Ужас ледового террора

Пересечение джунглей без провизии и с гораздо более опытными повстанцами майя позади было слишком сложной задачей. Пришлось рискнуть подорваться на мине. Я молился, чтобы удача не подвела меня, пока я не достигну реки. Я горячо надеялся, что найду лодку, чтобы плыть вниз по течению.

Внезапно из густого подлеска донесся голос. — Кто это ? Прыгнув вперед, я прорвался через узкую щель в колючих кустах и чуть не споткнулся о присевшего на землю солдата. Он поднял огромный старый пистолет. Я нырнул в сторону.

Я был ослеплен выстрелом. Порох обжег мне лицо. Пуля попала мне высоко в левое плечо через грудную мышцу. Я споткнулся. Боли от удара я не почувствовал. Если мне повезет, это произойдет гораздо позже. Еще одна пуля пролетела мимо моей щеки. Я перевернулся. Я упал на землю и почти потерял сознание. Солдат выстрелил в третий раз, но промахнулся. Я встал, задумчиво прицелился и выстрелил. Он издал пронзительный крик, отчаявшись, снова попытался выстрелить, но упал, мертвый.

Я встал и тяжело вздохнул. Я пожал плечами. Прикрывая рану одной рукой, я побрел по узкой грязной дорожке. Я слышал позади себя погоню личной армии Земблы. Рядом с моей головой лопнула ветка, пробитая пулей. Какое-то ночное животное, изгнанное шумом из своей норы, прыгало, как сумасшедшее, по тропинке передо мной. Пуля взорвала землю прямо перед животным. Оно резко остановилось и одним прыжком растворилось в воздухе, когда в это место начали попадать новые пули. Казалось, что этому извилистому пути нет конца. Теперь я начал испытывать болезненную пульсацию в голове. Я бежал, стиснув зубы. Время от времени я чуть не спотыкался. Однажды я разразился истерическим смехом. Я услышал позади себя резкий, сокрушительный звук взрыва, за которым сразу же последовал пронзительный крик. Мои преследователи сами стали жертвами одной из своих ловушек.

Последние несколько метров казались бесконечными. Наконец я миновал последний поворот. Я добрался до небольшой поляны, которая тянулась к причалу. Проходя мимо, я выстрелил в двух мужчин, охранявших гавань. Один упал в воду, а другой сложился пополам, как шарнир.

Сама пристань представляла собой не более чем полусгнившую доску, лежащую в темной Тунгле. В этом месте река была узкой и мелкой. Дымящиеся джунгли дугой нависали над обоими берегами. Эта растительность была бы хорошим прикрытием, когда я спускался по реке. Илистый берег был практически непроходим. Это остановит людей Земблы, если они попытаются преследовать меня.

К пристани были пришвартованы две лодки. Лодка качались из стороны в сторону . Передняя и задняя часть у них были сужены, как у каноэ. Корпус корабля был приклепан к многочисленным Т-образным фермам. С другой стороны был фактически настоящее машинное отделение, около семи с половиной метров в длину и два метра в ширину. Корабль имел небольшую каюту на кормовой палубе. Бортовые переборки были установлены по обеим сторонам кабины, а прочная цинковая крыша завершала всю конструкцию. Корпус был покрыт медью. Осадка не могла быть намного больше метра.

Я бросилась к старой лодке, как к давно потерянному любимому человеку. Тем временем я дал несколько выстрелов по катеру. Только бомба могла потопить лодку, но теперь она была бесполезна. Я отпустил швартовы и нырнул в каюту. В то же время солдаты вышли на поляну. Рядом с деревянным рулем находилась кнопка стартера. Я дернул воздушную заслонку и нажал на стартер. Пули влетели в открытую кабину. Я нырнул вниз. Из трюма доносились зловещие звуки. Яростно пульсируя и кашляя, двигатель протестующе ожил. Я поставил дроссельную заслонку в крайнее положение. По косой я отплыл от пристани к середине реки.

На берегу собрались остатки орды полковника Земблы. Раздавались приказы, выкрикивались ответы. Стреляли как сумасшедшие. С визгом пули отскакивали от цинковой крыши и медного корпуса, разрушая тонкие деревянные переборки вокруг меня. Когда обстрел на мгновение стих, я сделал последние выстрелы из винтовки ФАЛ. Баркас плыл с трудом.

Его корпус содрогался от такого жестокого обращения. Но мы добрались до середины и начали спускаться по реке. Я надеялся, что мы в конце концов доберемся до портового города Принцапольца. Течение дало нам приличную скорость и стрельба уменьшилась. Над нами нависла листва невероятно пышной растительности. Через несколько мгновений маленькая гавань и поляна в джунглях исчезли, как будто их никогда и не было. Шум людей и орудий тоже стих. Над собой я увидел сине-зеленый свет вечернего неба. Вокруг меня текла ржаво-коричневая река. С обеих сторон над нами возвышались темно-зеленые деревья. Ветви были украшены гигантскими лозами. Невероятно большие растения покрывали все это. Над рекой висел удушливый пар. Повсюду ощущался резкий запах гниющей растительности.

Баркасом оказалось трудно управлять. Мне понадобились все мои быстро убывающие силы, чтобы удержаться на середине реки. Каждая коррекция курса вызывала порыв боли в моем плече. Кровь текла по моей груди. Пуля была выпущена с близкого расстояния. Поэтому раны в том месте, где пуля вошла в мое тело, и где она вышла, были чистыми и на удивление маленькими. Но я знал, что без медицинской помощи долго не протяну.

Я подумал о большой сумке, все еще висящей у меня на шее. Только теперь, когда опасность миновала, по крайней мере на время, я почувствовал, как быстро я слабею. Я прислонился к рулю, чтобы удержать его в правильном положении, и расстегнул сумку. Внутри был белый кружевной носовой платок. Пахло приятно резкими духами, которые любят почти все женщины на юге. Я свернул платок бинтом и завязал его на плече. Я затянул узел зубами. Это остановило бы кровотечение. Я задумался над остальной частью сумки. Но сейчас было не время и не место для расследования. Поэтому я снова обратил внимание на лодку, которая тем временем подплыла к левому берегу.

Я был у руля один, а может быть, и два часа. Я постоянно возился с сопротивляющейся лодкой. Снова и снова она угрожал дрейфовать к скалам или илистым песчаным отмелям. Я не мог сказать, сколько времени это заняло. Боль в плече пронзала все тело. Это казалось кошмаром. Я мог ясно мыслить. Каким-то образом я остался в сознании. Интуитивно я понимал, что умру, если сяду на мель.

Постепенно река расширялась и углублялась. Баркас поплыл по ускоряющемуся течению, и я оперся на стену каюты. Слишком усталый и слишком слабый, я лениво поскользнулся и сел на пол. Я размышлял над содержимым своей сумки, но был слишком слаб, чтобы здраво мыслить. У меня на лбу выступили крупные капли пота. Всю голову лихорадило.

Сидя так, я потерял всякое понимание времени. Из каюты я смотрел на поляны в джунглях, которые я прошел. Я слышал признаки жизни на берегу, жалобные стоны старого корабля и стук двигателя в маленьком трюме. Я лежал, тяжело дыша, у стены каюты. Очевидное осознание своего состояния сменилось смутным тошнотворным чувством. Казалось, мой мозг вот-вот взорвется. Палуба немного сдвинулась. Казалось, никогда не было ни храма майя, ни полковника Земблы.

Погода начала меняться. Постепенно небо заволокло тучами. Испаряющийся горячий воздух теперь стал прохладным, а временами даже холодным. В воздухе витало что-то угрожающее. Ветер жалобно завывал. Баркас загрохотал. Я с трудом поднялся на ноги и затянул опоры крыши кабины. Неповоротливые деревья протестующе кланялись ветру. Небо стало чернильно-черным. Массивные стволы угрожающе раскачивались под усилившимся ветром. Вдалеке послышался стук, смешанный со звуками испуганных или раненых животных. Ветер на мгновение стих. Затем с оглушительной силой он вырвался в полную силу с другого направления.

Если бы я когда-нибудь сомневался в силовом поле полковника Земблы, я бы уже поверил! Речная вода закружилась. Воющий шторм угрожающе наклонил баркас и погнал дальше. Сверкнули молнии шириной с хвост кометы. Небо сияло пурпуром в этом неземном свете, но вместе с громом снова наступила тьма. Потом пошел дождь. Сначала это была мелкая морось. Но вскоре она превратилась во вторую реку. Из грозовых туч хлынул поток воды. Страшная буря, которую вызвал Зембла, хлестнула по лодке. Мое дыхание сбилось. Баркас качало и он скрипел по всем швам. Я вцепился в руль, пока внезапный порыв ветра не заставил его закрутиться. Я должен был его отпустить. Мои силы иссякли. Ветер и дождь теперь получили полную свободу действий. Корабль двинулся по течению.

Я отчаянно цеплялся. Минуты казались вечностью. Река стала дельтой. Я понял, что мы приближаемся к лиману. Сквозь воющий шторм я едва различал огни Принцапольки, мерцающие за широким устьем слева от меня.

Справа кружились взволнованные массы морской воды. Волнистая пена отметила место, где река впадала в море.

Баркас попал в водоворот. Посреди безумного вихря пены, ветра и дождя скорость продолжала нарастать. Волны высотой с дом вырисовывались перед нами. В тот момент, когда они накренили корабль на бок, я дернул руль. Дважды я чувствовал, как дрожит киль корабля, и мне казалось, что мы тонем. Я уже потерял всякую надежду, когда бурлящий океан спас нас. Лодку занесло водоворотом, подняло над острыми скалистыми выступами и внесло прямо в рукав реки. В конце концов, море окончательно закрутило нас. Мы оказались задом наперед в относительно спокойных водах гавани.

Я привел уставший баркас чуть ниже берега. По сравнению с тем, что было минуту назад, волн было не так много. Корабль по диагонали сел на мель. Я остался в каюте на некоторое время, чтобы восстановить самообладание. Я с трудом мог поверить, что все кончено. И я остался жив! Я перелез через перила и выбрался на берег. Вода была прохладной. Земля под моими босыми ногами была липкой. Я дрожал от силы искусственного шторма Земблы. Жгучая боль пронзила мою грудь. Я упал на колени на каменистом пляже. Тяжело дыша, я закрыл глаза и сидел так некоторое время, прежде чем продолжить.

К тому времени, как я добрался до бульвара, буря почти улеглась. Ветер превратился в ледяной бриз. Капли дождя были похожи на ледяные иголки.

Когда я добрался до площади в городе, пошел снег.

Глава 5

Я, дрожа трусил босиком по площади. С каждой минутой становилось холоднее. С трех сторон на площадь выходили десятки узких улочек. Четвертая сторона позади меня была набережной. Там стоял красочный рыболовный флот городка Prinzapolca. Лодки рвали тросы. Мачты терялись в кружащемся белом снегу.

При нормальных обстоятельствах в это время дня на площади было бы полно людей. Прогуливаясь взад и вперед, они делали последние покупки и время от времени вмешивались в местные сплетни. Рыночные прилавки, старые лошади и еще более старые телеги, их было бы почти не счесть. Купцы выставляли свои товары. Сонные ослы стояли бы, кивая, рядом со своими хозяевами, нагруженные бидонами для молока, бочками с вином, мешками с мукой и цементом и даже длинными железными прутьями и стульями, столами и шкафами. Но не сейчас. Погода Земблы вставила палки в колеса. Ледяной ветер завывал по пустынной площади и по главному проспекту. Когда-то зеленый парк слева от меня выглядел печально. Ставни неуклюжих зданий были закрыты. Они казались необитаемыми. Высоко на углах улиц стояли глиняные таблички с именами.

Я искал Калле Монтенегро. Согласно списку, который был в штаб-квартире АХ и который я выучил наизусть, наш агент, доктор Гектор Мендоса, жил по адресу 10 Calle Montenegro. Я никогда не встречал этого человека. Насколько я понимаю, он мог быть вершиной честности, хотя я очень сомневался в этом. Он был в списке не просто так. Принцапольца не был похож на другие города Латинской Америки, где каждый второй имеет секреты для продажи, а каждый пятый является секретным агентом. Другой вопрос, агентами какой страны или организации они являются. Лояльность так же относительна и изменчива, как деньги, переходящие из одних рук в другие. Вы можете доверять им, только если будете следить за ними, и даже тогда они могут обманывать вас прямо в лицо и почти невозможно найти надежного агента иностранной державы.

Я должен был иметь дело с этим. Встреча с Доктором Мендосой была риском, на который я должен был пойти. Организация полковника Земблы была довольно националистической. Вот почему я избегал Принзапольцы, когда прибыл туда два дня назад. Я бы сделал это и сейчас, но мои раны должны были быть обработаны. Мне также нужна была одежда. В одних мокрых штанах далеко не уйдешь. В любом случае, я не смог бы добраться до места высадки, где меня ждало патрульное судно. Мне нужна была помощь, какой бы подозрительной или опасной она ни была. На полпути через площадь я нашел Калле Монтенегро. Это была узкая, восходящая улица, по обеим сторонам которой стояли дома — апартаменты — кантины , ботики и другие маленькие магазинчики с закрытыми ставнями. Я поспешил сквозь тьму в поисках номера десять. Согнувшись, мне пришлось бороться с ледяной бурей. И это было только начало! По сравнению с тем, чем это может стать, это был полдень в Сахаре.

Выше магазинов стало меньше. Последние блоки домов были зданиями, построенными из больших камней. Снег вперемешку с темной травой падал мне прямо в лицо

Я прошел запертую конюшню. Внутри были жалобные звуки и топот холодных, испуганных животных. Номер десять находился недалеко от конюшни. Вход был похож на темную пещеру. Я вошел в здание. Это было похоже на морозилку. Ветер утих, но воздух оставался ледяным.

Ступени скрипели, а стены были неокрашены. На первом этаже была лестничная площадка. В тусклом мерцающем свете лампы, качающейся над головой, я пытался расшифровать все имена. Доктора Мендосы не было ни там, ни на следующем этаже. Я нашел его кабинет на третьем этаже, рядом с пустой комнатой, дверь которой хлопала на сквозняке. Табличка с именем Мендосы располагалась прямо над старомодным колокольчиком, установленным в центре двери наподобие медного пупка. Я потянул и услышал сильный лязг. В доме едва слышно было шарканье ног. Мендоса, по-видимому, занимал несколько комнат. Внезапная мысль заставила меня снять сумку с шеи. Я бросил её в пустую комнату и закрыл дверь. Дверь доктора открылась, и оттуда высунулась голова.

— Доктор Мендоса?

«Си».

«Погода очень теплая, — сказал я, — даже для этого времени года». Это звучало смешно.

Его и без того маленькие глаза сузились еще больше. На нем был грязный синий свитер поверх белой рубашки. Кончики его воротника были свернуты, как крылья мертвой бабочки. Тяжелый живот нависал над парой линялых синих брюк. Его бледное лицо по форме напоминало дыню. Он тяжело дышал, от него пахло какой-то местной влагой.

Я нетерпеливо посмотрел на него. 'Что ж?'

«Я… я надеюсь, что для фермеров скоро пойдет дождь». Он достал из кармана яркую тряпку и вытер верхнюю губу. 'Иисус! Это так эступидо, сеньор. Просто посмотри наружу.

— Вы должны сказать мне, — хрипло сказал я, — впустите меня.

'Что ты хочешь?'

Я оттолкнул его и вошел в его кабинет. — Какого черта мне нужно… Доктора?

' Ааа ...!' Казалось, он впервые увидел мое плечо. Он закатил глаза и натянул ткань на лицо. " Федералисты ?"

'Нет.'

'Кто тогда?'

'Не имеет значения. Просто залатай меня и больше не волнуйся. Тебе за это хорошо платят.

— Естественно. Я вообще об этом не думал. Он закрыл дверь и жестом пригласил меня сесть на стул напротив. Его внезапная улыбка показалась очень натянутой. 'Пожалуйста."

В комнате было холодно и сумрачно. Занавес, свисавший с потолка до пола, делил комнату на две части. Теперь его отодвинули в сторону. Перед ней стояли несколько шатких стульев и кушетка. С другой стороны стоял небольшой письменный стол из красного дерева, обычный набор аптечек, полки с инструментами, стул, на котором я сидел, регулируемая лампа и открытый стерилизатор, в котором было выварено несколько игл. Запертая дверь вела в остальную часть квартиры. Пахло пылью и пахло несвежим пивом.

Доктор Мендоса сунул тряпку в карман и развязал платок на моем плече. Он осмотрел рану спереди и сзади. «Кости не пострадали, кровеносные сосуды не повреждены», — сказал он. «Просто миленькая дырочка во плоти. Я бы сказал, малого калибра».

«Иначе это не выглядело так».

"Ну, это никогда не бывает одинаково, не так ли?" Он открыл шкаф и достал бутылку дезинфицирующего средства.

— Это все, что у меня есть. К сожалению, у меня закончился пенициллин. Но если тот носовой платок не был грязным, этого должно хватить. Вы не можете заразиться от самой пули».

— Я знаю, — прорычал я. Я вцепился руками в перила. Черт, он не разбавил дезинфицирующее средство! Он не убивал микробы; нет, он выжёг их тлеющими углями. Я стиснул зубы, чтобы не закричать. Он посыпал рану дерматолом и перевязал мне все плечо стерильной марлей.

«Теперь отдохни, иначе рана снова откроется». Выражение его глаз подсказало мне, что я могу отдыхать в любой точке мира, но только не в его кабинете.

— Я не могу, — сказал я.

"Убедитесь, что это не кровоточит снова."

Он нахмурился и на мгновение задумался. Он порылся в другом шкафчике и вытащил эластичный бинт. Там он так туго обмотал меня, что я начал серьезно сомневаться в кровообращении в руке. Он закрепил корпус металлической клипсой. Он сделал шаг назад и выжидающе посмотрел на меня.

— Мне нужны деньги и одежда, — сказал я. — Тогда я уйду.

-- Да, но это не ...

— Какой ты агент, Мендоса? Я резко прервал его. С меня хватит этого льстивого наемника, доктор он или нет. — Ты же не думаешь, что я уйду вот так, не так ли?

'Сеньор, Я полностью к вашим услугам. Но я беден. Моя одежда вам не подойдет, сами видите. А деньги… — Он глубоко вздохнул и снова достал свою яркую тряпку. 'Но подождите. Мой брат Мигель может тебе помочь. Он примерно такого же роста, как вы, сеньор , и недавно продал землю. Значит, у него есть деньги. Почему я не подумал о нем раньше?

'Хорошо. Позови Мигеля и пусть он придет сюда.

— К сожалению, у нас нет телефона. Мендоса подошел к своему столу. Достал карточку из верхнего ящика и что-то нацарапал на ней. Он дал мне её. «Отдай это Мигелю, и все будет хорошо».

На обороте он написал адрес.

— Где улица Ноэво ?

— Следующая улица направо, сеньор . Это третий дом справа, первый этаж. Есть ли еще что-нибудь...?'

Я встал и вытянул ноги во влажных штанинах. — Мне придется смириться с этим.

— Может быть, стакан текилы?

«В моем состоянии? Я бы больше не смог пройти через дверь».

«У меня есть немного Кафиона ».

Кафион старомодный стимулятор; Сейчас есть лучшие лекарства. Так что у Мендосы все еще были некоторые из этих вещей. Он был доктором. Ему было все равно, что он мне дает. Я кивнул. Я просто должен был взять то, что я мог получить здесь.

Он растворил две таблетки в стакане воды. Я выпил это, подойдя к окну. Я поставил стакан на подоконник и отдернул шторы, чтобы выглянуть наружу. Узкая улица внизу была серой и темной. Кроме падающего снега ничего не было видно. Мне было интересно, заговорит ли он. Мендоса был достаточно хитер, чтобы связать перемену погоды с внезапным появлением раненого североамериканца. И у меня было тайное подозрение, что он так же осторожен, как автор колонки светской хроники. Он был единственным человеком, который знал, что я еще жив. Я подумал, не безопаснее ли его убить.

Я позволил занавеске опуститься и обернулся. Мендоса сидел за столом, держа правую руку в верхнем ящике. Я мог догадаться, что он там держал. Без сомнения, у других до меня была бы такая же идея. Пистолет, который он, вероятно, сейчас держал в руке, должен был заставить их передумать. Это изменило мое мнение, по крайней мере, на данный момент.

— Спасибо. Я ухожу.'

— Идите к моему брату, сеньор, Мигель вам поможет. В его голосе звучала снисходительность.

Я подошел к двери. Кафе заставило мое сердце биться быстрее. Я подождал немного, прежде чем открыть дверь. Снаружи ничего не было слышно. Я бросил последний взгляд на доктора. — Ни слова об этом, Мендоса.

'Сеньор, Клянусь честью моей матери!

«Если ты заговоришь, я вернусь, — сказал я, — и узнаю, есть ли у тебя еще мать».

Мендоса покорно пожал плечами. По-видимому, он десятки раз слышал такие угрозы от проблемных пациентов. Его это больше не беспокоило. Я вышел на улицу и закрыл за собой дверь. Я посмотрел налево и направо в пустой коридор. Затем я изучил карточку с адресом сомнительного брата Мендосы. Мне это не понравилось. Мысль о теплой одежде и еде была заманчивой, но я совершенно не доверял ему. Здесь пахло еще хуже, чем в офисе Мендосы. Я бросил вопросительный взгляд вокруг себя. Прямо над дверным косяком блестела маленькая металлическая коробка. Телефонная розетка. Толстый ублюдок солгал мне.

Я прошел в пустую комнату рядом с офисом и проскользнул внутрь. Я поднял сумку с пола. В комнате было пусто и кисло пахло лаком. По углам валялись кучи пыли и песка. В темноте я подкрался к стене, отделяющей эту комнату от кабинета доктора. Я присел на холодные полки и приложил ухо к тонкой стене. Ничего не было слышно. Я удобно сел. Пока я ждал, я постарался забыть о боли в моем плече. Что бы он сделал? Кафе заставило меня взбодриться. Несмотря на стимулирующий эффект, меня одолел сон.

Я проснулся от сердитых криков женщины. "Где этот парень, жирная свинья!"

Мендоса ответил заискивающим тоном. — Я… я не знаю. Я клянусь! В его состоянии он не может быть далеко. Я дал ему карточку с адресом Мигеля. Может быть, он заблудился.

Заблудился? Даже человек с твоим бедным умом не заблудился бы, если бы все, что ему нужно было сделать, это свернуть за угол. Мигель ждал с тех пор, как вы позвонили. Мы все ждали - слишком долго. Куда пропал этот агент АХ».

«О! Да, он знал кодовые фразы, но не упомянул, что он из АХ сеньора.

'Сеньорита!'

«Сеньорита. Даже с этой раной он все еще мог прикончить меня. он был очень крут! Я подумал, что будет разумнее заманить его к тебе. Вы могли бы справиться с ним. Даже с моим пистолетом я бы…

— Ты большой бездельник, Мендоса, — перебила женщина. — Расскажи мне об этой ране быстро. Как он её получил?

Он так и не сказал, сеньорита . Но у нас ходят разговоры о Зембле...

"Полковник Зембла!" Я слышал, как женщина в кабинете Мендосы ругалась, топая ногами. 'Как агент АХ ушел от него? Я думал, мы знаем только его планы!

Прижавшись ухом к стене, я задавался вопросом, кто тут, кроме АХ мог что-то знать - и как. Кто, черт возьми, была эта женщина? Какой третьей стороне она принадлежала? Это оказалось самой теплой снежной бурей, которую я когда-либо испытывал. Я внимательно слушал, что она сказала дальше.

— Ты дурак, Мендоса! Если он вернется, используй свой пистолет. Не надо так на меня смотреть. Я не говорю, что вы должны убить его, по крайней мере, если в этом нет необходимости. Я хочу взять его живым. Тогда Мигель сможет его допросить.

— Мигель хорош в этом, — пробормотал Мендоса. «Как он относится к людям. Он мог бы стать отличным хирургом».

— Значит, понял, — усмехнулась она. 'Я должна уйти. Ты уверен, что хочешь снова увидеть деньги?

«Ах, сеньорита

Я услышал тихий шорох банкнот.

« Вот ».

«Muchas gracias, сеньорита. До свидания!'