Помоги проекту - поделись книгой:
Юкио Мисима
Жизнь на продажу
命売ります / Inochi urimasu
Пресса о романе:
Смешно и страшно, загадочно и увлекательно… «Жизнь на продажу» завоюет Мисиме новое поколение почитателей.
Только Мисима мог так лихо и естественно смешать китч и сатиру, эротику и клоунаду, теории заговора и моральные уроки.
Блестящий пример бескрайнего воображения Мисимы на пике формы. Парадоксальные идеи о природе бытия изложены с фирменной иронической усмешкой.
Скрупулезностью психологического анализа Мисима подобен Стендалю, а глубиной исследования людской тяги к саморазрушению — Достоевскому.
В «Жизни на продажу» совершенно тарантиновские эпизоды сочетаются с философскими размышлениями о кодексе японского воина, о мече и чести.
Сюрреалистический роман о городе, потерявшем душу, — от одного из литературных исполинов Японии.
1
…Когда Ханио пришёл в себя, вокруг было так ослепительно светло, что он подумал, не рай ли это. Однако острая боль в затылке никак не хотела уходить. Значит, не рай. Там головной боли не бывает.
Первым, что он увидел, было большое окно с матовыми стёклами. Совершенно безликое в своей вычурной белизне.
— Похоже, он пришёл в себя, — послышался чей-то голос.
— О! Замечательно! Поможешь человеку в беде — и целый день настроение хорошее.
Ханио поднял взгляд. Перед ним стояли медсестра и крепкий мужчина в спецодежде врача «скорой помощи».
— Тихо, тихо. Вам нельзя делать резких движений. — Медсестра придержала его за плечи.
Ханио понял, что самоубийства не получилось.
Он принял большую дозу снотворного в последней уходящей электричке. Точнее, запил таблетки водой из фонтанчика на станции, перед тем как сесть в поезд. В вагоне повалился на пустую скамейку и тут же отрубился. Решение покончить с собой не было плодом долгих раздумий. Желание умереть пришло неожиданно в тот вечер в снэк-баре, где он обычно ужинал. Он сидел и читал заголовки газеты, вечерний выпуск за 29 ноября:
«СОТРУДНИК МИД ЯПОНИИ ОКАЗАЛСЯ ШПИОНОМ».
«РЕЙДЫ ПОЛИЦИИ В АССОЦИАЦИИ ЯПОНО-КИТАЙСКОЙ ДРУЖБЫ И ЕЩЁ ДВУХ ОРГАНИЗАЦИЯХ».
«ОТСТАВКА МИНИСТРА ОБОРОНЫ МАКНАМАРЫ ПРЕДРЕШЕНА».
«СМОГ НАД СТОЛИЧНЫМ РЕГИОНОМ: ПЕРВОЕ ЗА ЭТУ ЗИМУ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ ОБ ЭКОЛОГИЧЕСКОЙ ОПАСНОСТИ».
«ВЗРЫВ В АЭРОПОРТУ ХАНЭДА:
ПРОКУРОР ТРЕБУЕТ ПОЖИЗНЕННЫЙ СРОК ДЛЯ АОНО[1] ЗА „ТЯГЧАЙШЕЕ ПРЕСТУПЛЕНИЕ“.»
«ГРУЗОВИК ОПРОКИНУЛСЯ НА РЕЛЬСЫ И СТОЛКНУЛСЯ С ТОВАРНЫМ ПОЕЗДОМ».
«УСПЕШНАЯ ТРАНСПЛАНТАЦИЯ: ДЕВУШКЕ ПЕРЕСАЖЕН КЛАПАН АОРТЫ ОТ ДОНОРА».
«ОГРАБЛЕНИЕ В КАГОСИМЕ:[2] В ОТДЕЛЕНИИ БАНКА У КЛИЕНТА ПОХИЩЕНО ДЕВЯТЬСОТ ТЫСЯЧ ИЕН».
Ничего нового. Все новости как штампованные, каждый день одно и то же. Ни одна заметка никак его не тронула.
Он отложил газету, и тут же совершенно неожиданно явилась мысль о самоубийстве, причём с такой лёгкостью, будто он решил поехать на пикник. Если бы его спросили, почему он захотел свести счёты с жизнью, он бы ответил, что никакой причины не было. Просто пришло в голову и всё.
От несчастной любви он не страдал, но даже если бы и страдал, не такой Ханио человек, чтобы травиться или вешаться из-за этого. Денег вроде тоже хватало. Он работал копирайтером и придумал слоган для средства, способствующего пищеварению, которое разработала фармацевтическая компания «Госики»: «Чётко, ясно — проще не бывает. Не успеешь охнуть, как уже здоров».
Считалось, что он достаточно талантлив, чтобы уйти на вольные хлеба и быть успешным, но ему этого совершенно не хотелось. Он работал в компании «Tokyo Ad», платили хорошо, а больше и не надо. До последнего дня был честным, исполнительным сотрудником.
Ага! Если подумать, именно это и стало причиной неожиданно возникшего желания покончить с собой!
Ханио вяло пролистывал газету и не успел подхватить выпавшую из середины страницу, которая скользнула под столик. Он проводил её ленивым взглядом. Наверное, так змея смотрит на сброшенную ею кожу. Спустя какое-то время у него вдруг возникло острое желание поднять страницу. Конечно, можно было её не поднимать, но он сделал это — вроде так положено. Хотя не исключено, что им двигало нечто более серьёзное — например, решимость восстановить порядок в мире. Кто знает…
Так или иначе, он нагнулся, заглянул под шаткий маленький столик, протянул руку…
И увидел отвратительное существо.
На упавшей газете, замерев, устроился таракан. В тот момент, когда Ханио протянул руку, блестящее, цвета красного дерева насекомое с необыкновенной скоростью метнулось в сторону и затерялось среди газетных иероглифов.
Он положил на столик газету и всё-таки поднял с пола выпавшую страницу. Взглянул на неё. Разобрать, что на ней написано, не получилось — все иероглифы тут же превратились в тараканов. Он попробовал зафиксировать на них взгляд, но они разбежались кто куда, поблёскивая тёмно-красными спинками.
«A-а, так вот как оно всё устроено», — вдруг открылось Ханио. И его открытие породило неодолимое желание покинуть этот мир.
Хотя это лишь объяснение ради объяснения.
Всё не так просто и ясно, как кажется. Пусть иероглифы в газете разбегаются, как стая тараканов, тут уж ничего не поделаешь. От безысходности мысль о смерти прочно засела в мозгу. С этого момента смерть повисла над Ханио вроде снежной шапки, нахлобученной в зимний день на красный почтовый ящик.
Затем жизнь пошла веселее. Он отправился в аптеку, купил снотворное, но сразу выпить не решился и пошёл в кино. Посмотрел три фильма подряд. Выйдя из кинотеатра, заглянул в бар для знакомств, куда иногда захаживал.
Оказавшаяся на соседнем табурете кубышкообразная девица имела такое тупое выражение лица, что не могла вызвать ни малейшего интереса, но, даже несмотря на это, у Ханио возникло желание признаться ей в том, что он собирается умереть.
Он слегка тронул локтем её пухлый локоток. Девица покосилась на соседа, лениво повернулась к нему всем телом с таким видом, будто этот маневр потребовал от неё невероятных усилий, и хохотнула. Типичная деревенщина.
— Добрый вечер, — обратился к ней Ханио.
— Добрый вечерок.
— А ты милашка.
— Уху-ху.
— А что я дальше скажу, знаешь?
— Уху-ху.
— Ведь не знаешь.
— Прям уж не знаю?
— Я вечером себя убью.
Вместо того чтобы удивиться, девица рассмеялась во весь рот. Не закрывая его, бросила в открывшееся отверстие ломтик сушёной каракатицы и, не переставая смеяться, принялась его пережёвывать. Запах каракатицы, не отставая, витал вокруг носа Ханио.
Спустя какое-то время в баре появилась ещё одна девушка, похоже подруга девицы, и та радостно помахала рукой вошедшей. И, даже не кивнув, отсела от Ханио.
Он вышел из бара, раздосадованный тем, что провозглашённое им намерение умереть не восприняли всерьёз.
Было ещё не поздно, но мысль его зациклилась на последней электричке, и до неё надо было как-то скоротать время. Он вошёл в салон патинко, уселся перед автоматом и стал нажимать на рычажок. Выиграл целую кучу шариков. Жизнь человеческая заканчивалась, а шарики сыпались и сыпались в лоток. Такое впечатление, будто кто-то насмехается над ним.
Наконец пришло время последней электрички.
Ханио прошёл на станции через турникет, выпил снотворное у фонтанчика и вошёл в вагон.
2
После того как Ханио оплошал с самоубийством, перед ним открылся в своём великолепии пустой и свободный мир.
С того самого дня он полностью порвал с однообразием повседневности, которое, как ему казалось, будет длиться вечно. Появилось ощущение, что теперь всё возможно. Дни больше не сливались в один бесконечный день. Они умирали один за другим, как и положено. Он чётко видел перед собой картину: ряд мёртвых лягушек с выставленными напоказ белыми брюшками.
Он написал заявление об увольнении из «Tokyo Ad». Фирма процветала, поэтому ему выплатили щедрое выходное пособие, что обеспечило жизнь, в которой он мог ни от кого не зависеть.
В третьеразрядной газете, в колонке «Ищу работу», он поместил следующее объявление:
«Продам жизнь. Можете использовать меня по своему усмотрению. Мужчина. 27 лет. Конфиденциальность гарантирована. Не доставляю никаких хлопот».
Добавил свой адрес, и на двери квартиры прилепил листок с надписью: «Ханио Ямада. Продаётся жизнь».
В первый день никто не пришёл. Перестав ходить на работу, Ханио совершенно не скучал. У него было чем занять свободное время. Он валялся в своей комнате и смотрел телевизор или в задумчивости грезил о чём-то.
Когда «скорая» доставила его в больницу, он был без сознания, поэтому, по идее, ничего не должен был помнить, однако, как ни странно, стоило услышать сирену, как в голове тут же оживало воспоминание, как его везли на «скорой». Он лежал в машине и громко храпел. Врач в белом халате сидел рядом, придерживая одеяло, которым накрыли Ханио, чтобы тот не свалился на повороте с каталки. Он чётко видел эту картину. У врача возле носа красовалась большая родинка…
При всём том новая жизнь оказалась какой-то пустой, как комната без мебели.
На следующее утро в квартиру Ханио кто-то постучал.
Отворив, он увидел на пороге маленького, аккуратно одетого старичка. Боязливо оглянувшись, посетитель быстро вошёл и закрыл за собой дверь.
— Вы Ханио Ямада?
— Да.
— Я видел ваше объявление в газете.
— Проходите, пожалуйста.
Ханио провёл гостя в угол комнаты, где был расстелен красный ковёр и стоял чёрный стол и такого же цвета стулья. Обстановка давала понять, что хозяин этого жилища имеет отношение к дизайну.
Старичок прошипел что-то в ответ, как змея, вежливо поклонился и присел на стул.
— То есть это вы жизнь продаёте?
— Точно так.
— Вы человек молодой, живёте прилично. Зачем вам это надо?
— Давайте без лишних вопросов.
— Хотя… сколько же вы хотите за свою жизнь?
— Зависит от того, сколько вы готовы дать.
— Ну как можно быть таким легкомысленным? Это вы должны назначить цену за свою жизнь. Если я предложу сто иен, что вы будете делать?
— Пусть так. С меня хватит.
— Странные вещи вы говорите, однако.
Поделиться книгой: