Все грешники праведны

Все грешники праведны

Пол Кемп

Кейл проснулся в тёмной комнате. По краю сознания, не освободившегося ещё от оков сна, плясал на цыпочках голос его бога. Дворецкий лежал с открытыми глазами в кровати и потел. Какое-то время спустя зрение стало приспосабливаться к тонким лучам Селун, сочащимся сквозь закрытое ставнями окно. В темноте проступили очертания мебели, серые фигуры, привычность которых помогала успокоиться: его кресло, стол и лампа для чтения. Он по-прежнему был дома, в Залах Штормового Предела. Не в другом... месте.

Последний десяток дней Маск вторгался в его сны, показывал ему чуждые пейзажи, тёмные и пустынные, и зловеще шептал на ухо. В странные, сумрачные мгновения между сном и бодрствованием, владыка теней называл ему слова силы. Кейл знал, что это молитвы. Волшебные формулы. И хотя он помнил лишь смутное эхо посланных ему Маском видений, слова повелителя теней накрепко отпечатывались в памяти, как будто вырезанные в камне его сознания.

Его сознания? Кейл чуть не рассмеялся. Ответив на зов Маска, он всё больше и больше терял уверенность в том, где заканчивается его сознание и начинается Маск. Недавние сновидения сделали эту границу ещё более размытой.

Ты можешь служить и всё равно оставаться собой, напомнил себе дворецкий. Так сказал ему Джак Флит, друг Кейла, который сам был жрецом. Но Кейл всё равно не чувствовал уверенности.

Его служба Маску казалась совсем не такой, как служба Джака Брандобарису. Маск хотел большего, чем просто служение; Кейл чуял какой-то замысел. Может быть, Маск призвал его, чтобы послужить некой высшей цели?

Он уставился в тёмный потолок. «В этом всё дело?» — вслух спросил он. Маск, разумеется, не ответил.

Однако Кейл знал, как добиться ответа от повелителя теней; сны рассказали ему способ.

Какое-то время он лежал неподвижно, размышляя, споря сам с собой. Наконец, он принял решение. Он устал от бесплотных слов, от загадочной бессмыслицы. Да, он стал жрецом, но не обязан был покорно принимать разрозненные откровения Маска. Хватит одного заклинания, чтобы поговорить с богом напрямую, и возможно — возможно — получить более ясную картину того, чего хочет Маск.

И того, согласен я с этим или нет, подумал Кейл.

Определившись, он потянулся к небольшому столику у кровати и зажёг от ночной свечи свой фонарь для чтения. Мягкое оранжевое пламя заставило плясать тени на стенах комнаты. Из потайного отделения в шкафчике стола он достал свой священный символ — мягкую чёрную маску, добытую в гильдии Ночных Ножей — и сел в кровати. Разум заполнили слова нужного заклинания.

Он встал, подошёл к мягкому креслу для чтения, и сел. Он решил, что это лучшее место для встречи с богом.

В горле пересохло; ладони, наоборот, вспотели. Он уставился на пламя лампы, пытаясь успокоиться. Он сделал глубокий вдох и сосредоточился. Когда он почувствовал, что снова владеет собой, он сжал бархат маски между указательным и большим пальцем и начал читать молитву.

Как только Кейл начал произносить полные силы слова, со стен потекли тени и закружились вокруг, окутав его покровом мрака. Он почувствовал движение вперёд, как будто душа отделилась от тела и отправилась в полёт. Рёв, похожий на рёв бурного потока, наполнил уши. Он стиснул зубы и произнёс последние слова заклинания. Рёв стал громче. Его сознание без предупреждения рванулось вверх со скоростью падающей звезды. Неожиданная тишина. Тьма. Пустота. Затем...

Он почувствовал присутствие Маска, всеподавляющую тьму, соблазнительную злобу. Он увидел силуэт на фоне пустоты. Худощавая фигура; мужчина.

Он хотел задать вопросы и потребовать ответов, но слова не приходили на ум. По крайней мере, его собственные слова.

Наблюдай, сказал голос в голове. Кейл услышал угрозу в этом голосе — и усмешку, коварную усмешку. Силуэт Маска слился с темнотой и стал неразличим. Кейл остался один в пустоте.

Перед ним возник пейзаж: здания, башни, стены, огни — Селгонт в миниатюре. Кейл возвышался над ним. В небесах над головой сияла... не Селун, а ухмыляющийся череп, окружённый слёзами, символ Тёмного Солнца Цирика. На другом краю города, возвышаясь над зданиями, как и Кейл, стоял человек, закутанный в фиолетовый плащ. Он как будто не замечал Кейла, жадно рассматривая город. Луна-череп зловещим светом озаряла его гладкое узкое лицо. Кейл не встречал его прежде, но инстинктивно понял, что это враг. Над мужчиной парил изогнутый жезл из кости длиной с мужское запястье. Жезл двигался так, как будто им махала невидимая рука, и от этих взмахов здания превращались в руины.

Кейл знал, что воплощает собой жезл — силу и угрозу Селгонту.

Жезл станет твоим символом, сказал голос у него в голове. После того, как ты искоренишь зло и убьёшь его владельца.

Кейл начал протестовать. Он не был убийцей, больше не был, но об этом смолчал. Разве стоило пытаться лгать своему богу? Маск знал его, знал, кто он, и именно поэтому призвал его.

- Это моя... - Кейл замолчал, не закончив предложение, чтобы поправить себя. - Твоя цель?

Приглядись. Отыщи свою цель. Или её часть.

Кейл пригляделся к мужчине. За ним стоял мрак, участок глубокой тени, отдалённо похожей на человека. Во мраке возникли два глаза и уставились на Кейла. Кейл присмотрелся поближе... и обнаружил, что глядит прямо в огонь своей лампы.

- Тьма, - выругался он. Потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя. Девять Адов, что это сейчас было? Опять загадочная бессмыслица. С другой стороны — а чего он ожидал? Разговора лицом к лицу с повелителем теней? Может, дружеской болтовни за кружкой эля? Эта мысль заставила его улыбнуться.

Нет, он видел то, что видел. И теперь он мог действовать, руководствуясь этим, а мог забыть.

Обдумывая, какой выбор сделать, он поднялся на ноги, задул лампу и вернулся в кровать. Он знал, что независимо от того, станет ли выполнять волю Маска или нет, он должен хорошо отдохнуть. Завтра они с Тамалоном отправлялись на небольшой приём во дворце хулорна. Там будут все главные фигуры Старого Чонселя, как и сам хулорн со своими идиотскими причудами. Кейлу потребуется смекалка.

* * *

Ривен знал, что спит. Он пытался разбудить себя усилием воли, но не смог.

Он парил высоко в небесах над Селгонтом. Ночь укрывала город, и в темноте светились пятна уличных фонарей. Странно, но на улицах было пусто.

Его внимание привлекло движение рядом со дворцом хулорна. Ривен мысленно заставил себя переместиться. Он медленно поплыл к украшенному орнаментом и позолотой дворцу ничтожества, что правил городом. Далеко внизу он заметил худого человека в фиолетовой мантии с крысиным лицом. В руке мужчина держал скрюченный чёрный посох. Ривен ощутил силу посоха и возжаждал её.

Он могущественен, сказал голос из ниоткуда. Его собственный?

Мужчина взмахнул посохом перед стенами дворца, и по зданию пробежала дрожь. Улыбаясь, мужчина наклонился и откинул угол здания, как ковёр. Дворец обнажился, раскрытый. Когда мужчина нагнулся, чтобы пройти внутрь, из его мантии выскользнул бронзовый священный символ на тонкой цепочке — ухмыляющийся череп, окружённый слезами. Символ Цирика Безумного, знал Ривен.

Мужчина нервно огляделся, сжимая в одной руке уголок дворца хулорна, а в другой — посох силы. Ривен запомнил его лицо, прежде чем тот нырнул во дворец и исчез из виду.

Ривен хотел посох себе. С ним он мог создать собственную организацию. Небольшую, незаметную — маленькую гильдию умелых профессиональных убийц.

Его сила может принадлежать тебе, тихо сказал голос. Если ты присягнёшь мне.

Ривен начал подозревать, что голос принадлежит тому, кто вторгается в его сны.

- Кто ты?

Смех. Селгонт внизу исчез, сменившись вихрем подсвеченных звёздами теней. Верх стал низом, и из этих теней на него взглянула пара глаз — молодых, но знающих, проницательных. Ривен слышал усмешку в голосе.

Ты знаешь, кто я.

Он знал. По крайней мере, он так думал. Он знал, что его соперник Кейл каким-то образом переметнулся к Маску и стал жрецом. У Ривена были причины подозревать, что Маск заинтересован и в нём, но убийца воспротивился. Однако потом он пересмотрел свои взгляды. В прошлом поединке с Кейлом тот использовал заклинание, чтобы одолеть Ривена. Жречество дало Кейлу преимущество.

Преимуществ Кейлу хватало.

Взгляд пронзил его. Тени превратились в вихрь.

Присягни, подстрекал голос.

Ривену потребовалось всего лишь мгновение, чтобы решить. Если Маск обещает силу, Ривен примет её — на собственных условиях.

- Если ты считаешь, что я гожусь в жрецы, - сказал Ривен. - Ты смертельно ошибаешься.

В глазах мелькнула усмешка.

Я знаю в точности, что ты такое.

Ривен кивнул.

- Тогда я... - он обнаружил, что смотрит вверх на потолок своей комнаты, - ...присягаю тебе, - закончил он, на мгновение растерявшись. Свет факела на одном из уличных фонарей с бульвара Ларавкан сочился сквозь щели в ставнях. Его скромную квартиру наполняли тени.

Он откинул одеяло и встал. Сон ярко отпечатался в памяти. Он принёс клятву богу. На самом деле? Он потянулся к поясу с оружием, висевшим в изголовье, и достал одну из волшебных сабель. Оружие легло в руку приятной тяжестью. Оно было настоящим. В отличие от сна. Богом Ривена был металл — в виде монет и клинков.

Он хмыкнул, принявшись одеваться. Ему не нужен бог; ему нужна выпивка и женщина. И для того, и для другого монет ему хватит.

- Что за груда лошадиного навоза, - вслух сказал он и набросил на плечи свой характерный алый плащ. Он никому не клялся. Это был его сон, а сны принадлежали только ему; он не служит ни богу, ни человеку — разве что на собственных условиях. Всё остальное — слабость.

Он затянул плащ. Его взгляд привлекло какое-то движение. Из внутреннего кармана выпал кусок чёрной ткани. По затылку пробежал холодок. Он долгое мгновение рассматривал ткань, прежде чем разум понял, что это такое. Маска; чёрная маска. Ривен никогда не видел её раньше.

- Сукин сын, - выругался он.

* * *

Во дворце хулона обшитые деревом стены приёмного зала были украшены картинами уродливых созданий-гибридов. С полотен таращились и скалились, как живые, перитоны, совомедведи и химеры. Дорогие ковры с изображением похожих существ укрывали пол. С балконов, выходящих в зал с высоты третьего-четвёртого этажа, свисали гобелены. Кейл нахмурился, прикинув, сколько монет глупый правитель Селгонта растратил на художников и безделушки. Когда-то Кейл брал меньше за убийство.

В центре укрытого коврами зала стояли три длинных, гладких дубовых стола. За столами в пышных креслах с высокой спинкой расселся Старый Чонсель Селгонта, похожий на сборище расфуфыренных павлинов. Торговые патриархи города смеялись, заключали сделки и союзы, выпивая и закусывая. В основном выпивая. За исключением Тамалона. Хозяин Кейла никогда не пил больше одной чаши вина, когда ему предстояло заниматься делами. А в Сембии дела были везде.

