Дайте шанс! Том 4

Дайте шанс! Том 4

Глава 1

Руководитель Особого отдела Платон Юрьевич Ромодановский сильно удивился, узнав, что о предстоящем ограблении Ситибанка знали его сотрудники. Естественно, он немедленно вызвал к себе причастных и вот уже четверть часа с брызжущей изо рта слюной, криком, от которого сотрясались стены, изъяснял им о степени этого самого своего удивления.

Негодование Ромодановского было понятно. Появление новой червоточины само по себе событие. А в столице Российской Империи… Это уже относилось к чему-то невероятному. Можно сказать, запредельному. Такого попросту никогда и нигде в мире еще не было.

Пусть Свет и Тьма появились больше двухсот лет назад, но если говорить о России, то все как-то привыкли, червоточины, расползающаяся скверна, твари – оно где-то там, в Поволжье, за Уралом и дальше, но никак не в центральной части Империи и уж тем более не в ее сердце. Так что новость о появлении в Ситибанке скверны в считаные минуты разнеслась по Москве, породив безумную панику.

Слушая крик высокого начальника, теперь уже однозначно бывший глава Тайной канцелярии Тобольской губернии Балашов пребывал в наихудшем своем настроении.

Отправляясь в Москву, грезя возможным повышением, он подумать не мог о том, что здесь в действительности происходит и уж тем более что затевается. Когда же вник, когда понял, давать заднюю было поздно. Буквально в первый день Балашов слишком многое узнал. Теперь его было проще обвинить в измене и казнить или просто убить во дворе, как поступали в Особом отделе с предателями, чем выслать обратно. И он это понимал прекрасно.

Впрочем, жизненный опыт подсказывал Балашову, возможно, все обернулось к лучшему. Попав в Особый отдел, он, можно сказать, оказался на гребне волны. Останься в Тобольске и еще не известно, чем для него могло закончиться все то, что сейчас затевалось. Уж там-то он точно еще долго находился бы в неведении и также как остальные пребывал в глупой надежде на лучшее.

Сопоставляя плюсы, минусы, прикидывая примерный ход событий и возможные последствия, бывший глава Тайной канцелярии вновь и вновь приходил к неутешительным выводам: все кончится плохо, нужно бежать, причем, не в Европу, а подальше, скажем, в Америку.

Пусть Свободные Штаты по своему развитию пока еще уступали Европе. Однако там, по слухам, все было на подъеме и можно было выжить. Насколько смог выяснить Балашов, в Америке забой осветленных не намечался, в то время как в Европе вот уже несколько лет истребление по-тихому шло полным ходом. А, к примеру, в той же Восточной Азии, как и России, истребление было запланировано на ближайшее время.

Ближний Восток и Южную Америку Балашов вообще не рассматривал, вследствие царившей там дикости. В тех краях осветленные и без Императоров убивали друг друга тысячами, вечно перекраивая между собой сферы влияния или с целью банальной наживы.

Вот только как уезжать, не имея на руках солидного состояния. Просто бежать с голой жопой мог любой дурак. Посему Балашов ставил перед собой задачу: отправиться в бега с мешками туго набитыми банкнотами. А еще лучше – золотом. Зря, что ли, он оказался в Особом отделе. Что называется, на гребне волны. Ему следовало пользоваться моментом.

Собственно, поэтому, узнав о предстоящем большом ограблении Ситибанка, Балашов мертвой хваткой вцепился за дело и специально убедил Оболенского дать возможность злоумышленникам совершить задуманное, а после взять с поличным, при этом конечно же утаив о намерении преступников использовать скверну. В противном случае тот бы не одобрил и дал команду немедленно взять всех причастных.

Как и что лучше сделать, подсказали сами инициаторы ограбления. От Балашова требовалось немногое, всего лишь взять за шкирку одного из преступников и на этом уйти в закат с теми самыми намеченными огромными ценностями.

Однако на деле получилось иначе…

– Как?! Как вас могли обвести вокруг ху*я?! – в очередной раз перешел на матерщину Ромодановский.

Балашов стоял пунцовым как рак. Теперь его накрывало. Накрывало даже не от ругательств высокого начальства. Их он пропускал мимо ушей. Он злился тому, как его лихо обставила какая-то шпана, пусть и хорошо организованная, состоящая из профессионалов.

Находившийся рядом Оболенский тоже был красным. Однако в отличие от Балашова, тот источал решимость.

– Сколько у нас есть времени? – сухо спросил он.

– Сергей Павлович, ты долб*еб?!

Закричать такое!

Еще и при подчиненных!

Теперь накрыло уже и Оболенского, отчего у него затряслись руки.

– Нет у нас времени! Нет и все! Мы должны были взять это жулье еще вчера! А лучше – позавчера, прямо там, в банке! Бельский звонит мне утром, в обед и вечером! А потом еще ночью! И знаешь, что он мне каждый раз говорит?!

Вопрос был риторическим. Каждый из присутствующих примерно представлял на него ответ, иначе обычно спокойный руководитель Особого отдела настолько сильно бы не разошелся.

Все это время Ромодановский либо стоял перед троицей виновников, либо прохаживался по кабинету. Каждый раз, когда его снова охватывало чрезмерное возбуждение, он старался остановиться и отходил к окну. Тем он как бы брал себя в руки.

На этот раз, поняв, что с оскорблениями он перегнул палку, Ромодановский взглянул на Оболенского и уже спокойнее произнес: «Не сдержался, извини» и, обойдя свой обширный стол, наконец сел в кресло.

– Император дал трое суток. Двое уже прошли. Третьи на исходе. Вам на все про все времени до утра. Иначе втроем пойдете под трибунал, – закончил он на удивление совсем тихо.

Берник, оказавшийся по случайности в числе вызванной троицы, нервно сглотнул. По спине пробежал холодок.

Он было хотел возразить. Сказать, что лично он ни при чем. Как-никак злополучное ограбление вел прикомандированный Балашов, а руководил им Оболенский. То есть, виновниками были исключительно они вдвоем. Ему – Бернику они не сказали ни слова. О задуманном ограблении он узнал случайно лишь потому, что рыл под Балашова. Впрочем, вслух об этом говорить не стоило. Не знал и точка. Так будет лучше.

Берник тут же остановил себя. Пусть Ромодановский в пылу, пусть охвачен высшей степенью негодования, но он не рубит с плеча. Обязательно назначит служебное расследование. Даже изменников просто так не ставят к стенке. Сначала с ними подробно разбираются. А это значит, сейчас лучше промолчать. Да и в сущности, что Платон Юрьевич может ответить? Не знал, так знай, вот тебе приказ – нужно до утра найти грабителей банка, а теперь вперед, выполнять.

Если до этого молодой опер испытывал удовлетворение от того, что вздумавший его подсидеть Балашов встрял, то теперь Бернику было уже не до этих мелких низменных радостей. Теперь ему предстояло на равных корпеть с Балашовым и Оболенским над поисками преступников. Ну и как следствие, иначе взглянуть на хитрецов, сумевших настолько ловко всех обставить.

Это ж надо было так развести. Готовились, планировали, неоднократно обговаривали между собой определенную дату, а в результате совершили нападение на два дня раньше. Еще и воспользовались каким-то особо сильным артефактом, что вторые сутки ни один сыскарь не мог найти ни их, ни похищенных из банка денег.

– Пригласи нашего нового уникума, – ткнув в кнопку стоящего на столе телефонного аппарата, приказал секретарю Ромодановский.

Робкий стук в дверь и в кабинет также робко вошел молодой человек. Для статных, всегда короткостриженых и гладковыбритых сотрудников Особого отдела вошедший смотрелся чем-то противоестественным. Заросший, со свисающей до носа челкой, в мятом костюме и небрежно завязанным галстуком, парень как будто сам стеснялся своего вида. Наверное, именно поэтому, войдя, он так ни на кого не взглянул и уставился в пол.

– Как вас, а то я уже запамятовал? – спросил Ромодановский и слегка нахмурился.

– Матвей Дмитриевич.

– Да, верно, Матвей Дмитриевич. Последний из некогда уважаемого старого рода… Но теперь это уже в прошлом.

– Пока есть хоть один мужчина, род продолжает жить!

Парень повел себя так, как если бы руководитель Особого отдела бросил ему вызов. Он резко вскинул челку и с гордостью задрал голову, только теперь показав глаза. Они оказались злыми.

Руководитель Особого отдела как будто немного смутился. За последовавшим кивком было даже не столько согласие, сколько выражение уважения, что ли. Именно его уловили остальные присутствующие и на этот раз покосился на парня с большим любопытством.

– Матвей Дмитриевич, у нас большая проблема, – отбросив лишнее, деловито перешел к сути вопроса Ромодановский. – Для вас это шанс полноценно войти в наши ряды. Так сказать, пройти вступительный экзамен. Вы наверняка слышали об ограблении Ситибанка. Нужно найти преступников. И как можно скорее.

– Я постараюсь.

– Постарайтесь. Уж обязательно постарайтесь. Если найдете сволочей, обещаю, лично буду просить за вас у Государя!

* * *

Покинув высокий кабинет, Берник ждал от Оболенского и Балашова нервного припадка. Как-никак ограбление Ситибанка было их прямым упущением.

Отнюдь.

И даже хуже.

Оболенский, будучи непосредственным начальником и того, и другого, назначив старшим Берника, полностью возложил работу на обоих и был таков. Учитывая, что злоумышленники должны были быть пойманы к утру, а до этого их не могли выловить всем отделом два дня, теперь уже сам молодой оперативник находился в преддверии начинающегося нервного припадка.

– К Бельскому поехал договариваться, чтоб выпросить для нас время, – провожая взглядом быстро удаляющегося по коридору Оболенского, выронил Балашов.

– С чего так решил?

– Ну не знаю. Сергей Павлович несколько раз упоминал. Говорил, у них давние приятельские отношения. А как известно, в отличие от Ромодановского, Бельский с Императором на короткой ноге. Думаю, у него получится выторговать для нас пару лишних дней.

Предположения Балашова вернули Бернику самообладание. Он снова смог взять себя в руки и начать трезво мыслить.

По пути в кабинет молодой оперативник прикидывал. Спецы-ищейки уже занимались вопросом. Они подключились сразу и постоянно сканировали инфополе. Еще одна группа мониторила связь, записи камер уличного видеонаблюдения и занималась прочими техническими моментами.

Опросы свидетелей и очевидцев, обыски, баллистические и прочие экспертизы проведены. Не то чтобы в них был особый толк, скорее чистой воды формальность. Главный упор всегда делался на способности ищеек.

Потому что так проще. Так быстрее. Так надежнее.

Далее весь собранный материал вместе с выловленным жульем передавались следователю. А пока они не найдены, расследование и вся тяжесть ответственности висели за Особым отделом.

Войдя в кабинет, Берник обошел стол и плюхнулся в родное кресло. Следом за ним вошли Балашов и парень, которого дал в помощь Ромодановский. Последний настолько кротко держался, что опер почти успел о нем забыть.

– Из того, что сказал Платон Юрьевич, я ничего не понял. Вы стажер? – обратился он к парню.

– Не совсем. Сказали, пока кандидат.

«Один прикомандированный, второй кандидат… Заеб*сь расклады получаются» – мысленно взвыл Берник.

Впрочем, новенький был из спецов. От него хотя бы не нужно было ждать подстав или вариантов подсидеть, что постоянно делал Балашов. Если будет усердствовать, то это молодому оперу только на пользу.

Однако…

При виде с каким потерянным видом держится парень, опер заключил: «усердие» и это самое недоразумение, названное Ромодановским уникумом, – совершенно несовместимые понятия.

В отличие от Берника у Балашова настрой по отношению к новенькому оказался иным. Мужчина оперся задом о свой стол и, скрестив руки на груди, с интересом посмотрел на парня.

– И кто вы у нас? Чем владеете?

Новичок осмотрелся и, не спрашивая разрешения, сел на первый попавшийся стул у стены, прямо напротив будущих коллег.

– Я Матвей. Просто Матвей. Можно на «ты». Так нам будет проще.

Взглянув на Берника, Балашов усмехнулся заявленной простоте парня.

– Как скажешь. Ко мне обращаться: Николай Константинович. Но! Если найдешь этих пид*расов, так и быть, можешь обращаться на «ты» и без отчества.

– Владислав. Тоже можно на «ты», – серьезно произнес Берник. – Платон Юрьевич представил тебя так, будто ты наша последняя надежда. И что в тебе такого особенного?

– Я следопыт… Мистик… Немного провидец, – делая паузы и словно задумываясь над каждым словом, ответил парень.

– Провидец? – хмыкнул Берник. – Ну и что ты видишь, провидец?

– Обычно будущее изменчиво. Есть события, которые случатся неминуемо. Но в основном нужно приложить усилия. В данном случае, если мы будем сидеть и просто разговаривать, мы никого не найдем. Мне нужна исчерпывающая информация. Мне нужны фотографии. Желательно все что есть.

Оба настолько удивились ответу, что едва ли не присвистнули. Они уже поняли, со своими первичными выводами, сильно ошиблись.

Матвей оказался то что надо!

Балашов, на котором официально висело дело по Ситибанку, вмиг вытащил из сейфа папки с документами, коих собралось в изобилии. Вкратце рассказывая об обстоятельствах ограбления, он принялся выкладывать на свой стол все имеющиеся фотографии.

Матвей переставил свой стул к его столу. Судя по виду, парня особо не интересовали устные подробности. Все его внимание приковали фотоснимки. Какие-то он внимательно рассматривал, а какие-то тут же отбрасывал, взглянув на них лишь на секунду.

Балашов знал дело досконально. Он безошибочно определил, что именно привлекало парня. Снимки всяких незначительных свидетелей и очевидцев тот отметал сразу. На студентах общежития, где жили четверо из преступников, Матвей останавливался подольше. Но больше всего привлекли его внимание даже не само место преступления, а снимки соседних домов.

Последними Балашов выложил фотографии Андрея Вагаева и четверых его друзей. По сути, кроме них, личности других причастных, способных помочь расследованию, до сих пор так и не установили. Хуже этого, не было известно даже примерное количество лиц, участвовавших в ограблении.

Все потому, что злоумышленники отключили камеры видеонаблюдения в самом банке и на улице. Как рассказали очевидцы, два фургона, на которых группа в итоге сбежала, подъехали к входу впритык. Никто толком ничего не увидел.

Конечно, установленные камеры в отдалении от банка зафиксировали и сами фургоны, и номера. Однако это не решило проблему. Спустя два часа фургоны были найдены объятые пламенем с одним убитым подельником, на которого было наложено мощное Забвение. Сама же банда вместе с похищенными деньгами как будто сквозь землю провалилась.

– Эти четверо должны были участвовать в ограблении, – безошибочно указал на снимки Матвей. – А этот их отговаривал. Он был уверен, что они его послушают.

Парень отодвинул в сторону Андрея Вагаева.

Берник удовлетворенно закивал.

– В день ограбления они вчетвером приехали на электричке в Москву из Егорьевска. На Казанском вокзале они увидели кого-то, направились к нему и дальше обрыв. Больше я ничего не вижу. Доступ блокирует какой-то мощный артефакт.

Радуясь вначале, теперь Балашов едва не зарычал.

– Да это все остальные и так видят! – гаркнул он на повышенном тоне. –Ты лучше скажи, где искать этих мразей. Укажи место, район. Хотя бы примерно. Мы там все верх дном перероем!

– Этого я не могу сказать. Я их даже не чувствую, – продолжая смотреть на снимки, честно признался Матвей.

Разочарованию Балашова не было предела.

Примерно то же самое испытал сейчас и Берник.

– Но я знаю, кто поможет, – вдруг многозначительно произнес парень и указал на отложенный в сторону снимок Андрея Вагаева.

Глава 2

По телевизору, висящему на стене, начался очередной выпуск новостей. Понимаю, по-настоящему важного по ограблению Ситибанка не скажут, в противном случае выпуск начался бы с бравады. Но все равно переключаюсь от пришедшей меня навестить Смирновой и с надеждой смотрю на экран.

Снова начали с новостей, ставших за последние три дня главными в Империи. За спиной корреспондентки центральный офис Ситибанка. Внутрь здания журналистов до сих пор не пускают.

Девушка много говорит. Однако, учитывая, что грабители все еще на свободе, она говорит о пустом. Лишь бы успокоить массы.

Меня не интересуют ее заверения о полном контроле ситуации и о скорой поимке грабителей. Неинтересны третьесортные детали происшествия, которыми располагают журналисты. Мне хочется узнать об Эмили. Ведь если я спасся, то и она обязательно должна. Не могу поверить, что ублюдок ее все-таки убил. Ну и надеюсь узнать о судьбе остальных ребят. За них я пусть меньше, но тоже переживаю.

Вот никогда бы не подумал, что ради меня Эмили могла пожертвовать тем, к чему так стремилась и что настолько ценила. В самый ответственный момент, когда моей жизни угрожала опасность, она все-таки плюнула на деньги. Причем, на очень большие деньги. А я-то успел отнести ее к продажным. Думал, она лишь материальное ставит на первое место. Поэтому и затушил в себе появившиеся к девушке чувства.

Василий, олух недоделанный, ей-богу. Спрашиваю: «Видел в банке рядом со мной девушку?» А он: «Да я как нашел вас на полу в крови, никуда больше не смотрел, схватил и бегом понес к машине».

Вот и Смирнова ничего не знает. Сказала только, что грабители вынесли одно из хранилищ и на этом все. Больше говорить по этому поводу она не желает. Видимо, слишком много унесли. Не хочет расстраиваться.