Помоги проекту - поделись книгой:
— Нужны деньги.
— Хоть миллион. Трудящиеся массы активно поддерживают своих лидеров. Джугашвили еще должен принести мешок с деньгами. Уже получены сведения. Надо грабить помещиков и капиталистов и помогать трудящимся массам. А мы, как известно, представители трудящихся масс.
− А если твой Душегубошвили не привезет денег, что тогда?
− Я напишу матери, она поделится своей пенсией, у нее хорошая пенсия. Если она доживет, я введу ее в состав ЦК партии за финансирование мировой революции.
− Ты не сын, а гаденыш.
Революционерка Инесса не успела насладиться беседой со своим гениальным картавым любовником, который уже наградил ее пикантной болезнью, она еще не знала, что он, этот любовник, отправит ее на юг и там отравит за несколько лет до своей смерти.
Инесса первая увидела на тропинке толпу мужчин и женщин с большими тюками на плечах, со складными стульями и раздвижным столиком.
— Мистер Лунин, твой заказ выполнен, — сказал тот мужчина, что шествовал впереди с сумкой, набитой бутылками с шампанским и коньяком. — Ви должен две тысячи франк. Расчет прошу теперь.
— Мой партийный товарищ Надя рассчитается с вами, вот она уже идет, ни одного грибочка не нашла, дура, идет с пустыми руками. Эй, товарищ Надя, отсчитай этим дебилам две тысячи франков и прими участие в подготовке обеда в горах Швейцарии. Здесь просто сказочно, не так ли Инесса? Что такое сифилис по сравнению с этой природой? Ерунда. Сейчас пообедаем плотно как пролетарии, выпьем как русские дураки и приступим к лечению. Я чувствую способность еще на пять сеансов.
Инесса нахмурила брови, кисло улыбнулась и сказала:
— Похвально, что ты такой гигант. Ты не только великий революционер, но и незаменимый любовник. Жаль, что ты заразился от этих проклятых проституток. А что касается лечения в постели, то не здесь же. Дождемся ночи и…революционерка Инесса в твоем распоряжении.
В это время уже резали барана на шашлык. Надежда Константиновна крутилась возле своего мужа, желая ему напомнить, что все же она законная супруга и у столика должны быть не два кресла, а три — для вождя, супруги и любовницы. Это было написано в ее подслеповатых глазах. Ленину не понравилось поведение супруги. Он сощурил глаза и приказал:
— Това…ищ Надя, отправляйся в революционный штаб. По моим подсчетам там меня ждут два революционера — Джугашвили и Тер-Петросян. Уже прошло больше недели после экспроприации тбилисских банков. Това…ищи должны доставить тюки с трёмястами тысячами золотых рублей. У нас катаст…офически не хватает денег. Триста тысяч рублей золотом это несколько миллионов франков.
Инесса слушала, раскрыв рот. Она лишний раз убедилась в том, что ее избранник великий, мудрый человек. А то, что он сифилитик, это слишком ничтожный изъян по сравнению с его данными всенародного вождя.
— Володя, я поражаюсь твоей мудрости. Несколько миллионов франков получить так просто, это можешь только ты. Я, правда, не понимаю, где твои партийные товарищи смогли достать такие суммы. Они что, ограбили банки?
— Нет, они отобрали награбленное у народа по моему личному указанию. Эй, товарищ Надя, пригласи моих единомышленников Камо и Сталина после того, как примешь у них мешки с золотыми рублями. Мы их угостим. Поставьте столик поодаль, чтоб дым не шел на нас и чтоб мы могли поговорить с товарищем Арманд о революции во Франции.
Приказание вождя было выполнено. Володя усадил Инессу напротив, уставился на нее своими глазами-буравчиками, она вздрогнула и опустила голову.
— Ну, какие будут вопросы товарищ Инесса?
— У меня много вопросов к тебе, Володя. Выделишь ли ты хоть полмиллиона на поддержку французским революционерам, к которым и я имею честь принадлежать. У меня все же пятеро детей, да и сама я не шибко одета.
— Без проблем, — сказал Ленин. — Только не полмиллиона, а гораздо больше. Я об этом думал и раньше. Мне еще мать должна выслать значительную сумму. До десятого перевод будет здесь.
— Мать? ты продолжаешь грабить собственную мать ради своих целей и…на походы в бордель? Если твои соратники грабят русскую казну и привозят тебе мешки с золотом, ты мог бы помогать матери сам, да еще как. Нет, я, пожалуй, откажусь от твоей помощи.
Ленин встретил последние слова хохотом, поскольку родная мать для этого маленького плюгавенького человека, была не больше партийного товарища. И он грабил ее до 1916 года, то есть до самой ее смерти. Он стал символом безнравственности на ее могиле.
— Наивная ты, товарищ Инесса. Моя мать тоже служит делу ми…овой…еволюции, поэтому она добровольно отдает мне последние гроши, хорошо зная, что я лидер мировой революции. Кроме того, нам значительная помощь поступает от русского магната, русского дурака Саввы Морозова. Но, к сожалению, Морозов покончил с собой еще в 1905 году, боясь нашей экспроприации. И правильно сделал. У Морозова остались наследники. Его племянник Шмидт тоже покончил с собой по нашему совету, а там остались девчонки-наследницы. Наши товарищи Андрианис и Таратута посланы мной в Россию. Они женятся на молоденьких курочках и таким образом все богатства их отца Шмидта перейдут в фонд партии. А фондом партии заведую я, вождь мировой революции. Так что принимай меня таким, какой я есть, я весь перед тобой, как на ладони.
— Какую сумму ты ожидаешь получить, став наследником имущества Шмидта?
— Около десяти миллионов франков, — с гордостью произнес вождь. — Но это далеко не все. Еще товарищ Горький нам помогает. У него значительные гонорары за публикуемые произведения; он со мной делится.
— А ты много получаешь за свои гениальные труды?
— Их пока никто не покупает. Видишь ли, гении распознаются не сразу, но когда я освобожу этих русских дураков от царизма, мои произведения будут издаваться миллионными тиражами. Пусть читают, изучают каждую буковку, учатся, как надо жить. Пятьдесят, сто, двести томов моих произведений наберется к этому времени. Они вытеснят с прилавков магазинов всяких там Достоевских, Гумилёвых, Тургеневых и даже Толстого.
— Так ты же писал, что Толстой это зеркало русской революции, — удивилась Инесса.
— Мало ли о чем я писал. Я, конечно, Толстого запрещать не буду, но все произведения Толстого не стоят ни одной странички моего труда «Что делать?». Я полагаю, что народ сам как бы отвернется от Толстого в сторону моих гениальных произведений. А Достоевскому места нет в русской литературе. Это буржуазный писатель.
— Но в Европе он очень популярен.
— Наплевать. Европа, как и Россия, станет социалистической. Мы освободим Европу.
— Я тоже мечтаю об этом. Но на сегодняшний день я вижу: ты богатый революционер. Смотри, как бы ни превратился в капиталиста.
— Но и это еще не все. У меня есть на примете некий Ермасов из Сызрани, я к нему обращусь со слезливым письмом о помощи партии. Напишу ему о том, что единственная партия, которая может принести счастье русскому народу, терпит бедствие: нет средств не только на издание газет «Искра» и «Правда», но и на тарелку супа вождю мирового пролетариата — га…га…га! И он поможет. Я их потом, когда совершится революция и мы придем к власти, всех перестреляю без суда и следствия — всех, всех: попов, капиталистов, предпринимателей, помещиков и его, подлеца, тоже. Виселицы будут стоять на площадях, чтобы эти русские дураки видели и почитали нас, большевиков.
— Володя, хватит, я не могу больше. Ты якобинец, это нехорошо, — сказала Инесса и опрокинула бокал с шампанским. — Давай о чем-нибудь другом.
— О чем, товарищ Инесса? — спросил Ленин, потягивая дорогой французский коньяк.
— Меня мучает этот проклятый сифилис. Ты наградил меня этой болячкой и давай думай, как от него проклятого избавиться.
Инесса смотрела на него беспомощными глазами и когда маленькие струйки слез потекли по щекам, не вытирала их шикарным платком, что лежал на столе вместо салфетки.
— Ты, товарищ Инесса, не обладаешь достаточным революционным мужеством, поддаешься слабости, а должна быть счастлива, что даже такой проклятой буржуазной болезнью как сифилис, наградил тебя не кто-нибудь, не какой-нибудь буржуа, а гений, вождь мировой революции Ленин. Империалисты специально подослали мне женщину с этой болезнью, они пытаются отомстить мне за то, что я их разоблачаю, что поднимаю против них массы, но у них ничего не получилось. А почему не получилось? да потому, что я — стойкий революционер. И как только я приду к власти, я ликвидирую эту болезнь, а всех, кто болен этой болезнью, повешу, расстреляю. Это будет вердикт революционного суда. Вот вам, империалисты проклятые, кукиш вам, а не победа над гением, гения нельзя победить. Даже время над ним не властно.
3
«Вот что, мои милые русские: такое всеобъемлющее недоверие к евреям и от таких древних времен — не может не иметь под собою основания. Евреи пытаются, настаивают и делают «реальные шаги» переменить у нас образ правления. Между тем нам не позволяют переменить у себя даже метод убоя скота. Почему такая разница? Почему они вправе, а мы не в праве? Нет, господа: «за шиворот-то» держит не русский еврея, а еврей русского.
Парвус почти все сделал для Ленина, чтобы тот взял власть. Если бы не было Парвуса, не было бы Ленина. Парвус и предположить не мог, что в своем старании, в успешной афере по уговору немецкого руководства выделить огромные деньги на революцию мало известному клерку, Ленин усмотрит подкоп, стремление отодвинуть его от верховной власти и подло предал своего покровителя.
Инесса, как всякая милая и слабая женщина, замерла с бокалом в руках, ее обуял страх, смешанный с любовью к этому человеку, бокал выпал из рук и разбился вдребезги.
— Что с тобой, Инесса? тебе плохо? Сейчас я тебе прочитаю главу из моего произведения «Что делать?» и тебе станет легче. Революционный дух…, он взбадривает, он ведет к победе, а победа — это вопли, свист пуль, потоки крови, рев толпы. А толпа…, это… стадо баранов. Какой кайф, трудно себе представить! Только ты не думай, что я украл у Чернышевского название своей работы. Он, этот роман, так себе. Русь: к топору, а больше ничего там нет. Я совсем недавно прочитал его опус, так через одну страницу. Дошел до топора и бросил. Чернышевский слюнтяй. Нам не топор нужен, а оружие большого калибра. Я заглавие прочитал однажды и подумал: а почему бы мне не написать политический роман «Что делать?» Хочешь, прочту? Там есть выдающиеся места, куда там Льву Толстому или Чернышевскому? Это архи важно, присядь, послушай! Ну, я прошу тебя, а моя просьба все равно, что приказание из уст вождя мировой революции.
— Н-нет! Я испугалась, прости за минутную слабость. Только ответь мне: я тоже попаду под этот список больных, подлежащих повешению или расстрелу?
— Какому расстрелу, ты что, Инесса?! Иногда расстрел заменяют повешением, особенно, когда не хватает пуль и ружей. Давай сделаем так. Прочтешь мой труд «Что делать?» и потом поезжай в Париж, обратись к профессорам, пусть тебя подлечат. Этот сифилис как ты его называешь, мне подослали царские жандармы. Я повешу этого царя! нет, я его живым запихну в бочку с кислотой.
— Да пробовала я, одну страницу твоего труда прочитала, но, прости, там такая галиматья, такой корявый слог, кто может это прочесть до конца?
− Ну, там отдельные места…знаешь, они принадлежат не мне. Это Гершон Апфельбаум подстроил. Он после восьмого бокала пива принялся строчить. Дело в том, что этот выдающийся труд мы пишем с ним вдвоем, сообща, так сказать. И это архи важно. Знаешь, мы всегда сваримся с ним, у гениальных людей гениальные свары, а Гершон — мастер этих свар. Я даже скалкой его по хребту луплю, и это, оказывается, ему нравится: он то плачет, то визжит от радости. И он в мой гениальный труд старается, как можно больше внедрить эти свары. Ты можешь миновать их. Кстати, Гершон хочет стать Зиновьевым, русским человеком, а это значит: он должен порвать с иудеями. Он готов предать свою веру, свое имя…за тридцать сребреников и все это ради мировой революции. Так что ты, после прочтения хотя бы первой части моего гениального труда поезжай во Францию. А пока успокойся, будь мужественна как любая подруга великого человека.
− Откуда я возьму средства на лечение, Володя?
— Я тебе дам десять тысяч франков, — расщедрился Ленин. — А хочешь и пятьдесят. Ты имеешь право на помощь…, ты способствуешь хорошей бодрости вождя мировой революции. Тебе же не у кого взять, а я беру у матери, она мне высылает часть своей пенсии, и это будет продолжаться до тех пор, пока она не отдаст Богу душу. О, прости, пока она не отдаст мне душу, поскольку я, Ленин, стану земным богом, как только мировая революция завершится, как толко мы освободим все страны от ига капитализма.
— Десять тысяч… Да этой суммы хватит на один прием.
Ленин почесал затылок. Мысль у него работала четко и всегда верно. Есть два варианта помощи Инессе: либо он напишет матери — высылай, матушка, на мировую революцию всю свою пенсию, либо товарищ по партии и его законная жена Надя поторопится получить наследство после умерших родителей. Но, когда они умрут? поспособствовать бы. Может, Кобу послать, пусть их умертвит, вернее, положит в кровать и накроет мешками с солью, чтоб не замерзли, мировая революция не может ждать.
Инесса хотела что-то сказать, но он поднял палец кверху, что означало: молчи Инесса. Они оба услышали громкую музыку и звуки барабана. Ленин вздрогнул.
− Это покушение! − испугался Ленин. Он побледнел и бросился напяливать кастрюлю на голову, а потом подобно испуганному коту, сиганул в открытое окно, и был таков.
Инесса невольно расхохоталась, она его раньше таким не видела и, тем не менее, выбежала на улицу, стала следить, в какую сторону он убежал.
Кавалькада людей южной национальности заставила ее остановиться. Сосо Джугашвили действительно постреливал из пистолета в воздух, а другие сопровождали это аплодисментами и танцами.
Из-за поворота показалась толпа — скрипачи, стройные девушки и два могучих кавказца, отбивающих не то чечетку, не то неизвестный грузинский танец с припевом — асса, асса!
Сосо поднял руку.
− Ми на Лэнын, на гостя, на важный гостя.
Инесса не растерялась.
− Володя только что ушел за грибами, я его сейчас найду. Вы подождите нас в саду, садитесь в кресла, там графины с минеральной водой, с пивом, всякие закуски. Икра красная, икра черная, угорь холодного копчения. Мы как чувствовали, что придут гости. Впрочем, у нас каждый день кто-нибудь гостит. Один Гершон чего стоит, − произнесла она его имя полушёпотом и убежала.
Узенькая дорожка, посыпанная красным песком, вела под горку к могучим елям, где побывали недавно санитары с пилами.
− Володя! вождь мировой революции, где ты? не будь таким осторожным, как это по-русски, а, трусливым. Это к тебе гости с Кавказа. Делегацию возглавляет Джугашвили, такой крепыш невысокого роста, рябой.
Но никто не откликался. Вдруг она увидела на небольшой поляне кучу еловых веток, они как — бы все время шевелились. Это Ленин чихал, лежа на сырой земле. Она подошла ближе.
− Гений мировой революции, вставай! Это я, Инесса. К тебе гости. Они ждут у дома.
− А ты не в сговоре с ними? признавайся, лучше будет. Массы тебе не простят.
Вождь вылупился и, полу согнувшись, трусливо опустил голову, и пошел вместе с подругой в гору, опираясь на ее руку.
Ленин, как только увидел гостей, захлопал в ладоши.
— Это Джугашвили, будущий Сталин и Тер-Петросян, два великих революционера на Юге России и моя правая рука по экспроприации — еврей Красин.
Как только кавказцы вошли в дом и грохнули мешки с золотыми рублями на пол, Ленин, словно не обращая внимания на это богатство, разразился гомерическим хохотом, присущим только ему, вождю мировой революции, произнес:
− Товарищ Сталин и товарищ Камо, будьте знакомы, Инесса Арманд — лучшая революционерка Франции. Она приехала к будущему вождю мировой революции Ленину, чтобы передать, что французский народ присоединятся к рабочему классу России, и вместе с ним будет стоять на баррикадах до победного конца.
— Это я буду отныне Сталин? Мнэ разрешайт носит такой звучный кличка? Мне, кавказский бандит, быт отныне Сталин? Ти слышал, Пердосян-Мудосян, Камо? Асса, асса, — снова пустился в пляс молодой Джугашвили, переименованный Лениным в Сталина.
— А мой носит званий Камо. Очэн мудро такой имя. Сталин — Камо, Сталин — Камо. Камо — Ленин, Камо — Сталин — друза, братва, как это сказат лучше на русский?
— Я планировал совершить революцию в Европе, а не среди этих гусских дугаков, но придется изменить тактику. Това…ищ Б…онштейн утверждает, что гусские это навоз исто…ии. Это а…хи важно. Но тактика, тактика, она меняется, черт бы ее подрал. Придется вернуться к этим гусским ду…акам. Если мы совершим революцию в России, то все вы, мои соратники, будете носить гусские имена. Все ЦК состоит из евреев: Кацнельсон, Цедербаум, Розенфельд и прочая сволочь. Сколько вы экспроприировали? Это архи важно. Мировая еволюция (Ленин не выговаривал букву р) т…ебует много денег. А сейчас такое в…эмя, очень напряженно с деньгами. Па…тийная касса пуста. Сколько там у тебя, Джуга?
— Ми на триста тысяч на золотой рубл, — доложил Джугашвили.
— Тогда и ты, грузин, будешь членом ЦК, ленинского ЦК, то есть моего ЦК, и ты, армяшка, тоже не будешь обижен советской властью, − сказал Ленин, сопровождая историческую фразу гомерическим хохотом.
— Ай да Джуга, ай да Тэр, ай да Камо и мировой революций! — стал кружиться Камо.
Музыка опять загремела на мотив кавказской мелодии, Джуга вытащил свой маленький пистолет, хотел пальнуть, но в последнюю минуту передумал и положил оружие в карман. Три великих человека взялись за руки, потом положили руки на плечи друг другу, образовали круг, пустились в кавказский танец. Поскольку Ленин среди них был наиболее низкого роста, два дюжих кавказских бандита приподняли его, предоставив возможность лететь, не касаясь ногами пола.
Поодаль стояла подслеповатая Надежда Константиновна и активно хлопала в ладоши. К ней присоединилась и французская революционерка, личная подруга Ильича, потеснившая Апфельбаума (Зиновьева) к его великому огорчению, Инесса Арманд.
Инесса Арманд была гораздо моложе и привлекательнее Нади, которую начали портить признаки базедовой болезни. Кроме того, у Нади рано начался климакс. Он проходил очень тяжело, и Надя потеряла всякий интерес к мужчинам, в том числе и к мужу. Он ее больше не интересовал как мужчина, а потому исчезла ревность. Муж стал для нее только как партийный товарищ. А как мужчина он превратился для нее в шкаф. Вот почему Надя не испытывала особой ненависти к Инессе, и смотрела сквозь пальцы на то, что соперница заменила ее в постели. Это спасло ее от заражения сифилисом. В этом плане она не так пострадала, как соперница Инесса. И возможно, поэтому прожила дольше, и даже своего нестандартного мужа пережила. Вот что ей дала ее скромность и ее положение домашней кухарки! Гораздо позже Надю очень редко показывали на публике и не вывешивали ее портретов: она, бедняжка, выглядела как чучело огородное и в этом плане достойна сострадания.
Два кавказца, два профессиональных бандита привезли много грузинских вин и всевозможных деликатесов, да всяких других съестных припасов, а здесь в Цюрихе наняли музыкантов, поваров, девиц легкого поведения, а точнее, проституток для украшения предстоящего сабантуя.
Но самый главный подарок, это почти 300 тысяч золотых рублей, полученных бандитами в результате ограбления банков в Тифлисе. Джугашвили принес все деньги, хорошо зная, что таким же путем он экспроприирует еще значительную сумму, когда вернется в Россию. Это был, по сути, первый аванс, покупки должности будущего Генерального секретаря коммунистической партии. Джугашвили, хоть и не имел никакого образования, был смышленым бандитом, который в будущем, когда захватил власть, превратился в самого жестокого отца русского народа, как именуют его русские рабы.
− Идэм на дэвочка, − предложил Джугашвили.
Ленин сразу загорелся, но как быть с Инессой? Простит ли она ему этот маленький грешок?
А пока всех позвали уже к накрытому столу. Ленин сел в центре. Вождю не полагалось сидеть с краю стола. После длинных и пустых фраз о мировой революции, Ленин смилостивился над посапывающими гостями и чтоб разрядить обстановку, спросил:
— Товарищ Камо, товарищ Сталин, расскажите, как проходила экспроприация банков в Тифлисе?
Так как у Сталина всегда были проблемы с русским языком, даже когда он правил великой страной, не мог выговорить правильно ни одного слова по-русски, то схему бандитского ограбления банков, рассказал Камо.
— Этот выдающийся событий произошел в полдень 26 июня в Тифлисе на Эриванской площадь. Как толко три экипажа с мешками, полный золота, что следовал в банк, вышли на площадь, Джуга в офицерской форма, скомандовал: вперед! Целый группа десять человэк «эксплуататоров»…
— Экспроприаторов, — поправил Ленин.
— Так вот целый группа экспро…, не выговорить мне этот мудрый слово, ленинский слово, выскочил как из-под земля, начал палить, кидать бомба. Три человэк пали замертво, что сопровождал экипаж, остальной корчились в ранах, истекая кровью. Кровь текла на площадь. Все тюки с денга оказались в наш фаэтон. Ми освободили площадь за три-четыре минута. Площадь был пустой.
Ленин первый захлопал в ладоши. Кровь, что лилась на площади, привела его в восторг.
— Вам, одному и другому по десять тысяч золотых рублей выделяет революция на личные нужды, остальные тысячи в кассу ЦК на дело мировой революции. Товарищ Надя…
— Спрашивай у товарища Красина, он у тебя кассир, — сказала Надя. — Мешки с золотом у него будут находиться в надежном месте.
— Товарищ Красин, выдай этим бандитам, вернее, экспроприаторам по десятке.
— Так они уже взяли, — произнес Красин дрожащим голосом, — но не по десятке, а по двадцатке. Двадцать тысяч взял каждый.
— На мэлкий расход, — с трудом произнес Джуга.
— Товарищ Красин! выдай Инессе Арманд, известной французской революционерке, двадцать тысяч золотых рублей для организации революционной ячейки во Франции. Сделай это сейчас же, товарищ Инесса спешит. Пиши нам, Инесса. Остальное в кассу.
Инесса обрадовалась и тут же поднялась с кресла. Думала ли она о том, что после ее ухода, ее дружок, наградивший ее такой щекотливой болезнью, снова бросится к ногам проститутки, когда та будет в обнаженном виде и начнет своеобразный способ самолечения, никто не знает. Советские историки, написавшие тысячи книг о том, как Ленин чихал, куда поворачивался, по каким улицам ходил, какие слова произносил, как сидел на ступеньках зала одного из форумов, обошли этот вопрос. Да и Инессу обошли. А потом он был выставлен в мавзолее как гордость великой нации; имя Инессы вовсе исчезло со страниц газет и журналов.
Как же, Ленин был святой и если бы кто высказал крамольную мысль о том, что он жил с женой и любовницей, что путался с проститутками и умер от сифилиса, его бы разорвали в клочья как провокатора и как заклятого врага русского народа.
4
Поделиться книгой: