Пятый человек был человеком, очень отличающимся от остальных. Он сидел среди женщин за консолью в эффектном черном кожаном вращающемся кресле. На нем был легкий бежевый деловой костюм с синим кашемировым шарфом. Он оперся на консоль, подняв локоть и держа в руке мою сумку с инструментами, как будто просил меня взглянуть на нее. Он посмотрел мне прямо в лицо с мудрым и грустным взглядом в глазах.
Он был маленьким и подвижным. Не старик, но годы не пощадили его. Глубокие морщины на его лице и круги под глазами, казалось, были вбиты в них, стирая любые следы юности или бесхитростности. Он не был похож ни на кого другого, кого я когда-либо видел. Своеобразно изогнутый нос, линия лба и плотно сжатая верхняя губа выдавали породистого Майя. Ему не нужно было представляться. Я столкнулся с неуловимым полковником Земблой. — Выйдите на свет, сеньор , — сказал он. Его голос был высоким и острым, как меч.
Пистолет толкнул меня вперед.
Я стоял посреди слепящего луча света, и в течение нескольких долгих минут никто ничего не говорил. Зембла не двигался, но остальные беспокойно ерзали на своих местах, изучая меня напряжёнными глазами. Они не были такими чистокровными, как их предводитель, но кровь майя оставила след на их сильно загорелых лицах.
— Мы дважды все обыскали, — наконец сказала Зембла, — но нигде не нашли спрятанной взрывчатки.
Я ничего не говорил.
Я слушаю, — сказал он. Его голос был обманчиво приветлив. Тыкающий пистолет в моей спине был совсем не таким.
Я её не оставил, — сказал я.
Может быть, — ответил он. Он перевернул мой набор инструментов вверх дном, так что его содержимое перекатилось по лотку консоли, и поднял мою микрофильм-камеру. «Вы прошли долгий и трудный путь, просто фотографируя, сеньор, — сказал он. Фотография была второй частью моего задания. Я должен был запечатлеть как можно больше оборудования на пленке, но только после того, как у меня была возможность использовать свой спрей. В этом отношении Хоук был непреклонен. Разрушение пришло первым. Я не мог не улыбнуться, несмотря на то, что чувствовал себя неловко и нервничал, как тигр, обнюхивающий западню.
Внезапно резким движением руки Зембла швырнул мои вещи на землю.
'Кто ты? Как тебя зовут? Что ты вообще здесь делаешь?
Я пожал плечами. «Меня зовут Ник Картер, и вы знаете, почему я здесь. У вас была причина в ваших руках секунду назад.
«Картер…» Он осторожно произнес имя. — Кажется, я кое-что припоминаю… Да! Вот оно! Куба 1969 и Чили в прошлом году. Что ж, на этот раз вы потерпели неудачу, мистер Картер.
— Может, ты и прав, — ответил я, глядя на него. Мои глаза постоянно двигались туда-сюда, пытаясь найти слабое место в Зембле, в остальных четырех или в человеке и охранниках, которые стояли между мной и темным коридором. Не было ни одного, абсолютно никакого варианта побега. Зембла, казалось, почувствовал мое растущее беспокойство, издал короткий резкий смешок и сказал: «Успокойся. Мы не казним тебя здесь.
«Я жду церемонии, на которой мне разорвут грудь и вырвут сердце».
— Вам придется признать, что вы это заслужили, сеньор Картер. Они были хорошими людьми, те которых ты убил. Но мы придумали способ использовать вас для себя, и хотя вы не сможете фотографировать этого, есть шанс, что вы сможете сообщить о том, что собираетесь увидеть. Кстати, просто любопытство, не предательство ли указало вам путь сюда?
Я снова безразлично пожал плечами. "Слухом земля полнится."
— Я уже боялся этого. Только с помощью предателя ты смог пройти через пояс моей защиты. Единственное уравнение, которое я не могу решить, это уравнение человеческой непредсказуемости. Не думаю, что это будет беспокоить меня после сегодняшнего вечера.
Он не знал, насколько был прав. Но по другой причине, чем он думал! А когда бы он узнал правду... Я снова огляделся и сглотнул. Это была ловушка, усыпальница. Даже безжалостный свет над головой, казалось, излучал опасность.
«После сегодняшнего вечера, — продолжал Зембла, — будет… Но ведь вы, наверное, уже все знаете о моей маленькой инсталляции здесь!»
— Просто ты думаешь, что у тебя самый большой холодильник в мире.
— Не совсем так, — усмехнулся он. «Я только собираюсь сделать какую-то воображаемую гору. То есть с помощью радиоволн сделать вид, что гора есть, проецируя все ее свойства на воздушные потоки тропосферы. Это должно произойти на высоте около 15 000 футов, чтобы пошел снег. Конечно, эти радиоволны никто не увидит, и самолет может просто пролететь сквозь них. Только климат подумает, что там гора!
— Как и думали в Мехико? — кисло спросил я.
Итак, вы заметили! Это был, так сказать, экспериментальный эфир. Тогда мои точки координации находились всего в нескольких милях друг от друга в пригороде. Но на этот раз я смогу охватить большую часть Центральной Америки и…
— Координационные пункты?
Я прервал его. 'Что ты имеешь в виду?'
Вам будет ясно, что я не могу производить радиосигнал с длиной волны шириной с гору. Мне нужно спроецировать ряд точек или, скажем, силовых линий, образующих очертания горы над областью, которую я выбрал для цели. Требуются очень точные расчеты, чтобы определить, где разместить резервные передатчики, чтобы они находились в правильной пропорции к математической оси главной диаграммы».
«Мои помощники, — добавил он, кивнув на четверку позади него, — каждый наблюдает за станцией поддержки в своей стране».
В моем горле пересохло. — Но эта ось, центр, вокруг которого все вращается, здесь, не так ли?
Да, конечно.'
Наполовину я вздохнул с облегчением, другая половина проклинала его хитрость.
А что произойдёт после того, как ты засыпаешь все снегом?
Он загадочно рассмеялся. «Затем наступит третья империя майя».
Я был ошеломлен, когда его мания величия в полной мере поразила мой мозг. Тогда я отрезал: «Не слишком ли ты далеко на юге для этого?»
Это верно в том смысле, что колыбель нашей цивилизации находилась в Дукатане. Но первые две империи майя простирались еще дальше на юг». Он добавил с резким смехом: «Никогда не называйте юкатекца мексиканцем. Наша старая вражда с ацтеками все еще существует, хотя у нас те же Теулес, те же боги, что и у Пернатого Змея Кукулькана.
Он повернулся и указал на залитое светом изображение на стене. «Это напоминает нам о нем».
— А красные линии?
«Они напоминают нам, кто наши настоящие враги. В 1519 году Кортес убил майя в Табаско, а затем вырезал три щели в стволе дерева. От имени короля Испании Карла I он завладел нашей территорией». Зембла снова посмотрел на меня. — Ты наш враг, Картер. Ваш род оккупировал нашу землю на протяжении пяти веков и заставлял нас жить в нищете.
— Тогда что ты собираешься делать сам? Этим устройством вы вызовете еще большую нищету. Все замерзнет. Каучук, бананы и ценные породы дерева погибнут от мороза. Кофе и какао будут уничтожены. Промышленность будет разрушена. Вся экономика Центральной Америки будет разрушена в одночасье».
Он махнул рукой, как будто какое то насекомое надоело ему. «Учитывая природные ресурсы, наша страна почти девственна. Тот небольшой кусок, который был развит, истощается капиталистической эксплуатацией. Наша жизнь не изменится, потому что мы все равно страдали от голода и нищеты. Как только это закончится и вы, гринго, уйдете, мы построим нашу экономику, но только для себя. Можно сказать, что я делаю Центральную Америку временно убыточной».
— Ты имеешь в виду необитаемый.
«Убыточной, необитаемой, для империалиста сводится к одному и тому же».
'Это чепуха. Да и местные жители с вами не согласятся. Почему бы вам не предупредить их, полковник? По крайней мере, тогда они смогут подготовиться к холодам.
«Вы должны быть реалистами в таких вещах. Кто мне поверит? Я не партизан. Я инженер-электрик. А что касается этого полковника, это почетный чин, присвоенный мне Арканзаской Конфедерацией Милиции за услуги, который я им когда-то оказал. Если бы мне поверили, у меня хватило бы сил, чтобы отразить нападение, сеньор Картер. Как вы доказали, я уязвим. Вы, без сомнения, поймете, что я должен держать все в секрете до тех пор, пока мою силу нельзя будет одолеть. И отвечая на ваш вопрос: именно поэтому я живу в сотнях миль от Юкатана, в этой пустынной части Никарагуа.
Но тысячи людей, ваших людей, будут страдать и умирать».
Мы страдали веками. Мы закалены против разрушительного действия природы. Можно сказать, что мы как тростник. Роскошь и изобилие сделали ваш народ изнеженным и слабым. Да, люди погибнут, к несчастью. Но их будет гораздо меньше, чем если бы это была кровавая революция. Люди всегда должны умирать, чтобы другие жили. Разве ты не понимаешь? Крайне важно, чтобы я сначала создал свою гору и только потом сообщил миру о своих требованиях».
А что будет, если ваши требования не будут приняты? Будут ли ваши передатчики продолжать работать и вернете ли вы все в ледниковый период?
Это было нашей мечтой слишком долго, чтобы остановиться. В течение многих лет мы мечтали о том дне, когда сможем пожать то, что посеяли».
Несмотря на огонь его речи, его глаза были совершенно нормальными, когда он посмотрел на меня. «Изначально этот день должен был наступить завтра, мистер Картер, но ясно, что ваше вмешательство сдвинуло наш график вперед».
"На сегодня?"
'К данному моменту!' Его пальцы забегали по ряду тумблеров. "Наша смертельная жатва начинается сейчас!"
Не сейчас! Не раньше, чем пройдет еще несколько часов ! Мне пришлось прикусить нижнюю губу, чтобы не закричать на него, когда инструменты оживали под его руками. Я думал о трех каналах, которые будут транслироваться в других странах Центральной Америки.
Сердце всего, возможно, было здесь, но это сердце все еще билось. Господи, неужели эта кислота никогда не сработает? Моя первоначальная паника исчезла. Мне пришло в голову, что ничто не могло остановить это неумолимое разрушение. Зембла мог позволить себе на какое-то время остыть, но в конце концов его планы были обречены на провал.
Зембла нахмурился, когда счетчик зафиксировал аномалию, и его рука слегка дрожала, пока он корректировал показания. Но голос его звучал твердо и уверенно. Он говорил таким же ровным тоном. «Знаешь, Картер, я был готов к твоему приезду».
— Ты знал, что я приду?
«О, не сразу, но вероятность того, что какое-то правительство пришлет эксперта по уничтожению, была довольно высока». Он с тревогой посмотрел на пляшущие стрелки на панели управления. Одну за другой он включил цепи. — Вот почему я принял дополнительные меры предосторожности. Мои передатчики работают независимо друг от друга.
'Какие?' - «Разве у вас нет контроля над этими другими точками?»
'Да, конечно. Я включу их отсюда релейным сигналом, — сказал он. Он постучал в панель. — И я снова включу их таким же образом. Только тогда они получают другой радиоимпульс.
У меня между лопаток стало липко. «Ты имеешь в виду, что когда они включены, их можно выключить только с помощью дистанционного управления?»
'Именно так. Это защита от саботажа. Своего рода страховка для моей собственной безопасности и безопасности моих установок. Если бы все здесь было разрушено, и да благословит Бог идиота, который пытался это сделать, гора все равно создалась бы. Результат был бы катастрофическим.
Я спросил заплетающимся языком: «Что ты имеешь в виду, под катастрофическим?»
Уничтожение одного передатчика было бы равносильно извлечению одной палки из-под палатки. Палатка будет иметь другую форму, но все равно останется стоять. Мои расчеты очень точны, и я предпочитаю не думать о метеорологических потрясениях, которые произойдут, если мое силовое поле будет выведено из равновесия таким образом. Что еще хуже, если бы эта станция вышла из строя, другие больше не могли бы передавать сигнал. Вполне возможно, что тогда Центральная Америка навсегда покроется снегом и льдом».
Дьявольская правда его пророческих слов поразила меня, как удар.
— Боже мой, — закричал я, прыгая на него, — так не начинайте! Стойте! я...'
Громкий взрыв оборвал мое предупреждение на полуслове. Я ударился о землю. Двое охранников прыгнули мне на спину. Они чуть не раздавили меня и выдавили воздух из моих легких. Я извивался и боролся как сумасшедший. Без результата. Эти двое были сильнее меня. Они прижали меня к полу. Мускулистые руки крепко держали меня. Грубая мозолистая рука так сильно сжала мой рот, что мои зубы почти прошли сквозь губы. Я освободил голову.
'Остановитесь! Нет...'
Грубые пальцы еще сильнее сомкнулись вокруг моего рта.
Мои крики застряли в горле. Это была безнадежная ситуация.
Зембла тихо рассмеялся. — Успокойтесь, сеньор . Другие каналы я уже включил и насколько я могу судить тут все работает нормально. Теперь просто синхронизируются.
С пола я беспомощно наблюдал, как Зембла переводит свои четыре станции на одну длину волны. Я начал дрожать, животная мышечная реакция. Совсем не успокоившись, я ждал, что же произойдет. Если бы установка Земблы действительно сработала, моя диверсия была бы контрпродуктивной. Саботируя его установку здесь, я невольно стал бы причиной того, что катастрофа будет продолжаться вечно. Последствия были бы катастрофическими. Зембла позволил своему пальцу эффектно зависнуть над большой кнопкой. «А теперь силовой ток». Он довольно улыбнулся и изо всех сил нажал на кнопку. Свет померк. Глубоко внутри храма был слышен нарастающий звук генераторов. «Мне нужно больше энергии», — сказал он. Он повернул несколько больших ручек.
Он получил то, о чем просил, но другому. Уязвимые схемы явно не выдержали внезапной перегрузки. Моя едкая кислота разъела их слишком сильно. Шум генераторов стал громким и пронзительным, а сквозь решетки кондиционера доносился смрад перегретых деталей. Далеко-далеко я услышал всплески и потрескивания, когда напряжение неограниченно пробежало через оборудование, с которым я работал со своим спреем. Я слышал слабые пронзительные крики людей, запертых в этой комнате.
Только Зембла, казалось, понял, что означают эти звуки и смрад. Он лихорадочно крутил ручки, пытаясь вернуть стрелки на ноль. Но теперь, когда он включил питание, в этом не было особого смысла.
'Нет нет! Этого не может быть. Выпучив от ужаса глаза, он наблюдал, как мчались приборы и стрелка силового трансформатора вошла в красную зону. Его собственная панель начала замыкаться из-за перегрузки. Желтоватый дым проникал в швы металлических панелей. Мужчины позади него издали сдавленные проклятия. Одна женщина закашлялась и вцепилась в стул когтистыми пальцами. Панели выпирали, как будто находились под очень высоким давлением. Там был узкий проход. Взметнулось белое пламя и обожгло руку Земблы. Меня стало как-то странно тошнить. Было ужасно наблюдать, как весь его план рушится сам собой. Созданный им электронный монстр поглотил сам себя. Он расплавил свои хрупкие части, пробил собственные датчики и провода, наказал себя статическим электричеством и выдохнул вонь сгоревшей изоляции. Сквозь дым я мог видеть лицо Земблы. Оно исчезло и перестало быть человеческим.
В его глазах стояли слезы от дыма, или от волнения, или от того и другого. Из его горла вырвался отчаянный звук.
«Картер, Картер, ты сделал это. Ты хоть представляешь, что...
Внезапно меня охватило ужасное давление воздуха. Обиженный голос Земблы умолк. Ослепительная вспышка света пронзила комнату. Зембла и его друзья погибли в оглушительном взрыве. Охранников, удерживающих меня, отшвырнуло, как кукол. Взрыв опустошил мои легкие. Небо заполнил дождь из металла, стекла и шуршащих кусков светящегося кабеля. Я сильно прижался к земле. Я был рад, что охранники сбили меня с ног и уложили на пол. Это, наверное, спасло мне жизнь.
Шум и яркий свет исчезли так же быстро, как и начались. У меня кружилась голова и звенело в ушах. Я подождал. Затем я посмотрел вверх. Испарение и дым все еще висели клочьями в зале. Смутно я мог видеть беспорядок, который остался. Панель управления лопнула, как спелый помидор. Зембла, по-видимому, превратилась в дым. По крайней мере, от него не было и следа. Остальные были разбросаны по полу, куда они упали. Лысый мужчина лежал ничком. Другой мужчина и толстая женщина лежали на спине. Кусок металлической панели прилип к шее скучающей женщины. Она умерла, стоя на коленях у стула. Кровь текла по обугленной детали. Маслянистыми струйками она текла по стене и по засыпанной щебнем сцене.
Я вскочил на ноги, глубоко вздохнул и оглянулся. Один из охранников растянулся на полу, изо рта у него текла кровь. Человек, схвативший меня, исчез, вероятно, чтобы поднять тревогу. Другой охранник перекатился на бок и нацелил винтовку мне в область живота.
Я добрался до него в одном прыжке. Он не успел среагировать или выстрелить. Я пнул его в лицо. С бешеной силой моя правая пятка ударила его по носу. Я услышал, как треснула кость. Кусочки его носовой кости проникли в его мозг. Он упал мертвым.
Я поднял его пистолет. Я должен был уйти. Выли сирены. Я услышал яростный рев мужчин, несущихся по коридорам. Они скоро будут здесь и не будут задавать вопросов, а будут стрелять первыми. Если бы у меня был шанс спастись, он должен был быть в суматохе следующих нескольких секунд.
Но я развернулся и побежал на сцену. Я еще не мог уйти, даже если это означало мою смерть. Мне пришлось обыскать одежду этих четырех человек. Откуда они взялись и где были спрятаны остальные четыре передатчика? Я должен был выяснить это первым. Мне удалось проникнуть и уничтожить эту установку. Это мне тоже назначили. Но мое задание еще не было выполнено.
На самом деле оно только началось.
Глава 4
Плотное облако пыли и дыма, торчащие куски искривленной стали, эхо криков страха и боли — ад Данте был после этого пустяком. Кашляя, я спотыкался босыми ногами по полу. Я достиг залитой кровью сцены и встал на колени возле каждого из трех тел. Быстро и тщательно я обыскал клочья их одежды.
Это было не время для привиредливости. У меня не было времени на тщательное расследование. Я должен был ухватиться за то, что я мог, а затем бежать так быстро, как только мог. Я сжал под мышкой винтовку ФАЛ мертвого охранника. Паспорта, удостоверения личности, странные клочки бумаги — все, что могло впоследствии указать местонахождение остальных передатчиков, которые я собрал. Я положил все это в сумку толстухи. Это была большая кожаная женская сумка с плечевым ремнем. Я могу повесить его на шею, как сумку. Я почти закончил, когда услышал снаружи звук ботинок. Я развернулся, винтовка наготове.
Мужчины ворвались в комнату. В смятении и страхе они закричали. Недоумение выражалось в том, как небрежно они держали оружие. Я сжался спиной к стене сцены. Внезапно восемь солдат увидели меня и перестали кричать. Они смотрели на меня с тревогой. Они медленно побрели обратно к двери. Я угрожающе взмахнул винтовкой. Я приказал им остановиться и бросить оружие.
Силы сторон были почти ровными. Я был в несколько более выгодном положении, но я был один. Я мог бы убить несколько из них; но меня бы расстреляли. Слава богу, никто не хотел быть одним из этой пары. Рефлекторно они, казалось, осознали свое превосходство. Я проиграл игру. Затем, мучительно медленно, их винтовки и пистолеты один за другим с грохотом упали на пол.
Шум усилился за пределами зала. Приближались новые солдаты. Я двинулся боком вдоль стены. Я все время держал ствол своей винтовки наведенным. Пара, которую я держал под дулом пистолета, прочитала отчаяние в моих глазах. Никто не двигался. Каждый из них без колебаний застрелил бы меня, если бы не личный риск. Я молча обошел их. Каменная стена коридора казалась мне странно холодной и липкой на моей голой спине. Я дошел до пересечения с другим коридором, который заходил в тупик. Поэтому мне пришлось пройти через главный зал. Мне было интересно, сколько секунд у меня осталось. В любой момент другие солдаты могли атаковать меня.
До следующего перекрестка я добрался без труда. Этот коридор был коротким и напоминал портал здания. Лестница вела наверх. Я сбежал по лестнице, остановился и дал короткий залп в сторону зала. Это заставит парней там затаиться на какое-то время. Большими шагами я начал подниматься по лестнице. Лестница вела на площадку, где произошла настоящая бойня. Одна стена наконец была разрушена. Трубы и трубки торчали в запутанную, извивающуюся массу. Шипящий пар образовал большие клубы пара. Это было похоже на настоящее поле боя. Внизу восемь солдат собрались с духом. Они громко кричали о крови, то есть о моей крови. Они стреляли вслепую; в пустоте грохот их винтовок казался взрывами. Из небольшой ниши слева от меня внезапно раздались три выстрела. Куски кирпича полетели из стены рядом с моей головой и грудью. Я нырнул в укрытие. Казалось, я попал в ловушку. Если бы был выход на крышу храма, он был бы заблокирован происшедшим великим сдвигом. Человек в нише снова выстрелил. Я выстрелил в ответ. Темная фигура исчезла. Размахивая пистолетом, я пошел за ним. Он лежал, корчась, на грязном полу. Его грудь и живот были покрыты темными пятнами крови от пуль. Я наклонился над ним и схватил его револьвер. Я выстрелил в сторону лестницы. Солдаты полковника Земблы натыкались друг на друга, спеша отступить первыми. Стрельба на мгновение прекратилась. Я прополз через обломки того, что когда-то было порталом. Напрасно я дергал бетонные блоки и раздробленные камни, пытаясь открыть выход. Без результата. Я снова услышал, как внизу собрались солдаты. Они поползли вверх по лестнице. В моих ушах стоял громкий скрежет ботинок и лязг ружей.
Мои руки нащупали рухнувшую стену. Внезапно я почувствовал на своих пальцах дуновение холодного воздуха. Я отчаянно дернул обломки. Я сбросил высвободившиеся камни и куски бетона вниз по лестнице позади себя. Мужчина закричал, когда на его череп упал блок. Я прорыл туннель сквозь обломки и протолкнул через него свою винтовку. С другой стороны был широкий сводчатый коридор. Там была старая узкая лестница, которая вела на крышу. Впервые я поднимался таким образом.
Не долго думая, я взлетел по оставшимся ступенькам и вылетел на крышу. Меня не волновали люди, которые могли ждать там. Я знал, сколько парней у меня за спиной, и они были рядом со мной. Если бы наверху было больше парней, осторожный тактический подход тоже не спас бы мою шкуру. Не прозвучало ни единого выстрела.
Возле взлетавшего вертолета «Белл сиу» стояло человек десять. Рев моторов и пропеллерный ветер винтов сделали мое внезапное появление незамеченным. Но у меня был только краткий шанс взглянуть на сцену передо мной. Тогда они попали мне в глаз. Вертолет завис в нескольких футах над посадочной площадкой и неуверенно покачивался. Пилотом был мужчина с усами, который поймал меня в первый раз. Его пассажиром был не кто иной, как полковник Зембла! Каким-то образом Зембле удалось избежать смерти. По крайней мере, он не был серьезно ранен, когда консоль разбилась у него перед лицом. По причуде судьбы он избежал разрушительного взрыва. А теперь он убегал и от меня! Его лицо было залито кровью. Его лоб был перевязан самодельной повязкой. В его блестящих глазах отражалась дикая ярость.
'Убейте его! Стреляйте в Картера! Его голос перекрывал рев вертолета. Вертолет поднялся. Его голос все еще эхом разносился по воздуху. Я поднял винтовку и прицелился в баки высокого давления. Я тоже надеялся вместе с Земблой стереть с лица земли половину храма. Но солдаты уже открыли по мне огонь. У меня был выбор между мученической смертью или спасением от самого себя и сумки, которая висела у меня на шее. Мой гнев говорил мне: «Сбей этот вертолет и забудь об этом». Мой разум, однако, приказал мне унести сумку в безопасное место.
Я услышал последний слабый крик Земблы: « Кукулькан отомстит!» Затем вертолет величественно поднялся в воздух и повернул в юго-западном направлении. Он исчез вдали. Я перепрыгнул через парапет храма. Солдат перегнулся через край. Он направил пистолет вниз. Падая я выстрелил наугад. Это стоило того. Я видел, как мужчина пошатнулся и упал за каменную стену. Другие столпились вокруг него, сердито размахивая оружием и стреляя. Они были на седьмом небе от счастья. Беспомощно я рухнул вниз. Ветки деревьев смягчили мое падение, когда я ударился о наклонную сторону храма в форме пирамиды. Корни деревьев, которые не были слишком прочно укоренившимися в расщелинах скал, выскочили из них. Вместе с деревом я упал еще на шесть метров. Удар, который, наконец, поразил меня, выдавил воздух из моих легких. Однако ветки и листья смягчили удар. Я заполз в листву в поисках укрытия и покатился дальше по склону. Солдаты из храма присоединились к своим товарищам. Пули пронзили землю вокруг меня. Подлесок разнесло в клочья. Попав в ловушку смертоносного свинцового дождя, я, как ни странно, больше не чувствовал своего тела. Я считал пули, просвистевшие у моих ушей. Всякий раз, когда у меня была возможность, я открывал ответный огонь. Один мужчина был ранен в лицо. Другой был ранен в грудь и также исчез с поля боя. Я бегал от куста к дереву и от дерева к кусту. Делая зигзаги, я надеялся спуститься, не будучи смертельно раненым. Я добрался до фундамента и на мгновение остановился. Затем я побежал так быстро, как только мог, через бесплодную полосу ничейной земли, окружавшую храм. Пуля с гнусавым визгом отскочила от соседнего валуна. Еще одна пуля разорвала штанину. Это не имело значения, потому что я уходил отсюда навсегда. Я не смог забрать свой рюкзак и мачете. Они были за углом, и их не было видно. Я нырнул в джунгли. Густая тьма листвы окутала меня. Я тут же свернул налево, прямо на тропу, ведущую от храма к реке Тунгла. Я никогда не мог вернуться тем путем, которым я пришел.