 Несмотря на тот факт, что хулорн сам устроил это собрание, он до сих пор не появился. Типично. Кейл был уверен, что городской правитель тронулся умом. Он часто носил огромные плащи с капюшоном — видимо, чтобы спрятать лицо — и редко показывался на публике. Слухи текли по городу, как навоз через коровью птицу.

Чтобы не терять бдительности, пока не появится хулорн, Кейл занимался своим обычным делом: собирал информацию для хозяина. К сожалению, даже для его острого слуха разговоры между членами Старого Чонселя сливались в неразличимый гул. Он читал по губам, когда мог, но мешали чаши и вилки, и узнать что-нибудь стоящее так и не вышло.

Подобно Кейлу, слуги остальных патриархов Старого Чонселя стояли вдоль стены позади своих лордов. Все вместе они образовали живой периметр вокруг зала. По обычаю встреч Старого Чонселя каждый купеческий лорд привёл с собой лишь одного доверенного человека — волмонера на языке древней Сембии. Этот термин переводился примерно как «бдительный мужчина», и изначально обозначал телохранителя и советника. Однако за века смысл этой должности изменился. Сегодня волмонер обычно был простым слугой; однако иногда он бывал телохранителем, а иногда — даже шпионом. Кейл был и первым, и вторым, и третьим сразу. Идеальный волмонер из прошлого.

Он обшарил помещение взглядом, по очереди оценивая людей каждого патриарха. Он часто мог узнать что-нибудь о намерениях хозяина, наблюдая за характером и манерами слуги. По крайней мере, это могло подсказать ему, на ком следует сосредоточиться.

Кейл решил, что «слуга», ожидающий Кососа Динта — замаскированный солдат, поскольку его осанка и поведение явно кричали «армия». Значит, дом Динт считает, что Косос нуждается в телохранителе. Почему? Может быть, он на ножах с хулорном?

А вот скользкий подхалим, на котором слишком много зелёного бархата с золотой вышивкой — наверняка для того, чтобы подчеркнуть богатство дома Тест, получившего недавно выгодный контракт на перевозку пряностей у торговой компании Приакоса...

Кейл остановился. Присмотрелся.

В шеренге людей у стены за лордами Талендаром и Лаймосом стоял Дразек Ривен. Зентиларский убийца был замаскирован под слугу, но Кейл всё равно его узнал. Ни одна маскировка не могла спрятать характерную ухмылку Ризена и его хищный одноглазый взгляд. Оба уже встречались в бою, и оба обещали сделать это снова. Их взгляды встретились и замерли.

Единственный глаз Ривена широко распахнулся, когда он узнал Кейла. Его рот сильнее растянулся в усмешке, а правая рука исчезла во внутреннем кармане рубахи и осталась там. Наверняка у него было оружие.

Всего за пару мгновений в голове Кейла промчалась тысяча мыслей. Неужели Ривен служит дому Талендар? Может быть, Талендары заключили союз с зентами?

Не отводя взгляд, Ривен медленно заскользил вдоль стены к Кейлу. Кейл поступил так же.

Потом вспомнил, что он не вооружён. Он оглядел тех, кто стоял поблизости. Вот — дворцовый стражник, который смотрит в сторону столов. Кейл подался к нему, прошёл так близко, что задел плащ. И вытащил у стражника кинжал, перехватив его так, чтобы спрятать лезвие вдоль запястья в рукаве, после чего снова посмотрел на Ривена.

Они продолжали сближаться. Десять шагов. Семь. Кейл не знал, что собирается сделать, но был уверен, что это будет неприятно. Пять.

Наверху прогудели трубы. Они оба застыли и подняли взгляды.

С балконов наверху трубачи хулорна выдули ещё одну ноту. С балкона на северной стене раздался голос дворцового сенешаля.

- Джентльмены. Его драгоценное величество, первый в Старом Чонселе, городской хулорн.

На это объявление ответили нестройные тихие аплодисменты купеческих лордов, едва достаточные, чтобы не нанести оскорбление. Хулорн подошёл к перилам балкона. На нём был синий атласный плащ с густой вышивкой и полумаска, скрывавшая большую часть лица. Когда он заговорил, голос показался Кейлу странно безжизненным.

- Милорды, благодарю, что так быстро отозвались на мой призыв. Надеюсь, трапеза была удовлетворительна?

Лорды согласно забурчали.

- Прекрасно. Надеюсь, вы простите моё отсутствие. Моё здоровье в последнее время стало... непостоянным.

Снова бурчание.

- Вы все — люди занятые, и наверняка задумались, зачем я вас собрал. Не буду томить. Моя цель такова: я назначил представителя.

На мгновение воцарилась тишина, а затем помещение загудело от разговоров: удивление, тревога, громкие вопросы. Кейл и сам был захвачен врасплох. Пост представителя пустовал последние пятьдесят лет — и на то была хорошая причина. Железные цепи сембийских обычаев требовали от хулорна быть выше соперничества в Старом Чонселе, выступать судьёй, посредником и действовать ради общего блага. Представитель был не связан этими обязанностями, но говорил за хулорна. Дом представителя становился самым влиятельным домом в городе, уступающим только дому самого хулорна, зато не подчиняясь тем традициям, которые сдерживали хулорна. представитель мог свободно действовать в интересах собственного дома, и на его пути стоял только хулорн.

Кейл знал, что хулорн сильно рискует, назначая представителя. Представитель обеспечивал хулорну законный способ действовать за пределами общественных ограничений; но история показала, что амбициозный представитель легко мог свергнуть хулорна. Городской правитель был либо чрезвычайно умён, либо чрезвычайно глуп. По мнению Кейла — второе.

Хулорн какое-то время позволил гулу продолжаться, затем заговорил снова.

- Вам наверняка интересно, какой дом я выбрал.

Он выдержал паузу.

- Никакой. Никакой дом. Дезик, выйди вперёд.

Шеи выгнулись. Взгляды сощурились.

- Господа, я представляю вам Дезика Кантора, моего представителя и десницу, наделённого властью действовать от моего имени. Он не из Сембии, но хорошо послужит Селгонту.

Патриархи Старого Чонселя были слишком ошеломлены, чтобы зааплодировать.

Дезик подошёл к краю балкона и встал рядом с хулорном. В тишине громко зашуршала его фиолетовая бархатная мантия. Он явно посчитал молчание оскорбительным. Его глаза прищурились, а тонкие губы натянулись, обнажая зубы.

- Не терпится выслушать ваши... просьбы, господа.

Его голос был шипением змеи.

Кейл узнал его, как только он выступил вперёд — хотя у мужчины в руках не было жезла из сна Кейла. представитель был слугой Цирика, которого Кейл повстречал в видении, и Маск хотел, чтобы Кейл с ним расправился. Дворецкому показалось, что в голове звучит голос бога: «Искорени зло».

- Проклятая тьма, - тихонько выругался он.

Потом он вспомнил о Ривене. Он сильнее стиснул кинжал и посмотрел на убийцу-зента.

Ривен смотрел на Дезика, как волк на заблудшего ягнёнка. Во взгляде Ривена Кейл видел смерть Дезика.

Убийца, должно быть, ощутил тяжесть взгляда Кейла, поскольку отвернулся от Дезика и посмотрел на дворецкого.

Кейл мгновение удерживал его взгляд, затем вернулся к Дезику. Ривен проследил за взглядом Кейла, а потом снова посмотрел на него. Когда они снова скрестили взгляды, на лице Ривена мелькнуло понимание. Он усмехнулся.