Аккорды мракобесия. Том I

— Он жаловался, что ему изменили.

Члены Политбюро расхохотались. Они знали, кто ему изменил.

— Пусть читает Маркса.

Все поняли, что Ленин непостоянный, как мужчина и каждый боялся, чтоб Ленин не выбрал его своим фаворитам. Стараясь оторвать Ленина от этой темы будущий Свердлов, — спросил:

— А почему с Хранции и Швейцарии, вы, Владимир Ильич?

Проститутка Джулия открыла дверь, она былав коротких штанишках.

— Кто тут есть Уланов.

— Вот он, лови его, а то он не постянный, — сказал Яша.

Джулия схватила за ремень Ильича и потянула его в свой номер.

— Штана — долой.

Ильич медлили. Она в мгновение ока спустила штаны.

— Кляйн! маленький, — сказала Джулия и тут же заключила в ладошку и стала то сжимать, то отпускать — о, ес! Революшэн!

Вождь остался доволен. Она даже поцеловала его в бородку.

Расположение духа у него было как никогда приемлемым. Яша решился напомнить о России.

— Наплевать мне на Россию!

— Как же, как же? — расхныкались члены клана. Россия — варварская страна, как сказал Энгелиус.

— Нет, это произнес Мордыхай Леви, не путайте, — произнес Дзержинский, будущий головорез, муссируя пистолет в кармане.

— Не ссорьтесь, товарищи! Где получится, там и возьмем власть в свои руки. Главное, чтоб массы, пролетариат организовался. Проститутки забили в ладоши.

Самуил, старый и почтенный член Политбюро, Закрой Рыло обратился к проституткам с таким нравоучительным обращением:

— Перед вами вождь мировой революции, а не х… собачий. Предоставьте ему самую сексуальную, самую красивую девушку высокого роста не старше восемнадцати лет. Знайте: мужчины низкого роста любят дам высокого роста, а дамы высокого роста никогда не в обиде на мужчин низкого роста. И еще. Старики, такие как мы, любим молоденьких, глупеньких, но в постели незаменимых. Если кто-то из них прочитал «Капитал» Маркса, платим двойную цену.

— О…. о! Ес! — произнесла дама, обнажая металлические зубы и намекая на то, что не мешает позолотить ручку.

Кацнельсон, не насытившись, извлек увесистый мешочек и бросил двадцать золотых рублей настоятельнице. Все равно это были деньги из партийной кассы, а партийная касса пополнялась ежедневно русскими меценатами, да и сами партийцы не дремали. Они совершали набеги на банки, на кассы, грабили и даже убивали, если выхода другого не было, но деньги приносили и сдавали в кассу исправно.

Вскоре вошли три блондинки, но Ленин поднял руку вверх.

— Скромность, товарищи, скромность, где ваша скромность? Возвращаемся в штаб и там договоримся, откуда начинать мировую революцию.

Вождю так понравилась блондинка, что он назначил ей солидное пособие, снял для нее квартиру, и почти каждый день, после напряженного труда, отправлялся к Джулии в раскрытые объятия.

Надежда Константиновна сразу заметила перемену в муже и даже осмелилась как-то за обедом спросить:

— Володя, что с тобой случилось? тебя не узнать. Ты все время улыбаешься, хохочешь, будущие поколения назовут это гомерическим смехом, но теперь, пока этого еще не произошло, я требую конкретного ответа на конкретный вопрос: где ты шляешься по ночам?

— Наденька, ты «Капитал» Маркса-Мордыхая законспектировала?

— На третий странице застряла, а что?

— А то, что если ты будешь копаться в личной жизни вождя мировой революции, то ты станешь контрреволюционеркой. Ты поняла?

— Поняла, — склонила голову Наденька.

— Тогда иди, конспектируй и учи назубок, а то стала портить мне аппетит.

Наденька ушла в свою комнату, схватила «Капитал» Маркса, поплакала над ним и открыла том на третий странице. О чем там шла речь, она никак не могла понять, а вот то, что она теряет мужа как такового, прекрасно поняла и решила, что лучше не вмешиваться. Тем более что Володя не так давно провозгласил: при коммунизме брак распадется, женщины станут общественным достоянием, кто захочет насладиться телом противоположного пола, надо записаться в артель безбрачия и наслаждайся вволю.

* * *

Володя воспрянул духом и почувствовал, что еще многое может, а потомки будут бесконечно благодарны ознакомиться с главным его трудом под названием «Материализм и эмпириокритицизм». Вот только надо закончить план, определить цели и задачи бессмертного труда. А это архи сложно. Даже сам Апфельбаум не разберется, а мог бы двадцать- тридцать глав настрогать. Тем более что империализм уже есть, уже дошит пролетариат, но…, он поднял палец кверху и громко стрельнул, — в недрах пролетариата зарождается критинизм, то бишь критицизм. Он раскидает империализм, как сытая курица подгнившие зерна.

Едва он написал заголовок, как почувствовал, что ему чего-то не хватает. Мягко положив ручку на стол, он так же мягко поднялся с кресла и стал маршировать по небольшому кабинету. И тут, в мозг молнией влетела счастливая мысль:

— Гершон, где ты, лапочка, прохвост всей иудеи. Я уже заглавие написал, а дальше что? кто будет продолжать? Ну-ка поворачивай оглобли в сторону исторического кабинета, исторического кресла, где только что сидел вождь мировой революции Ленин.

Гершон сидел за кафельной печкой и вытирал сопли, смешанные со слезами.

— Что случилось, брат мой?

— Изменил мне, падло. Да будет проклят род твой жидовский. Ты не достоин есть мацу, все кишки слипнутся у тебя. Изменил мне, верному рабу своему, да с кем, с проститутками.

— Свобода, Гершон, свобода. У нашего отца Мордыхая Маркса четверо внебрачных детей, вот и я стал подумывать о потомстве. Что толку от нашей случки? А никакого толку. Так что привыкай. Может с проститутками следует покончить, но ко мне приедет Инесса, Иннесочка из Парижа и она станет второй моей женой. А вдруг потомство. Гений не может так умереть, никого не оставив после себя.

— А я? Опять измена. Сколько раз ты мне изменя.

— Как только пролетариат возьмет власть в свои руки, надо дать им полную свободу. Пусть раздеваются, ходят по улицам Петрограда голые. Поскольку буржуазия подлежит полной ликвидации, нам нужно увеличить население.

Вот почему я себя так веду. Надо привыкнуть к свободной любви.

Лени, отбросив свой очередной исторический труд, и оставил Гершона в покое, присел к столу и начал карябать пером, фиксируя новые мысли:

— «Раскрепощение духа чувственности, энергии, направленной не на псевдо-семейные ценности, поможет выплеснуть этот сгусток на дело победы социализма, — доказывал он своим соратникам в обычной манере, поворачивая лысеющий котелок то в одну, то в другую сторону и сверля диким взглядом своих собеседников и последователей.

«Несомненно, сексуальное угнетение — есть главное средство порабощения человека. Пока существует такое угнетение, не может быть и речи о настоящей свободе. Семья, как буржуазный институт, полностью себя изжила. Надо подробнее говорить об этом рабочим», — вещал вождь для своих соратников.

− Никакой семьи, долой семью, к черту семью. Только буржуазия способна так угнетать женщину.

− Семья — это кандалы. Долой кандалы! — высказал самую умную мысль, прибежавший Кацнельсон будущий Свердлов.

— «И не только семья. Все запреты, касающиеся сексуальности, должны быть сняты…. Нам есть чему поучиться у суфражисток: даже запрет на однополую любовь должен быть снят», − заключил мудрую мысль Ленин.

Умные мысли, высказанные прихвостнями маленького зверинца, не могли быть воплощены в жизнь в ближайшее время. Еще не возникла революционная ситуация, еще не произошел государственный переворот в Петрограде. Ленин даже не готовился к нему: в его умной голове бродили разные мысли, которые он выдавал на гора, в том числе и такие: никакой мировой революции не будет и в России тоже, придется влачить жалкое существование эмигранта.

К сексуальной свободе, к которой так рвались шизофреники, мы еще вернемся.

* * *

В жизни Лена произошла перемена, так называемый скачок: случилось знакомство с Инессой Арманд, матерью пятерых детей. Она чудом сохранила свою привлекательность, была умная, образованная и одевалась как парижанка, а Ленин все же ходил не на четырех ногах, и сердце у него было мужское, оно встрепенулось, да так, что в мозгу произошла революция. И все это на фоне того, что супруга Надя − тихая, внешне

* * *

Надежда Константиновна Крупская вскоре после замужества была переведена в служанки, как только появилась Инесса Арманд. Она мужественно терпела, смирилась с унизительным положением и…пережила Инессу на десяток лет: Ленин отправил любовницу на тот свет, как только она ему надоела. А Крупская пережила не только Инессу, но и самого «бессмертного» Ильича.

* * *

Даже простой пролетарий мог бы потерять голову, не то, что вождь мировой революции.

Ее сближение, ее приближение к семье батона было тайной радостью для всех членов клана. Было принято тайное решение молчать и восторгаться.

Но, однажды, два месяца спустя, Инесса почувствовала что-то недоброе и вынуждена была обратиться за медицинской помощью. Врачи тщательно осмотрели больную и с ехидной улыбкой констатировали: у вас обнаружен сифилис, но он еще не в запущенной форме. Надо немедленно приступить к лечению.

Со слезами на глазах она вернулась домой и не застав законную супругу в кабинете Ильича, — спросила:

— Володя, где ты подцепил сифилис? До встречи с тобой я была здорова, а теперь у меня обнаружили эту страшную болезнь. Это что, все гении сифилитики? Надежда Константиновна проверялась у врачей?

— Мы с Наденькой давно не спим в одной кровати. Она состоит при мне как партийный товарищ, − расхохотался Ленин. Он наградил Инессу змеиной улыбкой, потом отыскал Надю за изучением «Капитала» Мордыхая (Маркса), произнес:

— Товарищ Надя, ни шагу отсюда, «Капитал» не оставлять открытым, его не покидать, ко мне не являться, у меня важный разговор с членами французской делегации…по распространению идей марксизма. Потрудись над изучением «Капитала» нашего отца Мордыхая-Маркса… на свежем воздухе. Ветра нет, дождя нет, скамейка в саду свободна, она тебя ждет.

* * *

Надя, опустив голову, покорно удалилась. Вождь расхохотался, затем обнял Инессу и с революционным пафосом начал разъяснять методы борьбы с сифилисом, которые приравнивались к методам борьбы с капитализмом.

— Мне наплевать на твой капитализм и даже на твой «мордыхайский» марксизм: ты заразил меня неизлечимой болезнью. В «Капитале» Мордыхая-Маркса ничего не сказано о сифилисе, и как с ним бороться, — заявила Инесса Арманд.

— Наденька, пардонюсь, Инессочка моя дорогая, как только произойдет мировая революция, мы возьмемся за сифилис. Мне один врач, я дал ему тысячу золотых рублей в качестве взятки, сказал, что чем чаще мы будем грешить в постели, тем сифилис будет отступать все дальше и дальше. И это верно. После встречи с тобой я чувствую себя гораздо лучше. Поэтому бросим возлагать надежду на буржуазных врачей, а будем чаще встречаться на ложе любви, жарче отдаваться друг другу и таким образом, возможно, еще задолго до начала мировой революции, вылечимся естественным путем.

Ленин говорил патетически и убедительно. Инессе ничего не оставалось, как согласиться с мнением возлюбленного, который горячо доказывал истинность своего взгляда на данную проблему, и она покорно, подражая Наде, произнесла:

— Пусть будет по-твоему, гений зла. Пойдем в твою спальню.

— В нашу спальню, спальню пролетариата, — поправил Ленин и расхохотался. − Как только мы победим этих гусских дураков, я издам декрет о свободной любви, пусть по нашим городам расхаживает молодежь в обнаженном виде: всяк будет держать свою партнершу за грудь, а она его за сучок и оба будут балдеть, − вот что даст этим дуракам наша революция, моя революция.

И он снова расхохотался, хотя Инесса еще не обнажилась.

Этот дикий хохот, названный соратниками и последователями Ленина гомерическим смехом, леденил душу Инессе, и потому она всегда была покорной и молчаливой со своим избранником.

Однажды оба соратника, зараженные пролетарской болезнью, отправились в горы, прихватив с собой Надю в качестве носильщика и поварихи. Она несла огромный самовар и увесистую сумку с продуктами.

Позже выдающиеся ученые советской страны будут исследовать каждую тропинку, где ступала нога вождя, его подруги Инессы Арманд и носильщика Надежды Константиновны. Будут написаны сотни диссертаций на эту тему, и «тупоголовые» доктора лженаук станут околпачивать молодежь, обучающуюся в вузах страны: это же сам Ленин, гений всего человечества, прогуливался по горам Швейцарии с любимой женой и партийным товарищем.

Советское правительство вышло с предложением финансировать установки памятников на каждой тропинке, где ступала нога гения.

Вы понимаете, дорогие товарищи? швейцарские горы стали совсем другими и зелень там другая. Это марксистская зелень. Там особый запах, особый аромат, мне посчастливилось бывать в тех местах, когда я собирал материал для написания диссертации, заявлял тот или иной будущий тупорылый профессор. Там даже листочки люцерны пахнут марксизмом.

А студентам положено было слушать, раскрыв рты, и даже аплодировать.

* * *

В том, что Октябрьский переворот удался не только заслуга Ленина, но и в первую очередь Германии, которая так щедро финансировала русских якобинцев, не предавая значения национальному составу наиболее ярых революционеров. По иронии судьбы именно наследники Ленина разгромили Германию и разделили ее на две части; если верить утверждению марксистов, то и победу над Гитлером одержала КПСС, а не русский народ. Просматривается и вина русской интеллигенции, которая, сама того не зная, задолго до Октябрьского переворота звала Русь к топору, устраивала террор по всей стране во имя одного: смены власти царей на…какую-нибудь демократическую власть. Именно интеллигенция пробуждала у нищих и обездоленных чувство равенства, свободы, братства и процветания. Интеллигенция как бы подготовила Россию к перевороту, а потом поплатилась за это жизнью.

Если брат Ленина Александр и еще несколько террористов были повешены царем, то гений русского народа Ленин, расстрелял и сгноил в концлагерях миллионы ни в чем неповинных людей. Как говорится: за что боролись, на то и напоролись. Русские меценаты тоже не отставали от интеллигенции, они спонсировали террористов, содержали ленинскую террористическую группировку и относились к революционерам, как к представителям высшего класса России. Они тоже поплатились жизнью за свое головотяпство. В этом плане Октябрьский переворот — прекрасный образец будущих переворотов ради захвата власти. И ленинская камарилья преследовала одну цель — захватить власть, сменить бетонные скамейки на роскошные кресла, в которых можно утонуть как в пене.

* * *

Во время прогулок в обществе Инессы Арманд вождь проявлял нетерпение, ему хотелось не только обнять и поцеловать Инессу, но и… что-то внутреннее толкало его изведать клубнички и, не теряя времени, отправлял супругу Наденьку подальше. Она безропотно отправлялась исследовать, куда ведет эта тропинка или узнать, какие сорта ягод растут в предгорье той или иной вершины. По истечению какого-то времени партийный товарищ, выполнив партийное поручение, возвращалась с отчетом о проделанной работе. А в это время Ленин, овладев Инессой, кричал: да зд…аствует ми…овая…еволюция!

Надежда Константиновна окончательно поняла, что в их семье появилась еще одна женщина, новая гражданская жена Володи.

* * *

Инесса однажды в минуты отдыха после телесных утех, спросила вождя пролетариата:

— Кто ты, какая у тебя национальность? Ты так похож на азиатского еврея: широкоскулый, кривоногий, точнее коротконогий, глаза в момент волнения немного навыкате, красные, всегда злой и агрессивный, даже в постели проявляется эта животная агрессивность. Расскажи о себе. Если, конечно, можешь.

— Я представитель всех наций, в моих жилах течет частичка русской крови, больше еврейской, немецкой, калмыцкой, татарской. Как видишь, я интернационалист. Значительная часть еврейской крови сделала меня гением. У меня мать еврейка и немного немка. Отец — калмык. Евреи умный народ, им следует поручать ответственную, интеллигентную работу, а русским дуракам работу, связанную с киркой и лопатой, пусть трудятся в поте лица.

— Вот почему тебя окружают одни евреи. Ты с ними собираешься делать мировую революцию?

— Ты угадала. Хотя я планирую ввести в ЦК одного грузина, кажется, Джугашвили. Недавно он ограбил банк в Тифлисе и переслал три тысячи золотых на содержание членов нашего ЦК. Он практически купил эту должность. Обещал еще пополнить партийную кассу.

— Аморально это как-то, — вздохнула Инесса.

— Морально все то, что служит делу мировой революции, — запальчиво произнес вождь. — Я пол-России вырежу во имя победы социалистической революции. Мировой революции. А Россия, гусский народ, как утверждает Бронштейн, всего лишь навоз истории. На нем мы будем делать опыт.

— Ты не любишь Россию?

— Я ее ненавижу. А, вообще, что такое мораль? Ты знаешь, что такое мораль? Мораль — это буржуазная субстанция и она должна быть ликвидирована. Как только трудящиеся массы свергнут царизм в России, с моралью будет покончено раз и навсегда.

— Что ж! может ты и прав.

— Гений всегда прав, заруби себе это на носу, моя прелесть.

— Мне надо отправиться во Францию, там у меня дети. Месяца через два я вернусь.

— Тогда я сяду за работу «Что такое друзья народа и как они воюют против социал-демократов». Договорись об издании моего гениального труда во Франции.