Дело одной секунды

Владимир Комарьков

Дело одной секунды

На обзорном экране привычно мерцали звёзды. Мириады звезд, холодных, бездушных огоньков, расстояние до которых порой измерялось сотнями человеческих жизней. Впрочем, ИвандраВладкова не интересовали чьи-то чужие жизни, его заботила — своя, о которой, кроме него самого, собственно, и переживать было некому.

Про таких, как он, в детстве говорят только в «превосходных тонах». «Исключительно одарённый, крайне сообразительный, прямо-таки вундеркинд какой-то», — вот лишь часть эпитетов, которыми в процессе учёбы его награждали взрослые. И как-то так получилось, что он и сам поверил во все, сыпавшиеся на него похвалы. А как не поверить, если происходит подобное изо дня в день? Оглядываясь назад «с высоты» своих двадцати пяти лет, Ивандр неохотно признавал: не то, чтобы все выше сказанное не являлось правдой (он и в самом деле был умным мальчиком, иначе не поступил бы в Высшую Его императорского Величества Академию Управления), но все же несколько преувеличивало его способности. Из-за своей самоуверенности ли, или по какой-то другой причине, Ивандр небрежно отмахнулся от советов родителей и знакомых, без колебаний поступив на факультет «Внеземных отношений».

В детстве он грезил звездами, и встречи с инопланетными цивилизациями представлялись ему чуть ли не ежедневно. Мальчик, вернее уже юноша, Ивандр запоем читал теоретиков межзвёздных контактов. Книги, со страниц которых на читателя сходили полчища враждебных инопланетян, проглатывались в один присест. Несколько раз он даже попытался попасть на конференцию, проводимую адептом по «практике внеземных контактов», но по недостатку лет и регалий его не пустили. Впрочем, он не унывал, справедливо полагая, что рано или поздно ему улыбнётся удача, и он окунется в радость общения со своим кумиром.

К сожалению, энтузиазм первых лет постепенно таял, учиться становилось все тяжелее, и в конце концов неровный «шаг в науку» окончился для непутевого студента глубокой ямой, которую он не смог перепрыгнуть. Помогли папины связи и мамины деньги — студента Владкова по-тихому перевели в одно из заведений, находившемся «под патронажем» Академии, а на самом деле предназначенных вот для таких вот случаев, когда и выгнать нельзя, и оставлять, как есть, нет никакого желания. Так Ивандр очутился в профессиональном сверхтехнологичном училище при Университете Звездных Путей, окончил которое по специальности «санитар космоса», в просторечии — мусорщик. И вот уже десять лет он работал мультиспециалистом на корабле класса «басурианин». Т. е. был на нем и командиром, и поваром, и грузчиком. Последние полтора года он нудно прочесывал вдоль и поперек очередной галактический пузырь в поисках остатков кораблей, астероидов, обломков и прочего мусора, мешающего скоростным межзвездным перелетам. Как говорила при жизни мать: «Будьте точнее при формулировке своих желаний». Когда-то он хотел стоять у штурвала межзвёздного космического корабля, и судьба послушно исполнила его просьбу. А уж от чего этот штурвал, — от галактического лайнера или дырявой лоханки, двигатель которой запускается не только при помощи стартера, но и с использованием особых вспомогательных слов, — это уж извините! Что загадал, то и получи! Да спасибо не забудь сказать, потому что могло и вовсе закинуть так, что сообщения из той дыры только на бумаге и доходят.

Ивандр потер ладонями лоб, до радужных кругов помассировал глаза костяшками пальцев и, вытянувшись, вылез из-под панели управления. На этот раз он чудом избежал угла, услужливо поставленного под ребра лингвомодулирующим излучателем. Эта бандура (по-другому не назовёшь) занимала столько места на мостике, что у него частенько закрадывалась мысль о несколько ином назначении устройства, чем то, о котором официально сообщалось. Действительно, нужно быть акробатом, чтобы не разорвать ткань скафандра обо все эти углы, выступы и ручки, в диком количестве понатыканные в кабине. Конструкция некоторых напрямую указывала как минимум на двойное назначение этих ловушек для одежды. А излучатель в списке гордо занимал первое место.

К началу двадцать шестого века человечество давно освоило межзвездные и даже межгалактические перелеты, но вопреки всем прогнозам фантастов так и не повстречало «соседей по дому». Исследовательские экспедиции, одно время рассылавшиеся по разным уголкам Млечного Пути, периодически находило следы, но ни к каким конкретным результатам эти находки не привели. Не удалось установить даже приблизительный уровень развития «предтечей», ибо найденное ограничивалось в основном полузасыпанными развалинами. Ни одного действующего механизма или устройства не попало человечеству в руки, хотя слухи о них распространялись самые разные. Естественно, в версию о «засекреченных» объектах верили больше всего. Впрочем, Императорский совет никак на них не реагировал, и постепенно общественный интерес спадал.

Со временем ассигнования на такие исследования практически прекратилось, сменившись курсом на сохранение «статус-кво». Мы никого не встретили? Значит, Господь желает, чтобы люди шли своим путём. Появление другой расы неминуемо «взорвет» общество. А раз до сих пор этого не случилось, пусть и дальше так продолжается. Жили без «соседей» и дальше без них вполне обойдёмся. Безудержный оптимизм в обществе сменился настороженным прагматизмом.

Так появилось Пятое управление. Занималось оно исключительно вопросами, связанными с возможным «контактом», потому что, несмотря на надежды о «братьях по разуму», питаемые обывателями, люди, стоявшие во главе империи, понимали: человечество настолько расползлось по Галактике, что вероятность этой самой встречи растет практически по экспоненте. А братья бывают разные, знаете ли…

Поэтому к событию готовились, готовились заранее и с особым старанием.

Было предусмотрено все: подробнейшая инструкция описывала все варианты развития событий. Во главе угла ставилась безусловная безопасность человеческой цивилизации. По распоряжению чиновников Пятого управления каждый взлетающий корабль обязательно имел на борту мультитьютор универсального языка и вышеозначенный лингвомодулирующий излучатель. Но и эти меры посчитали недостаточными, и с некоторых пор каждый пилот-межзвездник был вынужден сдавать экзамен на знание основ «контакта». Сами же правила требовали неукоснительного соблюдения протоколов.

Ивандр долго не мог понять, что от него на полном серьёзе может потребоваться уничтожить корабль, если возникнет риск захвата координат центральной системы. При этом правила не делали разницы между пилотом межсистемного катера и командиром межгалактического суперлайнера — и тому, и другому предписывалось одно и то же. Даже если на борту остались команда и пассажиры. У Ивандра до сих пор в голове не укладывалось, как можно не моргнув глазом распылить на атомы несколько тысяч человек. При этом ты априори находишься среди них. Но и ему пришлось соглашаться на эти условия, а куда деваться? Правила, чтоб их…

Шли десятилетия, подошёл к концу век, а контакт так и не состоялся. Космос был пуст. Или не там искали. Или с нами не хотели встречаться. Кое-кто даже втихую стал выбрасывать и тьюторы, и излучатели, чтобы освободить место на корабле. Человечество ждало первый контакт, но уже не так сильно и не с такой настороженностью. Впрочем, пока что такие случаи происходили редко — за самоуправство строго наказывали. Имперские проверяющие всё-таки работали не за страх, а за совесть.

Сегодня (его всегда удивляло, что даже в Космосе человек продолжает цепляться за земные понятия) день сразу не задался: по просьбе управления сектором — за прибавку к стандартной плате, разумеется, — Ивандр заметно отклонился от стандартного маршрута. По словам местной администрации, в одной из систем, основательно удаленной от оживленных путей, изыскателями был обнаружен необычный объект. Эти бродяги, вечно сующие свой нос в любую дыру, рыскали за пределами обитаемого пространства. И ладно бы работенка сулила им хоть какие-то барыши. В большинстве своём бедолаги скитались на таких видавших виды лоханках, что сам Ивандр поостерегся бы выходить на ней из системы, а то и на орбиту подняться стремно — того и гляди развалится в атмосфере.

Тем не менее именно подобные энтузиасты на долгое время заменили старушке-Земле весь исследовательский флот. Их особо никто не считал, ибо львиную долю изыскателей в конечном итоге ожидала запись в графе реестра «пропал без вести» и только. Но ряды сорвиголов постоянно пополнялись теми, кому воображение рисовало сокровища давно ушедших цивилизаций чуть ли не на соседней планете. И ведь нельзя сказать, что среди их числа совсем не было счастливчиков. Взять хотя бы того же Томми по прозвищу Две Луны. Открыл же он развалины на Бете-31. А сколько туда слетелось учёных? Как мухи ведь кружились над поверхностью! Что до самого Томми, то, став обладателем многомиллионного состояния за счет денежных средств, которые отсыпала ему казна, он заявил, что ему пора остепениться. Пусть теперь другие гоняются за удачей. Он-то свою пернатую несушку уже нашел.

Правда, есть подозрение, что ему до смерти осточертела такая вольная жизнь, но это лишь его домыслы.

Ивандр вздохнул — чистильщикам иногда тоже перепадало, но тут и в самом деле нужна удача. Основное их поле деятельности — это хоженные-перехоженные тропы в пространстве. Разве тут можно хоть что-нибудь обнаружить? Ну, кроме разве что мусора, который в нарушение всех инструкций вываливают экипажи прямо в открытый космос. Кто бы мог подумать, что и в двадцать шестом веке профессия — мусорщик окажется столь же востребованной, сколь и унылой. С другой стороны, ему светила неплохая пенсия от Империи по выслуге, а как работнику, имевшему определенное отношение к госслужбе, еще и некие льготы. Конечно, услышь он себя лет десять назад, обозвал бы безмозглым придурком, но времена, как известно, меняются, и юноши с горящими глазами взрослеют. Особенно когда остаются одни-одинешеньки.

Невеселые размышления прервал требовательный писк искина. После очередного прыжка корабль доложил, что довольно массивный астероид все-таки находится именно там, где ему и положено быть, согласно прилагавшимся картам. Сверившись с навигатором, Ивандр ещё раз убедился, что искомый объект обнаружен. До сего момента это вызывало большие сомнения, ведь со времени получения информации прошло чуть больше полутора месяцев. Две трети этого времени полуразвалившийся кораблик Старого Пакотелепал в столицу сектора, затем уже Ивандр на всех парах рвал когти по его координатам обратно. Как ни странно, булыжник не сдвинулся с места. По космическим меркам, конечно. Впрочем, «булыжником» его окрестил тот самый Пако, сыпя проклятиями вперемешку с упоминанием святых.

Размерами астероид оказался не слишком большим (не больше межгалактического лайнера), слегка яйцеобразной формы и с кучей сглаженных выступов. Он лениво поворачивался вокруг своей оси, чем-то напоминая бегемота без ног.

Ивандр про себя хмыкнул и стал готовить сканер. Особого толку от него не будет — ну откуда на мусорщике хороший сканер? Но того, что покажет прибор, хватит, чтобы принять решение об отправке более серьёзной экспедиции уже со всем необходимым археологическим оборудованием. Он не понаслышке знал, что такие вот блуждающие планетки подчас содержат сверхбогатые жилы редких металлов, а при удаче состоят из них целиком. И вообще красота, если под поверхностью окажется что-то неизвестное людям. О своем вкладе в науку Ивандр не мечтал, но был не прочь повторить судьбу Томми, особенно что касается денежного эквивалента.

Несмотря на двадцать шестой век, вся работа по развертыванию горно-испытательского оборудования все равно лежала на человеке. Скараментальная фраза: «Искин, запусти «Гнома»», — по смыслу сводилась к тому, что бортовые системы корабля просто подавали энергию на модуль и прогоняли программу отладки.

«Век на дворе космический, а ты по-прежнему вынужден сам ремонтировать все: от розетки до табуретки», — бурчал Ивандр, выходя в открытый космос через крошечный шлюз. Искин привычно предупредил о неисправности клапана давления, Ивандр привычно это предупреждение проигнорировал: да там сопливит по треть атмосферы в час, но никакой угрозы жизни утечка не предъявляет — надо будет сказать Петровичу при оказии, чтобы глянул.

Горно-испытательная установка, она же «Гном-5», она же просто «Гном», представляла собой навесную станину, в походном положении прикрепленную к корпусу корабля с помощью специальных зажимов, а в «боевом» походила на клешню краба. На ее наладку и пуск уходило обычно несколько часов кропотливой работы, которую в скафандре выполнять было крайне тяжело и требовало немалой ловкости: а ну как улетит какой-нибудь крепеж, так поди его потом найди и поймай — углов и щелей в космосе нет, так что закатиться некуда. Посеял — хана, сиди, кусай локти. Ивандр потерся щекой о выступ маски в шлеме и принялся закреплять бандуру.

«Ничего не меняется», — подумал он.

Писатели-фантасты прошлого, которых он любил почитывать перед сном, все как один твердили про тучи ремонтных дронов, вьющихся вокруг поврежденных космолетов под управлением сообразительного искина. Где это все? У него на корабле только один ремонтный модуль, и это сам Ивандр. Виться не вьется, но шуршать приходится частенько. Иногда казалось, что, дай ему гаечный ключ да паяльник с тестером, и он сам соберет свой корабль получше специалистов на верфи. Ну уж во всяком случае не хуже — точно. Ведь болячки этой посудины он знает наперечёт.

Закрепив, что положено, и дважды перепроверив (ловить станину в космосе ему больше не улыбалось), Ивандр заполз обратно в шлюз и стянул рабочий скафандр. Сразу стало легче дышать.

— Запускай Гнома! — крикнул он в потолок.

— Повторите команду, — прогундосило сверху.

Ивандр выругался. Он терпеть не мог, когда барахлил голосовой идентификатор. И какой кретин придумал, что эта тупая железяка может помочь человеку при встрече с пришельцами?!

— Искин, запускай Гнома, — прочистив горло, повторил он.

Внутри корабля что-то загудело. Ивандр хлопнул по кнопке управления шлюзом и тут же поморщился — механизм нещадно заскрежетал, напоминая о бренности всего сущего. Он пробрался в кабину управления и втиснулся за пульт. Хорошо хоть управление «Гномом» настроили прямо отсюда. Он слышал, что некоторым «счастливчикам» повезло, и им приходилось работать снаружи в скафандре.

— Диагностика завершена, — прохрипели динамики.

— Отлично! — Ивандр потер ладонями. — Хоть что-то работает… Ну, посмотрим, что у этого бегемота в желудке.

— Что за черт?! — проклятая каменюка в прицеле никак не отреагировала на желание ее «просветить». То ли Петрович с прошлого раза так и не отъюстировал сканирующую головку, то ли материал астероида успешно сопротивлялся излучению прибора. Поскольку о подобном Ивандр не слышал, и ему слабо верилось в даже теоретическую возможность закрыться от сканера, то Петровичу достался практически весь «букет» пожеланий и междометий.

Доиграется этот лысый пентюх. Сегодня терпение переполнилось! Ивандр почти с наслаждением подумал о предстоящей взбучке. Он бы и дальше предавался предвкушению расправы над бестолковым мастером, но его мысли прервал предупреждающий писк на панели управления. Каково же было его изумление, когда луч сканера случайно зацепил выступ дальнего радара, торчавший над корпусом. На экране головного дисплея побежали таблицы свойств, а над проектором возникло 3-d изображение «кусочка» корабля. И только тут до Ивандра дошло, что астероид не только оказался «закрыт» от всепроникающих лучей исследовательской машинки, но даже каким-то невообразимым образом не позволил сканеру построить 3-d модель. При этом внешние камеры корабля продолжали исправно демонстрировать его во всем мрачном великолепии.

Для чистоты эксперимента Ивандр несколько раз переводил целик излучателя с астероида на радар и обратно. И все с тем же результатом — металл распознавался системой и раскладывался на составляющие, тогда как изначальная цель никак не хотела реагировать на его любопытство.

Оставив бесполезные попытки, Ивандр откинулся в кресле. С такой ситуацией он ещё не сталкивался и был к ней не готов. Но, как говорится в сказке, в душе любого трубочиста живёт принц, да и простаком его назвать точно нельзя. Вдали замаячил шанс, совсем ещё призрачный, но ему, Ивандру, достаточно и такого. По его губам пробежала усмешка — да он руку готов прозакладывать за то, что даже старина Томми тут сел бы в лужу. Что там какие-то развалины?! Да их вон сколько! А толку? Ему же в руки попало ТАКОЕ!

От перспективы у Ивандра захватило дух. И ведь было от чего! Нечасто в Галактике открывают неизвестное вещество. Настолько нечасто, что он даже не взялся бы предположить, когда такое случалось. На его памяти ничего подобного не происходило. А тут ещё вдобавок и с неизвестными свойствами, одно из которых — экранирование поискового излучения. Да только за одно это ему отсыпят целую гору кредитов!

Он зажмурился и постарался выдохнуть. «Нужно думать стратегически», — как когда-то говорил его отец. Не хватало ещё, чтобы из-за непродуманных действий, его заслуги кто-то забрал себе!

То, что подобная перспектива вполне реальна, Ивандр не сомневался. Что-что, а в учебном заведении, откуда он по дурости своей вылетел, учить умеют. Даже на первом курсе в головы студентов заложили основы, которые, надо признать, не раз выручали Ивандра в, казалось бы, безвыходной ситуации. Поэтому он более-менее реально оценивал свои шансы, и эта оценка ему категорически не нравилась.

Стоит ему хоть где-нибудь проговориться о результатах инспекции, как его отодвинут в сторону. А если он окажется особенно неосторожен, то не исключен и более «жёсткий» вариант, так что следует триста раз подумать и уж потом лететь и что-то делать. Но сначала…

Сначала следовало разжиться образцами, ведь без вещественных доказательств ему элементарно не поверят. С ними-то — это большой вопрос, а уж с пустыми руками можно вовсе не приходить. Даже слушать не станут. Когда же на руках у него окажется кое-что поувесистей слов, вот тогда от фактов не отвертеться. Но сначала следует раздобыть эти самые доказательства, а после уже решать, как сведения донести до нужных людей. Так что молоток в руки и вперед на разведку!

Для этого следовало посадить «Басурианина» на астероид. Причем так аккуратно, чтобы ничего ненароком не поломать. Учитывая же, что ни о каких автоматических системах посадки в этом забытым Богом уголке никто и не слыхивал, маневры придётся производить вручную. А выравнивание угловой скорости и вращения относительно объекта с такой траекторией — то ещё удовольствие. Промахнешься на сотую долю градуса, и вместо миллионов кредитов будет тебе бесплатная пластиковая урна литра на три — а больше уже и не надо. Учитывая же, где он находится, то и урна не пригодится.

Он «приастероидился» спустя два часа. Зато какие это были часы! Даже ругаться сил не осталось. Какое-то время в голове скреблось желание просто завернуться в термоодеяло и чтобы недели две никто даже близко не подходил. Эта мысль внезапно подняла настроение — он даже пару раз хмыкнул. Действительно, кто тут вообще к нему подойдёт? Вокруг на миллиарды километров пустота — отдыхай, сколько хочешь.

Продолжая ухмыляться, Ивандр бросил взгляд на пол и с удивлением обнаружил на металлизированной поверхности лужицы прозрачной жидкости. Воровато оглянувшись (как будто тут есть кто-то, кто будет за ним подглядывать), Ивандр чиркнул по ней кончиком пальца и поднес к лицу. Характерный запах отсутствовал, а вот от соли аж защипало язык.

Только тут он понял, что сидит мокрый, как мышь. Одежда прилипла к коже и неприятно холодила тело. Он облизнулся — усы и те тоже были солоноватыми.

— Надеюсь, это того стоит, — пробормотал он, выбираясь из-за пульта.

Ноги и руки подрагивали от перенесенного напряжения, так что он почти что с облегчением услышал скрип зацепившейся за угол излучателя ткани.

Грунтозацепы почему-то не сработали, поэтому он воспользовался советом одного искателя и на самую малую мощность запустил верхний маневровый двигатель — теперь его тягой корабль прижимало к поверхности астероида, ведь вследствие небольшого размера минипланеты никакой силой тяжести тут и не пахло. Главное, не переборщить с тягой, иначе вместо кронштейна для антены излучателя придётся догонять сам мусорщик.

Медленно переодевшись в скафандр, Ивандр захватил с собой инструмент археолога № 1, а если говорить не казенным, а человеческим языком, то это: молоток, зубило и складная кирка (на лазерный резак не хватало денег). Набор весил изрядно, а вкупе с емкостью для образцов так и вообще тянул килограмм на двадцать пять. К тому же, все это едва помещалось в руках. А ведь скарб нужно не просто перенести из точки А в точку В, но и применить инструменты по назначению.

Лишь в самый последний момент Ивандр вспомнил про страховочный трос и, чертыхаясь, полез в технический люк. Он не пользовался им уже три года, и теперь не поручился бы за его исправность. В крайнем случае придётся его обрезать, и закрепить вручную на каких-нибудь скобах. Конечно, это не «рулетка» с аварийным механизмом втягивания, но и так на крайний случай сойдёт.

Прицепившись к тросу, Ивандр подергал его — устройство послушно подтягивало металлическую веревку, когда того требовалось. Вздохнув с облегчением — хоть одной проблемой меньше— он посадил на карабины остальной груз и включил магнитные ботинки. Ноги сразу ощутили некоторое сопротивление — это означало, что ему в кои-то веки повезло, и в почве есть немного металла. А то он уже приготовился болтаться в воздухе, как воздушный шарик, после каждого удара киркой.

Теперь, в некоторой степени позаботившись о своей безопасности, Ивандр наконец мог подробнее познакомиться с ландшафтом самого астероида.

Как описать картинку слепому? Как передать ощущения, которых и сам не в состоянии описать? Ивандр стоял и смотрел вверх, задравши голову, насколько позволял шлем, и разглядывал небо. Естественно, какая-либо атмосфера у булыжника таких размеров отсутствовала и «небо» здесь понятие, скорее, иносказательное, но он не знал, как сказать по-другому.

Ивандр знал, что горизонт совсем близко, но черта, разграничивающая низ и верх, скрывалась в холодном бархате черноты. Вот она ещё зыбкая с легкими очертаниями рельефа, а вот уже покрывало созвездий, разбросанных в беспорядке по небосклону. Из-за высокой скорости вращения, огоньки двигались так, что было заметно даже невооружённым глазом.

Поморщившись, Ивандр несколько раз зажмурился — глаза уже привыкли к темноте — и включать инфракрасный режим не стал. Своему зрению он доверял больше, чем черно-белой картинке. Надо было приступать к делу — поглазеть можно и после.

Повсюду был камень. Вот почему опоры ни на миллиметр не углубились в почву. Ивандр осторожно наклонился и рукоятью кирки осторожно ударил по поверхности астероида. Снизу отозвалось слабой вибрацией, как и должно, когда стучишь по скале. Из-за отсутствия притяжения вокруг не оказалось ни одного обломка. Ивандр вздохнул: похоже, прогулка будет не такой лёгкой, как он рассчитывал, и ему придётся всерьёз потрудиться в качестве рудокопа. Но для этого надо найти какой-нибудь разлом или выход породы — долбить ровный камень под ногами — то ещё удовольствие

Оглядевшись, Ивандр заметил небольшой холмик шагах в семидесяти от места посадки. «То, что надо!» — подумал он и странной, замедленной походкой направился в указанном направлении.

Вид «нароста» воодушевления не вызывал: такая же, как и везде, гладкая каменная поверхность и ни одной трещины. Ивандр с раздражением покосился на сумку для образцов и решил, что ему потребуется месяц, чтобы заполнить хотя бы дно. От удара о поверхность, его ноги чуть было не взмыли вверх. Что же будет, когда он попробует как следует размахнуться?

Поискать другое место? А на сколько ему хватит лебедки? Он никогда не читал инструкцию, но вряд ли там меньше трехсот метров, если судить по катушке. Ещё раз оглядевшись, Ивандр обнаружил возвышение побольше. Нюансы скрывала темнота, но, судя по очертаниям, можно было надеяться, что там у него появится шанс чем-нибудь поживиться.

До цели оставалось не больше двадцати метров, когда у него стал запотевать шлем. Пока не сильно, но эта влажная, почти непрозрачная полоска сразу же стала предметом раздражения. Ивандр запустил рециркулятор на полную, но это резко сокращало автономность скафандра. Если так пойдёт дальше, то вместо тридцати часов, в его распоряжении окажется всего десять.

Но и тут его ждало не меньшее разочарование: все та же гладкая поверхность и ни намека на трещины. Она выругался и начал взбираться на выступ — может, если он поднимется повыше, то обнаружит нужное там?

«Наверху», а забрался он ни много ни мало метров на семь, поверхность астероида ничем не отличалась от той, что «внизу». Ровный, будто выглаженный камень без малейших следов эррозии. «Нет, ну понятно, что с ветром тут туго, — думал Ивандр, оглядываясь в растерянности, — но хоть что-то же должно быть?!» В конце концов это обычный камень, хоть и большой, а булыжники без углов и выступов бывают разве что на море. Или там, где их тащит за собой ледник. А какое море может быть в космосе?

Он несколько раз осторожно постучал по камню киркой, приведенной в «боевое» положение. Бесполезно. От такой силы ударов, поверхность даже не поцарапать. Бить сильнее он побоялся — трос растянут уже метров на двести, и, несмотря на то, что в открытый космос его точно не унесёт, путь к кораблю при помощи лебедки покажется ему целой вечностью. Так что лучше облазить эту скалу сверху донизу в поисках подходящего места, чем приступать к реализации более радикальных планов.

Неожиданно под ногами прошла вибрация. Лёгкая дрожь, не больше, но от неожиданности Ивандр едва устоял на ногах. Вибрация повторилась. На этот раз интервал оказался гораздо больше — секунд десять. В следующее мгновение он осознал, что стоит, пригнувшись, а в руках у него зажата кирка. Это в век энергетического оружия-то! Впрочем, ничего другого у него на корабле не имелось. Не оснащался мусорщик пушками. Помимо бесчисленного количества инструкций, напрямую запрещавших этот момент, на «басурианине» элементарно не было места. Парализатор, купленный им лет семь назад, в котором давным-давно сдохла батарея, не в счет. С пиратами же у «мусорщиков» складывались непростые в общем-то отношения, которые можно было охарактеризовать всего тремя словами: «Да ну их!» Причём они подходили и к тем, и к другим. Мусорщикам частенько приходилось «лазить» в секторах, кишащих всяким сбродом, но их не трогали, так как самый последний кретин понимал: если «эти ребята» не смогут делать свою работу, сектор, населённый всяким отрепьем, из «нежелательного к посещению» превратится в «недоступный».

Ивандр замер, «прислушиваясь» и вертя головой на все «триста шестьдесят». Хотя в открытом космосе слух в общем-то бесполезен, происходит некая перегруппировка органов чувств, и на первое место выходят тактильные ощущения. Ты постоянно «чувствуешь» корабль и постепенно по простой вибрации начинаешь «понимать» происходящее. Сейчас же все было наоборот: Ивандр чувствовал, что что-то происходит, но не понимал, что именно.

Астероид била мелкая дрожь, как будто осколок планеты попал в метеоритный поток, но он готов был дать на отсечение руку — никакого космического мусора в радиусе миллионов километров система не обнаружила. Космос здесь девственно чист, за исключением булыжника, на который приземлился его корабль. Рациональных объяснений происходящему не было, и потому в голову полезла всякая чушь: от заговора против него самого (полная чепуха, конечно), до обнаружения имперской секретной лаборатории, где разрабатываются уникальные материалы (слишком мудрено, но ведь другие объяснения еще глупее!). Ивандр лихорадочно соображал, что ему делать. «Бежать!» — мысль била в набат. Только куда?! Если это лаборатория, то от Империине убежишь. Его найдут, и на этом история ИвандраВладкова закончится, фактически не начавшись. «А что, если они решили, что я шпионю ради каких-нибудь ужасных врагов, и сейчас планируют захватить в плен, чтобы пытать?!». С выступа Ивандр «скатился» так быстро, что едва не «улетел» в свободное плавание. Инвентарь при этом подленько подталкивал в спину, увеличивая и без того немаленькие шансы на ошибку.

Весь астероид вдруг содрогнулся, и Ивандра, бывшего уже метрах в пятидесяти от корабля, сбило с ног. Стоило подошвам ботинок потерять контакт с камнем, как человек очутился в совершенно беспомощном положении — он завис сантиметрах в десяти над поверхностью. Глупость несусветная: ни дотянуться, ни ухватиться. Только зубами скрипеть от бессилия. К счастью, тут же сработала лебедка, и ремень на поясе натянулся. Ивандр почувствовал, как его потихоньку подтягивает к кораблю.

Так продолжалось минуту, а затем он неожиданно всем телом ударился о скалу. Из него едва не выбило дух. Ивандр готов был поклясться, что ещё мгновение назад этой скалы не было! Не было, чёрт возьми! А теперь есть. Высотой метра три, ни выступов, ни углублений, скала скалой. Торчит посреди пустыря, словно насмехаясь над его памятью.

Он готов был поклясться, что этой штуковины ещё полчаса назад тут не было! Так откуда она взялась?! Ивандр начал медленно отступать к кораблю. Каменная колонна, в которую он врезался, как и положено скале, не подавала признаков жизни, но в голове Ивандра крепло ощущение, что за ним пристально наблюдают. Страх, липкий, как концентрированный подсластитель, которым укомплектовывали космические пайки, пополз вверх по телу, затрепетало сердце в грудной клетке, на голове зашевелились от ужаса волосы. А вдруг это Чужой?! Самый настоящий, всамделишный чужой, о которых столько трепались столетиями от мала и до велика. Встречу с которыми ждали и так опасались. И вот это страшилище перед ним… Ей Богу, уж лучше бы секретная лаборатория, «Звезда смерти» или что там еще! За что ж ты, Господи, меня так не любишь?!

Впрочем, пока ничего страшного не происходило. Кусок камня не спешил демонстрировать свои намерения, и Ивандр почувствовал, что нервное напряжение, сдавливающее горло, постепенно отпускает его. Он даже готов был признать, что на этот раз память сыграла с ним злую шутку, и этот выступ он попросту не заметил, как вдруг структура камня стала меняться. Как будто пластилин на его глазах лепил сам себя. Ивандр почувствовал, как у него отваливается челюсть. На глазах у него кусок скалы превращался в грубое подобие его собственного скафандра. С непонятными наростами, грубой поверхностью, но вполне узнаваемого. И чем больше пришелец походил на человека, пусть огромного, с явными физическим отклонениями, но человека, тем медленнее билось сердце Ивандра.

Чтобы не заорать, пришлось закусить губу. На секунду Ивандру почудилось, что он вот-вот потеряет сознание, но — отпустило. Боль помогла немного прийти в себя. Ему никогда бы не пришло в голову, что он сможет смотреть смерти в лицо, но вот поди ж ты — смотрит! Дрожит, как лист стабилизатора при посадке, но смотрит.

Между тем метаморфозы продолжались и продолжались. Фигура все больше обретала человеческие черты. На камне проступали даже морщины и складки от чересчур частого использования скафандра. Ивандр догадался, что чужак старается в точности скопировать его вид. Ему даже показалось, что он увидел царапину на широком визоре шлема, которую Петрович так и не удосужился отшлифовать.

С трудом сдерживаясь от переполнявшего его волнения, Ивандр сквозь зубы шептал проклятия. В душе он молился об одном: пусть все это окажется сном! Ну или на крайний случай, судьба даст ему шанс уйти целым и невредимым. Ведь, на первый взгляд, все не так уж плохо! Чужак почти полностью превратился в точную копию его самого, только на метр выше. Что это как не жест добрых намерений?! В его намерения явно не входила агрессия, по крайней мере эти измерения можно было интерпретировать только в подобном ключе. Значит, ему, Ивандру, тоже следует как-то продемонстрировать свое дружелюбие.

Выставив руки ладонями вперед, Ивандр простоял так некоторое время. Поймет ли его существо, у которого не наблюдается конечностей в принципе? Впрочем, а что ещё оставалось? Тут он мысленно и очень громко хлопнул себя ладонью по лбу — лингвомодулирующий излучатель! Ему срочно требуется попасть на корабль!

Ивандр терпеть не мог читать инструкции. Нет, не так! Он их ненавидел! Потому что вместо одного предмета, над которым приходится ломать голову, в конечном счёте всегда получалось два. Сначала продираешься сквозь формальный, переполненный терминами язык, где на каждое слово нужна своя инструкция, а потом все равно действуешь по наитию. Причём все после и включается, и работает, хотя ему случалось что-нибудь куда-нибудь не туда прикрутить.

Так получилось и с этим проклятым лингвомодулирующим излучателем. Во-первых, полдня пришлось потратить на поиски файла. Во-вторых, Ивандр, глядя на экран, долго не мог поверить своим глазам, что искомый документ последний раз редактировался девяносто семь лет назад (Петрович уверял, что его посудине не больше тридцати пяти). Выходит, что она могла застать его деда, а то и прадеда. Чудо, что эта рухлядь вообще в состоянии куда-то лететь.

На коммутацию с центральным компьютером ушло не так много времени, как он опасался, — сказывалось, видимо, родство «душ». На следующие сутки Ивандр снова покинул корабль. Внешний модуль излучателя выглядел, как небольшой чемоданчик, верхняя крышка которого нажатием кнопки превращалась в приемное устройство с фазированной решёткой. Согласно инструкции, ее следовало направить в сторону «объекта».

Устанавливая антенну в нескольких шагах от пришельца, Ивандр искоса на него поглядывал, но тот не подавал признаков «жизни». Трансформация завершилась, представив взору человека точную копию скафандра, выполненную до мельчайших подробностей. Камень изменил структуру, превратившись в абсолютно гладкую поверхность, как и материал, из которого был изготовлен комбинезон. Ей Богу, немного раскрасить, и сойдёт за человека.

Конечно, устройство работало от аккумулятора, который за столько лет давно испустил дух. Печально то, что смерть элемента питания оказалась окончательной — все попытки вдохнуть в него хоть каплю энергии разбились о неприкрытую истину: воскрешение мертвых — это к Господу, даже если речь идет об устройствах. К счастью, у Ивандра хватало опыта общения с такими вот трудными случаями. За полчаса он смастерил достойную, хоть и не эстетичную замену, приклеив новую батарею к нижней поверхности прибора.

Установив треногу, Ивандр закрепил на ней «чемодан» внешнего модуля. Пришелец никак не отреагировал на его действия. Впрочем, поток внимания, ощущаемый Ивандром, никуда не делся. Трансформировался — да, но он чувствовал, что наблюдать за ним не перестали, просто в эти ощущения добавились новые нотки. Какие — Ивандр и сам бы не смог сказать, он вообще не понимал, с чего вдруг у него появилась возможность определять интерес к своей персоне. Но он был готов поклясться, что это не вымысел больного воображения.

Вернувшись на «басурианин», Ивандр ощутил лёгкий мандраж — кто его знает, как пришелец отреагирует на облучение? Он даже не представлял себе принципы работы устройства. В инструкции говорилось только о настройке прибора и его запуске.

Справившись с волнением, Ивандр втопил кнопку запуска и принялся наблюдать. На дисплее центрального (и единственного) компьютера побежали строчки на неизвестном ему языке. Металлический ящик справа от него загудел, звук пошел по кораблю, низкий, урчащий, словно в каюте управления завелся здоровенный кот, и сейчас этот проказник во всю мурчал от удовольствия.

Так прошёл час, за ним второй. Ни на корабле, ни за обшивкой обстановка не поменялась. Пришелец «молчал», излучатель гудел. Через три часа Ивандру надоело пялиться на монитор, и он завалился спать. Мусорщик не отличался ни комфортом, ни размерами, поэтому спальня совмещалась со столовой, гостиной, мастерской, кабинетом и любым другим помещением, которое требовалось человеку в данный момент. А главное, оно в двух шагах располагалось от рубки.

Лежа на жёсткой койке, Ивандр старательно вспоминал, что ему рассказывали о принципах «первого» контакта. Сегодня он уже перечитал брошюрку в десятый раз, и память услужливо воспроизводила текст почти дословно.

Во-первых, достойное завершение первой встречи сводилось в основном к тому, что следовало договориться о «второй». Умные люди, корпевшие над сводом правил для массового использования, справедливо рассудили, что неподготовленный контакт во сто крат хуже вообще никакого. Человек по незнанию может выболтать то, что запрещалось разглашать при любых обстоятельствах. Например, местонахождение мира, из которого он родом. Поэтому координаты зон перехода и вообще любые сведения для совершения «прыжка» кораблем выдавались исключительно в виде энергонезависимого ключа с самыми высокими параметрами взломостойкости.

Пилот непосредственно перед прыжком «сообщал» искину о предстоящей цели маршрута, подключая к нему блок с «ключом». Может и сложно, зато исключало возможность залезть в «мозги» корабля и извлечь данные оттуда. Паранойя? Наверное. Зато считалось, что при физическом захвате такой ключ невозможно взломать. Ко всему прочему при неправильном алгоритме считывания он самоуничтожался. К слову сказать, особый пункт инструкции требовал при контакте предельно ограничить действия искина — только контроль внутренних процессов, никакого внешнего излучения, никаких каналов, по которым можно залезть в «мозги» корабля или, упаси Господь, установить контакт нашего искина и инопланетного. Поэтому, согласно инструкции поведения в таких ситуациях, управление переходило к пилоту и осуществлялось нажатием кнопок и тумблеров. В основном механических, а не электронных.

Во-вторых, как уже говорилось выше, каждый пилот был обязан пожертвовать и собой, и кораблём, лишь бы избежать передачи информации любым враждебно настроенным формам жизни.

Ну и в-третьих, правила в довольно-таки недвусмысленной форме сообщали о том, каким карам подвергнется «счастливчик», разболтавший будущим братьям по разуму хоть что-нибудь, что даст им возможность составить мнение о техническом оснащении, строе, местоположении или уровне развития земной цивилизации. Все это подпадало под «табу».

Вообще там много о чем упоминалось в таком ключе. Единственное, что приходило на ум Ивандру после изучения свода, это то, что более-менее безопасны в такой ситуации лишь разговоры о погоде — их вроде бы запретить не успели. Не додумались или, может, решили, что упоминание дождя уж никак не скажется на безопасности человеческой расы?