Помоги проекту - поделись книгой:
Голос Пустотника был похож на скрежет металла о камень.
– Никто еще не уходил от Гласа Власти! – усмехнулся Алхимический. – Спускайся сюда, Сакшада, сразись со мной, прими вызов! Воин Бога-Машины против отродья Пустоты – как тебе?
Шанна глянула на спутника как на безумца. Что он делает?
– Нет, – спокойно произнес Сакшада. – Вы останетесь здесь навеки, я же продолжу служить своему делу. Прощай, Алхимический глупец. Твой умирающий бог тебя не защитит.
Как только отзвучало последнее слово, тоннели ожили.
Из темноты возникли десятки жуков-ремонтников, тронутых ржавчиной и Пустотой, устремились прямо к Гласу и Шанне. Сакшада оперся на перила, глядя сверху вниз; еще два жука, соскользнув по стенам сверху, встали рядом с Пустотником.
Сплошным потоком гремлины приближались к двум врагам, нарочито медленно и устрашающе. Шанна с отчаянием глянула на спутника и увидела, что с лица того исчезла улыбка.
– Ну хорошо, Пустотник, – негромко произнес Глас. – Ты хочешь превратить все это в
Он вскинул левую руку; пластины предплечья раздвинулись, сверкнул разряд и зашипел пар. Свернутое пространство выдвинуло намертво скрепленный с рукой тяжелый арбалет; толстая стрела хищно поблескивала на ложе.
На гремлинов это не произвело особого впечатления; Шанна сжала меч, готовясь вступить в почти безнадежный бой. Но ей не пришлось этого делать.
С наплечников Гласа внезапно сползла черная броня, открывая сияющий хрусталь встроенных в тело сфер. Оба шара замерцали, внутри них взвились вихри фиолетового, черного и серого цветов, в тон мрачной аниме Душестального.
А затем сферы вспыхнули.
Слепящая волна раскаленной энергии, вырвавшись из тела Алхимического, прокатилась перед ним сплошной испепеляющей стеной; гремлины успели лишь тонко взвыть, когда пламя настигло их, плавя корпуса и обугливая плоть. Сквозь огонь Шанна и Глас увидели, как наверху Сакшада потрясенно застыл.
Волна огня сразила всех; лишь нескольким удалось отскочить почти вовремя, и пламя сожгло лишь часть лап, оставляя жуков корчиться на камнях от боли. Стряхнув оцепенение, Сакшада кинулся прочь, к тоннелям, взмахом руки приказав помощникам ожидать у лестницы.
Глас оглянулся; теперь на его лице сияла почти безумная улыбка, и Шанна подумала, что она ошиблась. Этот Душестальной тоже страшен.
– Прикончи их, – бросил охотник девушке и рванулся вверх, за лидером гремлинов, перескочив созданную им же стену пламени и приземлившись точно на лестницу. Сапоги Защитника загремели по ступеням; Сакшада бежал впереди, отталкиваясь механическими лапами от стен.
Догнать его Алхимический просто не успевал. Еще минута – и Пустотник нырнет в тоннели, скроется в лабиринте переходов, пока его спутники отвлекают охотника. Но Глас Власти лишь усмехнулся. У него еще оставались сюрпризы – и сейчас его же собственный голос в глубине сознания возвещал об их подготовке.
Поле зрения Гласа расчертила слабо светящаяся сетка, силуэт Пустотника выделился ярким зеленым ореолом. Движения Алхимического ускорились – в полном соответствии скорости противника.
На бегу он встретил лапу гремлина бимклейвом, отсек конечность, впечатав кулак прямо в морду жука, проломил панцирь ударом; из запястья вырвались фонтаны пара.
Видимое одному лишь Гласу перекрестье прицела застыло на фигуре бегущего врага, не сдвигаясь с места. Покоящаяся в арбалете стрела замерцала, теряя плотность, стала полупрозрачной.
Со вторым гремлином он даже не стал драться: перехватил острую лапу, сжал металлической перчаткой – и выкинул прочь с галереи, на встречу с камнями внизу и мечом Шанны.
Слабая, но ощутимая вибрация наполнила арбалет и всю руку Гласа; воздух вокруг стрелы задрожал, словно она пропитывалась могучей энергией.
Четыре острия, скрытых в плоти Алхимического, выдвинулись наружу; затрещали мелкие разряды, пробегая по черному экзоскелету, окутывая оружие мерцающим полем.
Сакшада уже нырнул в тоннель, остановившись, вонзил манипулятор в панель; начала медленно задвигаться переборка, отделяющая Гулак от внешнего мира.
Глас остановился и широко улыбнулся, вскинув руку со встроенным арбалетом. Хромовые глаза сверкнули серебром, когда Алхимический с нарочитой небрежностью произнес:
– Активация.
Полупрозрачная стрела сорвалась с арбалета, стремительно вспоров воздух. Она с легкостью прошла сквозь винтовую лестницу, пролетела сквозь закрывающуюся дверь – и ударила прямо в служителя Пустоты, обретя материальность в последнюю секунду.
Казалось, в Сакшаду попала молния, или снаряд Эссенциального орудия: вспышка озарила галерею, пропитавшая стрелу сила разорвала Пустотника почти пополам, разбрызгивая по стенам кровь.
– Фатальный удар, – негромко констатировал Глас, опуская руку. Он даже не стал подходить к врагу: Алхимический знал, на что способны его особые выстрелы.
Позади послышались шаги, и Защитник обернулся. Шанна, тяжело дыша, прислонилась к стене; меч ее был покрыт ихором гремлинов по самую рукоять.
– Глас, – переводя дыхание, сказала она. – Какой... твою... Пустоты?!
– В смысле? – изогнул бровь Алхимический.
– Почему бы не сделать это, – девушка указала на арбалет и на гремлинов внизу, – сразу? Снести гремлинов, поразить Пустотника… И все за пару минут.
– Пришел, увидел, уничтожил? – усмехнулся Глас. – Это не зрелищно.
– Бог-Машина! – возмутилась Шанна. – Это же безответственно.
Алхимический чуть склонил голову набок; серебристые глаза иронично блеснули.
– Напротив, прекрасная регулятор. Напротив.
Шанна сощурилась с подозрением. Почему-то ей казалось, что за хвастливыми словами кроется нечто большее, нежели простое позерство; девушка внимательно взглянула в лицо Гласу.
И тот немедленно осведомился:
– Не разделишь со мной сегодня трапезу?
Прежде чем регулятор успела хоть что-то ответить, улыбка исчезла с лица Защитника; совершенно серьезным тоном он добавил:
– Надо будет поговорить об эффективности. И зрелищах.
Они встретились через несколько часов в покоях, предоставленных Гласу. Алхимический уже успел побывать в чанах и избавиться от боевых чармов; теперь вместо тяжелого экзоскелета его тело облекал удобный темный костюм. Шанна за то же время искупалась, отдохнула и сменила форму регулятора на гражданскую одежду: свободные легкие штаны и обернутое вокруг торса узорчатое покрывало. Глас наградил ее жарким восхищенным взглядом, и Шанна почему-то живо вспомнила танец шекедави и того юношу с примечательным жезлом Ноя.
Регулятор кашлянула; Глас ехидно улыбнулся и поднес гостье стальной кубок с приятно пахнущим напитком. Себе он налил такой же.
– Мне давно хотелось с кем-то поговорить, – откровенно сказал Алхимический, когда они расположились в креслах друг напротив друга. – А ты как раз задумалась о том, что кроется у меня в душе.
– Откуда знаешь? – подняла бровь Шанна. Она была уверена, что ни слова не сказала о своих раздумьях.
– Хочешь верь, хочешь не верь – но
– Каким же? – спросила Шанна.
Сейчас, несмотря на улыбку, Алхимический говорил очень спокойно и медленно, словно собирался побеседовать на давно его занимавшую и остававшуюся важной тему.
– Людям нужны герои, – задумчиво произнес Глас. – Они каждый день видят суровых и профессиональных стражей порядка – и им нужны герои, способные смеяться в лицо опасности и побеждать красиво, быть примером для подражания.
Шанна молча слушала, чувствуя, что такими рассуждениями Глас мало с кем делится. Неясно, почему вдруг решил поговорить с ней… но опять же, непредсказуемость и эксцентричность охотника за гремлинами уже давно вошла в поговорки по всему Гулаку.
– Людям нужны легенды, они бывают полезнее оружия, – продолжал Глас. – Легендой можно вдохновиться, ее можно бросить в лицо врагу – и бывает так, что враг отступит. На легенду можно надеяться – а людям нужна надежда.
Он покачал в руке кубок.
– Так что я готов ее дать. Сотворить образ, о котором будут говорить все… и это приятно, не скрою. Да я своей любви к славе никогда и не скрывал, собственно; результат ласкает мне душу, избавляет Автохтонию от слуг Пустоты, дает людям яркий вдохновляющий образ – что тут плохого, а?
Шанна еще никогда не смотрела на работу Гласа Власти с такой точки зрения. Но сейчас она вспомнила, как увлеченно многие обсуждали вести о новых подвигах охотника, и как она не раз слышала фразы вроде «Да, культ опасный… но его выведут. Глас Власти, например – от него никакой Пустотник не уйдет».
– А вторая причина? – спросила девушка вслух.
Глас улыбнулся – и улыбка эта была неожиданно грустной.
– Бессмертие, – ответил он. – Все люди стареют, умирают, и обращаются в прах – но я Алхимический Возвышенный, я бессмертен. Души всех, кого я знаю сейчас, переродятся десятки раз, пока моя душа будет жить все в этом же теле. Если быть серьезным в течение всех веков… можно и с ума сойти, и потянуться к Пустоте.
Он негромко рассмеялся.
– Конечно, когда-нибудь в будущем я стану Колоссом, а потом – сердцем нового патрополиса. К тому времени Ясность сотрет мой азарт и мое стремление к битве, заменит его холодной эффективностью. Но это будет еще не скоро – а сейчас я хочу жить! Полной, человеческой жизнью.
Да, это Шанна понимала. Пожалуй, в ее клейде такие вещи осознавали лучше всех: потому предки и завещали исполнять долг неукоснительно, но в свободное время радоваться жизни и наслаждаться ей. Иначе можно омертветь душой, а это для основателей клейда было едва ли не страшнее Пустоты.
Глас отпил еще глоток и внезапно предложил:
– Слушай, а переходи ко мне?
– Что? – удивилась Шанна.
– Что бы обо мне ни говорили, – усмехнулся Алхимический, – я все-таки окружаю себя не только теми, кто мной восхищается. Мне кто-то здравомыслящий нужен. Не чтобы помогать в битве – о, сражаться я и так умею лучше всех – но чтобы служить голосом рассудка.
– И какие вообще обязанности будут? – поинтересовалась девушка.
– Ну-у… – протянул Защитник. – Я буду слушать твои советы – часто. Полагаться на твои знания – нередко. Иметь тебя – регулярно.
Шанна кивала, слушая, но при последних словах поперхнулась. Глас заботливо наклонился вперед и стукнул ее по спине.
– В… каком смысле?! – прохрипела девушка, откашлявшись.
– В прямом, – ехидно улыбнулся Алхимический. – Думаешь, ты устоишь перед моим обаянием?
– Да! – выдохнула Шанна.
– Ну а я думаю, что очень скоро мы окажемся в одной постели и ты выяснишь, как работает чарм
– Такой есть?!
– Создан по моему личному заказу, – широко улыбнулся Глас, и Шанна с трудом подавила желание прижать ладонь к лицу.
Вслух она лишь угрюмо сообщила:
– Почему-то я так и думала.
– Так что, согласишься? – с интересом спросил Алхимический.
Шанна заколебалась. Да, конечно, Защитники обычным правилам морали неподвластны, но подобное предложение не прозвучало бы непристойно разве что от шекедави.
С другой стороны, ей всегда хотелось посмотреть остальной Гулак. Да и скучать на такой работе точно уж не придется; один только сегодняшний день доказывает, какую жизнь приходится вести спутникам Алхимического охотника на гремлинов. Особенно такого.
– Я буду здесь еще несколько дней, – продолжил Глас, – так что можешь подумать. Согласие… вырази, как тебе захочется. Можно даже без слов.
– Герой, – мрачно спросила Шанна, – ты можешь не вставлять предложение постели в каждую вторую фразу?
– Нет, – широко улыбнулся Алхимический. – Это будет скучно и незрелищно.
Автохтония. Ясные чувства
У Светоча Предначертания удивительно гладкая кожа, золотистая и слабо светящаяся, особенно когда его магия работает на полную мощность: тогда сияние анимы бросает отблески на тело. Даже когда он устанавливает чармы, ясно видные на плоти, это его не портит – выступающие импланты лишь подчеркивают безупречность кожи, а провода вьются по ней тонким филигранным узором. Когда смотришь на него, то понимаешь, что во фразе «Алхимический Возвышенный» важно именно второе слово.
Он удивительно улыбается: сама улыбка еле заметна, но лицо мгновенно озаряется радостным сиянием, в глазах, вспыхнув, разливается тепло.
Архон, Сияющий, Пламя Автохтона – все эпитеты его касты прекрасно подходят Светочу. Я не могу представить его воплощенным в чем-то ином, кроме сияющего орихалка. А ведь я знаю о свете все, что возможно – я принадлежу к Артели Люминоров, тех, кто заботится о светильниках во всех странах и городах Октета. В том числе и здесь – в Нураде, самой просторной из Восьми Стран.
Благодаря моей работе мы и встретились: когда в лабораториях города произошла авария, и они погрузились во тьму, Артель направила именно меня. Получив запрос на ремонт, наш руководитель немедля сказал: «Амана, дело поручено тебе и твоей команде».
Именно тогда я впервые повстречалась со Светочем. Признаться, я нервничала, зная, кто руководит исследованиями в лаборатории. Что если Защитник уже недоволен случившимся? Что если мы не справимся в срок?
Но Светоч не был зол или даже раздражен. Он встретил нас на пороге лаборатории, и, с улыбкой приветствовав, пошутил, что как раз собирался осветить себе рабочее место сиянием собственной анимы. Я была лидером команды, и потому говорил он именно со мной, уделяя остальным лишь толику внимания; это было почетно, но притом смущало. Мы обсуждали множество технических деталей, осматривали место аварии, а я не могла отделаться от мысли о том, как чудесно на его лице играет свет.
Мы починили систему, и сила Великого Творца вновь заструилась сквозь эту часть города. Я всегда любила мой родной Висант – наверное, единственный из городов Автохтонии, что нисходит с потолка исполинской пещеры, вмещающей нашу страну. Тот, кто стал сердцем Висанта, тоже был Орихалковым, как и Светоч, и они с городом идеально подходили друг другу.
Поделиться книгой: