристрелялись, а оконечности всех броненосцев его отряда совершенно не имеют броневой защиты. Но зато цитадель любого корабля вражескими пушками не пробивается, толщина плит там даже чрезмерная — до шестнадцати дюймов порой доходит.
— Ваше императорское высочество, шестидюймовые пушки «Микасы» и прочих броненосцев давно бы снарядами с шимозой засыпали, а так броня хорошо попадания держит. Ход потеряем, крен получим от затоплений, и это самое скверное. Зато посмотрите как наши «цесаревичи» противника восьмидюймовыми снарядами охаживают, а им вражеская шимоза совершенно не страшна — везде броней прикрыты.
Начальник штаба светлейший князь Ливен пока сохранял хладнокровие, но лицо побледнело. Сандро понимал его правоту — после капитального ремонта с модернизацией русские броненосцы 1-й дивизии, общим «предком» которых стал «Цесаревич», совершенно преобразились. Теперь площадь бронирования на них составляла две трети борта, и шестидюймовые пушки для кораблей не представляли угрозы. Зато восьмидюймовые орудия русских броненосцев, которых было 18 в общем залпе, как раз несли действенную угрозу для японских броненосцев. И это было хорошо видно — бой шел отнюдь не на равных, единственный вражеский трехтрубный броненосец полыхал знатно, по нему били сразу два корабля.
— Дай бог, дай бог, — пробормотал великий князь, и вздрогнула палуба под ногами, и зубы заломило от вибрации — на броневом поясе «Петропавловска» взорвался очередной десятидюймовый снаряд.
Шло самое настоящее избиение его флагмана — да и не могло быть иначе. Идущие головным и концевым «Сацума» и «Аки» превосходили русские броненосцы чуть ли не вдвое по водоизмещению, а идущие вторым и третьим во вражеской колонне «Катори» и «Касима» в полтора раза. А ведь чем больше корабль, тем устойчивей он в бою — и выдержит намного больше попаданий. «Сацума» с ее 4–305 мм и 6–254 мм пушками по весу бортового залпа в почти три тонны превосходила «Петропавловск» в полтора раза. Зато «Полтава» с «Севастополем» хотя и уступали своим противникам, то ненамного — в главном 305 мм калибре равенство, а против пары 254 мм пушек они могли ответить подобным, только из 203 мм орудий, которые имели снаряды с меньшим весом — 118 кг против 220 кг. Так что пока дрались почти на равных, и великий князь им сейчас откровенно завидовал. Зато концевой у самураев «Аки» уже не имел никакого превосходства — наоборот, ему приходилось тяжко. Сейчас против него сражались сразу два противника — «Сисой Великий» и «Ростислав». И при этом налицо полное тождество в главном калибре — те же четыре 305 мм пушки «Сисоя» и шесть 240 мм стволов «Ростислава». Но два «дуэлянта», пусть «мелких», против одного «крупного» все же имеют преимущество, как в той поговорке про двух зайцев.
Александр Михайлович внимательно наблюдал за сражением, и сейчас в бинокль нашел броненосцы 3-й дивизии, что яростно обстреливали японские корабли. У отряда вице-адмирала Шенсновича дела обстояли гораздо лучше — все же по числу пушек «Три святителя» и «Ретвизан» равны «цукубам», а вот поясная броня у них намного толще — девять против семи дюймов, да и забронированы они гораздо лучше. Зато три «инока» едва отбивались от пары «Ниссина» с «Касугой». Построенные для Чили два быстроходных броненосца имели потрясающий бортовой залп из четырех 254 мм и семи 190 мм пушек, что в полтора раза больше по весу. Но русские корабли все-таки чуть больше по водоизмещению, с толстым поясом в девять дюймов, который не пробивался вражескими пушками. К тому же их все же трое против двух, и рано или поздно численный перевес даст о себе знать.
Разглядеть, как идет сражение между сцепившимися в бою русскими и японскими крейсерами, было невозможно — слишком далеко. К тому же черные полосы дыма, валившего из труб, мешали обзору — сражение словно вылеплено из разных кусочков мозаики, и разобраться очень трудно в происходящем, несмотря на поступающие радиограммы. Но для себя Александр Михайлович знал одно — нужно продолжать сражаться, пусть даже из последних сил, но держаться, а там последний снаряд может принести столь нужную для страны и флота победу.
«Петропавловск» содрогнулся всем корпусом, давая очередной залп по японскому флагману. Все же его броненосец был неплохо защищен именно для эскадренного сражения, а последовавшая после войны модернизация с капитальным ремонтом и перевооружением значительно усилила броненосец, пусть и заложенный вместе с двумя своими однотипными «собратьями» ровно двадцать лет тому назад. За это время постоянно вносились разные новшества, а часть сталеникелевых плит были заменены на новую тогда броню, закаленную по методу Гарвея. Но обычный на российских верфях «долгострой» привел к тому, что все три корабля вошли в строй к началу ХХ века, и отслужили всего по двенадцать лет.
Лишнюю «перегрузку» с броненосцев убрали еще до войны, сняв тяжелые башни со 152 мм пушками, срезав часть надстроек, убрав боевые марсы с торпедными аппаратами. А также с ростров исчезли баркасы и катера, которые в бою без надобности. К тому же будут изрешечены осколками или сгорят в разрывах шимозы — а это бесполезная порча казенного имущества. И состав вооружения существенно изменился от изначального. По опыту войны быстро выяснили, что шестидюймовые пушки бесполезны в бою с броненосцами, нужны были снаряды более «солидного» калибра. А потому ГМШ зашевелился и по настоянию тогда еще контр-адмирала Рожественского, предвидевшего подобное, в САСШ были закуплены новые мощные 203 мм орудия, со снарядом в 118 кг — втрое тяжелее 152 мм. Эти орудия стали поступать осенью 1903 года, и устанавливаться на «Севастополе» на месте снятых малых башен в забронированных казематах.
Опыт сочли удачным, и было решено провести подобное перевооружение на всех русских броненосцах, имевших малые башни, а таковых было девять, включая строившиеся пять «бородинцев». Еще один — черноморский «Ростислав» — уже перевооружили на манер «дредноутов», единым калибром, установив только германские 240 мм орудия, зато восемь, из которых в бортовом залпе участвовали шесть. Так что сейчас дрались совсем иные корабли, отличные от первоначального проекта. Да и противоминная артиллерия на «полтавах» была усилена — парой 120 мм орудий на борт в центральном каземате, который прикрыли трехдюймовой броней, а позже их число было доведено до целой дюжины — добавили по два с каждой стороны носовой и кормовой надстроек. А вот 75 мм, 47 мм и 37 мм пушчонки с кораблей первого ранга практически исчезли — столь малый калибр сейчас был бесполезен против новых миноносцев, значительно «возросших» в водоизмещении…
— Крен растет, ваше императорское высочество, триста тонн воды приняли, дифферент на нос. Нужно выходить из боя и подводить пластырь, — голос командира броненосца капитана 1 ранга Иениша звучал совершенно спокойно, можно даже сказать равнодушно, что странно для творческого человека — он как и контр-адмирал Игнациус увлекался живописью. И это странное спокойствие, какое-то отрешенное, а отнюдь не слова доклада сильно удивили великого князя. И по какому-то наитию Александр Михайлович сообразил, что дела обстоят куда хуже, чем он думал. И следующие фразы командира броненосца подтвердили эту догадку.
— Я бы настоятельно посоветовал вашему императорскому высочеству перенести флаг на любой другой корабль, более подходит «Севастополь». На «Петропавловске» вам не место — корабль должен немедленно выходить из боя, иначе через полчаса мы пойдем на дно.
— Надо, так выходите из строя, Николай Викторович, поднимите сигнал и пусть дадут радио! Я перенесу флаг на «Севастополь» как будет пауза, а вы подводите пластырь и следуйте в Мокпхо — это ближайшая гавань. Пусть подойдет миноносец и снимет штаб. Да, и отправьте сообщение вице-адмиралу Шенсновичу на «Ретвизан» — пусть отправит на помощь «Три святителя». Иначе броненосцы нашей дивизии будут истреблены один за другим, мы деремся с самыми мощными японскими кораблями…
Глава 12
— Русские отказались от строительства гросс-крейсеров, Вилли, слишком дорого они им обходятся, — младший брат кайзера принц Генрих усмехнулся, пожав плечами. Братья в адмиральских мундирах стояли на мостике новейшего линкора «Поммерн», только недавно поднявшего флаг, и жадно глотали ртами солоноватый ветер Северного моря. Погода для марта стояла чудесная, такая редкость для марта — нет привычного тумана, легкое волнение, и яркое весеннее солнце в зените, ведь время подошло к полудню.
— У них небольшой флот, причем практически весь находится в азиатских водах. Представляю, какая сейчас идет драка в Желтом море, ведь и японцы, и русские позавчера одновременно вышли в море, и сойдутся южнее Шандуня — фон Шпее отправил для наблюдения «Эмден» и «Дрезден», так что можно ожидать обстоятельного доклада.
Кайзер посмотрел на своего разговорчивого младшего брата, которому через пять месяцев исполнится ровно пятьдесят лет. На висках седина, белесые «нитки» заметны и в бородке, прорезались морщины. И вздохнул — сам был старше его на три года, а искалеченная с рождения рука сейчас надрывно болела. Но она хоть у него есть, а вот русский морской министр ее лишился — пришла в голову неожиданная мысль. Просто вспомнил, как посетил вместе с царем раненого адмирала в госпитале, и возложил на него знаки Черного Орла, награды, достойной монархов. Но уж больно Ники просил, и тут не следовало отказывать. К тому же заслужил — именно Зиновий восемь лет тому назад предложил строить совместно новые броненосцы, которые являлись первыми настоящими дредноутами, жаль, что англичане успели раньше, и присвоили таким кораблям свое имя — «неустрашимые».
Кайзер прищурился — на память пришел тот момент, когда он впервые посмотрел в царском кабинете на чертеж нового броненосца, это случилось за пару месяцев до начала прошлой войны русских с японцами. Корабль его сильно удивил, в восторженное состояние привели две башни, возвышающиеся на толстых кольцах барбетов над носовой и кормовой башнями, привычно расположенными. И моментально стало ясно, что при увеличении водоизмещения на пять-шесть тысяч тонн, русские получат корабль, равный по своей огневой мощи двум обычным броненосцам. И подлежащий к закладке броненосец «Дойчланд» стал выглядеть жалким в его глазах, ведь он должен отвечать гордому и великому названию «Германия». И русский проект стали быстро перерабатывать, чтобы уже по нему заложить пять новых линейных кораблей вместо броненосцев, утвержденных к закладке морской программой 1898 года. Статс-секретарь адмирал Тирпиц чуть ли не в столбняк впал, разглядывая чертежи, и приказал немедленно их приспособить к нуждам кайзерлихмарине. И первым делом уменьшили на полторы тысячи тонн водоизмещение — до 18 с половиной тысяч тонн, вполне прилично в сравнении с 13-ти тысячетонными «брауншвейгами». Чтобы удержать высокую скорость и приличное бронирование в рамках «урезанного» тоннажа, решились на уменьшение главного калибра — с русских 305 мм до германских 28 см. Но тут пришлось пойти на удлинение орудийного ствола с 40 до 45 калибров. И разработать к пушкам более тяжелые, «увесистые» снаряды — не в 240 кг, а в 303 кг, благо наработки у Круппа имелись, как и задел. Так что события лишь немного форсировали, и первую пятерку уже не броненосцев, а линейных кораблей живо построили, в пределах трех лет каждый. И один за другим вслед за «Германией» вступили в строй «Нассау», «Вестфален», «Рейнланд» и «Позен» названные так по историческим землям рейха. Но уже в процессе строительства стало ясно, что новые линкоры из-за слабости главного калибра уступают в огневой мощи английскому «Дредноуту» и русскому «Гангуту». И последний корабль, как ни странно выручил — для вооружения русских дредноутов на заводах Круппа принялись изготавливать 305 мм пушку с удлинением ствола на десять калибров для лучшей пробиваемости брони, ведь прежняя в 40 калибров была принята за полтора десятка лет, изрядно устарев. Так что пришлось позаимствовать разработку — ведь фактически русские оплатили за кайзерлихмарине все необходимые работы. И тут же заложили следующую пятерку линкоров с увеличенным на три тысячи тонн водоизмещением, по «русской схеме», и уже чуть крупнее «гангутов», а потому с большей на узел скоростью, и с немного улучшенным бронированием. При этом калибр противоминной артиллерии был более «солидным» — орудия 15 см вместо русских 120 мм Кане. Однако на «Остфрисланд», «Гельголанд», «Тюринген», «Ольденбург» и «Вюртенберг» также установили проверенные паровые машины, первые мощные турбины оказались ненадежными, но и им нашлось применение на новых линейных крейсерах.
Вместе с линкорами строили и гросс-крейсера, и снова по хорошо зарекомендовавшему себя «русскому проекту». «Шарнхорст» и «Гнейзенау» повторили «Георга», с восемью 240 см пушками, но с большей на узел скоростью. Заложенные следом «Блюхер» и «Фон дер Танн» уже были с турбинами, как и «Рюрик» (строились ведь корабли рядышком, на соседних стапелях), и с новыми 28 см орудиями.
Теперь же в строй один за другим входят первые линкоры «германской схемы», с подросшим еще на три тысячи тонн водоизмещением, с дополнительным узлом скорости, и не с четырьмя, а с пятью 305 мм башнями, причем третья размещалась между дымовыми трубами. Теми же десятью пушками вооружались новые британские «орионы», правда, калибр на них был крупнее — в 343 мм. Конечно, «Померания», «Ганновер», «Силезия», «Заксен» и «Шлезвиг-Гольштейн» могут с ними сражаться почти на равных, так как намного лучше забронированы, но все же 305 мм снаряд в полтора раза легче по весу, и наносит меньше ущерба. С этой очередной пятеркой линкоров построены два новых гросс-крейсера, «Мольтке» и «Гебен», чуть меньше по тоннажу, так как адмиралы кайзерлихмарине считали, что линейный крейсер не может быть крупнее линкора. Там также установлены пять башен, но с 28 см пушками, и скоростью на узел больше, чем у предшественников — на испытаниях даже немного превысили 28 узлов.
А вот русские от «Померании» отказались, как и от нового линейного крейсера, а по своей славянской непредсказуемости приняли упрямое решение продолжать свой «русский проект», хотя германский был намного мощнее — десять против восьми пушек. На своих «морских победах» они вместо средней башни в центре цитадели попросили установить дополнительные котлы с увеличенной мощностью турбин. Сейчас их «Наварин» начал «пробежки», но отстает на три узла от «Гебена». Впрочем, также три узла он превосходит «Померанию» — так что получился быстроходный линкор, способный «смять» любой линейный крейсер, даже более мощный новейший британский «Лайон». И очередная четверка заложенных русских линкоров, уже под четырнадцатидюймовые орудия Круппа, снова толкнула немцев на принятие именно этого проекта. Всю прошлую осень кайзер с принцем пребывали в раздумьях, уж слишком заманчивы были перспективы от подобного решения. А потому немедленно заложили очередную пятерку линкоров по типу «Петра Великого» с 35 см пушками в четырех башнях, благо Крупп начал их производство. Как русские сами говорят — «от добра добра не ищут».
Вместе с тем строили сейчас и два линейных крейсера «Зейдлиц» и «Дерфлингер», взяв за основу быстроходный русский линкор, увеличить немного водоизмещение, чтобы развить скорость 27–28 узлов, на уровне «любимой кошки адмирала Фишера». И как выразился принц Генрих — «догнать и содрать с ободранного льва шкуру»…
— Нам стоит и дальше пребывать в альянсе с Ники, и даже пойти на уступки, но только за счет старика Франца. Русские достаточно сильны, чтобы штыком открыть дверь, но слабы, чтобы конкурировать с нашими товарами. Они воевали за Корею, но сейчас там мы торгуем беспрепятственно. Теперь пытаются присвоить Маньчжурию, но наши фактории в Инкоу вытеснили английские с их опиумом. Да и Коджон готов перед нами пресмыкаться, лавирует, броненосцы выкупил. У него страна богата, хоть и нищая, а Ники нам ее «открыл», потому что в помощи нуждается. Одни перспективы!
Принц Генрих усмехнулся — «дредноутная гонка» вытягивала большие деньги, но она того стоила — речь ведь шла о будущем рейха, а главным препятствием была Англия и Франция, а вот надежным союзником только Россия. Причем «младшим партнером», чтобы не думал царь. Но кайзерлихмарине нужны не только новые линкоры, но и готовые экипажи, и выход был найден — туркам продали старые «бранденбурги», затем распихали все броненосцы береговой обороны, кроме тех же османов и корейцев один выкупил Сиам за «символическую сумму». И вот настала очередь пяти «виттельсбахов» — два «всучили» шведам за поставки железной руды, а три вместе с броненосным крейсером «Принц Генрих», достались королю Коджону. И русские не препятствовали — у них было совершенно нечего предложить из собственных кораблей, кроме откровенного старья, но зато царские генералы готовили армию своему вассалу, сбывая берданки и устаревшие пушки. А рейх принялся за флот, вот уже пятый год в Стране Утренней Свежести находилась военно-морская миссия, которая занималась подготовкой местных моряков, и вполне успешно, раз те на днях показали свой флаг на рейде Шанхая. А тут война, и весь вопрос в том, не истребят ли японцы эти несчастные броненосцы, совершенно беспомощные в бою.
Необходимо было принять меры, потому-то и вышли сейчас в Северное море новейшие линкоры, чтобы провести демонстрацию. Командующий Восточно-Азиатской эскадрой, серьезно усиленной за последние два года, вице-адмирал Максимилиан фон Шпее, получил телеграфом от кайзера четкие инструкции на случай непредвиденных обстоятельств…
Глава 13
— Ваше высокопревосходительство! На «Петропавловске» крен и дифферент на нос, броненосец выкатился из строя! На нем подняли сигнал — «не могу управляться»!
Макаров услышал в голосе своего многолетнего флаг-капитана Васильева, назначенного командиром «Цесаревича», едва сдерживаемую тревогу, и это его неприятно поразило — до этого момента в артиллерийских боях такие «маневры» чаще делали японцы. Теперь стали страдать русские, и объяснение тут простое — слишком сильными, буквально утыканными тяжелыми орудиями, получились их новые броненосцы, которые в газетах порой именовали «преддредноуты», или «полудредноуты», настолько сильными они получились. Вот и сейчас «Сацума» реализовал свое преимущество в артиллерии и двойном водоизмещении, вышибив из линии «Петропавловск». Боевая линия русского отряда стала короткой, теперь каждый броненосец сражался с гораздо более сильным противником. И ничем хорошим это закончиться не могло, достаточно посмотреть на «Сисой Великий» — корабль буквально продирался сквозь высоченные всплески вражеских снарядов, шесть или десять через каждые полминуты. И дистанция заметно уменьшалась — японцы имели серьезное преимущество в скорости, и диктовали свои условия. Что произойдет дальше буквально «читалось» — безобразное избиение слабых сильными.
«Сисой» уже горел, слабейший броненосец дивизии и так едва противостоял «Аки» при поддержке «Ростислава», а теперь сражаясь один на один обречен. Ведь его «товарищ» теперь связан боем с «Катори», причем вряд ли схватка затянется — 240 мм орудия против «набора» из 305 мм и 254 мм пушек не идут в сравнение. Да и ставший головным «Севастополь» сейчас принял на себя функции флагмана со всеми вытекающими отсюда нехорошими последствиями — теперь «Сацума» принялась за него.
— Того умен — решил выбить наши тихоходные броненосцы в первую очередь, ведь они слабейшие. Поднимите сигнал — «Бородино» немедленно идти на помощь 2-й дивизии, став головным.
— Почему не концевым, Степан Осипович? Хотя… Противник или «Сацума», либо «Аки», а они одного типа.
— «Бородино» к тому же практически не пострадал в нынешнем сражении, ведь они вдвоем били по «Сикисиме» — теперь ей только «Суворов» заниматься будет, потихоньку одолеет…
Степан Осипович осекся, увидев, что из состава 3-й дивизии отделился «Три святителя», и дело тут не в повреждениях. Просто броненосец начал сильно отставать, кочегары просто измотались, пытаясь держать максимальный ход, а ведь корабль давно ветеран, почти двадцать лет в строю.
— А ведь Шенснович первым заметил бедственное положение великого князя, надеюсь, что жив, и не ранен — флаг не спущен. Тогда…
Макаров задумался — «Ретвизан» и три «инока» слабее оставшихся четырех быстроходных броненосцев, а потому и там требовалось немедленное усиление, причем такое, чтобы не только противостоять японским кораблям, но и постараться выбить хоть один из линии.
— Вице-адмирал Матусевич пусть ведет бой своими броненосцами, потому «Бородино» пусть остается в колоне — впятером справятся. А нам нужно присоединиться к Шенсновичу — вспомогательный калибр «Цесаревича» достаточно опасен для «цукуб». Так что поднимите сигнал — «иду к „Ретвизану“ на помощь» — Николай Александрович поймет правильно.
Приказ командующего сразу же стал выполняться — на броненосце переложили руль, и он плавно лег на циркуляцию, чтобы присоединиться ко 2-й дивизии, и там стать головным. В том что «Цукубе» придется плохо, он не сомневался — на «Цесаревиче» десятидюймовый броневой пояс, совершенно непробиваемый вражескими снарядами. В то же время как против его 305 мм и 203 мм орудий вражеский корабль долго противостоять не сможет — семь дюймов брони хороши для крейсера, но никак не для нормального броненосца. А «цукубы» просто возросшие по водоизмещению «асамоиды», на которых поставили новые башни главного калибра — вместо бесполезных 203 мм вполне могущественные 305 мм. Но защита осталась прежней, а опыт прошлой войны прямо указывал — затягивать бой с броненосцем для них грозит самыми печальными последствиями.
— Я сделал ошибку — нам на «Цесаревиче» следовало возглавить не 1-ю, а 3-ю дивизию, а «святителей» сразу отправить великому князю. Тогда была бы вполне сильная 2-я дивизия. И не отделять «императоров» — вместе с «Ростиславом» они бы вместе составили вполне сильный отряд, который и стал бы нашим резервом. Но кто же мог предположить, что у японцев окажутся в колонне два английских «формидейбла»⁈
Степан Осипович выругался, хотя был отнюдь не любителем «крепкого словца», но тут кроме ругани ничего не оставалось — два непонятно откуда взявшихся броненосца, которых «прошляпила» военно-морская разведка в Петербурге и крейсера Вирена здесь, смешали всю диспозицию. «Петропавловск» вышиблен в самом начале, получил несколько подводных пробоин, а с пластырем уже сражаться не сможет. И должен немедленно следовать в Дальний на ремонт — терять броненосец нельзя…
— Господи, «Сисой»…
— Спаси и сохрани рабов своих!
Броненосец «Сисой Великий» неожиданно вывалился из строя — крен на правый борт и дифферент на нос быстро росли, угрожающе быстро. Стало ясно, что переборка, не доходившая до верхней палубы, или не выдержала, либо ворвавшаяся через пробоины вода просто перехлестнула через нее. Корабль ведь строился двадцать лет тому назад, оконечности были не прикрыты броней, ведь тогда считали, что попадания крупнокалиберных снарядов будут единичные. Но теперь под градом фугасов небронированный в оконечностях борт превратился в решето, а так как броненосец не собирался выходить из строя, то врывавшаяся в него из всех пробоин вода и погубила корабль.
Степан Осипович только перекрестился, когда старый броненосец повалился на борт, как падает на землю смертельно раненый солдат — навзничь. И медленно, словно нехотя перевернулся — минуту над поверхностью моря возвышалось днище с крутящимися винтами.
Страшная для всех русских моряков картина, которая навсегда останется в памяти тех, кто ее видел. Но еще ужасней участь тех несчастных, кто оставался внутри корабля, и сейчас погибал вместе с ним — раненых в лазарете, комендоров в погребах, две сотни душ кочегаров и машинной команды, которые сейчас умирали в преисподней, в хлынувшей воде, в паре лопнувших труб и с взрывающимися котлами.
Прошлая война многому научила русских моряков, взаимовыручка у них была в крови. К месту трагедии сразу бросились старые дестройеры, что выполняли при дивизиях броненосцев роль посыльных судов — авизо. Так что многих выловят из воды, и передадут на «Алмаз» — бывшая яхта сейчас исполняла роль госпитального корабля как раз для таких случаев. А вооружение из семи 120 мм орудий позволяло отбиться от любых миноносцев, даже новых эсминцев, что попытаются пойти в торпедную атаку.
— «Три святителя» встал в линию, ваше высокопревосходительство! К «Петропавловску» подошли «Всадник» и «Гайдамак», с броненосца спустили вымпел царствующего Дома!
Степан Осипович напрягся — гибель великого князя в сражении была бы очень некстати. Вот кто не бездельник среди членов правящей династии, так это именно он, и моряк толковый и опытный. Но нет — трехцветный вымпел поднялся на мачте «Гайдамака», и новый минный крейсер отвалил от броненосца, который пополз на нескольких узлах к корейскому побережью, видимо, повреждения оказались серьезными. А к «Всаднику» присоединился малый крейсер «Боярин» в охранение, потому что с двух направлений подходили вражеские миноносцы, демонстрируя желание атаковать и добить торпедами беспомощный, еле ползущий по морю броненосец.
Но сделать это будет уже чертовски сложно — избегавшие боя «камушки» уже спешили на помощь, а на «Жемчуге» и «Изумруде» стояло по восемь 120 мм орудий, смертельно опасных для вражеских миноносцев. В сражении крейсеров они не принимали никакого участия — любой попавший 203 мм снаряд, или два-три 152 мм фугаса могли их начисто «выбить», превратить в потерявшего ход «калеку».
— «Севастополь» выходит из линии!
Молас на секунду потерял свое удивительное хладнокровие, начальник штаба не упускал из вида схватку 3-й дивизии с самыми мощными японскими броненосцами. А сам Степан Осипович смотрел на «Икому», по которой «Цесаревич» уже закончил пристрелку и открыл огонь полновесными залпами. И удачно — сразу накрытие одним восьмидюймовым снарядом.
— Передайте приказ 3-й дивизии — держаться! Скрипеть зубами, но продержаться, пока мы здесь не выбьем один из броненосцев, а Матусевич не покончит с «Сикисимой»! Немедленно радируйте Эссену — пусть выходит из боя, его линкоры нужны здесь! Оторвется легко — у него ход намного быстрее, успеет прибыть намного раньше! «Сацумы» надо подставить под огонь наших линкоров, иначе они всю 3-ю дивизию выбьют!
Глава 14
— Ваше превосходительство, а ведь мы их дожимаем! Дожимаем, Николай Оттович, еще немного и пузыри пускать будут! Посмотрите на «Такасаго», он ведь ход потерял!
Эссен только усмехнулся, искоса поглядывая на разгорячившегося Бахирева, которому горячая казацкая кровь ударила в голову. Он сам испытывал подобное состояние, но хладнокровие остзейских немцев всегда благотворно действовала на природную горячность.
— Не так сразу, Михаил Коронатович, на помощь «трехтрубники» подошли, а «нийтаки» хоть маленькие, но на каждом полдюжины шестидюймовых пушек. Так что теперь «витязам» отступить придется и немного подождать, пока мы «Ибуки» не разделаем. Тогда вражескими крейсерами «Георгий» займется — они от него не уйдут.
— Простите, Николай Оттович, что-то я разгорячился.
Бахирев опомнился от «мягкого» выговора, и принялся нарочито внимательно рассматривать вражеский броненосец, когда-то считавшийся быстроходным, а сейчас идущий на семнадцати узлах. Противостоять «Рюрику» этот «полулинейный крейсер», прозванный так газетчиками, не смог. Все же русский линейный крейсер был «настоящим», с ходом на пять узлов большим, и в полтора раза большим водоизмещением — а ведь все моряки знают, что чем крупнее корабль, тем больше на нем может быть пушек и толще броневые плиты. Так что вроде примерное равенство в весе бортового залпа сейчас не играло никакой роли — каждое из восьми 283 мм «Рюрика» отправляло во врага в минуту два увесистых 303 кг снаряда, в ответ получали только четыре двенадцатидюймовых 386 кг «подарка». И то, что японские 203 мм пушки со своих четырех стволов в минуты выстреливали тоже восемь 112 кг снарядов, лишь немного смягчало ситуацию для самураев — против 48 центнеров стали и взрывчатки самураи в горячке отправляли по русскому кораблю только 24 центнера — вдвое меньше. А сейчас ситуация стала для них прескверной — две башни, носовая двенадцатидюймовая и одна из бортовых восьмидюймовых были вышиблены. И за прошедшие четверть часа из них не сделали ни одного выстрела.
Такой шанс упускать нельзя — по приказу Эссена «Рюрик» стал стремительно сближаться с противником на дистанцию двадцать кабельтовых, осыпая градом снарядов. Теперь все зависело от скорострельности и точности — еще четверть часа и дело будет закончено, ведь чем короче расстояние до цели, тем меньше промахов. Да и «Георгий Победоносец» сблизился с «Курамой», ведя огонь на максимальной скорострельности. А это шестнадцать 240 мм снарядов в минуту по 229 кг каждый — 36 центнеров, полуторное превосходство над вроде бы куда более сильным на «бумаге» противником.
Таковы сухие цифры математики, которые моряки осознают только через потери, как врага, так и свои собственные!
— А ведь Михайло Федорович вражеские линкоры вроде тоже «дожимает» — по крайней мере, ни в чем не уступает, и наши «гангуты» вроде не пострадали так серьезно как противник.
— Ничего удивительно — на «Кавачи» и «Сетсу» две 305 мм башни бесполезный груз в полторы тысячи тонн. В бою из них стрелять попросту невозможно, они на противоположном борту. Крайне неудачная схема расположения артиллерии, дорогостоящая и ущербная. Потому на наших линкорах лучшее бронирование, да и германские пушки вроде бы стволами длиннее английских, а, значит, пробитие брони намного уверенней.
Николай Оттович закурил папиросу — все же нервы были напряжены, ведь в любую минуту о стальные плиты броневой рубки мог ударить двенадцатидюймовый снаряд. А с короткой дистанции даже толстую крупповскую плиту пробить можно при удачном стечении обстоятельств. Хотя вряд ли — в такую печальную судьбу адмиралу не верилось. И не зря — Эссен заметил яркую вспышку на кормовой башне вражеского броненосца, то был разрыв снаряда. Но прошли секунды, потом они спрессовались в минуту, но внутреннего взрыва не случилось, из орудийных амбразур не выплеснулись «языки» алого пламени и густые клубы черного дыма.
Эссен тяжело вздохнул, не заметив, что смял окурок в кулаке и сам себе обжег ладонь. И пробормотал с нескрываемым сожалением:
— Жаль, ведь мог взлететь на воздух…
— Николай Оттович, а башня того — тю-тю. Стволы задраны и не шевелятся, поворота не наблюдаю — мы ее заклинили! Нужно сближаться вплотную — мы «Ибуки» в развалину превратим!
Бахирев опять разгорячился, и командира «Рюрика» тут можно понять — теперь вражеский броненосец не больше, чем большая мишень, на которой уже вовсю разгораются пожары. Из крупнокалиберной артиллерии только пара 203 мм пушек осталась в одной башне, или четыре, если противоположным бортом развернется — там еще две таких башни стоят, еще не задействованные в бою. Противоминные 120 мм орудия в расчет не принимаются, их снаряды только германскую броню «оцарапают», на большее они со своим весом в жалкие полсотни фунтов просто не способны.
— Тогда сближаемся, Михаил Коронатович! Поднять сигнал эсминцам — «быть готовыми к атаке неприятеля»! Наши новые торпеды как раз ход имеют на двадцать кабельтовых, от залпа не увернется!
Теперь и Николай Оттович разгорячился — добить «подранка» нужно обязательно и сразу, ведь ситуация ы бою может измениться в любую минуту, а любой только поврежденный корабль можно со временем отремонтировать, это только «утопленники» со дна морского не всплывают!
И враг словно прочитал его мысли — «Курама» прикрыла вывалившийся из строя «Ибуки». К тому же вражеский корабль стал показывать удивительную прыткость — смог дать 17–18 узлов и начал демонстрировать намерение, как можно быстрее покинуть «ристалище».
— Японские линкоры легли на циркуляцию, делают разворот! Они идут к «Ибуки», начали стрелять из башен неповрежденного борта!
Доклады поступали один за другим, и Эссену стало ясно, что просто так добить поврежденный броненосец японцы не дадут — они ведь тоже сделали определенные выводы из полученного
— Ваше превосходительство! Радиограмма с 'Цесаревича!
Раздавшийся за спиной голос шифровальщика, в котором послышались тревожные нотки (кондуктор ведь текст, понятное дело, прочитал), заставил Эссена обернутся. Схватил листок, не прочитал, проглотил текст на одном дыхании, и словно под ледяной душ попал. Протянул бумажку Бахиреву, и с нескрываемым вожделением, перемешанным с яростью, посмотрел на уходящий от расправы «Ибуки».
— «Сисой» погиб, перевернулся, «Петропавловск» с «Севастополем» серьезно повреждены и могут быть добиты. Как же так⁈
Бахирев чуть не заплакал, лицо командира «Рюрика» залила неестественная белизна — командовал погибшим броненосцем его старинный друг с гардемаринских времен. Эссен буквально вызверился:
— К черту этот «Ибуки» — на наших броненосцах полторы тысячи моряков, и из семи сотен душ большая часть уже погибла! Откуда японцы взяли эти два броненосца, прах подери⁈ А по х…
Николай Оттович выругался, ярость отхлынула, появилась расчетливость. И как он не хотел добить неприятеля, одержать очередную победу, но долг приказывал повиноваться приказу. И более того — нахлынула холодная ненависть, и желание мести.
— Если мы не успеем, эти гребаные «сацумы» перетопят всю 3-ю дивизию, против них нужно было «бородинцев» выставлять, они намного устойчивей к повреждениям. Ничего — поднять сигнал выходить из боя. И дать максимальный ход — двадцать пять миль не дистанция, за час пробежим, «Георгий» тоже не отстанет, линкорам Шульца потребуется больше на четверть часа — успеем. Дать максимальный ход, оповестить команды, что идем выручать из беды своих! Вперед, вперед, нельзя терять не минуты…
Эссен закурил папиросу, пальцы дрожали — под ногами ощутимо вибрировала палуба, «Рюрик» набрал полный ход, и как уже доложили 26 с половиной узла… За ним, густо дымя трубами, поспешали линкоры, чуть в стороне «Георгий Победоносец», нисколько не отстававший от флагмана. Казалось, что линейный крейсер сейчас идет на скорости, которую на сдаточных испытаниях вообще не могли набрать. И три «витязя» поторапливались, напоминая адмиралу рычащих псов, из пасти которых хозяин вырвал заслуженную добычу…
Часть вторая
«ПЛАТА ПО СЧЕТАМ» март — май 1912 года Глава 15
— Мне ясно только одно, Михаил Павлович — потери неизбежны потому, что мы не подготовились должным образом к этой войне, в то время как наш враг из прошлого поражения сделал должные выводы. Японцы жаждут реванша уже семнадцать лет, с того момента, когда мы их заставили отказаться от завоеваний в Китае. Они построили один флот — мы его «уполовинили», а теперь они против нас выставили другой, более сильный, ради которого разорили собственную страну и влезли в неоплатные долги. Но и мы не имеем права на поражение, а потому любые потери допустимы…
У Степана Осиповича перехватило дыхание, и он с невероятным трудом произнес главное, чего не хотел говорить:
— Мы сегодня потерпели поражение, это стоит признать — я допустил непростительные ошибки. Но будем драться с врагом и дальше, сейчас главное спасти людей, подготовленные команды!
В бинокль были хорошо видны «Касима» и «Катори», что направлялись добивать поврежденный «Севастополь». Затем настанет очередь «Петропавловска», который сейчас вместе с «Боярином» и минными крейсерами отбивал атаку японских миноносцев. И дело там было отчаянное, туда подошел и «Якумо», однако поспешил и «Баян» — началась свалка. Чуть в стороне дрались броненосные крейсера, «Идзумо» и «Ивате» сошлись с «Россией» и «Громобоем». Последних поддерживали «Олег» и «Богатырь», но и к самураям шли на помощь два первоклассных броненосца.
Поделиться книгой: