Беседа среди звезд

Новые сны и стадии опыта

Для вечерних бесед нужны были двое. Так как Николай Константинович отсутствовал, пару Елене Ивановне составил Юрий. Ответы на вопросы и пояснения опыта продолжали приходить.

24 октября 1924 года Николай Константинович и Святослав прибыли в Нью-Йорк. Через два дня после этого Елена Ивановна увидела сон. Она сидела на верху лестницы, ведущей в дом, а внизу ходили неприятные люди, которые к ней подняться не могли. С верхней площадки подошел Николай Константинович и пожаловался, что там, куда он послан, почти нет людей и ему трудно одному.

Елена Ивановна начала переживать, что она сидит в спокойствии, тогда как Николай Константинович волнуется и трудится.

– Так надо, – сказал ей Владыка. – Сейчас важно твое спокойствие. Можешь посылать туда стрелы энергии.

Посреди одной из ночей Елена Ивановна дважды просыпалась с неприятным чувством легкого страха. Думы были около младшего сына в Америке.

– Мне было беспокойно, – сказала она Владыке. – Казалось, что Люмоу нападает на Фуяму.

– Было, – коротко ответил Владыка.

А на следующую ночь приснился американский Круг, который сидел в полном составе, окруженный светом. Вокруг него, за пределами светового кольца, находились отвратительные астральные сущности. Они старались атаковать отдельных членов Круга, бросая в них что-то наподобие взрывчатых веществ. Сверху раздался голос Владыки: «Видала? Видала?»

В беседе он пояснил:

– Ты видела, насколько темные ненавидят дом мой.

Высокого человека, почти гиганта, с загримированным лицом Елена Ивановна увидела во сне, в котором сидела за столом с двумя незнакомыми женщинами. Он вошел – и она поняла, что это посланник Белого Братства. Состоялся разговор, в котором пришедший упомянул, что сейчас шестьсот человек, связанных с Братством, работают в Индии. Одна из женщин вдруг возмутилась и начала произносить оскорбительные слова в его адрес. Елена Ивановна встала перед ним, желая защитить, и почувствовала необычайные вибрации, исходившие от него. Эти вибрации вызвали в ней такое сильное сердцебиение, что она не могла долго выдержать их и вынуждена была отойти. Но она хорошо запомнила пристальный взгляд серо-голубых глаз, направленный на нее.

– Видела нашего Брата, – пояснил Владыка. – Работает среди раджпутов.

– Но почему он был так загримирован?

– Истинно, ему приходится маскироваться. Барабанщиком даже был.

В одну из ночей Елена Ивановна ощутила страшное напряжение. Как бы что-то взорвалось в ее голове. Мелькнула мысль: «А как же план, если я убита?» Но тут же перед ней встал облик Учителя. И она произнесла: «Мория!» Очнулась со звучащим в ушах возгласом: «О-ля-ля!» – и успокоилась, что взрыв не нарушил ее способности слышать.

– Что за взрыв был в моем мозгу? – спросила она у Владыки.

– Затронут был нерв мозга.

Владыка свидетельствовал о благополучном протекании опыта. Но накатывающие иногда сомнения в своих силах терзали Елену Ивановну и приводили ее к тоске и слезам.

– Тяжкая Тара! – сказал в один из таких моментов Владыка.

– Но мне так больно, что я могу дать настолько мало.

– Заблуждение!

– Я не могу поверить в свое значение.

– Придется поверить.

В опыте наблюдались новые проявления. Однажды после очень мелких вибраций и сокращений в голове возникло странное ощущение как бы вздоха – будто темя приподнялось и опустилось. Так проявилось ментальное дыхание.

Наблюдались шевеления в голове, боли и вращения в солнечном сплетении, тошнота, сильные замораживания, резкая смена холода и жара, не говоря уже о постоянных вибрациях тела и огненных вспышках, когда к мозгу прикасался луч.

– Почему в Лондоне все явления были безболезненными? – спросила Елена Ивановна.

– Тогда мы были ближе и действовали особым лучом. Теперь же закаляем организм для оккультных переживаний.

Когда Елена Ивановна постаралась остановить непонятное ощущение невесомости тела и истечения из темени, Владыка сказал:

– Правильно прекратила. Пока еще рано.

До нее доносились разные шумы с другого конца провода, похожие на звуки закрывания или открывания дверей, перемещения или падения каких-то предметов.

Она увидела, как рука провела красным карандашом линию по рисунку, и услышала при этом ясно выраженное звучание. Владыка пояснил:

– Карандашом зачеркнул решения Врага.

10 декабря 1924 года Николай Константинович отплыл из Америки.

– Иду говорить с Фуямой на палубе, – сообщил Владыка.

Во второй половине декабря Елена Ивановна думала о Брате Хирониусе, прибывшем в октябре в новом теле в Братство. «Взяли рукописи, написанные мной», – услышала она его голос в ответ на свои размышления о том, что множество его достижений приписано Анни Безант.

– Сегодня допустил Хирониуса до провода с тобой, – сообщил в беседе Владыка.

– Странно будет видеть Блаватскую в теле молодого австрийца.

– Разница небольшая.

– Есть ли перебои в опыте?

– Но ты же слышишь. Если говорю: «Хорошо», – значит, перебоев нет. Дай опыту настояться.

Все свои видения и ощущения Елена Ивановна продолжала фиксировать в тетради опыта. Принятое совместно с Юрием она записывала в тетрадь бесед. Одной из таких записей было повествование о путешествии Аполлония Тианского на север Индии.

Диалог четырнадцатый

– Лаколина, ученица Аполлония Тианского, была из Лакедонии?

– Да. «Лако» означает «сердце» на старом греческом языке. Она была из патрициев тех времен. Чудесная и смелая ученица бросила дом и родных, так как знала, что Учитель есть высшее назначение. Для распространения Учения Аполлония она открыла дом для мыслителей.

– Видимо, это было не очень обычно для тех времен?

– Поэтому Учитель и ученица подверглись преследованиям со стороны родных и старой среды. Но мы творили вместе и вдохновляли вместе.

– Но в истории нигде не отмечена эта страница жизни Аполлония Тианского.

– Но беспристрастных историков не было, потому исторические описания неверны. Рассказы об исчезновениях Аполлония Тианского правильны, но это было уединением с сокровенной женой. Так, история упустила главный импульс жизни Аполлония Тианского.

– Но почему они не могли сочетаться законно?

– Так как ученица не была свободна.

– Аполлоний Тианский ушел в Братство после смерти ученицы?

– Конечно. Он не оставил бы свою чудесную жену.

– По-видимому, все мои воплощения были очень краткими?

– Умирала рано, так как все жизни были очень насыщенными. Для Аполлония ты была огненным вдохновением, так же как для Моисея – его ученица.

– Облик Моисея мне так близок!

– Ты была дочерью фараона, но не той, которая его усыновила.

– Неужели лучи Владыки всегда были объединены с моими?

– Но, родная, разве возможно такое слияние без непрерывной связи?

В Шринагаре

22 января 1925 года в Дарджилинг вернулся Николай Константинович. Он приехал вместе с Яруей, побывав сначала в Адьяре.

Яруя должен был уехать через месяц. А весной троим Рерихам предстояло отправиться в долгий путь для осуществления глобального плана, который был коротко обозначен 24 ноября 1924 г. в сообщении, принятом Еленой Ивановной совместно с Юрием:

Скажу – решено дать Алтаю устой на многие лета.

Скажу – решено создать новое, небывалое ядро среди молодых. Эту задачу наше Братство поручает Урусвати.

Скажу – решено главе государства вернуть духовную власть.

Скажу – решено в Средней Азии создать цитадель как символ мощи.

Скажу – решено стереть границы Азии.

Скажу – решено России именоваться Державой.

Скажу – решено на Духовном совете избрать Главу.

Скажу – решено Избранному явить державу и скипетр союза народов.

Скажу – решено укрепить народное достояние.

Скажу – решено быть Государю на Звенигороде алтайском. Эту задачу Мы даем Фуяме.

В первый же вечер после приезда Владыка передал благословение:

– Благословляю Люмоу на красоту и целение; Удраю на всю Монголию и Тибет; Фуяму на всю Азию; Урусвати на весь светлый мир.

24 января Владыка напомнил о письме, которое он обещал направить Урусвати перед отъездом из Дарджилинга:

– Листа моего получение будет через месяц, Урусвати.

Письмо прилетело в окно во время беседы вечером 20 февраля 1925 года.

– Прикройте свет окна и повторяйте в молчании мантрам, – сказал перед этим Владыка.

После вращательного движения письмо упало на колени Елены Ивановны. Оно было записано чернилами на березовой коре по-санскритски.

Удрая перевел письмо:

Родная Урусвати, да будет это твоим Мантрамом: «В той Стране помогу в поднятии Мира и в явлении Храма Владык». Мир тебе!

Владыка слегка поправил перевод, так как Юрий написал сначала: «Дорогая Урусвати».

– Лучше сказать: «Родная Урусвати», – ибо, поистине, родная нам.

Получение письма означало близкий отъезд.

– Когда нам ехать на Лех? – спросил Юрий.

– Дам день, – ответил Владыка.

Яруя покинул Дарджилинг 23 февраля.

– Думаю, можно ехать шестого, – сообщил Владыка.

Выехали 6 марта рано утром и 12 марта прибыли в кашмирский Шринагар. Начали делать заказы вещей, необходимых для экспедиции. Но вскоре выяснилось, что есть проблемы с получением пропуска в Ладакх.

– Почему Учитель не посоветовал хлопотать о разрешении на Ладакх из Америки?

– Получили бы отказ. Нужно личное присутствие.

Разрешения на въезд ждали, живя на лодке-доме «Монарх», хотя идея с лодкой не очень поощрялась Владыкой.

Елена Ивановна, обеспокоенная затиханием опыта в тяжелой атмосфере Шринагара, в первую ночь на лодке была просто оглушена множеством голосов, говоривших одновременно. Резонанс был настолько велик, что казалось, будто говорившие находились в очень высоком помещении.

– Явил силу твоего приемника, – пояснил Владыка. – Слышала восклицания наши, когда решали дела Союза Востока. Вижу, как Союз Востока начинается в Сибири в виде частного общества. Вижу маленький домик, где рождается мировое дело.

В конце марта лодка из канала вошла в озеро. Начались гроза и проливной дождь. Ветер был настолько силен, что канаты, которыми лодка была прикреплена к сваям, один за другим начали лопаться. Хозяин лодки и его люди в полной темноте, стоя по грудь в воде, натягивали канаты, но они снова лопались. Двухэтажную лодку могло унести на середину озера и перевернуть.

Все оделись. Елена Ивановна, взяв манускрипты-тетради и доверенные сокровища, ждала той минуты, когда нужно будет прыгать в воду. Но ураган посреди ночи стих. Под утро все спокойно заснули. Команда направила лодку к Шринагару.