Марина Якунина
Рождение Дамнара
– Вот и все, мой друг, благодарю тебя за службу. Надеюсь, боги когда-нибудь поквитаются с нашими палачами, – почти неслышно произнес скованный цепями, израненный мужчина сорока лет. Он сидел, обреченно прислонившись спиной к решетке на полу темницы собственного замка. В соседней клетке полулежал его верный слуга.
– Мой господин, отрадно слышать, что считаете меня другом. Это самое желанное, на что я мог надеяться перед неминуемой гибелью, – так же тихо, с легкой иронией, ответил пожилой Жрец Смерти. Он был опутан серебряными зачарованными цепями с ног до головы, от чего был похож на гусеницу.
– Да ладно, не прикидывайся! Мы оба знаем, что на самом деле будет для тебя желанным… Вот если б я вдруг признался, все это время был втайне в тебя влюблен… – хмыкнул первый, и тяжело вздохнул, – Прости, шутить у меня сейчас плохо выходит.
– Не скрою, услышать подобное меня бы взбодрило. Но я уже в летах, пора б и подумать о пище духовной… Не все ж мыслить о плотских утехах. Хотя, учитывая обстоятельства, уплыть в мир сладких грез я бы не отказался, – измученно ответил старик, улыбнувшись. В начале их дружбы грязные сплетни здорово злили его господина. Но со временем герцог, карая тех, кто посмел при нем высказать подобные обвинения, наедине с жрецом стал периодически отшучиваться. В любом случае, все злые языки отрезать было нереально – некромантам всегда приписывали все возможные грехи. А в беспочвенности этих обвинений, во всяком случае, со своей стороны, герцог никогда не сомневался.
– Гады! – мужчина, после реплики старика вновь рассвирепел и дернулся, гремя цепями. Причиной вспышки ярости служили не слова слуги, а нежелание признавать поражение. Путы резали кожу, когда он попытался вновь избавиться от цепей. Смирение никогда не было в списке его добродетелей. Охранники лишь повернули головы на звук, и вновь вернулись к игре в карты, проходящей почти в полном молчании.
Герцог Аллар Кустос должен быть казнен по решению святой церкви на рассвете. Все его имущество, за исключением хранимых веками обломков скрижалей Создателя, перейдет к его младшему брату – Вартану Кустосу. Он оказался гораздо более сговорчивым. Согласился принять новую веру и расстаться с хранимыми веками реликвиями.
Старый Жрец с тоской и печалью наблюдал, как мечется в бессильной злобе его господин. Израненный, обессиленный, но не сломленный… Жрец-некромант не боялся перехода в Долину Теней. Он уже давно служил Владычице Смерти, и столько раз видел неизбежное, что переход на ту сторону его не пугал. Но сердце старика сжималось от боли, когда он наблюдал за стенаниями любимого правителя.
Надо признать, что характер у Аллара был не сахар. Придворным и вассалам приходилось порой несладко. На расправу герцог был весьма скор. Более всего ненавидел воровство и предательство. Но Аллар был по-своему справедлив и безоговорочно предан своему роду, своему долгу, и своему народу, пусть и упрямое следование традициям предков казалось Жрецу глупым и смешным. Будучи излишне самонадеянным, некромант несколько лет назад осмелился высказаться на этот счет, за что был проволочен за лошадьми, когда посмел усомниться в правде герцога на охрану древнего знания. Тот взбеленился, посчитав подобные речи изменой и подстрекательством… Некромант тогда сделал для себя выводы и выстроил границы дозволенного. Более Жрец перечить не смел… И обиды не таил. В свое время герцог помог ему совершить месть, и с тех пор некромант стал ему безоговорочно предан. А израненное тело… всего лишь тело. Оболочка для души, которая неминуемо будет сопровождена жнецами смерти в Долину Теней, к его Владычице. Но герцог был молод, и старику до боли в сердце хотелось, чтобы тот смог продолжить свой жизненный путь под небом Вириди Хорта.
«
«
«
«
«
Смерть не отвечала. Тишину нарушало только исступленное рычание герцога, стершего в кровь руки в стремлении освободиться. Когда за ним придут палачи – наверняка накачают его наркотиками или дадут парализующий яд, чтобы тот не смог превратиться в волка и освободиться. Увы, он был слишком вымотан в бою. Обратиться сейчас, значило потерять сознание до утра – слишком много энергии уходило на метаморфозу, а он и так уже недавно предпринимал безуспешную попытку высвободиться в образе волка.
«
Жрец в волнении облизнул пересохшие губы и начал ползти в сторону разделяющей его и герцога решетки. Благо, было недалеко. Аллар не сразу заметил движение Жреца навстречу. Когда тот начал пытаться сесть рядом, просунул руки сквозь прутья и помог принять полусидячее положение.
– Господин! Прошу, выслушайте до конца, прежде чем впасть в ярость, – возбужденно прошептал Жрец.
– А валяй, – по-простецки махнув рукой, согласился герцог. Он был готов отвлечься на что угодно, лишь бы не думать о предстоящей казни. К тому же, интонация Жреца заинтриговала. Бесплодные попытки вырваться утомили, и он вновь сел на землю темницы, прислонившись спиной к решётке, почти прикасаясь к спине друга.
Зная буйный нрав правителя, Жрец с трудом подбирал слова. Стражники не обращали внимания на их беседы, но могли бы помешать, заподозрив неладное.
– Серьезно. Следите за речами, поскольку вам не понравится то, что я скажу… – Жрец замолк, и только когда почувствовал утвердительный кивок своего господина, продолжил:
– Вы можете до меня дотянуться. В моих волосах у корней, близко к затылку прикреплена капсула с ядом…
– Ни за что! – Аллар вскочил на ноги и отпрянул от решетки, – Я не стану! Я хочу видеть их глаза! Буду являть к ним призраком к каждому в кошмарах! Прокляну, пусть я и не имею твоего дара, и Первая Матерь меня услышит и внемлет! Горло перегрызу всем, до кого смогу дотянуться! Изменники! – герцог со злостью пнул решетку. Затем, поборов вспышку гнева, уже спокойно добавил, – Благодарю тебя за желание дать мне легкую смерть. Ты единственный, кто остался мне верен.
– Сядьте! И выслушайте до конца! – недовольно рявкнул Жрец, повышая хриплый голос и закашлялся.
Аллар тяжело дышал, но окрик друга его отрезвил. Жрец всегда говорил спокойно и полушепотом. А уж позвонить себе повысить на него голос… И плененный герцог был слишком вымотан, чтобы гневаться на единственного оставшегося в живых друга. Сплюнув и ворча нечто нечленораздельное, Аллар сполз по решетке обратно, чтобы его ухо оказалось как можно ближе к губам Жреца. Один из охранников, молодой, из свиты Вартана, отложил карты, встал и подошел к узникам.
– Мой лорд! То есть, заключенный! Не нужно так шуметь! Рассадят-с вас как пить дать. И так смилостивились, удовлетворив последнюю просьбу, провести ночь перед казнью рядом, – парню явно было очень неловко.
– Ты, пес, рот закрой, пока зубы целы! – Аллар вновь вскочил на ноги, сжав кулаки. Он прекрасно понимал, что в клетку к нему без особого приказа брата никто не сунется, а почесать кулаки очень хотелось.
– Оставь их, Гарт! Некромант стянут зачарованной цепью и выжат досуха, ничего они не сделают! Дай любовничкам попрощаться… – лениво протянул второй стражник, оставшийся за столом. Он одним глотком допил кружку с неизвестным пойлом, крякнул и ушел отлить.
Жрец и герцог почти одновременно закатили глаза к небу. Пусть их считают кем угодно, лишь бы отстали до утра. Гарт остался у решётки… Он мялся, нервничал и смущался, а потом, немного подавшись вперед, прошептал:
– Вы меня не помните, наверное. Позапрошлой осенью судили меня за воровство. Украл тогда хлеба – семью накормить было нечем в Подвинках… Вы там гостили, оттого и до вас дело дошло. По указу мне надобно руки рубить, а вы тогда смилостивились. Велели плетей надавать, да отписали родным еды. А после барона казнили, да цены на хлеб и на все остальное снизили. Я… Не знаю я толком, каким слухам верить. Да вот, служба… Вы простите, я человек подневольный. Могу только разве что воды принести… Или попробовать шею свернуть перед рассветом. На козни вашего некромансера все свалят, все равно же вам не жить…
– Уйди, и без тебя тошно! – поморщившись, произнес Аллар. Пить очень хотелось. Но унизиться и просить, особенно учитывая, что Жрец имел что сказать… Было просто не до этого.
Гарт еще немного помялся и отошел на место с унылой миной. Он был из простых селян. Шел туда, куда ветер подует, да где заплатят побольше. Слухи про герцога, а особенно про его Жреца ходили разные. Но сложно было желать смерти человеку, благодаря которому семья смогла пережить голод.
Вернулся второй охранник, и партия возобновилась. Жрец, убедившись, что на них с герцогом внимания не обращают, продолжил шептать на грани слышимости.
– Мне хватило сил поговорить с Ней. Но Владычица желает обсудить с вами лично. Быть может, согласится на сделку…
– Сделку с Хозяйкой Долины Теней? Она хочет сделать из меня еще одного некроманта? Боюсь я не успею перенять все премудрости до утра…
– Дар дается при рождении… Отмеченные Тьмой могут лишь его усилить. Мне неизвестны ее помыслы и желания.
– Нынешние священники сказали бы, что ты подталкиваешь меня к сделке с дьяволом, – лукаво улыбнулся Аллар. Новая вера не нашла отклика в его душе, и ранее лишь забавляла, пока не привела к той ситуации, в которой он находился сейчас.
– Признаться, я мало интересовался новомодной религией… Решайтесь, господин. Я не могу отправиться с вами. Могу только предостеречь, что цена за ее чары может оказаться слишком высокой. Мы в списках жнецов на утро. Навряд ли удастся так просто переписать судьбу двух смертных людей за такое малое время.
Аллар медлил с ответом. Звериное чутье подсказывало, что некромант не врет, и в его планах действительно нет цели умертвить его до казни, чтобы тот избежал мучений. Разум одолевали сомнения. Он никогда бы не решился просить помощи у самой Смерти, не окажись в таком положении.
– Есть гарантии, что даже если мы не договоримся, я вернусь к рассвету?
– Вам так не терпится побывать на таком скучном и малоприятном мероприятии, как собственная казнь? – буркнул Жрец, – Я уверен только в том, что Она держит слово. Но устроить вам встречу другим путем у меня сейчас ни сил, ни возможности нет.
Аллар глубоко задумался. Скрижали, написанные дланью создателя, по поверьям предков действительно были созданы сотворившим их мир демиургом. Имевшим столетия назад воплощенное тело эльфийки. С этим набирающая силу Церковь Пресвятого никак не могла смириться. Сначала они хотели уничтожить даже память о скрижалях, но слух об их подлинности разнёсся по всему Вириди Хорту, и их подлинность и верность расшифровок подтверждала община Детей Леса, с которой церкви пока приходилось считаться. Тогда Святой Орден решил прибрать реликвию к рукам и частично переписать историю на свой лад… И многие хранители сдались. Некоторые, приняв новую веру, считали своим долгом открыть людям правду, не разбираясь, где находится истина. Герцог же оказался слишком неудобен для церкви. И Святым Отцам было необходимо устроить публичную порку высокородного еретика с летальным исходом. В назидание остальным сомневающимся.
Смерти как естественного явления Аллар не боялся. А вот позора и гибели рода… Потомства он оставить не успел. Женитьбы срывались одна за другой по воле злого рока. Герцог даже подозревал в гибели потенциальных невест своего ручного некроманта… Даже бастарды – ни один не доживал и до пяти лет. Отсутствие наследника было одной из красных тряпок для алчной родни, желающей прибрать к рукам земли и титул.
– Давай сюда свою капсулу… – проворчал Аллар, начиная шарить по волосам Жреца, поглядывая на увлечённых игрой охранников. Сейчас было как нельзя кстати, что их считали любовниками. Нет же ничего удивительного в желании погладить любимого по волосам?
– Ничего не могу найти! – прошептал герцог.
– Вы торопитесь. Ближе к корням. Очень маленькая – не больше семени подсолнечника, – терпеливо ответил Жрец.
– Похожа на вошь, значит? – хохотнул герцог, не в силах больше сдерживать нервозное состояние.
– Кажется, вы никогда не видели вошь, мой господин, но как вам будет угодно. Не стесняйтесь, когда найдете. Главное, не выронить и не потерять.
Аллар все ещё шарился по волосам Жреца, стараясь побороть брезгливость, чтобы впоследствии взять в рот находку. Он осознавал, что в недельном заточении, да ещё и после кровавой сечи сам выглядит не лучшим образом… Да и добровольно разжевать яд, когда совершенно не хочется умирать, это ещё решиться надо. Но другу он доверял. Наконец, нащупал искомое уплотнение на волосах и потянул, будто пытаясь снять с волос яйцо от вши. Отделаться от этой ассоциации было совершено невозможно.
– Господин, только прошу. Слушайте Ее внимательно. Если поймёте, что цена неподъемна, умерьте гордыню. Не всегда цель оправдывает средства!
– И без тебя знаю! – тихо огрызнулся борющийся с тошнотой от одного вида зеленоватой полупрозрачной горошины герцог. Поняв, что, даже отклеив от капсулы остатки волос, никак не может побороть себя, повысил голос:
– Гарт! Дай кружку, горло промочить.
Парень выполнил просьбу, несмотря на недовольную мину напарника.
Аллар, содрогаясь от отвращения, волнения и игнорируя желание выжить, незаметно сунул себе капсулу в рот, раздавил зубами. Кисловато горькая жидкость успела неприятно обжечь язык, и он сразу запил ее тремя большими глотками дурного на вкус пива.
Отставив кружку за решетку, отправился к Жрецу делать вид, что продолжает разговор.
– Зря вы запили. Предполагалось, что его надо жевать, – с сомнением в голосе заметил некромант.
– Ты ж его для себя делал на крайний случай. Неужто теперь не подействует?
– Подействует, но времени больше потратится, а оно и так уже слишком быстро бежит. Боюсь, что вы будете принимать решение второпях
– Ну что ты заладил! Не переживай. Мы ещё поборемся, – уверенно прошептал герцог, прикрывая веки.
◦ ☽✯ ☾◦
– Олухи! Что тут было? Какого дьявола он околел?! – начальник стражи, побагровев от ярости и страха за свое место, наступал на двух охранников.
– Ничего не предвещало, сэр! Заключённые просто шептались, Лорд злился и орал иногда. Ну, попить дали один раз, не отказывать же человеку в такой просьбе, – мямлили оба незадачливых сторожа.
– Так, ладно… Потом с вами разберусь. У этого выродка такая насыщенная программа… Готовьте. К месту казни за лошадьми волочь положено. Костлявого вторым.
Некромант, периодически забывая, как дышать, все время до рассвета наблюдал за медленным угасанием жизни своего повелителя. Яд он сам долго выверял, чтобы в случае чего переход в мир иной оказался максимально комфортным. Тихая смерть во сне – стоило ли на это надеяться проклятому людьми и светлыми богами человеку, посмевшему с достоинством использовать данный при рождении Дар?
Магия в Вириди Хорте не была чем-то исключительным. Чаще всего дар той или иной стихии доставался эльфам – первым детям демиурга. Ментальная магия – способность считывать мысли, эмоции и воспоминания, даже направлять их в нужное русло, создавать иллюзии – не была редкостью. Случались исключения – чародеи. Они не могли использовать энергетические потоки, как обычный стихийный маг. Они их ломали, изменяя суть вещей. Так тонкая серебряная цепь мало того, что была нерушима, так еще и снять путы мог только владелец. Причем, без «наследования» – чтобы цепью мог воспользоваться кто-то еще, владелец должен был произнести речь о передаче Права. Слова имели силу. Нерушимые клятвы, сглаз, порча, благословение – при должной силе духа изрекающего тоже могли быть подхвачены магическим потоком и обрести силу, вложенную в смысл сказанного. Разумеется, если порчу нашлет существо, наделенное даром смерти – эффект будет многократно сильнее…
Тем не менее охота на ведьм вовсю бушевала в городских городах и поселениях. Инквизиция упорно боролась со всеми исчадиями ада, будто бы он действительно существовал, хоть ни единого подтверждения тому никто представить не мог. Собственно, о рае тоже все мечтали, но никто не мог ни подтвердить, ни опровергнуть. Ключ к правде о существовании и того и другого был в скрижалях и обрывках расшифровок, хранимых несколькими древними фамилиями людей и лесными домами. Увы, существование скрижалей и вера в их истинность и подлинность настолько крепки были в умах и сердцах людей, что единственный выход фанатикам виделся лишь в искажении информации. Истребить верующих, переписать историю. Да, это весьма просто, когда почти никто не умеет читать. Победителей не судят. К казненным, теперь уже еретикам, помимо уже привязавшихся слухов и клейм добавят новые, чтобы стереть начисто доброе имя.
Казалось, что герцога сморила дрема. Лицо разгладилось. Дыхание становилось все ровнее и медленнее, пока вовсе не затихло. Пульс старый Жрец уже не надеялся расслышать. Из небытия, с Той стороны материализовался робкий жнец смерти. Сгусток темной энергии, готовый сопроводить душу герцога в последний путь. Это явление, или существо – несмотря на прожитые годы и впитанные знания, Жрец до сих пор не смог найти ответа, кем именно являлись жнецы. Спросить тоже было не у кого. Владычица лишь позабавится от такого глупого детского вопроса, а остальным существам, наделенным магией, жнецы не видны, впрочем, как и души. Но душа герцога медлила.
Жрец изрядно нервничал. Он безоговорочно доверял решению Владычицы, но как же ему хотелось, чтобы они договорились!
Время шло, солнце заглянуло в решетчатые окна, осветив посеревшее лицо с несколько ввалившимися глазницами герцога. Жнец все еще не улетал. Некромант до крови прокусил себе щеку, борясь с искушением молиться Владычице. Она не любит, когда к ней обращаются попусту, тем более отвлекают от заинтересовавших ее дел. Оставалось только ждать и надеяться.
Когда герцога бесцеремонно раздели, привязали к салазкам и потащили, волоча половину туловища с головой по каменному полу, сдирая кожу, Жрец скрипнул зубами с такой силой, что удивлялся после, как они вообще не рассыпались от такого обращения. Мысленно желая всем присутствующим кровавой бани, постарался использовать крохи накопленной энергии, чтобы хоть чуть-чуть подпитаться от жнеца, собственной боли и наступившей смерти тела герцога. То, что он вернется живым, было уже почти нереально. Слишком долго тело оставалось без жизненной силы. Душа не сможет в таком существовать – очень большие необратимые повреждения…
Самого Жреца просто схватили за ноги и поволокли к выходу. Рискнуть снять с него одеяния никто не решался, а он просто надеялся, что успеет накопить достаточно сил, чтобы забрать с собой хотя бы одного палача. По совету священнослужителей, во время казни их с герцогом следовало держать на расстоянии. Поэтому Аллара поволокли дальше, а некроманта усадили на низкую лавку, стоящую недалеко от выхода из темницы.
На небольшой площади внутри замковых стен собрали импровизированный эшафот. Бездыханное тело герцога, а потом вполне живое тело некроманта должны были доволочь до виселицы, дать немного растянуть позвоночник, вероятно, для лучшей осанки. Затем снять, выпотрошить, четвертовать и отрубить голову. Зачем был нужен последний пункт, Жрец терялся в догадках – штатного некроманта инквизиция на казнь не привезла, чтобы поддержать жизни и сознание приговоренных. Вероятно, боялись, что одаренные тьмой сговорятся… В кой-то веки старик был рад, что сородич, кем бы он ни был, отсутствует. В такой ситуации он и сам бы не стал помогать. Своя шкура все же роднее и дороже… И ее нещадно обдирала брусчатка, пытаясь снять с него скальп. Во что превратились спина и голова герцога, Жрец старался не думать.
Народу было много, и стояли все очень тесно – желающих поглазеть на такую занимательную казнь всегда было навалом. В основном толпу зевак составляли местные горожане. Войско Вартана расположилось далеко – у подножия горы, на которой стоял замок. Из окон тоже выглядывали люди. Эти места были заняты высокородными вельможами и их отпрысками, прибывшими отпраздновать возвращение Аллара из эльфийских земель. Было даже интересно, все ли они участвовали в сговоре.
Жрец встретился взглядом с белокурой кудрявой девочкой лет четырнадцати. Миловидная, с лисьим взглядом, из хорошей семьи. Потенциальная невеста герцога, а теперь уже, его брата. Семье все равно, под кого подложить – лишь бы выгадать союз попрочнее, да присесть повыше. Девчушка в общем-то нравилась Жрецу. Они даже, было дело, перекидывались парой фраз. Любопытная, не сломленная устоями, бесстрашная… На мгновение в ее взгляде блеснули слезы жалости, она сглотнула и тут же приняла подобающее бесстрастное выражение лица, вновь переведя взгляд с Жреца на мертвого герцога. Того уже отвязали от салазок и подвешивали для первого акта представления.
– Далеко пойдешь, девочка… Ко многому приспособишься. Благодарю за это мимолетное тепло… – печально прошептал Жрец, обреченно взирая на труп господина, болтающийся в петле. Увы, он был слишком далеко, чтобы попытаться сделать хоть что-то. А накопленной энергии могло хватить разве что на диарею для ближайшего стражника… Но как-то это совсем мелко. Можно попытаться выгадать еще.
Жрец клял себя последними словами за то, что проморгал момент, когда исчез жнец смерти. Потерял его из виду в людской толпе, а его собственная седая голова, волочимая по булыжникам, не способствовала сосредоточению на иных внешних раздражителях. «Не смог проводить взглядом душу господина в последний путь! Эх!!! Ладно. Не беда. Расставание будет недолгим…» – с щемящей душу тоской думал Жрец. По его морщинистой щеке сбежала слезинка, но никто, в том числе и он сам, не обратили на нее никакого внимания.
Толпа гудела, заглушая мысли. Увы, ликования и предвкушения в эмоциях было гораздо больше, чем злости и разочарования от игры дохлого актера… «Медленно. Слишком медленно копятся силы! Да и на что я надеюсь? В спокойное время-то нужен в лучшем случае месяц, чтобы хоть немного прийти в себя после полного опустошения… А тут…» – мысль не дало закончить неестественное движение висельника. Он дернулся. Еле заметно. На грани восприятия.
Жрец, гадающий, не сошел ли он с ума от горя, задержал дыхание и остатками сил потянулся к телу обожаемого правителя. Импульс, слабый и тонкий, коснулся мертвенно холодной кожи, проникая в мышцы к сердцу и мозгу. Сердце не билось – и к горлу некроманта подкатил скорбный ком, но мозг герцога ответил! Мертвец выжидал. Приспосабливался. Просыпался. Осознавал. И был в ярости. И тело чувствовало всепоглощающую жажду.
«
Жрец, не желая пропустить ни единого мгновения нового рождения своего господина, даже не моргал, жадно разглядывая начавшее шевелиться тело. По рукам Аллара прошла странная судорога, немного похожая на предвестник превращения в волка, но остальное тело не вторило изменениям, а значит Владычица припасла некий сюрприз. За спиной висельника росли и вытягивались два костяных нароста, раскладывающиеся веером из пяти лучей. По мере вырастания в длину, они начали стремительно обрастать мясом и кожей, принимая вид крыльев летучей мыши. Мертвец сделал мощный взмах.
Взбудораженный гомон толпы сменился сначала ошалевшей тишиной, а затем криками ужаса, сливающимся в единый вопль, перемешанный с ревом и звериным рычанием, вырвавшимся из глотки повешенного.
Поток воздуха сшиб с помоста застывшего в изумлении палача, а самого несостоявшегося покойника поднял ввысь, так что ему хватило уцепиться руками за балку. Окрылившийся с помощью неведанных чар герцог подтянулся, еще раз помог себе крыльями, чтобы сделать рывок, и забрался на свою виселицу, встав на ней на одно колено, и придерживаясь рукой для сохранения равновесия, свободной рукой снял петлю с шеи.
От момента первого звука из глотки повешенного, до его освобождения от веревки, прошло не более минуты. Стража, наконец, опомнилась. В предплечье ожившего герцога вонзилась стрела. Он оскалился и зашипел на манер разъяренного кота. От второй и третьей стрелы герцог увернулся, выпрямляясь, двигаясь значительно быстрее, чем смог бы человек, или даже эльф. Схватившись противоположной рукой за древко, герцог выдернул стрелу из тела и молниеносно ринулся на нападающих. К огорчению Жреца, дальнейший бой происходил внизу, и был сокрыт от взора за испуганной, пока все еще не начавшей движение толпой. Предчувствуя, что вот-вот до людей дойдет, что пора уносить ноги, Жрец завалился на бок, пользуясь тем, что внимание было приковано не к нему, и попытался закатиться под лавку, поближе к каменной стене замка. Очень вовремя, поскольку паника затопила собравшихся, и люди кинулись прочь от чудовища, толкаясь, роняя соседей по несчастью и затаптывая тех, кто оказался в ногах.
◦ ☽ ✯ ☾ ◦
Сначала появилась боль в шее и всех позвонках. Пространство мерно покачивалось на легком прохладном ветерке. Горло было сильно пережато, но это почему-то совершенно не мешало. Только очень уж неудобно. И спину сильно саднит.
«
– «
Тело в первые мгновения после пробуждения не желало слушаться. Задеревенело. Аллару казалось, что его вновь настиг сонный паралич, случившийся однажды по юности. Но тогда он успешно пережил это интересное состояние, лежа на кровати, а сейчас он никак не мог определить, где же опора. И очень уж давило на горло, и тянуло вниз.
Герцог с превеликим трудом приоткрыл слипшиеся веки. Припорошенные первым снегом стены родового замка мерно покачивались, вместе с выглядывающими из окон любопытными слугами и знатными отпрысками, гостившими последние месяцы. Вартан, младший братец, облаченный в отполированный до блеска доспех, прикрытый дорогим меховым плащом, лениво попивал из кубка, сидя рядом со своей супругой на наскоро сколоченном постаменте. Этакая королевская ложа, с лучшим видом на казнь. Его казнь.
Разум словно окатили кипятком, состоящим из ярости и душевной боли от измены родни, которой он так наивно доверял. Остатки воздуха в легких позволили издать иступленный рев бешенства, сопровождаемый адской болью в руках, пронзивший герцога от кончиков пальцев до лопаток. Тогда он еще не успел осознать, что не дышит. Было не до таких мелочей.
Воскресший из мертвых Аллар почувствовал, как на лопатках рвется кожа. И часть костей, ранее составлявших кисть и остальную руку, расщепляется, выворачивается, вытягивается из спины, продолжая расти и удлиняться. Пока еще рост не завершился, невыносимое желание почесать отростки возвестило, что на костях начинают появляться мышцы и кожа. Ощущения были в целом привычные. Обращение в волка – тоже малоприятное занятие, поэтому к подобному колдовству герцог прибегал редко. Отличие только в том, что сейчас явно организм не стремился обрасти шерстью, а создавал новую пару конечностей. Логика подсказала, что это очень похоже на крылья. Сосредоточившись, герцог сделал взмах и пришел в восторг от того, с какой мощью его тело рванулось ввысь.
Все еще с трудом ориентируясь в пространстве и ощущениях, не желая удариться головой о балку, ухватился за нее. Вторым взмахом помог себе подняться на возвышение, обретая почву под ногами, желая освободиться. Разуму и телу было слишком непривычно управлять обретенными крыльями. Невольно хотелось взмахнуть еще и руками, чтобы помочь лопаткам действовать, но разобраться с новшеством лучше потом. Сначала была необходима свобода.
Устроившись весьма удобно, почти не прикладывая усилий для удержания равновесия, герцог снял с себя удушающую его веревку, как ощутил пронзительную боль в предплечье. Останься в легких чуть больше воздуха, наверняка бы вскрикнул, но они были почти пусты. Аллар смог лишь зашипеть, выжимая грудную клетку до остатка, дивясь подобному обстоятельству.
Когда он стал нарочно вбирать в грудь воздух, заметил еще стрелы, летящие в его тело. Но их движение казалось замедленным. Увернуться не составило труда. Торчащий в теле металл продолжал причинять боль и мешал. Но ощущения были гораздо приглушенней, чем в самом начале. Будто бы тело сообщило разуму о повреждениях, и на этом считало свою задачу выполненной, занимаясь более важными проблемами. Той же реакцией, активной регенерацией и нарастающей, всепоглощающей жаждой, подстегиваемой яростью.
Аллар ощутил, как его зрение и разум застилает кроваво-черная пелена, еще не зная о том, что она находит отражение в его взгляде, заволакиваемым клубами крови, перемешанной с тьмой. Десна и ставшие немного длиннее и сильно острее клыки ныли, желая впиться в плоть людям, причинившим ему страдания. Выбрав первую цель, герцог спрыгнул, помогая себе крыльями с направлением. Человеческий разум отказал еще в середине прыжка.
Лиц людей, охваченный кровавым безумием герцог почти не различал. Каждый человек по отдельности стал представлять собой скорее набор характеристик, чем некую, пусть и безразличную для аристократа личность. Безошибочно угадывались вооруженные, потенциально опасные источники крови. До их горла еще надо было добраться – кольчужные подшлемники защищали шеи весьма хорошо. Сами шлемы были у немногих. Бессмысленно было наряжаться подобным образом, когда враг был уже повержен и морозило – была и облегченная форма, для более мирных времен. Наверняка планировался пир и прочие гуляния. Да и в мороз гораздо приятнее закутаться в куртку и нахлобучить шапку. Губительная самоуверенность.
Первой жертвой стал стражник, облаченный достаточно легко. Герцог, повинуясь обретенным инстинктам, рванул его за ворот и разодрал клыками горло. Горяча кровь привела разум в полное умопомрачение, и Аллар стал жадно пить, отмечая, что раны на теле начали заживать еще быстрее, а мужская плоть, вопреки обстоятельствам, начала наливаться силой и желанием. Но сейчас было не до осмысления. Отвлекшись, Герцог упустил из вида, что стража кинулась на него, и закономерно поплатился за беспечность копьем в бок, пробившее легкое.
Вероятно, его повторный вой, на который не способно человеческое горло, вывел из ступора толпу, и люди ринулись прочь. Но герцогу казалось, что их движение слишком медлительно. И зеваки, и встающий со своего места брат, явно желающий присоединиться к бегству, и очередной охранник, опускающий на него меч…