Я - РОСС! [СИ]

Я — РОСС!

Пролог

Утро не задалось с самого начала. Знать бы заранее что и день пойдёт наперекосяк, — плюнул бы, да домой вернулся. Но увы и ах. Не сложилось.

Ещё вчера в главное управление конторы поступила жалоба, или лучше будет сказать — сигнал от бдительной общественности. Сигнал простой — так мол и так, а по такому-то адресу упырь замечен.

Дело-то, в общем, обычное, а в масштабах конторы, можно сказать, рутинное. Но было одно но — адрес, откуда поступила жалоба. А именно — «Москва, Кремль, администрация президента».

Естественно, наши сразу переполошились, дело на особый контроль поставили, а ответственным меня назначили. Так мол и так, иди ты, Петр Денисович, разберись кто там покой кремлевский нарушает.

«Ну и ладно. Схожу.» — подумал я тогда. Мне не сложно, тем более что даже на периферии девять подобных сигналов из десяти оказываются ложными. А тут, считай, самое охраняемое место страны. Здесь кого только нет. И ФСО, и ФСБ, и наши, и служба контроля за паранормами.

Да и сам Кремль структура сложная, необъяснимая. Вроде подумаешь, кучка зданий в центре столицы. Ан нет. Не просто здания, а вполне себе живой организм. Не злой и не добрый. Не плохой и не хороший. Какой есть, Кремль.

И даже если там действительно появился упырь, не факт что он до сих пор там. Не любят они публичные места. Да и не сидят на одном месте.

Поэтому, я хоть и делал всё по инструкции: доспехи надел, рунами «подвязался», дробовик заговорённый прихватил, ножей метательных парочку за пояс сунул, талисман проверил, — башмачок на цепочке, но к вызову отнёсся несерьёзно.

И ведь не сказать что опыта нет, — триста лет на страже, а вот поди ж ты, облажался.

Нет, поначалу всё шло нормально. Меня встретили, проводили за стену, показали где заметили вурдалака, и оставили одного, разбираться.

А след был чёткий. Мне бы сразу сообразить, что если он почти за сутки не выветрился, значит тварь тут побывала мощная, и наверняка очень древняя.

Но я не сообразил. Достал дробовик, ножи поближе засунул, так чтобы под рукой, и двинулся на поиски.

Бродил долго. Уж очень упырь следы старался запутать. И в подвалы спускался, и по чердакам скакал. Но в итоге, всё же нашёл его логово.

Обычный кабинет в череде таких же обычных кабинетов. Правда с необычной табличкой. — «Заместитель министра по делам тяжелой промышленности» Потоцких В. И. Высоко забралась тварина, первый раз такое вижу.

И вот тут бы мне уж совсем напрячься, тормознуть, но любопытство взыграло. Думаю зайду, гляну одним глазком, да вызову группу.

Я ведь всё больше в одиночку работаю, сподручней так. Напарник, он ведь тоже человек, понадеешься на него, а он — какой бы ответственный не был, подведёт. Ну а когда один, сам по себе, тогда и рассчитываешь только на себя.

Ну и упыри, в последнее время, всё дохлые какие-то попадались, слабенькие. Вот и расслабился я, забыл уже, каково это, на матёрого зверя нарваться.

Постучал в дверку — тишина. Толкнул — открылась.

В приёмной никого, что уже само по себе странно. Но я и тут отмахнулся. Мало ли, может вышла секретарша, или наоборот в кабинете. Чай там, кофе начальнику принесла.

В общем, прикрыл я за собой дверку, и уже без стука ввалился в сам кабинет.

За столом никого, на диване тоже. Каким-то шестым чувством посмотрел наверх, и обомлел. Прямо под потолком, вцепившись в ковёр когтями, висел тот, кого я так долго искал. Причём, если я сначала думал что он просто спрятался в этом кабинете, то сейчас понял, что это и есть хозяин кабинета. Известная личность, между прочим, медийная. Его и по телевизору показывают, и в газетах про него пишут. Бо-ольшой человек! Целый зам министра!

Пока я удивлялся, упырь неожиданно прыгнул, и мне едва хватило скорости чтобы уклонится.

Пролетев мимо, он взревел, и резко развернувшись, прыгнул снова.

Но я тоже кой чего умею, поэтому в этот раз не прохлопал, а встретил врага во всеоружии. А именно дуплетом из дробовика.

Дробовик у меня особенный, артефактный. Стреляет сразу с двух стволов и не требует перезарядки. Пули тоже специальные, серебряные, заговорённые. Причём стреляет он так, будто сам знает когда башку снести надо, а когда дырочку аккуратную сделать.

Вот только с первого раза не попал, упырь неожиданно сменил траекторию, оказавшись совсем не там куда я целил.

Лицо его почти распалось, ещё немного и он совсем потеряет человеческие черты и примет свою нормальную форму.

Не понятно почему он решил здесь перевоплотится, знал ведь что заметят, но теперь уже не выяснишь, убивать его надо сейчас, после полного превращения он станет куда сильнее.

Ещё несколько выстрелов ушло в молоко. Зам.министра скакал по стенам с такой скоростью, что обычный человек бы просто не заметил его перемещений.

Лет под четыреста, примерно определил я возраст. Почти ровесник. Потом, когда пришью гада, из черепа пепельницу сделаю, на память. Не у всех есть пепельницы из цельного зам.министра, да ещё и такого древнего.

Вот только убить вурдалака оказалось не так-то просто. Он как бешеный носился по кабинету, и всё норовил поближе подобраться. Я тоже не стоял на месте, но попасть пока не получалось. Слишком уж непредсказуемо он двигался.

К слову сказать, кабинет не из маленьких. Не знаю, все ли такие здесь, в Кремле, но этот метров на восемьдесят потянет квадратных, да ещё и потолки высоченные. В общем, есть где чудовищу разгуляться.

Улучив момент, я активировал, и бросил перед собой руну.

Но упырь опытный, сразу засёк опасность, и сгруппировавшись, рванул по другой стороне, целясь на выход.

Запечатывать дверь в таких случаях полагается автоматически, то есть сразу, зашёл в помещение с нежитью, и закрыл рункой. Если вдруг не справишься, то тварь всё равно выйти не сможет, и будет уничтожена подоспевшей группой.

Я же правилами пренебрёг, и сейчас пожалел об этом.

Времени на ещё одну руну упырь не давал, и я понимал что он использует любую мою оплошность.

Хитрый и умный, самое опасное сочетание. Но оно и не удивительно, — ведь как-то же он дожил до таких лет?

Отступив к двери, я поднял дробовик и прицелился. Упырь замер. Стрелять сейчас бесполезно, слишком он быстрый, среагирует, а вот когда начнёт двигаться, тогда и бить на упреждение.

За спиной у меня дверь, справа зайти он не может, поэтому вариантов куда он дёрнется, остаётся всего два, что существенно увеличивает мои шансы.

Сосредоточившись, я ждал. Но хитрая тварь всё понимала, и буравя меня своими маленькими глазками, ехидно ухмылялась. Выстрелю сейчас — промахнусь.

— Страш-шноо?.. — обнажая огромные клыки, прошипел вурдалак. Глаза его сузились, а рот растянулся в отвратительном оскале.

Разговаривать с нежитью я не люблю, но тут уж слишком серьёзный был перс, заслуженный. Его бы в клетку, да пообщаться по-человечески. Глядишь и сдаст кого-нибудь. Будь я с группой, можно было бы живьем взять — если такое определение здесь применимо, а одному мне с ним точно не справиться.

Внезапно позади, за дверью, раздался шорох. Не оборачиваясь, и не сводя взгляда с твари, я шагнул в сторону, прячась за стену.

— Свои! — раздался знакомый голос. Это был мой давний друг, сравнительно молодой ещё, под двести лет, Леха по фамилии Бык, с кличкой Бычара. Когда-то мы с ним работали в паре, но потом судьба развела, он заграницу подался, каких-то супер зверей ловить, а меня тут, местную гопоту шевелить оставили. И вот недели как две вернулся, и сразу в работу впрягся.

«Ну вот и капут тебе, тварина древняя» — только и успел подумать я, как в спину что-то ударило, и мне в лицо полетел мраморный пол кремлевского кабинета.

Глава 1

«Что за чертовщина?» — мелькнула заглушаемая инстинктами мысль, и я бешено замолотил по воде руками, стараясь не нахлебаться.

Это потом придёт время задуматься, как я, секунду назад свалившийся на мраморный пол, вдруг оказался в воде. А пока на первом месте стоял инстинкт самосохранения, которому было не до причин и следствий.

— Ну слава богу… — Когда оказавшись на выложенном камнем берегу, я бессильно вытянулся и туго вдыхал сырой воздух, облегчённо произнёс кто-то находящийся рядом. — Жив боярин! Жив! Хвала богам!

«Что за чушь…» — повернувшись к источнику звука, я узрел перед собой немолодого мужчину в потёртом пиджаке и престарелой коричневой шляпе. Но говорить ничего не стал, — ибо молчание — золото, а когда подбежали ещё какие-то люди, и вовсе притворился глухим.

— Лекаря! Лекаря сюда! — надрывался чей-то голос, и уже через несколько секунд расталкивая собравшуюся вокруг меня толпу, протиснулся какой-то человек в длинном сером сюртуке и с коричневым чемоданчиком.

Беглый осмотр, и вот я уже сижу, с недоумением разглядывая свои руки. Тонкие, не детские, но очень мосластые запястья, длинные пальцы, и в сравнении со мной прежним, практически полное отсутствие мышц.

И это ещё не всё. Люди вокруг тоже очень странные, говорят понятно, но как-то иначе, одеты необычно, даже скорее нелепо, словно актеры в каком-нибудь бродячем театре.

«Бред, бред и ещё раз бред…» — пронеслось в голове, и несколько раз попытавшись «проснуться», я понял что всё происходит совсем не во сне.

На всякий случай тряхнув головой — в надежде что наваждение само собой рассосётся, я попытался активировать руну обогрева — купание получилось не самым приятным, но ничего не произошло; здесь совершенно не ощущалось течений магической энергии.

В голове пустота. Неопределенность и растерянность. Наверное, первый раз за почти три сотни лет.

Но это быстро проходит, мозг сам подсовывает ответы на не заданные вопросы, и чем больше я напрягаюсь, тем меньше становится непонятного, и через минуту я уже вполне осознаю кто я, где я, и что за люди меня окружают.

Из ощущений — кружится голова, хочется спать и есть, но ещё больше хочется оказаться в Кремле, и добить обнаглевшую тварь. Это потом придет понимание что смертельный удар я получил в спину, а пока мне кажется что во всём виноват скрывающийся под личной замминистра упырь.

Вот только теперь вряд ли, — сделанного не воротишь, и я буквально всеми клетками мозга ощущаю как прирастаю к этому молодому телу, впитывая в себя личность его прежнего владельца.

* * *

Спустя неделю.

Другой мир. Другая реальность. Другое измерение. Место в котором я оказался, можно называть как угодно, сути это не меняет. Здесь нет той магии которую я знал, нет моего дома и моих друзей. Здесь нет меня, в привычной мне ипостаси — охотника за вампирами, а есть лишь худощавый парнишка в теле которого мне «посчастливилось» оказаться.

Но я не ною. И не отчаиваюсь. Немного обидно что так случилось, но если уж случилось, значит придется жить с тем что есть.

Итак, теперь меня зовут Максим Большов, мне семнадцать лет, и я боярский сын, самый что ни на есть настоящий, из древнего, некогда богатого рода. И это хорошие новости. Теперь о плохом.

От былого богатства остался лишь небольшая крепость на берегу залива, прямо на границе, да пара деревенек у чёрта на куличках. Ещё не совсем старый, но дряхлый дедуля давно уже отошел от дел, ни отца ни матери я не знал, а братьев и сестёр отродясь не бывало. Дед же и так был не прочь выпить, а в последнее время и вовсе со змием сдружился, в картишки стал поигрывать, да так потихоньку и слил всё добро семейное.

Здесь хочется сделать небольшое отступление по поводу моего отношения к близким парнишки, чьё место я сейчас занимаю, — каким-то образом я, подселившись в чужое тело другой реальности, поглотил жившую в нём личность, и все её воспоминания (личности) воспринимал как свои собственные. Хорошо это, или плохо, сказать пока не могу, но очевидное вижу прямо сейчас — я всё ещё жив, и жизнь эта, возможно, пойдёт по другому, без боязни за своих друзей и близких, без постоянной погони за бесконечной тьмой и её приспешниками.

Правда здесь тоже не всё так гладко как хотелось бы, и мой донор хоть и принадлежит к знати Росского княжества, но у его семьи имеются серьёзные проблемы.

Если коротко, то выглядит это как проклятие. Изначально серьёзно одаренная боярская фамилия — а линия Большовых могла похвастать сильной магической ветвью земляных магов, за последние сто лет потухла, рождая одних только бездарей.

Бездарями, или выхолостами, здесь называли лишенных магического дара наследников, чьё появление расценивалось как кара за какие-то грехи.

Конечно, у всех такое бывало, даже княжеская ветвь не исключение, но так чтобы сразу несколько поколений кряду — это был нонсенс.

А теперь, если верить «моим» воспоминаниям, когда родился одаренный наследник, то бишь я, беда пришла с другой стороны. Дар парня оказался каким-то неправильным, и чем больше он развивался, тем слабее становилось сознание его носителя. Нервные расстройства, постоянные срывы и переходящие в длительные психозы истерики, вся эта дрянь сопровождала его на протяжении всей жизни. А итогом, как вишенка на торте, должно было стать испытание, после которого дар раскрывался в полную силу, и от того как сам одарённый справится с ним, зависело очень многое.

Но дар не раскрылся. Год, проведённый в лицее, закончился испытанием, которое Максим, по какой-то причине, не прошёл. Обладая сильнейшим потенциалом на потоке, он не смог перевести свой потенциальный талант в кинетическую плоскость.

Такое тоже случалось, не он первый, не он последний. В истории уже были подобные «самородки» с «кривым» даром, и ничем хорошим это не заканчивалось.

Что за «кривой» дар, в чём проявляется его кривизна, и почему он так нервировал парнишку, я пока не знал. Какие-то воспоминания присутствовали, но в основном полный сумбур. А сам я, за всё время проведённое в новом теле, так и не смог — не то что понять, я даже почувствовать не смог ничего кроме зверского аппетита. Истощенный нервяками парень уже давно почти ничего не ел, и весил всего килограмм шестьдесят при росте под метр девяносто. А сейчас, когда нервную систему ничего не беспокоило, организм наконец потребовал своё, заставляя поглощать огромные порции.

Так что, на дар этот неведомый, я пока забил, и занимался насущными делами, которых, несмотря на смешные масштабы, оказалось более чем достаточно.

Во-первых, сама крепость, или как мне было привычнее, замок. Давно не вникающий в реальность дедуля, похоже, просто не замечал обшей разрухи в виде потрескавшихся стен, протекающих потолков, облупившейся штукатурки и всего остального. Мне же сие весьма не нравилось, и я, на правах наследника, а вскорости и хозяина — на мой взгляд жить пращуру оставалось совсем недолго, с головой погрузился в бытовые проблемы, начав с увольнения Федора, здешнего управляющего.

Ну а кого ещё винить в том, во что превратилось некогда грандиозное строение? А ведь ему за это деньги платят, и деньги, кстати, немалые. Тем более что не только личное впечатление от знакомства с ним у меня осталось очень неприятное, но и в воспоминаниях мальчишки, Фёдор отражался лишь с отрицательной стороны: Хитрый, скользкий, жадный — так он характеризовал его.

Сидя в дедовском кабинете — тут, кстати, пришлось изрядно потрудиться, попав сюда в первый раз я едва не задохнулся, пыли здесь было столько, что и вспомнить страшно. Так вот, заняв место за огромным «дедовым» столом, я вызвал сюда Фёдора. И вроде бы, чего такого может случится при самом обычном разговоре хозяина со слугой? Ан нет. Случится может всякое. Например убийство.

Не знаю что на меня нашло, может последствия перемещения, или ещё чего, но когда он стал угрожать мне каким-то компроматом, в голове переклинило, и схватив массивную бронзовую пепельницу, я со всей силы швырнул её в наглеца.

Убить, конечно, не убил бы, даже если б попал, но тот отшатнулся, уворачиваясь, и каким-то образом запутавшись в конечностях, приложился об угол камина, и всё, каюк. — Классика жанра.

Пока я соображал как быть и что делать, в кабинет вошёл состоящий при молодом боярине денщик дядька Иван.

По метрике — паспортов тут ещё не знали, Кахидзе Иван Матвеевич, шестидесяти двух лет отроду, невысокий, как коленка лысый, но бородатый, смуглокожий и черноглазый, с большим грузинским носом и толстыми мясистыми губами, пошлёпав которыми, он произнёс,

— Чтэ… Упал родымий?..

Не знаю отчего, но как только я увидел его в первый раз, Ивана в смысле, мне показалось что такое поведение — акцент в частности, это лишь ширма, за которой скрывается совсем другой человек. И хотя интуиции своей я верил безоговорочно, но сказать определённо, какой он там, за этой ширмой, пока не мог.

— Да, дядька Иван, оступился Федя маленько… — задумчиво глядя на растекающуюся по полу кровь, произнёс я, решив заодно и проверить, насколько предан мне мой слуга.

И тот не подвёл.

— Сэйчас приберу. Погодытэ малэнко… — сказал он, оценивающе осмотрел лежащее перед ним тело, и тихо исчез за дверью.

Понятно, что в этом мире жизнь слуги — пусть и управляющего, — ничего не стоит, но всё же приятного мало…

Ждать, пока он приберёт, не хотелось, я хоть и не неженка, вот только местная часть меня сидеть рядом с ещё тёплым трупом, и заниматься учётом, — не привыкла, поэтому, прихватив стопку бухгалтерских книг, пришлось ретироваться обратно в свою комнату, пройдя при этом через кухню, и запасшись палочкой копчёной колбаски.

Поначалу позывы моего нового тела, меня напрягали — ту же колбасу не привык я палками жрать, но, буквально по прошествии трёх дней, всё устаканилось, и то что казалось странным и непривычным, стало само собой разумеющимся, — во всю шло слияние соседствующих личностей. То есть, вроде бы, свойственные молодости необдуманные импульсы присутствуют, но тут же гасятся благоразумностью умудрённой старости. Мне даже интересно, кто из нас победит в плане эмоций, — старик, или всё же пацан?

А комнат здесь, к слову, было достаточно много, точно больше тридцати, но в пригодном для жилья состоянии, то есть с мебелью, приличных, и без разбитых окон, всего шесть: Комната деда, моя, управляющего, дядьки Ивана, кухарки и садовника. Был ещё истопник, но он жил по месту работы, в кочегарке. Теперь вот ещё кабинет появился, но туда только после уборки.

В общем, засел я на кровати и перелистывая учетную ведомость, принялся за колбасу. Так-то бухгалтер из меня неплохой, сложность лишь в том, что я даже примерно не владею информацией о ценах этого мира, но посидев пару часиков, сопоставляя доходы с расходами, я выяснил что первые были весьма скромны, а вторые непомерно велики, и как при всём этом мы не пошли ко дну, пока оставалось загадкой.

То есть, если верить бухгалтерии, выходило что зарабатывали мы примерно пять тысяч серебром в месяц, а тратили в среднем семь. И так происходило не только сейчас, а тянулось на протяжении многих и многих лет.

А это значит что? — А значит это, что либо тот кто вёл учёт, делал это спустя рукава, либо планомерно обманывал. — Третьего не дано.

С ценами на продукты, услуги и зарплату тоже всё странно получалось, например буханка подаваемого к столу хлеба, стоила без малого рубль, палка колбасы уже пять, а зарплата садовника составляла десять рублей в месяц. Как такое могло быть? Подлог очевиден. И я, вооружившись письменными принадлежностями, старательно выписал всё что казалось мне странным, отложил книги, и направился к кухарке, надеясь просветиться в местной ценовой политике, да прихватить ещё чего-нибудь вкусненького.

— И чего это ты, Максимка, никак снова потчевать явился? — уперев руки в боки, прямо в проходе встретила меня та. — У тебя не глисты, случаем, завелись? Ты руки-то моешь?

Поначалу, когда я впервые увидел эту женщину, слегка опешил от такого к себе, боярину, обращения. Но поковырявшись в памяти, понял, что оно вполне обоснованно, ибо в детстве, а оно у парнишки было не очень радужным, кухарка Марфа заменяла ему и мать и отца, так что могла не только сказать всё ей что вздумается, но в особых случаях и полотенцем мокрым отшлёпать.