Помоги проекту - поделись книгой:
Что ж, ему не откажешь в проницательности. Он догадался, что я хочу увидеть процесс как можно подробнее, и потому вышел, раздетый по пояс. Стоило отметить, что у него была склонность к полноте, однако вполне терпимая. Впечатление было такое, что каким-то спортом он занимался, но потом забросил.
— Раньше вообще заплывший был — стыдно вспомнить, — проворчал Демьян, — особенно по первой тогда… они все подтянутые и жилистые, а я — катающийся кусок сала. Стыдно вспоминать. Впрочем, там это дело быстро к балансу пришло.
Положив вещи на деревянную скамью, Демьян повернулся ко мне и вскинул руки. Этот жест был до того похож на то, как превращались феечки Винкс, что я с огромным трудом удержалась от хохота. Впрочем, мгновение спустя было уже не смешно. По всему его телу, от шеи до ступней прошлая сильная судорога. А затем…началось это. Волосы врастали в череп, который, в свою очередь, вытягивался. Уши уменьшились, став простыми слуховыми отверстиями, нос удлинился, в глазах зрачок стал вертикальным. Руки покрылись чешуей, ногти стали когтями. Ступни вытянулись, на ней тоже, разумеется, появились когти. Сзади вырос и забился длинный хвост. Присмотревшись к материалу его штанов, я поняла, для чего он переодевался. Обычные штаны наверняка доставляли бы множество неудобств. Сразу вспомнился старый фильм «Джуманджи», где мальчик Питер, попытавшись сжульничать, в наказание был превращён в обезьяну… и как он стеснялся того, что у него из штанов вылез хвост.
И вот он стоит передо мной в облике человека-ящерицы. Стоило признать, выглядело жутковато, хотя и по-своему красиво. Изумрудно-зелёный (лишь на животе чешуя немного салатового цвета) с синими глазами, в которых, разумеется, был вертикальный зрачок.
— Ну… и как? — спросил он. Голос тоже поменялся, стал низким, глухим и шипящим.
— Ну, — неуверенно протянула я, — вот, наверное, рептилоиды, которых обвиняют во всевозможных мировых заговорах, выглядят именно так. Если они, конечно, существуют.
— Я жжже говорил: реальносссть всссегда проще, чем нарисссованые образззы, — улыбнушись, ответил Демьян. Вдобавок к прочим изменениям в речи, он стал тянуть шипящие, — впрочем, одна девочка изз этого мира всссё-таки сссмогла оценить мой внешшшний вид. Ей, кажется, понравилось.
— Да, ты упоминал. Хотела бы я себе в детстве такую Новогоднюю ночь, — не без зависти вздохнула я, поднимаясь. Любопытство уже танцевало во мне канкан, я хотела уложить Демьяна на скамью и исследовать его чешую на предмет мягкости и упругости, потрогать за хвост, посмотреть, как устроена нога, у него осталась ступня или всё же появилась лапа? Демьян, впрочем, мои поплзновения пресёк на корню.
— Не лапать, — с достоинством сказал он, сделав шаг назад, — так сссмотри.
— Ну, пожалуйста, — я сделала умоляющие глаза, — ты же ведь единственный на весь мир в своём роде. Я аккуратно, вот, смотри, перчатки, и бережно. Тебе даже приятно будет.
— Ладно. Потом, — прошипел он, — сейчассс моё тело хочет купаться и плавать. Я немного преувеличил. Давно не превращалссся, и теперь моя сссущность хочет окунуться в воду.
— Конечно, — опещив, пробормотала я, — Налево через километр небольшой водоем. Только ты осторожнее, сегодня суббота… Может, кто-то приехал…
— Я буду осссторожен, — сказал Демьян, — а ты, пожалуйссста, приготовь мяса. Пожарь как ссследует. Это тело любит, когда мясссо жареное.
— Я? Готовить одна всю ту кучу? — возмутилась я.
— Я же сссказал: пожалуйссста. И вообще, — ехидно добавил он, — ты же хотела обзавестись экзззотичесским питомцем, чтобы лапать его и сссмотреть на него? Значит, организззуй ему комфортную сссреду обитания. Я ссскоро буду, — и он, как и был, в одних штанах перемахнул через забор и помчался на родник.
У меня просто руки тряслись от возмущения. Я ему что — повариха? Сковороду в этот момент хотелось взять не для того, чтобы приготовить на ней еду, а для того, чтобы с размаху опустить её на голову этой наглой ящерицы. Однако уже через секунду заставила себя успокоиться. Ведь он прав. Я вытащила его сюда, не зная, чем может обернуться его трансформация. Даром, что я была предупреждена и о том, что будет всё это длиться полные сутки. Вздохнув, я пошла к скутеру и достала из него небольшой обогреватель. Можно, конечно, было обойтись и без него, но если он будет купаться — то потом ему будет нужен источник тепла. Он же хладнокровным стал… кажется. Ну, ладно, злорадно подумала я, будет тебе комфортная среда обитания, экзотический питомец.
Должен признаться, я преувеличил с отсутствием необходимости превращаться. Вторая моя ипостась нередко давала о себе знать. И, в конце концов, однажды летом на выходные я-таки выбрался за город в надежде дать Дамиашу как следует набегаться и наплаваться. Нарочно я выбрал место как можно дальше от населённых пунктов, чтобы никто ни за что меня не увидел. Сначала всё шло хорошо, два-три часа в облике ящера я резвился, как мог. Однако вскоре туда приехали две машины с молодёжью. Из донесшихся разговоров я понял, что в этом месте когда-то утонула девушка, и иногда можно услышать её здесь и даже увидеть. Собственно, именно за порцией острых впечатлений это компания туда и подъехала.
Сказать, что я был взбешён, значило ничего не сказать. Один раз за полгода вырвался из города в надежде провести время наедине с самим собой и дать себе расслабиться, как тут же на голову сваливается группа искателей приключений на свою задницу. Но затем успокоился, решив устроить безмозглым идиотам вожделенную развлекательную программу, чтобы те помнили, что со своими желания нужно быть осторожнее, они и сбыться могут.
Поскольку я был в облике таисиана, то и магический резерв был больше. И вот, дождавшись темноты, я, воздействуя на них гипнозом, начал издавать тихие стоны, попутно заставляя воду в роднике булькать. Пару раз даже организовал несколько белых вспышек в глубине пруда. Уже давно были позабыты мангал с шашлыками, ящик пива… до моего чуткого носа даже донёсся отвратительный запах мариханы. Когда весь отряд, сбившийся вокруг мангала, как единственого источника огня, был готов наложить кирпичей, я издал финальный стон, сопровождавшийся фразой: Кто посмел нарушить мой покой?
Удирали они оттуда, как поётся в одной не очень культурной песенке, как зебры галопом, позабыв про свои вещи и тачки. Вернулись ли они за ними, я понятия не имею, потому как после этого быстро забрал свои спрятанные вещи и ускакал оттуда на четырех лапах. Впрочем, надо отдать должное — морально я был удовлетворён полностью.
Таким образом, в настоящий момент времени моё тело таисиана, впервые за долгое время получившее свободу, рвалось плавать и купаться. Я не преувеличивал: это было сродни какому-то подкожному зуду. Можно было бы сравнить даже с ломкой наркомана: купаться хотелось так, что я порвал бы на куски любого, кто сейчас встал бы у меня на пути. К счастью, на моём пути так никто и не встретился. Хорошо, что водоём был за чертой деревни.
Так же я с удивлением обратил внимание, что моему, казалось бы, хладнокровному облику совершенно не холодно. Я всерьёз полагал, что холод (а за городом было едва ли выше пяти градусов тепла) заставит меня основательно замёрзнуть, но нет, холода не ощущалось. Впрочем, если вспомнить, я и на островах Тигрового Глаза в Авиале спокойно плавал, и даже получил удовольствие. Наконец, впереди показался водоём. С огромной радостью я нырнул в него и поплыл, позабыв даже про то, что меня в нём могла встретить какая-нибудь коряга или железка. К счастью, обошлось и здесь. И какое же это блаженство, как же давно мне этого не хватало, как же давно я хотел поплавать вдали ото всех и позабыв обо всём…
Я распаковала еду и теперь задумчиво созерцала газовую конфорку, прикидывая, как бы заставить её поработать. Потому что примчится Демьян — вот нутром чую — голодный, как тысяча чертей. И ждать он навряд ли будет. Внезапно я увидела тянущуюся из-за двери кладовки какую-то резиновую трубку. Не веря своей удаче, я открыла дверь до конца и увидела газовый баллон, стоявший прямо за ней. К счастью, устройство газовых печей я знала, и потому мне удалось подсоединить баллон к печке. Через минуту удалось зажечь конфорку. Продолжая пытать свою удачу, я залезла в шкафчик над конфоркой и нашла там старую сковородку. Вымыв её во дворе набранной из колодца водой, я плеснула предусмотрительно купленного Демьяном масла и стала жарить окорочка. Примерно час всё шло спокойно, я успела нажарить целых две сковороды. Внезапно напряжение, которое спало после того, как я по всем правилам поприветствовала духа, вновь начало нарастать. И я была совершенно уверена, что дело не во мне или в Демьяне. Его дух тоже запомнил и пропустил бы спокойно. Следовательно, причина могла быть всего одна: дух сердится, потому что на его территорию пришел кто то чужой.
В недоумении я выбежала во двор. И вовремя: в калитку как раз заходил незнакомец в огромном тёмно-красном плаще. И от него веяло жуткой силой… Стало страшно. Мимо меня что-то пронеслось, обдав лёгким ветерком, и это что-то устремилось к незнакомцу. Но тот не испугался. Он, остановился и, резко подняв руку, сделал хватательное движение. После чего приблизил кулак к капюшону и прошипел:
— Бесспокойная душшша? — раздался отрывистый шипящий голос, — повезззло тебе, нет у меня времени ссс тобой возззиться! Ступай отсюда, пока я добрый.
Он подняв вторую руку, и с его пальцев сорвался алый всполох света. Затем вспышка — и напряжение, которое я ощущала, исчезло. Почему-то я была уверена, что теперь — уже навсегда. Шипящий незнакомец тем временем повернулся ко мне.
— Другая жжживая? Вот ушш чего никак не ожжжидал! Отвечай, где Дамиашшш?
— Я по… по… нятия не имею, о чём ты го… го… воришь, — заикаясь, выдавила я, после чего, глубоко вдохнув, выпалила, — не знаю никого с таким странным именем!
— Неужжели? — презрительно прошипел незнакомец, — возможно, в этом мире его зззовут иначе. Дэмиен — это имя тебе о чём-то говорит?
— Ни о чём! Отвали от меня! — уже смелее огрызнулась я, сделав ошибочный вывод, что можно безнаказанно орать. Я догадалась, что речь идёт о Демьяне, и мне не хотелось ему ничего говорить. Но в то же время очень захотелось, чтобы Демьян побыстрее вернулся.
— Ты мне всссё равно всссё ссскажешь, — прошипел тем временем незнакомец, снова поднимая руку. Я с ужасом почувствовала, как моё тело, перестав слушаться, начинает медленно шагать к этому ужасному существу. Когда я оказалась совсем рядом, он откинул капюшон. Невероятно. Он так похож на Демьяна в обличье ящерицы. Вот только чешуя намного темнее, ростом он выше, и глаза красные и злые.
— Ну, шшшто? — спросил он, почти прижимаясь ко мне своей мордой и буравя красными глазами, — всё ещё не хочешь мне ничего сссказать?..
— Не хочу! — выкрикнула я, собирая остатки воли, хватая его за шею и цепляясь изо всех сил. Незнакомый ящер зарычал и отшвырнул меня, но контакт уже произошёл. И мой расчёт оказался верен. Когда он попытался вновь применить свои способности и подчинить меня, внезапно вспыхнувшая интуиция подсказала, что надо делать. Прочувствовав его энергию, я позволила протечь ей через своё тело и стряхнула, как гусь стряхивает с себя воду.
— Ах ты, воровка! Я тебя недооценил, — гневно сказал красноглазый ящер, — ну ничего, я до тебя доберусссь!
— Твои жалкие способности против меня больше не работают, — крикнула, принимая боевую стойку, я в ответ, — а подойди ближе — и узнаешь, что будет! Я тебя просто убью!
— Глупое дитя. Ты дажжже не представляешь, с кем связаласссь, — ласково прошипел ящер и… исчез. Я растерянно огляделась, но никого не было. А через несколько секунд удар огромной силы обрушился на меня сзади, и я потеряла сознание…
Вдоволь наплававшись, я спешно возвращался домой, ибо холод всё-таки начал меня пробирать. Пару раз даже пришлось накинуть иллюзорную маскировку: всё-таки нашлись смельчаки, рискнувшие выбраться на дикую природу. Или это были местные? Хотя, какая разница? Но, когда я заходил во двор, где стоял скутер Маши, то внезапно увидел картину, от которой мне стало нехорошо. Потому как Маша лежала без сознания на земле, а я рядом с ней на корточкал сидел…
— Кичандаш? Что ты тут… какого чёрта ты тут забыл?!
Таисиан, услышал мой голос, медленно встал и посмотрел в мою сторону.
— Ну, вот ты и сам ко мне пришёл. Глупая девчонка. И зачем было упрямиться? — он снисходительно улыбнулся. Я, однако, его веселья не оценил. Из колодца вылетела струя воды, которая по моему приказу впечатала его в стену дома и сковала льдом, оставив свободной только голову.
— У тебя есть десять секунд на объяснения! — прорычал я. Кичандаш покачал головой. Закрыл глаза, вздохнул и… моя ледяная ловушка рассыпалась пылью.
— Не нужно агрессии, Дэмиен, — спокойно сказал он, — я пришёл просить тебя о помощи. Эта девушка — напала на меня, хотя я всего лишь спросил у неё, где тебя искать. Её… касания причинили мне боль и выпили часть сил. Она представляла для меня опасность — и я просто её оглушил. Исключительно в целях самозащиты, ничего больше.
— Врёшь, — спокойно сказал я, отступая к девушке, — ты использовал магию крови. Я знаю. Я
— Ладно, — Кичандаш поднял руки, — признаю, я не сдержался. Я искал тебя в этом мире целый месяц, и терпение моё… стало быстро иссякать. Но если бы она не полезла в драку — я бы и пальцем её не тронул.
— Значит, ты всё-таки спровоцировал её, — со злостью начал было я…
— Ладно, ладно, — Кичандаш примиряюще поднял руки, — я погорячился. Готов извиниться. И перед тобой, и перед ней. Но прошу выслушать меня и понять: у моего нетерпения были веские причины.
Стоило признать, что он в чём-то был прав. Я, правда, беспокоился за Машу, но надо было полностью отдавать себе отчёт в том, что произошло.
Внезапно девушка очнулась. Открыв глаза, она вскочила и замахнулась для удара, но, вероятно, увидела мои синие глаза, и остановилась.
— Демьян, — закричала она, — берегись, здесь чужой. Он похож на тебя, он ищет тебя, он…
— Тихо, Маша, тихо, — предостерегающе сказал я, убирая свои чары, — всё хорошо. Я его знаю, он не причинит мне вреда. Ты в порядке?
— Кажется да, — потирая затылок, сказала она, — но что ему от тебя нужно?
— Это я бы и сам хотел узнать, — сказал я, поворачиваясь к таисианскому магу крови, — что ты здесь забыл? Зачем я тебе понадобился?
— Может быть, ты хотя бы пригласишь меня войти, — осуждающе сказал Кичандаш, — я всё-таки прошёл длинный путь, чтобы найти тебя.
— Ах да, в самом деле, как мы негостеприимны… да с таким-то почтительным гостем, — ехидно сказал я. Глаза таисиана злобно сверкнули, но он промолчал. Я же взял тарелку, положил в неё три окорочка и поставил на стоил.
— Ну, проходи. Угощайся, добрый путник, — хмыкнул я. Получив разрешение, Кичандаш снял сапоги и, догадавшись, как нужно помыть руки в раковине, сел за стол и начал уплетать еду. Я тем временем надел куртку и подтащил обогреватель ближе к дивану, на котором сидела Маша. Девушка хотя и не сводила взгляда с таисианского мага крови, но в её взгляде уже было больше любопытства, нежели страха или неприязни. Сам же таисиан, почти молниеносно управившись с едой, откинулся на стуле и сложил перед собой ладони лодочкой.
— Мы ждём, Кичандаш, — нетерпеливо сказал я.
— Минутку, Дэмиен, — невозмутимо ответил тот, — ты же знаешь, после еды следует прочесть молитву благодарности Аорташу.
Мне в голову пришла нелестная мысль, что к этому приёму пищи меньше всего отношения имеет Аорташ. Вслух я этого, однако, говорить не стал: в конце концов, мои силы частично тоже питает это божество таисианов. Следовало сохранять хотя бы какой-то пиетет.
— Готово. Ну, теперь слушайте…
Глава 1.3
Глава 3. Авиал зовет обратно.
— Как я понимаю, из Храма ты попал сразу в свой мир, и потому о том, что там сейчас происходит, совершенно не в курсе. Так?
— Да, — кивнул я.
— Тогда — небольшая предыстория, — сказал таисиан, — к делу она отношения не имеет — но тебе будет приятно. Когда ты вошёл в Храм — он закрылся. Совсем. Даже печати, которые ломали Избранники, пропали. Просто — огромный чёрный куб. Несколько часов ничего не происходило — а потом он безо всякой на то причины начал разрушаться. Уже потом все поняли, что произошло это потому, что ты его прошёл и, соответственно, разрушил. Все бросились искать твои останки… Ходят слухи, что особо усердствовала одна девка крови тёмных эльфов.
— Не надо о ней так говорить, — тихо сказал я, — у неё на то были причины.
— Демьян, прости меня великодушно — но после всего произошедшего тебе пора бы сбавить свой градус наивности. Ты был жертвенным бараном, которого вели умирать. Будь ты старше и умнее — тебе бы просто организовали подстилку для регулярного снятия напряжения. Но ты был мальчишкой, которому хотелось романтики, хотелось красивой любви — и всё это прекрасно.
— Если ты вякнешь ещё хотя бы слово, — прорычал я, вставая, — то это будет последним, что ты скажешь. Если ты помнишь — однажды мне уже удалось тебя победить.
— Ну, извини, — Кичандаш снова поднял руки и даже поклонился, не вставая со стула, — я просто старый прагматик, который видит, как работают вещи, безо всякой наносной шелухи. Впрочем, судя по тому, как активно она выискивала твой труп — вероятно, ей действительно было до тебя дело.
Он снова откинулся на стуле… и в этот момент тот с грохотом сломался. Маша противно захихикала — не знай я точно, был бы уверен, что это она подстроила.
— Рухлядь, — прошипел таисиан, поднимаясь и пинком отшвыривая обломки в сторону, — кто здесь живёт вообще?
— Никто здесь не живёт, — равнодушно сказал я, наблюдая, как таисиан устраивается на полу, — мы сюда приехали… на прогулку. И вообще — прекращай оскорблять моих друзей. Я же ведь не насмехаюсь ни над кем из тех, кто тебе дорог. Как там доченька, кстати, кошмары по ночам не мучают?
— До сих пор снятся, тварь, — прошипел Кичандаш, — и конкретно за это ты мне однажды дорого заплатишь.
— А Аорташа ты просил исцелить твою дочь? — желчно сказал я, — вероятно, он не помог. И почему бы? Уж не потому ли, что в тот момент ты пытал ни в чём не повинного сородича, и при этом получал искренне наслаждение?
Кичандаш что-то тихо про себя прорычал, но не ответил ничего.
— Так, может, и не стоит клеветать на других? Если ты стал дрянью без капли совести в голове — это не повод видеть такую в каждом встречном-поперечном.
— Заткни пасть, — прохрипел Кичандаш, с трудом сдерживаясь, чтобы не вскочить на ноги от злости, — иначе я её тебе порву!
— Вот и сам тогда не открывай рот на тему, о которой тебя не спрашивали, — парировал я, — и вообще: ты доставил мне наслаждение, назвав мою девушку шлюхой и подстилкой — я доставил тебе наслаждение, справившись о здоровье твоей дочери и напомнив, каких высоких моральных качеств у неё папочка. Мы получили взаимное удовольствие. Ближе к делу.
Таисиан глубоко вздохнул, успокаиваясь. После чего продолжил.
— Разумеется, какого-то сильного социального эффекта это не принесло: 99 % населения Старого Света ни о чём не знало. Но верхи вздохнули с огромным облегчением.
— В том числе и потому, что меня за это не надо было награждать? — вежливо уточнил я.
— Вот. Умеешь же думать головой, когда можешь, — одобрительно кивнул Кичандаш, — но я в очередной раз отвлёкся. Месяц же спустя в Столицу прилетел дракон. Это немыслимо. У драконов строгий договор с прочими расами. Территории тщательно поделены, так что его появление в самом сердце Старого Света — тяжёлое нарушение. Тем не менее, ректор Нейетти, тоже находившийся в тот момент в Столице, убедил городскую стражу дать дракону объясниться. Ему предоставили аудиенцию у короля (дракон, конечно же, принял человеческий облик). И он поведал очень, очень нехорошие вещи…
Вторжение. То, что с твоей помощью отразили орки — лишь верхушка айсберга. Огромного айсберга. Флотилия в сотни кораблей готовится ворваться в Авиал и шквалом магии крови уничтожить и поработить всех. И остановить их невозможно. Даже если созвать все расы. Совместных усилий людей, гномов, эльфов, огров, орков, таисианов, вампиров, троллей не хватит, чтобы остановить это. Потому что на место каждого воина встанут десять новых, не говоря уже о колоссальной магической поддержке, основу которой, конечно же, составляет магия крови — слишком сильный козырь против подавляющего большинства видов магии.
Подобное — расплата за вальяжность, с которой Старый Свет Авиала жил все три сотни лет после первого вторжения. Тогда все подумали, что прогнали краснокожих варваров навсегда и начали тихо-мирно грызться друг с другом за земли и власть. А если и понимали, что такое может повториться — то втайне надеялись на то, что при их жизни этого не произойдёт. И вот — итог всего этого: новое вторжение. Однако шансы на спасение есть. Предотвратить войну не получится, но её можно задержать. И вот как:
Где-то в самом сердце Старого Света есть артефакт, который может нас защитить. Вернее, группа артефактов. Четыре Стихийных Обелиска. Уникальные в своём роде творения. По возрасту, вероятно, превосходящие даже магическую башню в Краспагене. Если их зарядить, то они создадут мощную защитную энергетическую стену, через которую нельзя будет пробраться никому. Один заряженный стихийный обелиск обеспечит Старый Свет защитой на один год. Два — на пять лет. Три — на десять. И если наполнить магией все четыре — то целых двадцать пять лет будет у Авиала, чтобы подготовиться к этой войне. Но это уже совсем невероятное стечение обстоятельств.
— И, тем не менее, непонятно, — раздражённо отозвался я, — зачем Авиалу понадобились мои способности. У вас что, своих магов воды нет?
— Всё сложнее, чем кажется, — покачал головой красноглазый таисиан, — наполнить обелиск магией сможет только Мастер магии. Только ему достанет сил, чтобы суметь это сделать. Эксперту не хватит магического резерва, а заполнить обелиск можно энергией только одного живого. Поэтому у нас сейчас крайне положение тяжёлое. Ректор Нейетти — единственный Мастер магии огня в Авиале. Остальные мастера скончались порядка сорока лет назад. У церковников, конечно, тоже есть созидатель, но он порядком подкошен более чем глубоким возрастом. Проводить один обряд воскрешения в неделю, а то и реже — и зарядить древний магический артефакт. Разные вещи, верно? Мастер магии земли, как ходят слухи, имеется у троллей. Однако и здесь не без проблем: несколько лет назад посольству троллей было нанесено унизительное оскорбление. Подробностей не знаю, но тролли в гневе покинули Столицу, поклявшись, что никогда больше не будут иметь дела с людьми. С магией воздуха вообще всё печально: последний мастер этой стихии (разрушитель, кстати) умер около сотни лет назад. И никому после него ещё не удавалось доучиться до мастера. И магия воды. Сразу скажу: магию крови обелиски не приемлют. Поэтому ни я, ни кто-то из моих сородичей сделать этого не можем. Единственный же на весь Авиал мастер магии воды, но не крови — это ты.
— Теперь ты понимаешь? — Кичандаша, казалось, захватил собственный рассказ, он поднялся с пола и в возбуждении принялся мерять шагами кухоньку, — даже при самом удачном стечении обстоятельств Авиал получит всего 10 лет передышки. А они ему так нужны. Вот для чего я здесь, Дэмиен. Тебе надо вернуться. Вернуться и помочь Авиалу ещё раз. Потому что без тебя он погибнет…
Кичандаш замолчал, а я задумался. Очень крепко задумался. Потому что если всё было так, как говорит Кичандаш — а, при всём к нему отношении, у меня не было оснований не верить ему — то лучше бы Молчаливым Сестрам удалось завершить начатое. Потому что мир, чудом избежавший гибели (здесь я, правда, лукавлю, потому как не знаю наверняка, стала бы Хранительница поступать так с собственным миром, даже если бы я уклонился от своей судьбы подобно тому, как это сделал Синэ Сато), начинают захватывать новые судороги. И даже если он, мир, получит отсрочку, война всё равно неизбежна. А что сможет сделать мир пусть даже за эти 25 лет, когда момент утерян?
На первый взгляд — ничего. С другой стороны, 25 лет — это целое поколение. Родятся новые дети, вырастут, обучатся магии, воинскому искусству, торговому делу. Старый свет будет более готов встретить вторжение. А армии захватчиков — заметно ослабнут. Потому что армия находится на пике своей силы очень недолго. Ведь любые войска надо содержать, платить деньги. Даже если допустить мысль, что 90 % этого войска — рабы, приготовленные ли для жертвоприношений или одетые в простейшие доспехи и отправленные в первые ряды — умирать — всё равно их надо хотя бы чем то кормить, во что то одевать и обувать. Не имея возможности воевать и убивать, эта армия может быстро съест саму себя. Её можно сравнить с драконом, набирающим воздух для огнеметания. Если дракон вдохнул воздух, он обязан его выдохнуть, иначе его просто разорвёт.
И не стоит забывать еще один важный момент. Как ни крути — а Авиал сейчас остался без Хранителя — хоть и косвенно, а всё же по моей милости. Даже если на смену был назначен новый — все равно ему(ей) потребуется время для того, чтобы подробно вникнуть в жизненные перипетии этого мира. Два с половиной месяца (а именно столько времени прошло в Авиале начиная с момента, когда я его покинул) — это очень маленький срок. А вот за 25 лет измениться может очень и очень многое. Хотя почему 25? Кичандаш же сказал, что не осталось живых мастеров магии воздуха. Десять — при самом благоприятном стечении обстоятельств. Ведь ещё надо как то убедить троллей позволить своему мастеру магии земли помочь людям. Да и Эльтеко Нейетти, долгие годы созерцавший, как его детище, Университет Магии, медленно теряет свою значимость и просто разрушается, будет долго торговаться за свои услуги…
— Как ты вообще сюда попал, Кичандаш? Пешком пришел? — спросил я таисиана. Просто ради того, чтобы хоть как-то поддержать разговор.
— Запретный лес, — ответил тот, — твои друзья, Вогнар и Райлисс, показали мне место, откуда они перемещались в этот мир, чтобы забрать тебя для Храма.
— И?
Поделиться книгой: