Помоги проекту - поделись книгой:
— Да, мы хотим историю! — в один голос затявкали Пушинка и Крошка.
— Или мы тебя снова победим! — прорычал Кувыркушка прямо в ухо Грозе, заставив её подскочить.
— Ох, я бы с радостью, щенята… — Гроза приподнялась и встряхнулась. — Только… погоди, Кувыркушка, не кусайся! Подождите… дайте мне подумать…
— Я расскажу вам историю, — раздался позади них весёлый голос Альфы. — Но только если вы отстанете от Грозы. Дайте ей немного покоя!
Изящная собака-бегунья с любовью лизнула Грозу в морду и уселась рядом на траве. Малыши, наконец, оторвались от охотницы и устроились вокруг Мамы-Собаки. Все — кроме Крошки, которая так и осталась сидеть между лапами Грозы, нежно лизавшей её макушку.
Альфа важно подмигнула Грозе, и охотница в знак благодарности стукнула по земле хвостом.
— Если хотите, малыши, я расскажу вам ещё одну историю о Собаках Ветра, — предложила Альфа.
— Хотим, хотим, о Собаках Ветра! — с воодушевлением пропищала Пушинка, вздёрнув вверх свои косматые тёмно-коричневые ушки.
Щенятам очень нравились истории Альфы о её любимых Всесобаках. Как и все собаки-бегуньи, Альфа была тесно связана с Собаками Ветра, и поэтому у её деток тоже было к ним особое отношение.
— Ну что же, слушайте, — скрестив свои передние лапы, повела рассказ Альфа. — Все вы знаете, что когда один сезон готовится сменить другой, Собаки Ветра бросаются в погоню за Золотой Оленухой. Они носятся за ней по всему миру. И каждый раз, когда они её загоняют, время Долгого Света заканчивается, и его сменяет пора Алого Листа. В эту пору Собака-Земля начинает готовиться к дуновению Ледяного Ветра.
— Да, да, да Мы это помним, — чтобы лучше слышать рассказ, возбуждённый Кувыркушка залез на спинку Грызушки, но сестричка тут же стрясла его с себя.
— По заведённому не нами порядку, Золотая Оленуха снова оживает — вместе с Цветением Деревьев и наступлением Долгого Света. Но однажды, много-много лет тому назад, Собаки Ветра не поймали Оленуху, а Долгий Свет всё равно пришёл.
— А как же такое могло случиться? — ахнула Пушинка.
— Этого не знает никто из собак. Но так как Золотая Оленуха убежала, пора Алого Листа не наступила и Ледяной Ветер не подул. Собаки Ветра пытались, конечно, поймать беглянку. Они преследовали её яростно и отчаянно, так, что совершенно выбились из сил. И тогда они испугались, что уже никогда-никогда не загонят Оленуху. Она могла убежать от них навсегда! И тогда бы равновесие всего мира нарушилось!
Затаив дыхание и распахнув свои глазки, четверо щенят уставились на Маму-Собаку. Их реакция позабавила Грозу.
— Собаки Ветра уже начали задыхаться. Казалось, Золотая Оленуха ускользнёт от них навечно. А что стало бы с Землёй без Алого Листа и Ледяного Ветра? Без этой поры холодов, когда все растения и деревья могут отдохнуть. Ведь, не набравшись сил, они бы перестали расти! Но… стоило Собакам Ветра решить, будто всё пропало, как из своего логова выглянула первая Собака-Бегунья. Она испытала потрясение, увидев, что Золотая Оленуха всё ещё свободно бегает по земле. Но сразу же сообразила, что нужно делать, — морда Альфы стала серьёзной. — Вскочив на лапы, Собака-Бегунья понеслась за Собаками Ветра. Она догнала их очень легко, ведь, в отличие от них, не была уставшей. «Посмотрите, — сказала им Бегунья. — Моё тело лёгкое и гибкое, а лапы у меня тонкие и длинные. Я полна сил и могу бежать быстро. Позвольте мне погнаться за Оленухой». К тому моменту Собаки Ветра были настолько изнурены, что охотно разрешили первой Собаке-Бегунье попытать свою удачу. И вскоре убедились, что она была права: её тело было лёгким и проворным, как птица в полёте, длинные лапы почти не касались земли. А Золотая Оленуха уже бегала много и долго по миру и тоже сильно устала. Она помчалась вверх по склону большого крутого холма. Тут-то отважная Собака-Бегунья её и нагнала. И когда они добрались до вершины, она в мощном прыжке повалила Золотую Оленуху наземь!
Щенята восторженно завизжали и запищали.
— Вот это да!
— Ай да молодец, Собака-Бегунья!
— Равновесие мира было восстановлено. Собаки Ветра остались очень довольны Собакой-Бегуньей, её смелостью и решимостью. И они поклялись, что любая смертная собака, которая сумеет поймать Золотую Оленуху или одну из её теней, получит от них в награду долгую жизнь и удачу. Причём не только для себя, но и для своих щенков, и для всей своей Стаи.
— Здорово! — завертевшись от удовольствия, тявкнул Кувыркушка. — Однажды я её поймаю!
— Нет, я её поймаю! — взвизгнула Пушинка, пнув братика лапкой.
— Нет, я! Я! — тоненько пискнула Крошка, вызвав одобрительные смешки у всех присутствующих.
Гроза удержалась от улыбки. Вдруг малышка обидится? Вместо этого охотница решила её поддержать. Ласково ткнув Крошку носом, она проговорила:
— Как знать, может, ты и правда поймаешь Золотую Оленуху! Ты ведь такая храбрая и решительная!
Крошка посмотрела на неё с обожанием:
— Спасибо тебе, Гроза!
«Большинство собак считают Золотую Оленуху не более чем вымыслом, красивой сказкой для щенят. Но я не согласна с ними, — подумала Гроза, и в животе у неё забурлили волнение и предвкушение. — Я её видела своими собственными глазами, а Счастливчик так и вовсе едва её не поймал. Он был всего в одном прыжке…»
Гроза покосилась на щенят. Те уже успокоились и даже начали позёвывать. «Может, и мне — пока всё в Стае спокойно — поохотиться на Оленуху? На исходе Долгого Света. И не только ради Кувыркушки, Грызушки, Пушинки и Крошки. Но и ради всей Стаи… Я покажу всем собакам, насколько я им благодарна за то, что они меня приняли. Я докажу им свою преданность Стае!»
Резко наполнившись энергией, Гроза вскочила на лапы:
— Альфа, можно мне немного побегать — одной? После этой истории мне захотелось размяться!
Альфа растерялась, но всё же кивнула.
— Конечно, Гроза. Я тебя прекрасно понимаю. Разговоры о погонях и у меня вызывают охоту пуститься в бег! — Альфа взглянула на своих щенят, весело вздохнула и помотала головой: — Но я побегаю потом…
В последний раз ткнувшись носом в плечико Крошки, Гроза развернулась и устремилась к границе лагеря: «Вряд ли я увижу Золотую Оленуху… Ну, а вдруг? Кто знает, может, она всё ещё бродит где-нибудь поблизости. Попытка — не пытка! Мне бы только уловить её запах…»
Но в ноздри Грозы, нырнувшей в заросли, ударил совсем не олений запах. Это был запах знакомого пса. И Гроза едва не налетела на него, прежде чем успела затормозить.
— Бруно!
Настроение Грозы слегка подпортилось. Бруно никогда не воспринимал её членом Стаи и относился к Свирепым псам с глубоким недоверием. Даже в последние несколько дней, когда все остальные собаки подобрели к Грозе, Бруно продолжал вести себя недружелюбно. Гроза не ожидала, что наткнётся на него. Но он наверняка выполнял обязанности патрульного. Численность членов Стаи так сильно уменьшилась, что даже охотникам приходилось по очереди заступать на стражу границ. Гроза напряглась и заложила назад уши, ожидая услышать очередную колкость.
— Гроза! — Бруно тоже выглядел немного удивлённым, но его карие глаза смягчились при виде собаки. — Ты тоже в патруле?
— Нет, просто решила пробежаться, — пробормотала охотница. — Пожалуй, я лучше последую дальше…
— Подожди, Гроза, — сделал шаг в её сторону Бруно. — Пожалуйста, погоди минутку.
Мне нужно тебе кое-что сказать. Я… Ты… Ты извини меня… за то, как я себя вёл.
У Грозы отвисла челюсть. Не найдя, что сказать в ответ, она с недоверием уставилась на Бруно.
— Я был к тебе несправедлив, — продолжил тот. — И прошу у тебя за это прощения. Я не считаю тебя плохой собакой.
Гроза присела и, пытаясь выиграть время, почесала за ухом задней лапой: «Неужели я это услышала? Может, я что-то не так поняла?»
— Ты же недолюбливаешь Свирепых псов…
— Я до сих пор думаю, что Шёпота мог убить Дротик, — промямлил Бруно. — Хорошо: либо он, либо кто-то из лис. Но я видел, как ты спасла из Бескрайнего озера Крошку. И понял, что ошибался на твой счёт. Ты — хорошая собака, Гроза. Прости меня за то, что я тебе не верил. И за все неприятности, которые я тебе доставлял.
Гроза посмотрела на скорбную морду Бруно. Как часто она видела на ней злобу и подозрительность! И сейчас постаралась тщательно изучить её выражение, но так и не сумела понять, затаил ли Бруно под маской раскаяния неприязнь к ней или нет. «Можно ли ему верить?» — засомневалась Гроза и снова поднялась на все четыре лапы:
— Ты до сих пор обвиняешь Дротика! И продолжаешь считать плохими всех Свирепых псов. Но мы же не по своей воле родились
— Дротик другой, — умоляюще посмотрел на неё Бруно. — Я действительно его подозреваю, ведь мы не знаем его по-настоящему. И никогда не знали. А теперь он покинул Стаю и увёл за собою Беллу… Дело не только в том, что он — Свирепый пёс… А тебя, Гроза, я больше никогда не попрекну твоей кровью. Я осознал, насколько это было глупо.
Гроза облизала губы. Бруно выглядел невероятно расстроенным. Стоило ли ей продолжать спор с этим большущим, снедаемым раскаянием псом?
— Если всё это правда, Бруно… Тогда… я принимаю твои извинения.
— Это правда, клянусь тебе, Гроза! Послушай, мне уже нужно бежать, догонять патрульных, — уши Бруно захотели, было, вздёрнуться, как вдруг пёс осел, растопырил в стороны лапы и пригнул морду низко к земле: — Пожалуйста, поверь мне: я сожалею обо всём, что было.
Он же не мог так ловко притворяться? Бруно всегда говорил то, что думал. Потрясённая, но удовлетворённая Гроза отвела назад уши: «Неужели Бруно способен считаться с моими чувствами? Я и в мыслях такого не допускала. Поверить в это трудно. Но, похоже, он сейчас искренен».
Хвост собаки нерешительно завилял.
— Ладно, Бруно… Всё нормально. И… спасибо. Я ценю, что ты произнёс такие слова.
— Хорошо, — Бруно рванулся вперёд, чтобы коснуться её носа своим. — Спасибо тебе, Гроза. Для меня это очень важно.
Поглядев вслед убегающему псу, Гроза снова уселась на землю — смущённая, но переполненная счастьем: «Вот это да! Бруно сказал правду, я в этом уверена Он больше не питает ко мне ненависти. Теперь меня считает своей вся Стая! Это мой дом! Жизнь действительно налаживается».
Глава вторая
Гроза проснулась в логове, дрожа всем телом. Охотница в ужасе покосилась на лапы и облегчённо выдохнула — на её когтях и под ними не было грязи. Она не копала землю.
Но ощущение, что она всё же делала это, не проходило. Гроза чувствовала, как подушечки её лап покалывали твёрдые зёрнышки почвы. В пасти витал её привкус. И сколько Гроза ни плевалась и ни трясла головой, избавиться от него не получалось.
Было совсем рано. Собака-Солнце ещё даже не показала свою сияющую шкурку, хотя краешек небосклона уже начал многообещающе бледнеть. Гроза передёрнулась, силясь не завыть: «Хорошо хоть, я не разбудила остальных собак, мечась и елозя во сне. Спасибо Небесным Псам! Как бы я иначе объяснила Стае этот чудовищный сон?»
Привкус почвы из сна и ощущение грязи под когтями преследовали Грозу всё утро.
«Шёпот пытался мне что-то сказать. Это очевидно! Неужели умрёт ещё одна собака? Но кто же это будет? Уж не я ли?»
К тому времени, как ей пришлось присоединиться к Жуку и Колючке для патрулирования, Гроза так и не избавилась от страхов и тревог. Две собаки поприветствовали её с дружелюбным задором, но сама охотница с трудом напустила на себя бодрый вид. Ей всё время казалось, что её шерсть покрывает могильная грязь.
— Что-то случилось, Гроза? — словно почуяв неладное, нахмурился Жук.
Гроза в очередной раз встряхнулась, хотя стряхивать было нечего. «Это был только сон. Кошмарный сон…»
— Нет, ничего… Пошли!
Брат с сестрой обменялись сомневающимися взглядами, но Гроза не дала им времени на новые расспросы. Она повела их привычным маршрутом — по широкому кругу, в сторону лагеря Длиннолапых.
В последнее время в заброшенном поселении наметилось странное оживление, и Альфа велела тщательно следить за всем, что там происходит.
Разглядев впереди себя порушенную линию низких строений, трое патрульных замедлили шаг. Кивнув Колючке и Жуку, Гроза пригнулась и, крадучись, заскользила в высокой траве. В её ноздри вдруг ударил резкий запах — терпкий, похожий на запах сосновой ветки, совсем недавно отломанной.
Альфа была права Длиннолапые вернулись. И даром времени не теряли. У них теперь появились заборы из светлых, пахнущих свежестью кольев, которые Длиннолапые насекали какими-то острыми предметами. По земле тянулись длинные, тёмные, притоптанные полосы. А за ними зияли большие квадратные ямы, по краям которых тоже торчали свежесрезанные деревянные колья. Рядом с ними дремали массивные жёлтые клетки-гремелки, помогавшие Длиннолапым копать, ровнять землю и ломать их старые постройки.
— Не разбудить бы нам ненароком эти гремелки, — прошептал Жук, и по его напрягшемуся хвосту пробежала мелкая дрожь.
— Не думаю, что у нас получится это сделать, — пробормотала Гроза. — Похоже, они наработались.
Глаза Колючки сузились, а загривок агрессивно всколыхнулся.
И брат, и сестра заметно возбудились. В глазах обоих засветилась враждебность. Они ненавидели Длиннолапых, которые в своё время схватили и убили их Пса-Отца.
Грозе вспомнился тот жуткий день, когда щенята вожаков убежали к Бескрайнему озеру и чуть не утонули в нём. Колючка была в числе собак, кинувшихся спасать малышей, но в самый ответственный момент она не смогла себя заставить выбежать на берег, потому что там были Длиннолапые. Ужас оказался сильнее Колючки, какой бы храброй они ни была.
— Вы как там, в порядке? — прорычала Гроза, с тревогой оглядев и Жука, и Колючку.
Поделиться книгой: