Первый из рода

Первый из рода

Глава 1

Серия книг «Путь Проклятого»

Попаданец,

Глава 1

Все началось и по сути закончилось с королевского гонца, принесшего весть. В письме гонца, которого позже заживо скормили моим собакам, говорилось, что Король Фридрих Девятый, тот, что сосед наш, собрал войско дабы избавить жителей княжества Альборос от мерзкого Князя-колдуна Генриха Оманского. Мои руки сжались в кулаки, да что несет этот человек на лошади? Если что, я и есть Генрих и Альборос мой дом…

— Да распоследнему юродивому понятно, что им нужны наши земли! — воскликнул рассержено один из моих воинов.

— Все знают что зимой был голод, и весной у них не осталось выбора, теперь они идут за нашей едой и золотом, — произнес я так громко, чтобы меня услышали все люди, собравшиеся в зале замка. — За нашей едой и новыми рабами! Воевода, собирай людей, и вели готовить стрелы! Всех людей из деревень со скарбом в столицу!

Спустя несколько дней пришли еще новости, подтверждающие, что король выдвинулся с армией на войну.

Первый штурм моего города оказался жестоким, после него на стенах остались сотни растерзанных тел и лужи крови, но войска короля все же отступили. Временно.

Вновь затрубил рог, оповещая защитников города о начале нового сражения за будущее своих детей. В сторону вражеского войска полился куцый дождь из последних стрел. Ко второму штурму на стены вышла лишь половина воинов. Слишком многие погибли при первой стычке… Что-же, смерть пришла и ко мне, но умер я достойно, не с коня упал, не от стрелы из-за угла, а в бою, спасая свою родину. Быть правителем города, который встал поперек горла огромной, многотысячной армии ой как непросто. Да, можно было предать горожан, своих подданных, сбежать и бросить всех, но это не мой путь. Мой путь иной. Я вышел на каменную стену, ритуальным ножом надрезал ладонь и улыбнулся своим родным на прощание. Я пожертвую собой, чтобы выжили они, моя жизнь в обмен на их жизни.

— Каждая капля моей крови заберет десятки жизни, — проговорил я в пустоту и меня никто не услышал, так как мое тело уже взорвалось. Магия крови сработала как надо, последнее, что я увидел, это как словно огромная коса уничтожает армию, моя струна из моей крови, и первым умер король. — Эх, все же хорошо быть не самым слабым магом крови. Пригодились навыки…

* * *

— Ну что, я все-таки умер. Любопытно, кем же я буду в следующей жизни — великим ученым, мальчиком-инвалидом? Может девочкой⁈ Ха-ха-ха! — рассмеялся я в пустоте.

Ну уж нет, обойдусь. Но что же оно так долго растягивается, это ожидание забвения? Нет, я точно уверен, что достоин на новую жизнь! Я уже был магом и даже правителем побыл, правда вот не долго… Зато у меня был гарем! У меня было все, но пришел и мой час…

Нет, ну почему так долго!

А может это колесо перерождения знает, что я был далеко не святым?

— Эй, кто там за главного! Я достоин! Давайте быстрее, я устал ждать! — воскликнул я, и не надеясь особо что кто-нибудь ответит.

И вот Тьма наконец окутала меня, разум начал гаснуть, а на ухо словно кто-то прошептал.

— Куда лезешь без очереди! Не мог подождать? Ну, тогда держи по самое не хочу…

* * *

Огромный метрополитен поражал воображение, повсюду сновали люди, а я и понятия не имел, куда мне теперь идти и что делать. Парень, в тело которого я попал, оказался совсем двинутым нариком, и если бы не мои магические знания из параллельного мира, то я так бы и загнулся на этой скамейке с зажатым в руке пакетиком непонятных белых семян. Передозировка убила носителя, мне осталась его память, но в этом теле больше нет его души, он ушел на перерождение.

Что за дрянь они здесь жрут?

Сидя на перроне я тупил, не-е-ет, не думал, именно тупил — знания моей прошлой жизни смешались в кучу с памятью этого «чуда», но в его голове ничего полезного не было.

Дома у него больше нет, друзей толком и не было никогда, да и работы тоже нет. Нет у него ничего кроме любимой наркоты. А зовут его Павликом.

— Мда, это попадалово, однако, — проговорил я любимую фразу бывшего хозяина этого тела.

Так бы я и сидел на скамейке, пялясь в пол, но вдруг меня привлек резкий крик со стороны.

— Помогите!

— Да чё ты ноешь? Сама виновата, что так разоделась. Иди сюда, сладкая.

Мне все равно уже надоело бездействовать, и потому встав с пошарпанной скамейки я решил вмешаться.

Но вышло дерьмово. Драка в метро, испуганные глаза девушки и окровавленный нож в руке моего убийцы.

«Ах, вот ты как, значит?» — пронеслось в моей голове. «Ну ничего, не все потеряно!» — подумал я и из последних сил толкнул его с перрона перед самым поездом. Он упал на рельсы, так и не выронив окровавленный нож. Он знал что творил, впрочем, как и я.

Сейчас, с удовлетворением смотря на оторванные части тела моего убийцы разбросанные по рельсам я немного переживал за машиниста, выскочившего на негнущихся ногах из поезда, но нисколько не жалел о содеянном. Я чувствовал, как мои силы и сама жизнь уходят из тела, чтобы никогда не вернуться.

Окровавленный бок я старательно зажимал ладонью, хоть и знал что это бесполезно, удар смертелен, а времени, минута не более.

«Ну я прямо уличный боец! Ха, вот ведь невезуха» — подумал я. В кармане куртки я, наконец, нащупал последнюю сигарету. У моего уха чиркнула зажигалка, и кто-то из прохожих дал мне прикурить когда я упал на пол и прислонился к бетонной опоре, чувствуя, как сижу на мокрой от собственной крови куртке.

— Вот так все и закончится, — тоскливо улыбнулся я, скривившись от боли, и затянулся сигаретным дымом в последний раз.

— Ну и похрен, ни о чем не жалею.

Так я и умер, во второй раз, с сигаретой в зубах и блаженно улыбаясь. Не повезло, так потерять драгоценную жизнь, надо еще же умудриться!

Но это был не конец, а лишь начало.

Тьма сгустилась вокруг меня, и я вновь почувствовал леденящий шепот Нечто у самого моего уха:

— Тебя ждет последняя жизнь. Ты правильно поступил. Заслужил еще один шанс, но знай, в новой жизни тебе никто и никогда не позавидует, и это последняя твоя жизнь, береги ее.

И тьма охватила меня и сознание унесло в новое тело отключив меня.

* * *

«Да, со мной непросто, а кому сейчас легко?» — подумалось мне когда я вновь начал мыслить. Да по ходу дела разберемся кто кого и чего, ну а пока я нахожусь в новом теле и не пришел в себя надо разобраться с тем, что я имею. Колесо Сансары тот еще механизм, дважды его пройти без потерь невозможно. Нужно проверить, что стало с моей памятью.

Так, что в итоге? Моя изначальная личность почти стерта, и моя память сохранилась лишь фрагментами, но сплав личности двух разных людей сохранена, слава богам, хоть и перемешано моё я теперь с наркоманом. А вот память его прям хорошо сохранилась, вредные привычки были сразу же стерты, это уж я постарался на славу, ну если что буду пользоваться и его знаниями. Вот только откуда у меня в голове появились эти непонятные слова? Эх, это был или отсталый мир или отсталым был сам носитель. Но ничего страшного, логика осталась моя. Воспоминания о всех любимых и родных я убрал в дальний ящик, я к ним уже не вернусь, никогда…

Стоп! Это еще что? Что за предрассудки да слабости? Откуда боязнь заговорить с девушкой? У меня такого не было… А что это такое⁈ Боязнь высоты? Не-ет, мне она точно не нужна.

— Стереть! Стереть! — мысленно воскликнул я.

— Откуда здесь тяга к воровству? Гадить в подъездах? Стереть всё! О боги, да там еще куча всего. Боязнь сцены, замкнутых пространств, вида крови… Да кем ты был, парень⁈ — возмущенно закричал я в пустоту.

Нет, моя личность лучше. До заводских откатим настройки, и заменим еще инстинкты… Настройки? Что это за слово? Нет, все же память наркомана перемешалась со мной сильнее, чем я думал.

Прекрасно, — подумал я. Психику я настроил под себя и вот уже чувствую, что мое новое тело начало просыпаться, жаль только, что в этом теле нет носителя. Да и почему-то памяти в нем тоже нет…

— Ну что, здравствуй новый дивный мир, — мысленно улыбнулся я. — Прими своего господина! И, надеюсь, я не буду девушкой. Нет, против них я ничего не имею, но становиться женщиной как-то не хочется.

Главное оставить легкость мысли, иначе может случиться то, чего я боюсь больше всего. Ослабив хватку я потеряю себя.

И вот я вновь впервые открыл глаза, не понимая где нахожусь. Повсюду чувствовался металлический запах крови и зловоние, от которого начали слезиться глаза. Тело отказалось двигаться, я не мог говорить, не мог закричать и даже пошевелить пальцем. Я лежал на каком-то деревянном столе, связанный кожаными ремнями по рукам и ногам, и это точно был не морг, грязные, каменные стены не походили на отделку ни одного из современных зданий.

В тусклом свете кто-то словно тень ходил между рядами десятков таких же столов, как и мой, где лежали окровавленные трупы, и что-то тихо говорил. А я слева от себя обнаружил на деревянном настиле привязанный ремнями раскуроченный труп женщины. В кровище и жутко вонявший. Итак, подведем итоги. Да, я жив, и это хорошо, но как-то мне сейчас не по себе, такого я еще не видел нигде и никогда. Куда я попал? Где медики или священники, где хоть кто-нибудь⁉

Не по душе мне место, где я нахожусь, но больше всего мне не нравится моя беспомощность. Я не могу сразиться с тем, кто разбирает на органы эти несчастные трупы, не могу дать хоть какого-то отпора.

— Азиз, а этого что еще не разделали на части? — с ленцой спросил кто-то в темноте рядом со мной.

— Это, друг мой Саиди, именно то, из-за чего я вырвал тебя из сладких объятий твоей новой красавицы-жены, — с усмешкой проговорил его собеседник

— Не такие уж они и сладкие. Она мой мозг получше тебя может вынуть из башки, да еще плюнуть и положить обратно. Эх, Азиз, красавицы — услада для глаз, но они любят поедать мужские мозги, — рассмеялся неизвестный где-то за моей головой. — Давай быстрее, у меня сегодня на очереди первая жена, а я её уже вторую неделю не посещал. Что с этим суповым набором не так? Был женщиной — стал мужчиной, или наоборот? Что в нем такого примечательно,что мне пришлось спуститься в твою мясницкую?

Слушая этих двоих мне хотелось кричать, я был прав, меня сейчас могут разобрать, и нет ничего хуже чем, будучи не в силах даже пошевелиться, молчаливо наблюдать как какой-то маньяк режет меня на куски.

— Не угадал, Саиди. Самое удивительное, что оно живое, такое ведь бывает раз в несколько сотен лет. И при этом у него сильное базовое сопротивление тела, его органы и прочие части не подойдут ни одному свободному, — ответил хриплым голосом некто с другой стороны моего стола.

— Сопротивление к какой стихии? — немного оживился голос за моей головой. — Дай угадаю, к тьме?

— Не угадал, — зло проговорил Азиз. — И не угадаешь, потому то ты и тут. У него сопротивление сразу к трем. Я не смог разобрать его заклинанием, потому и потребовался мастер символов для порабощения.

— Хочешь превратить его в раба? Да кому нужен такой раб? Его мозг жив, а такие все либо сумасшедшие, либо мертвые. Второе столетие пошло, как никто не осмеливался использовать выкинутых из порталов кроме как для создания мертвяков, — проговорил мастер символов.

