Помоги проекту - поделись книгой:
Осада Силистрии продолжалась. Положение турецкого гарнизона было очень тяжёлым. Огонь осадных орудии наносил солдатам султана большой урон. Турецкое командование слёзно просило французов спасти осаждённых, но маршал Сент-Арно этим мольбам не внял. Сил для этого у него ещё было явно недостаточно.
Русские готовили генеральный штурм крепости, но за два часа до его начала войскам пришёл приказ снять осаду и отойти за Дунай. Стало известно, что австрийский император Франц-Иосиф подписал с турецким султаном две конвенции. Согласно первой, Австрия получала право временно занять Албанию, Боснию и Черногорию, а согласно второй, австрийским войскам разрешалось войти в Дунайские княжества. Австро-Венгрия начала концентрировать свои войска в Трансильвании. В армию государства призвали более 100 тысяч человек.
Из Вены в Санкт-Петербург поступил ультиматум с требованием очистить Дунайские княжества. Подвоха отсюда русские дипломаты не ждали совершенно. Ведь совсем ещё недавно наши войска помогли Францу-Иосифу остаться на престоле, подавив восстание в Венгрии. А теперь он нанёс удар в спину.
После того как русская армия ушла за Дунай, конфликт можно было бы считать исчерпанным и садиться за стол переговоров. Однако Париж и Лондон ничего о мире слышать не хотели. Там в один голос твердили, что русским нужно преподать урок на будущее. Теперь союзники думали уже не только о защите Турции, но и о переносе боевых действий на русскую территорию. Депутат английского парламента Д. Рассел открыто заявил: «Нужно вырвать клыки у медведя… Пока его флот и морской арсенал на Чёрном море не разрушен, не будет в безопасности Константинополь, не будет мира в Европе». Англия открыто настаивала на проведении десантной операции в Крыму.
Первый этап войны Россия окончательно проиграла.
Лебединая песнь парусного флота
После того как Османская империя объявила войну России, наш посол в Лондоне был предупреждён, что в случае нападения на турецкое побережье Англия и Франция заступятся за своего союзника. Пустой угрозой это не являлось. В начале октября англо-французская эскадра уже крейсировала в Мраморном море. Тем не менее инцидента избежать не удалось.
В начале ноября 1853 года наше командование получило сведения, что турки готовят высадку десанта в районе Поти и Сухуми. Князь Меншиков отдал приказ кораблям Черноморского флота пресечь предполагаемую переброску турецких войск.
Вышедшей в море эскадрой командовал вице-адмирал Павел Степанович Нахимов. Любимый ученик первооткрывателя Антарктиды адмирала Лазарева, личностью на флоте он являлся легендарной. Смыслом жизни адмирала были море, военное дело и защита Отчизны. Как говорили друзья, он служил 24 часа в сутки. Подавая пример своим подчинённым, Нахимов сам трудился больше всех. Видя это, любую, даже самую тяжёлую работу они выполняли без ропота. Моряки уважали и почитали адмирала как родного отца и старались не допускать в свой адрес даже простых словесных выговоров. Нахимов справедливо считал, что сила флота зиждется на простом матросе. Телесные наказания на кораблях, которыми он командовал, были запрещены.
Получив приказ на выход в море, командующий Черноморской эскадрой обрадовался. Он увидел не только возможность срыва десантной операции противника, но и шанс уничтожить весь вражеский флот. В крейсерство вышли три корабля: «Ростислав», «Чесма» и флагманский «Императрица Мария». Долгим поиск не был. Вскоре неприятельскую эскадру обнаружили в Синопской бухте, где она стояла под защитой береговых батарей. Разведка насчитала 16 судов. Нахимов отправил в Севастополь просьбу о подкреплении, а имеющимися у него силами блокировал выход из бухты.
Вскоре к Синопу подошёл отряд контр-адмирала Новосильского. Теперь русская эскадра состояла из шести линейных кораблей и двух фрегатов. Нахимов решил атаковать и уничтожить неприятеля на месте стоянки.
По замыслу адмирала, наши корабли должны были быстро войти на рейд и обрушиться на него всей мощью своих орудий.
Утром 18 ноября, подняв Андреевские флаги, эскадра двумя колоннами двинулась на врага. Капитан каждого корабля знал свою задачу. Все цели были заранее распределены. Ни турки, ни их английские инструкторы атаки не предполагали. Казалось бы, кто в здравом уме полезет под огонь мощных береговых батарей, расположенных на окружающих бухту возвышенностях? Тем не менее наши корабли встретил град ядер. Первым открыл огонь турецкий флагман «Ауни-Аллах», за ним береговые батареи и другие суда. Пытаясь сорвать атаку, турки вели огонь по рангоуту и парусам. Русские не отвечали, шли молча и неотвратимо.
Сблизившись с врагом на 300–350 метров, суда встали на якоря, и только тут громыхнули их орудия. Нахимов прекрасно знал выучку своих артиллеристов. Высокая точность и быстрый темп стрельбы не оставили неприятелю ни единого шанса. Особенно губительным был огонь бомбических пушек, снаряды которых взрывались, нанося огромный ущерб. Уже после второго залпа начался пожар на турецком флагмане. Одна за другой замолкали береговые батареи. Экипажи в панике покидали горящие корабли. Казалось, что дымом и пламенем объята вся бухта, в которой погибал неприятельский флот. Спастись удалось только пароходо-фрегату «Таиф» под командованием английского капитана Слейда. По скорости и вооружению ему не было равных в турецком флоте. Ещё в самом начале боя «Таиф» развёл пары и на полном ходу ринулся к выходу из гавани. Ему попытались преградить путь два русских фрегата, но им помешал встречный ветер. Сказалось преимущество паровой машины.
К трём часам дня бой стих. Догорали выбросившиеся на берег вражеские суда. Когда огонь добирался до крюйт-камер, они взлетали на воздух. От летящих обломков загорелись дома горожан. Опасаясь за свою жизнь, жители покинули город и тушить пожары было некому. Часть Синопа выгорела дотла.
Победа была полной. Турки потеряли 15 кораблей и более 3 тысяч человек. В плен попал командующий турецким флотом Осман-паша. Его, раненного и брошенного своими матросами, наши моряки сняли с горящего флагмана. Потери русских составили 37 человек убитыми и 235 ранеными. Сразу после боя наши экипажи стали заделывать пробоины в бортах и чинить паруса. 22 ноября корабли эскадры вошли на Севастопольский рейд под всеобщее ликование жителей города.
Синопский бой явился последним крупным сражением парусного флота. Его время заканчивалось. Наступала эпоха флота парового. А невозможность дерева противостоять новым мощным снарядам ускорила разработку и создание броненосцев.
Как и предполагало русское командование, уничтожение части города Синоп послужило формальным поводом к вступлению в войну Англии и Франции. В сентябре 1854 года силы союзников начали высадку в Крыму.
Вторжение
Союзные державы не имели возможности постоянно держать в Чёрном море свои корабли. Они разумно считали, что главная цель войны не может быть достигнута до тех пор, пока будет существовать русский флот и его главная база – Севастополь. Для взятия города предполагалось высадить в Крыму десант коалиции. Существовал также план высадки на побережье Кавказа, но ему воспротивились французы. За явные интересы Британии умирать они не хотели. Английский и французский экспедиционные корпуса прибыли в турецкое Галлиполи. В конце мая 1854 года войска стали перебрасывать в болгарскую Варну.
Союзники сразу столкнулись с массой проблем. В большинстве своём болгары сочувствовали русским, а не союзникам. В первую очередь трудности начались с перевозкой военных грузов. Местное население даже за весьма высокую плату отказывалось заниматься извозом и предоставлять свои телеги и волов. При попытке конфискации телег их стали просто ломать или жечь.
Не улучшила настроение союзного командования и вспыхнувшая эпидемия холеры. Город, занятый огромной массой войск, буквально тонул в грязи и нечистотах. Их никто не хотел убирать. Болгары не шли на эту работу вообще ни за какие деньги. Борьба с эпидемией проходила сложно. Только за август месяц в союзном флоте умерло до 10 % состава экипажей судов. Ещё больлюдей лежало на койках в ожидании смерти. Не лучше положение было и в армии. Дальнейшее пребывание в Варне грозило союзной армии полной потерей боеспособности. К тому же возникший 10 августа страшный пожар «неизвестного» происхождения едва не уничтожил пороховые склады. Тогда союзная армия потеряла большую часть продовольствия и амуниции, но боеприпасы удалось спасти.
31 августа погрузка десанта наконец началась. Она шла долго и неорганизованно. Загруженные корабли отходили от причалов, уступая место новым. Ожидая посадки остальной армии, они три дня без всякой охраны простояли на якорях неподалёку от берега. Всего на судах разместилось почти 28 тысяч французов, 24 тысячи англичан, 8 тысяч турок и порядка 3 тысяч лошадей.
Огромный конвой, насчитывавший до 350 судов, наконец-то тронулся в путь. Его охраняли 12 английских линейных кораблей и столько же фрегатов. Растянувшийся на многие мили караван был прекрасным объектом для нападения. Даже военные корабли, забитые грузами и людьми, для боя были малопригодны, а гражданские суда и вовсе беззащитны. Позднее многие историки посчитали, что если бы у русского флота была нормально поставлена разведка, безалаберно организованную десантную операцию можно было пресечь в самом её начале.
Отправляясь к побережью Крыма, союзники не только не имели конкретного плана высадки, но даже не знали места, где она произойдёт. В начале предполагалось высадить десант в устье реки Качи. Однако разведка установила, что неподалёку находятся позиции русских. Французский маршал Сент-Арно предложил с боем оттеснить противника и сразу двинуться к Севастополю. Этому смелому плану категорически воспротивились англичане. В результате десант решили высадить в 12 милях от Евпатории – третьего по величине города Крыма. Глубина бухты здесь позволяла подойти к берегу крупным судам. Пока союзное командование приходило к единому мнению, корабли с десантом находились в море, и несложно предположить, что случилось бы, если бы разыгрался даже небольшой шторм.
Евпатория не имела ни гарнизона, ни укреплений. Её заняли без боя. Находившиеся в городе двести бойцов Тарутинского полка спешно отступили по дороге на Симферополь. Казачьи пикеты ограничились лишь наблюдением за противником и подсчётом вражеских судов. Высадка продлилась четыре дня. Неприятелю достались большие запасы пшеницы, обеспечившие его хлебом на четыре месяца. Всем жителям города, кто того хотел, новые власти предоставили возможность его покинуть.
Только после того как высадка уже произошла, неприятельский флот был обнаружен у мыса Тарханкут. Адмирал Нахимов тут же решил вывести свою эскадру и дать противнику бой. Даже небольшой успех позволил бы в то время нарушить весьма слабую организацию союзной экспедиции и заставить противника вообще от неё отказаться. Тут и сказалось отсутствие паровых судов. Ввиду отсутствия благоприятного ветра русская эскадра так и не смогла выйти в море. Отдохнув несколько дней, с музыкой и развёрнутыми знамёнами союзники двинулись к Севастополю.
Князь Меншиков донёс государю, что не счёл целесообразным атаковать высаживаемые войска неприятеля из-за возможного огня корабельных орудий, что дорога к главной базе российского флота им перекрыта и что вверенные ему части готовы встретить врага на выгодной позиции.
Альминское дело
Общие силы неприятеля составляли более 60 тысяч бойцов при 132-х орудиях. Вот только кавалерии, как считали союзники, у них было маловато. Русские войска, численность которых не превышала 35 тысяч человек, ждали их у небольшой речушки Альма, протекавшей к северу от Севастополя. Позиция для боя здесь была практически идеальной. Наши части располагались на левом, довольно крутом и труднодоступном, берегу, перекрывая дорогу Евпатория – Севастополь. Однако должным образом оборудовать местность для обороны не удалось. В батальонах практически полностью отсутствовал шанцевый инструмент: лопаты, кирки и пр. Пологий правый берег легко просматривался. Однако он весь был покрыт виноградниками, которые впоследствии явились неплохим укрытием для неприятельской пехоты. На правом фланге доминировала над местностью Курганная высота – прекрасное место для расположения артиллерийских батарей.
За основу плана союзников был принят замысел французского командующего маршала Сент-Арно. Пользуясь численным превосходством, он предполагал сковать силы русских в центре и одновременно ударить по флангам. На левом фланге и в центре должны были действовать французы, на правом – англичане.
Но наладить полное взаимодействие союзники так и не смогли. Уж слишком долгое время они являлись врагами. Наступление предполагалось начать по всему фронту одновременно, однако утром 8 сентября выдвинувшиеся на рубеж атаки французы несколько часов терпеливо ждали англичан. На поле боя те появились только к полудню. Сражение началось.
Как вскоре выяснилось, труднодоступность левого, выходящего к морю, фланга русское командование явно переоценило. Дождавшись движения англичан, зуавы[1] генерала Воске под прикрытием корабельной артиллерии взобрались на крутой берег Альмы. Русских солдат они здесь не встретили. Генерал даже воскликнул: «Кажется, эти господа не хотят с нами драться!» Некоторое время он серьёзно предполагал, что его заманивают в какую-то хитрую западню.
После появления французов Меншиков направил на левый фланг Минский и Московский пехотные полки. Дивизия Воске понесла большие потери от огня русской артиллерии, однако едва Минский полк приблизился к неприятелю на ружейный выстрел, как попал под губительный огонь французских стрелков. Московский полк в это время уже теснила дивизия генерала Канробера.
Непросто обстояло дело и в центре. Здесь с врагом сражались Белостокский и Брестский полки. Чаши весов удачи качались то в одну, то в другую сторону. Однако после того, как французы буквально на руках втащили на кручи свои пушки, ситуация стала меняться. Позднее сами французы говорили, что их артиллерия буквально раздавила русских. Изменить положение, наверное, смог бы Тарутинский полк, ещё не принимавший участия в битве, но он внезапно начал отход. Его командир генерал Волков просто ускакал с поля боя. За тарутинцами тут же последовали необстрелянные батальоны резерва. Это ничем не мотивированное отступление имело катастрофические последствия для всей русской армии.
Поделиться книгой: