Смотрители

Ян Сундуков

Смотрители

Как выглядит Вселенная? Не с точки зрения рядовых её жителей, а с точки зрения стороннего наблюдателя. Далеко не праздный вопрос. Ещё было бы неплохо выяснить, насколько она большая? То есть сколько в неё помещается миров? Но самое интересное – одна ли она?

Разумеется, обычного горожанина Небесного Форпоста такие вопросы не занимают. Горожане мыслят прагматично и очень быстро, особенно когда это касается их личной выгоды. Однако в городе есть целая группа существ, вплотную занимающаяся этим вопросом – это маги, точнее одна из кафедр в Магическом Университете. Именно здесь специалисты пытались и продолжают пытаться построить модель Вселенной и ответить на все вопросы о её происхождении.

А началось всё намного раньше. Небесный Форпост так бы и остался всего лишь региональным центром, если бы не Война Всех со Всеми. Эта война так лихо прошлась по всему известному миру, что последнее уцелевшее королевство и, кстати, победившее в ней, надорвалось и рассыпалось, не в силах переварить весь объём завоёванного. Небесный Форпост, как и большинство городов, принимал участие в этой войне. Правда, в отличие от подавляющего большинства других городов ему посчастливилось ни разу не сдать своих стен. А желающих их занять было немало. Но война окончилась, и, сидя на руинах разваливающейся на части империи, несколько предприимчивых горожан смекнули, что в данный момент город никому не принадлежит. Вокруг города простираются большие и плодородные территории, которые контролируются бандитами, да бродячими отрядами наёмников и бывших военных, то есть тоже бандитами. Через город проходят две дороги, имеющие вполне себе экономическую ценность. Но главное, в городе есть приличный гарнизон и небольшая база воздушного флота, с пятью уцелевшими кораблями, три из которых боевые.

На незамедлительно организованном народном собрании было решено объявить Небесный Форпост вольным и, соответственно, независимым городом. Идея крайне приглянулась озверевшим от бесконечной войны горожанам. А с теми немногими, кто был против, по какому-то невероятному стечению обстоятельств произошли несчастные случаи. Военные тоже не упрямились. Те, кому они присягали, давно были мертвы, а здесь подворачивался шанс и пожить подольше, да и постоянный заработок казался вполне достойным аргументом.

Так начался славный путь Небесного Форпоста. Но до его полного расцвета было ещё очень далеко.

Изначально власть сконцентрировалась в руках нескольких семей. Этот период истории называют Становлением. И отдают должное первым правителям, которые не только смогли отстоять независимость города, но и укрепить его позиции на политической карте мира. С течением времени город богател и рос. А поскольку без кризисов обойтись как-то не получается, Небесный Форпост сотряс первый в истории города большой катаклизм власти. В сумбуре и неразберихе казалось, что для города всё может закончиться очень печально, но власть захватил способный и крайне амбициозный человек. Его звали Филипп. Впоследствии Филипп I Великий. Так началось единовластие. На пятом году правления Филипп объявил себя королём города и короновался в Храме Всех Богов на Храмовой площади. Его потомки сохраняли данный титул и традицию коронаций в этом же храме. Власть королей продержалась довольно долго. И именно в этот период произошло событие, навсегда изменившее мир, и превратившее Небесный Форпост из крупнейшего мирового центра в один из межмировых центров торговли.

Как и всё гениальное, открытие было сделано случайно. И совершил его кот. Звали кота Барсик. Он был первым, кто обнаружил и использовал портал в другой мир. История, к сожалению, не сохранила данных о том, какие цели преследовал Барсик на той стороне, но ходил он туда регулярно.

Первая экспедиция, отправленная в портал вслед за Барсиком, обнаружила там мир, во многом схожий с миром Небесного Форпоста. Исследования продолжились, и в конечном итоге это привело к Контакту, который впоследствии способствовал началу межмировых торговых отношений.

Годы шли, структура совершенствовалась. Сперва была налажена связь с одним, потом с двумя мирами, и теперь уже цепью порталов соединены двенадцать миров. Со временем в них тоже появились города, похожие на Небесный Форпост – большие, богатые и независимые.

А что же Барсик? Ему поставили памятник. Нарекли Барсик I Любознательный и возвели в сан герцога. С тех пор много воды утекло. В городе давно нет короля, а коты так и продолжают считать себя отдельным герцогством.

Что касается порталов, их продолжают изучать. Маги бьются над этой проблемой, но особых прорывов пока нет. Удалось выяснить, что в любом мире может быть от одного до семи порталов. Порталы открываются с различной цикличностью и ведут всегда в одно и то же место, туда или обратно. Портал у Небесного Форпоста открыт каждые трое суток, по семь с половиной часов. У других свои циклы. Известны порталы, которые открываются раз в сто лет. Возможно, есть и с ещё более длинным периодом. С порталами намного больше вопросов, чем ответов. Само их происхождение в конечном счёте списали на системный сбой, при сотворении миров, точнее Вселенной, поскольку по мнению специалистов, занимающихся теоретической магией, Вселенная вмещает в себя множество миров, но сколько они сказать не могут.

После открытия порталов началась эра процветания города. Появился Магический Университет, со временем ставший самым престижным учебным заведением известной Вселенной. Также была основана башня погодного волшебства, но она не столь популярна, хотя погодные маги старались и стараются изо всех сил. Город стал как никогда многорасовым. Со всех открытых миров в него стали съезжаться специалисты, туристы и просто бездельники.

Однако, как известно, хорошо не может быть долго. Небесный Форпост накрыл второй в истории города большой катаклизм власти. Катализатором проблемы оказался король Седрик VII. Проблема заключалась в том, что он решил объявить себя богом. Ситуацию осложнял тот факт, что все вакансии богов были заняты богами, о чём недвусмысленно свидетельствовала Храмовая площадь в центре старого города. В возникшей неразберихе и последующем кровопролитии жрецы почти всех культов усмотрели божий промысел. Однако современным обитателям Небесного Форпоста, ну или тем немногим из них, кто даёт себе труд интересоваться историей города, известно, что божьему промыслу поспособствовала местная элита, усомнившаяся в том, что новому божеству Седрику Всемилостивому надо приносить в жертву своих дочерей.

Когда все успокоились, кровь смыли, а тела предали земле, встал вопрос о новой системе власти. После не слишком долгих колебаний, пары убийств и нескольких кучек золота, перекочевавших из одного кармана в другой, власть отдали в руки Магического Совета.

На фоне предыдущих форм правления магическая система просуществовала очень недолго. Слишком далеки были маги от народа, а горожане, уже почувствовавшие вкус революций, этого не любили, и не любят до сих пор. Правление военных, пришедших на смену магам, также не затянулось. Но тут надо отдать должное правящим генералам. Они своевременно смекнули, чем всё может закончиться, и быстренько передали власть временно сформированному муниципальному правительству. Как ни странно горожанам приглянулась данная форма правления. Правительство меняют раз в пять лет, и вот уже скоро минет три столетия подобной системы. Это, конечно, не рекорд, но уже показатель. Впрочем, от жителей Небесного Форпоста можно ожидать подвоха в любую минуту. В муниципалитете об этом, разумеется, знают и опасаются, тем более что в последнее время ситуация несколько обострилась. Численность населения продолжает неуклонно расти за счёт мигрантов, прибывающих в город в поисках лучшей доли и того, что можно украсть. А вот пропускная способность улиц и количество жилой площади уже давно стабилизировалось, и подвижек в направлении изменения сложившейся ситуации граждане не наблюдают, что не может их не беспокоить. Не так давно муниципалитет предпринял героическую попытку строительства посёлка за чертой города, для размещения мигрантов, но столкнулся с рядом неожиданных трудностей. Сперва возмутились эльфы и непонятно чем занимающиеся борцы за сохранение природы. Мотивом их выступлений послужил лес, часть которого неминуемо должно было затронуть строительство. Доводы о том, что приезжим существам негде жить, и что ютятся они по трущобам, распространяют зловоние, антисанитарию и дурно влияют на имидж города, не возымели действия. Несколько месяцев переговоров закончились компромиссным решением, но строительство начать не удалось. Какой-то книжный червь откопал в архивах города запись о том, что на этом месте ещё до Войны Всех со Всеми находилась часть защитного комплекса, и строительство неминуемо уничтожит памятник древнего зодчества. Доводы о том, что про этот памятник никто слыхом не слыхивал, и что его надо сперва откопать и отреставрировать, на что уйдут немалые деньги и прорва времени, да и исторического интереса он не представляет, не произвели впечатления на немедленно сформировавшуюся группу любителей истории. Переговоры зашли в тупик, где и пребывают последнее время. Ситуация могла бы накалиться, но, к счастью для муниципальных властей, внимание горожан привлекла башня погодного волшебства. Минул третий месяц без дождей, кое-кому из городских обитателей неплохо было бы помыться. Не то чтобы в городе не хватало воды, просто некоторые в силу воспитания и других моральных установок не считали это проблемой, предпочитая отдавать мытьё на волю природы. Ворчание и недовольство переросло в прицельное метание овощей и яиц в окна башни. Правда, закалённым в постоянных распрях с горожанами погодным магам удаётся держать свою линию. Их объявления о том, что работы ведутся, висят почти на каждом доме. И работы действительно ведутся.

Старик окинул взглядом комнату и улыбнулся. Всё стояло так, как он любил. Письменный стол с аккуратно разложенными бумагами и пишущими принадлежностями. Старенький, но очень удобный диван, сколько ночей он провёл на нём… Печка и небольшой буфет со столиком для приготовления закуски и еды. Старый обогреватель, работающий при помощи магии и хорошего пинка. С возрастом старик стал больше мёрзнуть и одной печки не всегда хватало.

– Вот и всё, – произнёс старик и посмотрел на своего ученика, здорового бугая по имени Джонни. – Я обучил тебя всему, что знал. Теперь этот дом твой, и твоя первая самостоятельная ночь.

Джонни кивнул и добродушно улыбнулся:

– Спасибо, учитель, я тебя не подведу.

– Надеюсь. Пойдём, проводишь меня, и фонарь не забудь, – старик в последний раз окинул взглядом помещение, в котором он провёл столько весёлых лет, и вышел.

Оказавшись на улице, он усмехнулся и вдохнул полной грудью ароматы старого кладбища. Несмотря на поздний вечер воздух был сухой, и ожидаемой вечерней прохлады не наблюдалось. Бросив недобрый взгляд в направлении погодной башни, чьи контуры, подсвеченные габаритными огнями, нетрудно было разглядеть в сумерках, бывший и нынешний смотрители двинулись к выходу.

– Не забудь, что я тебе говорил про южный склеп, – напомнил старик. – Там дверь перекосилась, надо поправить.

– Я всё помню, учитель. Не беспокойтесь, – ответил Джонни.

Старик посмотрел на него. Добродушный малый, несмотря на свои очень серьёзные антропометрические данные и физиономию, могущую вселить ужас в неподготовленное существо, Джонни был очень спокойным и воспитанным человеком. То что это никак не сочеталось с его внешностью, его не волновало. В тоже время нельзя было сказать, что он был как-то изуродован или страшен от рождения, просто с его внешностью намного естественней сочетался боевой топор, а не фонарь смотрителя кладбища. Девушки, в своём большинстве, находили его милым и даже симпатичным, при условии того, что не убегали во время первой встречи. Вообще, в темноте его чаще принимали за мелкого тролля, чем за человека. Конечно, ему несколько не хватало образованности, но этот недостаток с лихвой компенсировался его энтузиазмом.

У ворот старик остановился.

– Ну, удачи тебе, Джонни, – он отстегнул от пояса и передал приемнику кольцо со старым ключом от ворот кладбища. – Держи, теперь ты тут главный.

Прикрыв за учителем калитку, Джонни некоторое время стоял, смотря ему вслед. Тряхнув головой, он развернулся и зашагал обратно. Он уже почти достиг домика смотрителя, когда резкий звук привлёк его внимание. Из недр башни погодного волшебства в небо ударил ярко-жёлтый луч. Сопровождалось это отвратительным свистящим звуком, разносившимся далеко за пределы города. Само по себе данное обстоятельство не было новым. Джонни выругался и собрался идти дальше, когда прогремел взрыв. В яркой вспышке света крыша башни подпрыгнула и испарилась, а затем в небо ударил фонтан огня, превративший башню в не вовремя разбуженный вулкан. Со свистом и воем извергнутые из недр башни обломки равномерно разлетелись по всему городу. По возможности при приземлении они организовывали пожары. Но Джонни это не занимало. Что-то, ярко сияя и оглашая пространство невообразимым звуком, летело прямо к нему. Несмотря на свои габариты, Джонни был ловким малым, а учитывая приближающийся объект, его ловкость, как-то сама собой, резко увеличилась. Объект вошёл в землю, проведя эксгумацию содержимого нескольких могил и снеся пару древних монументов. В общем хаосе, расползающемся по городу, происшествие на кладбище никем замечено не было.

Джонни вылез из канавы и осмотрелся. Место приземления объекта дымилось. Смотритель подошёл ближе, заглянул в воронку и сокрушенно покачал головой. Даже при скудном ночном освещении было ясно, что не может быть и речи о том, чтобы восстановить целостность обитателей эксгумированных могил, статуи, произведения древнего кладбищенского искусства, также были безвозвратно утеряны. Тем не менее работа предстояла большая. Восстановление соседних покосившихся монументов потребует немало времени и денег. Мысль о деньгах заставила Джонни задуматься. С учётом общего бардака, творящегося в городе, можно будет затребовать на восстановление несколько большую сумму, чем необходимо. В конечном итоге за все происшествия, связанные с деятельностью погодной башни, расплачивается гильдия магов. Так что муниципальный бюджет не пострадает, а вырученные сверх плана деньги можно будет пустить на ремонт и благоустройство территории. Довольный своей идеей Джонни подобрал брошенный и погасший фонарь и зашагал к своему домику.

Дымок, поднимающийся из воронки на территории кладбища, становился всё меньше, и когда он почти пропал, в ночной тишине раздался звук, больше всего похожий на звук раскалывающегося ореха. Впрочем, его никто не услышал, как не увидел и сияния, на несколько коротких мгновений окутавшего воронку.

Большую часть ночи Джонни провёл за сочинительством. Он составил душераздирающий документ о нелёгкой судьбе покойников, на вверенном ему объекте. Так же он указал, что столь древний некрополь нуждается в большем внимании властей и увеличении финансирования, на восстановление наиболее древних надгробий. На самом деле наиболее древние надгробия в большинстве своём не сохранились. За многолетнюю и не всегда спокойную историю города чего только не случалось, в том числе и с кладбищем. Закрыли кладбище не так уж и давно, превратив его в мало посещаемый памятник, а до этого хоронили как попало и где попало. Но сейчас это значения не имело, главное было привлечь внимание к кладбищу, за которое Джонни ратовал всей душой.

Перечитав несколько раз документ, уже под утро он прилёг вздремнуть на пару часов. После чего наскоро перекусив ветчиной, сыром, оливками, большим стаканом молока и половинкой курицы, отправился в город.

После ночной бомбардировки город был слегка взволнован. Пожары уже потушили, и группы граждан в приподнятом настроении спешили к башне погодного волшебства, прихватив с собой хворост, доски и другие ненужные деревянные предметы. В том же направлении выдвигались и группы городских гвардейцев.

Джонни все эти подвижки не интересовали, его занимало здание муниципалитета. Достигнув своей цели, он в буквальном смысле изловил одного из секретарей, которых великое множество металось по вестибюлю, заскакивая из кабинета в кабинет с бумагами, свитками и огромными папками. Суета и шум были страшные, тем не менее, удерживая секретаря за шиворот, Джонни наклонился к нему.

Увидев лицо Джонни, секретарь съёжился и попробовал притвориться мёртвым. Это не возымело эффекта. Для привлечения внимания Джонни его слегка встряхнул и сказал:

– Я принёс прошение по поводу ночного происшествия на кладбище.

– Ага.

– Возьми его и передай куда следует.

Секретарь издал неопределённый звук, и Джонни обратил внимание, что галстук секретаря, который вместе с воротником костюма оказался в его руке, слегка затянулся, лишая кислорода своего хозяина.

– Осторожнее надо с такой одеждой, – Джонни отпустил его и дружелюбно улыбнулся.

Судорожно хватая ртом воздух, секретарь посмотрел снизу вверх на Джонни. В его взгляде читалась мысль, которой он хотел поделиться, но обезоруживающая улыбка и габариты смотрителя кладбища оставили эту мысль невысказанной.

– Какое происшествие? Где? – спросил он.

– Сегодня ночью, на кладбище. Вот! – Джонни передал секретарю документ.

– Хорошо, – секретарь кивнул и сунул бумагу в папку. – Я могу идти? – на всякий случай спросил он.

– Конечно – конечно.

Джонни посмотрел ему вслед и, будучи очень собой довольным, отправился покушать.

Секретарь не был плохим работником, не желал он Джонни и зла, даже несмотря на то, что последний его чуть не придушил. Просто в этот день было столько работы, столько бумаг и происшествий, что до прошения смотрителя кладбища просто не дошли руки, и оно затерялась в ворохе бумаг на его столе. Это в принципе было нормально, однако не произойди этого, все дальнейшие события могли бы развернуться совсем по-другому.

После довольно лёгкого завтрака, включавшего в себя утку с картошкой, паштет, гороховую кашу и свежий хлеб с крынкой молока, Джонни отправился на кладбище и приступил к его восстановлению. Воронка с грудой обломков внутри никуда не делась, и смотритель без промедления приступил к её ликвидации. Возможно, если бы у Джонни был какой-нибудь интерес к археологии, он бы обратил внимание на два осколка, слегка выделяющихся цветом и формой от останков обитателей могил, обломков гробов и статуй. Но археология, как и большинство прочих наук, особого интереса у Джонни не вызывали. Он не был глупым, просто не видел практического применения этим знаниям, а значит и необходимости в них не испытывал. Зато он очень хорошо умел закапывать ямы и рыть могилы, с руками у него было всё в порядке, в том смысле, что росли они у него из правильного места и делать ими он умел многое.

Сделав всё возможное для восстановления уничтоженных захоронений, Джонни занялся соседними памятниками. Тут работа была куда более сложной, но данное обстоятельство его нисколько не пугало. Проработав до позднего вечера, всего с двумя перерывами на поесть, Джонни помылся и завалился спать. По его расчётам ему понадобится ещё дня три на всю реставрацию. И к этому же времени он рассчитывал получить дополнительное финансирование.

Начиналась ночь. Джонни погасил свет.

Высокий худой мужчина в чёрной мантии и белой островерхой шляпе, выдававшей в нём мага, подошёл к воротам кладбища. Старая часть города, в которой располагался некрополь, как и все остальные городские территории, не отличалась излишней тишиной в ночное время. Три пьяных эльфа с надрывом завывали серенаду, прислонившись один к другому, и удерживаясь на ногах вопреки закону всемирного тяготения. По улицам сновали какие-то люди довольно сомнительного происхождения и вида деятельности. Прогрохотала повозка. Булочник, из расположенной невдалеке лавки, громогласно отчитывал своего подмастерья. Его кипучая деятельность явно намекала на то, что он пёк хлеб ночью, чтобы утром пустить в продажу, хотя по закону должен был делать это не ранее шести утра. Однако всё это нисколько не волновало декана факультета тёмного волшебства Магического Университета архимага Моралеса, тем более что любое здравомыслящее существо старалось при его приближении оказаться как можно дальше.

Остановившись у ворот, он какое-то время задумчиво вглядывался во тьму, царящую на территории кладбища. Джонни считал, что магические светильники, установленные на объекте, потребляют слишком много энергетических кристаллов, которые, в свою очередь, стоят денег, а бюджет и так не велик, посему выключал освещение на ночь. Моралес об этом не знал, да и отсутствие света его не слишком беспокоило. Он не боялся темноты, да и кладбищ. В целом, скорее темнота боялась Моралеса, чем он её.

Архимаг Моралес поднял резной чёрный посох, увенчанный большим белым камнем, и слегка постучал в ворота. По кладбищу пробежала волна беспокойства.

Что-то заставило Джонни проснуться. Он был не из тех, кто плохо спит, что свидетельствовало о хорошем здоровье и чистой совести, но что-то его разбудило. Что-то неотвратимое, как рок, и жуткое, как пустой холодильник. Поднявшись с постели, он напялил трусы и выглянул на улицу. Кто-то тихонько постучал в ворота. Удивлённый ночным визитом, Джонни взял фонарь и пошёл посмотреть на ночного гостя. Моралес никогда не стучал трижды. Обычно преграда, не открывшаяся после второго стука, переставала существовать, но в данном случае этого не потребовалось. Мерцающий огонёк красноречиво свидетельствовал о приближении смотрителя. Моралес преподавал в Университете, студентам, и видал всякое. Его трудно было удивить, многие считали, что это невозможно, но, увидев смотрителя, он удивился. Однако удивили его не выдающиеся со всех точек зрения трусы последнего. Вообще, нижнее бельё гномийской работы носили только очень отважные существа, гномы к ним не относились. Удивил его сам смотритель – здоровенный детина, потенциал жизненного топлива и чистой энергии которого был сопоставим с теми же параметрами шагающего экскаватора.

Подойдя к воротам, Джонни остановился в нерешительности. Он, разумеется, видел магов, но никогда не разговаривал с ними, тем более они к нему не являлись. В свою очередь, Моралес не привык к тому, чтобы на него в упор смотрели и молчали, и поэтому тоже смотрел на Джонни. Пауза затягивалась, грозя перерасти в пространственный сдвиг в точке соприкосновения взглядов, то есть аккурат в воротах. Ситуацию спасла собака. Животное, повизгивая, пронеслось между магом и воротами и отвлекло внимание на себя. Вслед за собакой, храня зловещее молчание, проскочили два кота. Джонни встряхнулся:

– Здрасте.

– Доброй ночи, – ответил Моралес.

– Что-то случилось? – полюбопытствовал смотритель.

– Да так, один досадный пустяк. Вы, наверное, слышали про взрыв в башне?

– Конечно, слышал, – Джонни повернулся и бросил взгляд в её направлении.

– Прекрасно, – произнёс Моралес. – При взрыве было потеряно несколько ценных артефактов. На территории кладбища не было замечено падения непонятных предметов или какой-либо магической активности?

– Падение было, – Джонни почесал волосатую грудь. – Активности нет.

– Что у вас упало? – оживился Моралес.

– Я думаю то же, что и везде. Обломок чего-то снёс несколько статуй, я уже написал в муниципалитет.

– Я могу увидеть этот предмет?

– Дык, это, – Джонни опять почесал грудь, – боюсь, что нет.

– Почему?! – Моралесу последний раз отказывали в детстве. Ему нельзя было есть много сладкого, и мама не дала ему конфету. Моралес это запомнил. Но то был единичный случай, теперь ситуация повторялась. Это настораживало.

– Я уже ликвидировал последствия падения, да, собственно, и не было там ничего, кости да камни, – честно ответил Джонни.

– Ты уверен, что там больше ничего не было, – с нажимом спросил Моралес.

– Конечно, уверен, я же не слепой.

В искренности парня сомневаться было невозможно, но что-то не давало Моралесу просто взять и уйти, что-то не давало ему покоя.

– Хорошо, – маг принял решение. – Завтра я пришлю трёх студентов. Покажешь им место падения, пускай всё внимательно осмотрят.

– Пусть смотрят, – согласился Джонни. – Только копать я не разрешу, кладбище всё-таки. И так покойникам сплошные беспокойства, – добавил он вслед уходящему магу.

– Спокойной ночи, – едва слышно донеслось до него.

– Понапридумывают всякого. Артефакты у них, видишь ли, пропадают, – ворчал Джонни идя обратно. – Что я ему из гоблинской деревни, что ли?! Думает, я не отличу артефакт от обычного булыжника, совсем уже…

Что-то заставило Джонни проснуться. А ведь он был не из тех, кто встаёт по ночам хотя бы раз, а два – это уже был перебор! Стук в дверь повторился, и Джонни, вновь напялив трусы, отправился открывать. За дверью было темно и пусто. Джонни собрался закрыть дверь, когда его внимание привлёк несколько более тёмный и чуть более плотный участок темноты прямо напротив двери. Темнота улыбнулась:

– Простите за беспокойство, могу я увидеть смотрителя данного некрополя?

Джонни открыл рот в поисках необходимых слов и сил для бегства. В это время из-под тёмного улыбающегося пятна выскочило что-то некрупное, со слегка красноватыми глазами и, мяукнув, умчалось в ночь.

– Здрасте, – сказал Джонни.

Капитан Жорж Арленди поднялся со своего места и посмотрел в окно кабинета. Что-то было не так. Утро было абсолютно обычное. В семь утра он прибыл на работу. Контора городской стражи располагалась в центральной части города, в древнем, но хорошо ухоженном, здании, выделяющемся на общем радостном фоне городской застройки своим уникальным цветом. Цвет был неповторим в принципе и являлся продуктом фантазии гоблина-маляра и гномийской крепкой в пропорции: один гоблин на полведра крепкой. С тех пор как здание было выкрашено, многие поколения маляров, художников, алхимиков и даже магов пытались воссоздать неописуемый колер. Но все они потерпели фиаско, даже близко не приблизившись к оригинальному цвету. Однако самое парадоксальное в работе гоблина-мастера было то, что с тех самых пор расцветка дома не изменилась. Погодные явления, войны, пожары, эпидемии и революции никак не повлияли на расцветку фасада здания городской стражи.

Кабинет капитана Арленди находился на самом верху. Небольшая надстройка в форме башенки, возведённая скорее для красоты, чем для использования, полюбилась ему ещё в его бытность лейтенантом. Став капитаном, он оставил её своим кабинетом, а осиротевший настоящий кабинет с камином, баром, тайным входом для девочек и прочими удобствами приказал переоборудовать в комнату отдыха. Обстановка нового кабинета была вполне аскетичная. Рабочий стол, жёсткий стул с прямой спинкой и второй такой же с другой стороны стола, стеллаж с бумагами и папками и карта города на стене. Больше ничего и не требовалось, во всяком случае, капитан Арленди считал именно так.

Однако сейчас порядок был нарушен. Капитан стоял у окна и пытался понять, что не так. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы найти источник проблемы. Это был голубь, точнее не сам голубь, а его отсутствие. Тут следует оговориться. Голуби были весьма серьёзной городской проблемой, как, собственно, коты и клопы. До определённой степени они уравновешивали друг друга, причём голуби, как и прочие, об этом знали и немало не стыдились. Ни одна уличная церемония или процессия не проходила без их налёта. Зенитные системы, разработанные в Магическом Университете, справлялись плохо, а от недавно появившихся особей вообще спасения не было. При виде жертвы голубь срывался в пике, на малой высоте отрабатывал по цели и уходил на базу за прикормкой. Истребительные эскадрильи соколов и прочих хищных птиц, разводимых на базах муниципалитета, несли чудовищные потери от переедания и не справлялись с поставленными задачами. Эти проблемы, конечно, тревожили капитана, но они не входили в его зону юрисдикции. Голубями, клопами и котами занимался муниципалитет, у стражи и так забот хватало. Но было одно обстоятельство, которое вызвало серьёзную озабоченность капитана Арленди. Каждое утро, подходя к окну, он видел главного голубя, грациозно восседавшего на статуе, символизирующей правосудие, установленной на крыше здания стражи. Многие годы до капитана Арленди эта традиция поддерживалась в голубином сообществе. Прежние капитаны об этом не знали, их кабинет был ниже. Жорж Арленди ещё в бытность лейтенантом заметил, что любое утро главный голубь начинает с моциона, выкладывая всё накопившееся за ночь на статую правосудия. Времена менялись, менялись голуби, но традиция неуклонно поддерживалась. Последнее время этим занимался одноглазый голубь по кличке Маркиз. И сегодня традиция была нарушена, на статуе правосудия было пусто, а это значило, что в городе случилось что-то из ряда вон выходящее. Арленди повернул голову и посмотрел на соседнюю крышу. Гвардия Маркиза, состоящая из отборных бройлеров голубиного царства, также отсутствовала, что, в свою очередь, означало, что надежды на какое-либо политическое изменение в голубином сообществе больше не было. «Гвардия умирает, но не сдаётся» – этот девиз был не совсем про голубей, их девиз звучал примерно так «кто сильный, тот и прав» или «мы всегда за тех, кто побеждает». Это, разумеется, относится к внутренним голубиным разборкам, на внешнюю агрессию гвардейцы реагировали вполне адекватно.

Капитан отвернулся от окна, прошёлся по кабинету и сел на стул. Какое-то время он размышлял. Приняв решение, он нажал на кнопку магического звонка. Через тридцать две секунды дверь открылась, и в кабинет вошла немолодая, но очень ухоженная женщина, она отдала честь, приложив кулак к некогда восхитительной груди:

– Капитан?

– Генриетта, будьте добры, найдите мне в архиве данные о случаях исчезновения голубей, если таковые, конечно, были.

Женщина кивнула и вышла.

Капитан занялся своими текущими делами, изредка бросая взгляд в окно в надежде увидеть Маркиза, или его приемника, капитану было всё равно.

Стук в дверь оторвал капитана от принесённого ему дела о драке в заведении под названием «Ржавая мотыга». Суть дела сводилась к тому, что группа неадекватных гномов, под воздействием большого количества алкоголя и ещё много чего, вломилась в вышеозначенное заведение и зверски избила группу троллей, собравшихся по случаю именин одного из них, чтобы выпить молочного коктейля. Всё было предельно ясно, но что-то смущало в этом деле капитана.

Генриетта отдала честь и замерла в ожидании.

– Что-нибудь выяснили? – спросил капитан.

– Да. Подобный случай в истории Небесного Форпоста был только один раз. В те времена кошачьим герцогством правил Барсик I.

Капитан поднял глаза и задумчиво посмотрел на своего секретаря.

Барсик был легендарным животным. Первооткрыватель порталов – это вам не шутки. В старые времена ему возвели монумент, который красуется на одной из центральных площадей города. После его кончины ни один кот не отважился взять это имя. Так что Барсик I до сих пор является не первым, а единственным своего имени.

Во времена правления Барсика в городе жили только коты и клопы, причём последние платили котам дань. В отличие от людей и прочих жителей Небесного Форпоста, коты о тех временах очень хорошо помнят. Да и не только они. Ибо самым обширным банком памяти, если так можно выразиться, обладают не коты, а клопы. Они не имеют коллективного разума, как какие-нибудь муравьи, побеждённые клопами в эпической битве при Восточном рукаве канализации ещё на заре города, но, тем не менее, помнят всё, или почти всё. Помнят они и о Великой потраве, когда полёг весь цвет клоповьей нации, и многое другое, нуждающееся в отмщении. Их летописи, написанные кровью бесчисленных жителей Небесного Форпоста, хранят немало тайн, и пытливый читатель мог бы найти в них ответы на многие вопросы. Но, к сожалению, язык клопов сам по себе является тайной.