— Есть заказ на устойчивого к стихиям, и чем отвратительней на вид он будет, тем лучше, и мрачная история раба лишней не будет. Платят золотом за вес, а остальное не наша с тобой проблема, — усмехнулся Азиз приблизившись ко мне, и я, наконец, смог рассмотреть этого курносого бородача в чалме и белоснежном халате, на котором виднелись пятна от крови. — А его мозги… Обрежь его ум символами, вырежи ему половину потока мыслей. Мозги рабу не нужны, мне умного раба не заказывали. Им нужен зверь, вот и сделай из него зверя в облике человека.

Пока они говорили я лихорадочно соображал вылавливая суть, все не так плохо, по крайней мере, я смогу выбраться из этого подвала. Придется потерять свободу, но это точно временно. Ну а сопротивление к стихиям это очень даже хорошо, это можно использовать в будущем.

— Д-а-а, труп, что остался живым после того как его отрыгнула бездна, пугает даже меня, — рассмеялся Саид. — Ну а вид… Такого длинного, белесого и худого урода еще надо поискать, но и на человека он все же похож.

— Откормят его худобу, ты свою работу сделай, а? Мастер ты символов или нет?

— Мастер, — угрюмо проговорил Саид, и подошел ко мне. Я увидел лысого, жирного старика с какими-то символами на лбу, что в темноте горели синим цветом. Его указательный палец, черный, словно пораженный проказой, коснулся моего лба.

Я попытался закричать когда холодный палец коснулся моего лба все тело наполнилось огнем, но невидимые путы и слабость в теле не дали мне этого сделать. Что ты творишь, жирдяй? Что ты делаешь своей магией? Я чувствовал, что этот черный палец не просто коснулся моего тела, он коснулся моей сути, он вмешался в отлаженный механизм моего существа, которым управлять даже боги не в силах!

— Огонь, земля и тьма, — палец чертил по моему лбу треугольник, а сам Саид шептал, словно деревенская бабка, заговор, но в его словах слышалась сила, что изменяла меня. — Вот твоя сила, она тебя и запечатает. Даст силу, но между тем в середине будет удерживать печать раба.

Боль и тьма заполнили меня, внутри словно загорелся огонь, тело мое окаменело, сознание раздвоилось и одна часть меня пыталась умереть, пропасть, разрушиться. Память словно пыталась уничтожить сама себя, тускнели самые яркие воспоминания, и разрушалось то, что никогда не забывается. Но я не давал уничтожить то, что осталось во мне. Я по осколкам собирал разрушенное и бережно окрашивал красками воспоминания, что почти потускнели и истаяли.

Подобное я уже проходил, но сохранить все и полностью противостоять неведомой магии было не в моих силах, но что-то я все-таки смог сохранить. Что-то удалил, например, память о порно-звезде, что нравилась Паше, а кое-что запечатал на лучшие времена. Особенно бережно я обошелся с начальными знаниями о магии, чую, она мне понадобится в ближайшем будущем.

Я терял себя, мысли пытались измениться, но я сражался то с тьмой, то с огнем. Я поднимал валун, что пытался раздавить меня в моем же разуме, я сражался, приходя в сознание лишь изредка. И с удивлением узнал, что мое тело без разума все это время действовало, а не валялось где-то на полу. Меня мыли в какой-то канаве, а затем я валялся в углу какой-то клетки, видя над собой то солнце, то луну. Время летело, но мне было плевать на часы, я чувствовал, что если сейчас проиграю в мысленной схватке то Я, личность, которую я знал и создал, исчезнет.

Голова не хотела соображать и все время хотелось есть. Приходя в себя я кидался на то, что выдавали мне кидая на пол, и съедал все без остатка, хоть чашку плесневелого риса или кусок прелого хлеба едой было сложно назвать, но мне нужна была еда, и этих крох моему телу не хватало. Я пытался говорить в редкие моменты ясности разума, но каждый раз, как только я произносил пару слов, силы покидали меня и разум оставлял меня. Стало ясно, что говорить лучше и не пытаться, и стоило мне мысленно сформулировать это правило, как в разуме словно лопнула струна и мне стало легче противостоять давлению на разум. И вот я вновь пришел в себя, наблюдая, как чья-то немытая рука вырывает из моих рук черствый, покрытый плесенью хлеб. Мой хлеб, еду, которую я так желал, то, что могло спасти этот тело! Голод и измотанный разум внутри подстегнули злобу, что уже готова была вырваться из моей души. Злоба, что родилась во время сражения за память и разум захлестнула меня. Вы хотите отобрать у меня все? Сначала разум, память и знания, а теперь даже этот гребаный кусок хлеба? Ну уж нет, не позволю.

— Мая булка! — орал беззубый громила, что в моих глазах выглядел коротышкой, махая передо мной каким-то самодельным ножом.

— Ах ты! — начал я злиться, но как только произнес первые слова мой разум начал тухнуть, и я, едва не упав на пол оборвал себя на полуслове.

Разум стал чистым словно родниковая вода, я же еще не отошел от глупой смерти в метро и сейчас этот проклятый нож очень бесил меня. Не думая долго я ударил первым в нос громилу, а у моего живота мелькнул нож, но не достал. Я же перехватил руку, что мгновение назад отобрала мой хлеб, и вынул нож из его немытой руки. Мне было уже без разницы, где я и что происходит, я хотел есть, и еще меня попытались убить, и потому я отвечу тем же, только покажу как надо. Нож вошел в горло бугая с всхлипом, и только после этого я обернулся и осмотрелся.

— Я соткан из двух личностей, — одарив напоследок умирающего взглядом, подумал я. — И если надо, я убью любого, без сомнений и жалости.

Просторная клетка, в которой кроме меня находилось еще около десятка низкорослых людей. Они смотрели со злобой в мою сторону, но пока не решались нападать. Мне было плевать на них, меня не интересует этот сброд, я поднял с пола покрытый соломой ломоть хлеба и откусил кусок, держа в другой руке окровавленный, грубо изготовленный нож. И какой же была вкусной эта еда, я старался не уронить ни единой крошки. Я не мог успокоить эту толпу, что явно скоро набросится на меня, и договориться не получится, говорить мне сейчас тяжело. Про кастрацию разума я помню и она работает — каждое слово может отрубить меня, а возможно и искалечить мой и без того сшитый из двух личностей разум. И нет, это все не сон, ноги дрожали от эмоций, что били через край, но я разберусь со всем этим, надеюсь, не погибнув при этом. Новый мир, новая жизнь и новый я.

Когда толпа оборванцев уже хотела наброситься на меня словно стая диких собак, внезапно наступившую напряженную тишину нарушил мелодичный женский голос, который просто не мог оказаться в клетке, полной немытых рабов, таких же, как и я.

— Дайте угадаю, вот это? Оно мое?– послышался нежный, немного удивленный женский голос.

Я покосился в сторону огромной клетки, там стояла девушка, укутанная в черную ткань с прикрытым лицом, видны были лишь ее блестящие, черные глаза. Симпатичные глазки, но я чувствовал в них силу, пусть я сейчас инвалид по магии, но моя интуиция выла, что приближаться к этой девушке лучше не стоит.

— Вы правы, госпожа, — крутился около нее бородач в чалме, постоянно сгибаясь в поклоне. — Это существо лучшее, что мы могли бы найти, но, по правде сказать, оно и самое дорогое из всего товара, что мы сейчас рассматривали.

— Он словно зверь, — шагнула к решетке девушка, не отрываясь смотря на меня, и я увидел как посередине моей клетки с легким шипением появилась серая, сотканная из дымки стена, разделяя на две половинки клетку. В одной части осталась злобная толпа рабов, а в другой я, стоя на окровавленном, дощатом поле и жуя хлеб, а возле меня лежало еще теплое тело того, что посмел отобрать у меня еду.

— Жестокий, страшный и бледный как пески сада царского Халифата, — тихо проговорила девушка, словно зачарованная. — И такой урод, что ни одна наложница во всем Хаборе не ляжет с ним ни за какие деньги.

Не понял, это она кого уродом назвала? Я всмотрелся в лужу крови у ног моих и увидел отражение нормального мужчины. Да, бледный, да худой, но урод? Нет, так не пойдет, черноглазка, это у вас мужики все коротконогие, а я красавец! Дайте только пожрать.

— Госпожа, но вы сами заказывали такого, и мы постарались найти его. Как вы видите, мы старались вам угодить, — расстроенно проговорил мужчина в халате, и я узнал его голос, это был именно тот человек, что пытался разобрать меня на части.

— Знаю, — нежно пропела девушка. — Покупаю. Привяжите его и не устанавливайте родовую защиту, чтобы не навредил домашним. Оно будет только моим, и никто не должен быть в безопасности когда он рядом, кроме меня.

— Вы не боитесь, что он перебьет ваших людей? Он безумен, и не поддается контролю как остальные рабы, — взмолился торговец, вознеся руки в мою сторону, словно обвиняя во всех грехах человеческих. — Он только очнулся и уже убил моего боевого раба для другого заказчика!

— Мне плевать, — строго проговорила та, что привыкла повелевать, после чего торговец щелкнул пальцами и мой разум потух.

Уже в который раз Тьма охватила меня, но я не переставал думать даже в беспамятстве и продолжал изучать себя. Благо доступ к телу сейчас у меня был даже больше чем к разуму, который я спас, потеряв большую его часть. Но мне удалось запечатать самое ценное: знания о магии, некоторые боевые искусства… Алхимию? Ах ты чертов наркоман, Павлик! Оказывается, ты алхимию любил. После него тоже осталось немного ценных знаний, взрывчатка, наркотики, различные кислоты и куча мусора. Гребаный нарик.

Само тело было довольно хорошим и напоминало меня…Или Павлика. Высокий, с крепкими костями, самое главное это здоровье, а остальное можно вернуть в лучшее состояние, было бы время.

— «Я попал, это совершенно точно» — думал я следующие несколько часов, наблюдя за тем, что происходит вокруг меня. К счастью, тело могло действовать и без вмешательства разума, словно на автомате, и пока на меня надевали цепи и выводили наружу из лавки рабов, я изучал мир и нового себя, хоть и внешне был практически копией самого себя. Но имелось несколько особенностей — моя худоба, моя злоба и рост.

Когда мы, наконец, вышли на улицу города я заметил, что все встреченные на пути местные оказались едва ли не на полметра ниже меня, и к тому же я был единственным белым посреди этих восточных людей. Повсюду сновали бородатые мужчины в чалмах и одежде, похожей на халаты, и похоже, что кинжалы на поясе тут в почете. Да, местный колорит очень напоминает страны востока моей прошлой жизни, хотя и у Павлика есть знания о чем-то похожем. И тут я, высокий, бледный и с гладким подбородком, на котором почему то не росла щетина.

— Ха-ха, джекпот! Сектор приз на барабане! Я попал рабом в средневековье, в восточную сказку, где явно есть странная, абсолютно незнакомая магия! Вот дерьмо.

Но я все равно был рад. Ведь больше мира на земле мне хочется жить, умирать рабом я не собираюсь, и вот с этим возникает проблема. Хозяйка купила меня точно не для того, чтобы сделать свободным.

Когда меня тащили через город всего опутанного цепями, горожане смотрели на меня с непониманием. Ни охрана госпожи, ни горожане не понимали зачем нужны такие меры предосторожности, да, немного странный, но все же полудохлый раб, от которого, тем не менее, стража с криками отгоняла любого человека, решившего приблизиться. Из-за странного поведения охраны многие обратили на меня внимание, горожане кричали и указывали в мою сторону пальцами. Они смотрели на меня словно на диковинного зверя и сожалели, что не могут приблизиться и пощупать меня, а при возможности и пустить кровь. Вдруг она, как и кожа, иного цвета нежели у них?