Продолжая использовать наш сайт, вы даете согласие на обработку файлов cookie, которые обеспечивают правильную работу сайта. Благодаря им мы улучшаем сайт!
Принять и закрыть

Читать, слущать книги онлайн бесплатно!

Электронная Литература.

Бесплатная онлайн библиотека.

Читать: Катулл Г. В. Книга стихотворений - Гай Валерий Катулл на бесплатной онлайн библиотеке Э-Лит


Помоги проекту - поделись книгой:

69[69]

Не удивляйся тому, что женщины нет ни единой, Руф, согласной к тебе нежным прижаться бедром, Хоть порази ты её подарком роскошного платья Или чистейшей воды пообещай ей алмаз. 5 Портит всё дело слушок, что в твоих волосатых подмышках, В самой их глубине, страшный таится козёл. Вот и боятся его. Что ж странного? Он преопасный Зверь. Неужели же с ним будет красотка лежать? Значит, или скорей устрани вонючую пакость, 10 Иль не дивись, что бегут женщины прочь от тебя.

70[70]

Милая мне говорит, что меня предпочтёт перед всяким, Если бы даже её стал и Юпитер молить. Так, но что говорит влюблённому страстно подруга, Нужно на ветре писать или на быстрой волне.

71[71]

Если кому-нибудь влез козёл под мышки зловонный (И по заслугам!), кого злая подагра свела, — Этот соперник, твою у тебя отбивающий девку, Чудным образом слил две воедино беды. Только свершат они блуд, жестоко наказаны оба: Вонью он душит её, сам — от подагры чуть жив.

72[72]

Ты говорила не раз, что любишь только Катулла, Лесбия, — не предпочтёшь даже Юпитера мне, И полюбил я тебя не так, как обычно подружек, Но как родитель — сынов или дочерних мужей. Ныне тебя я узнал и ежели жарче пылаю, Много ты кажешься мне хуже и ниже теперь. Спросишь: как? почему? При таком вероломстве любовник Может сильнее любить, но уж не так уважать.

73[73]

Расположенья к себе заслужить ни в ком не надейся, Ни от кого никогда верности прочной не жди. Не благодарен никто. Другому оказывать благо — Проку в том нет, наживёшь только унынье и гнёт. Так, ненавидит меня и яростней всех и жесточе Тот, у кого я досель другом единственным слыл.

74[74]

Геллий слушал не раз, как дядя бранил постоянно Тех, кто играет в любовь или болтает о ней. Чтобы того ж избежать, он смело супружницу дяди Взял в обработку, и тот стал Гарпократом самим. Малый достиг своего: теперь он может и дядю В дело пустить самого — тот и на это смолчит.

75[75]

Вот до чего довела ты, Лесбия, душу Катулла, Как я себя погубил преданной службой своей! Впредь не смогу я тебя уважать, будь ты безупречна, И не могу разлюбить, что бы ни делала ты.

76[76]

Если о добрых делах вспоминать человеку отрадно В том убежденьи, что жизнь он благочестно провёл, Верности не нарушал священной, в любом договоре Всуе к богам не взывал ради обмана людей, — 5 То ожидают тебя на долгие годы от этой Неблагодарной любви много веселий, Катулл. Всё, что сказать человек хорошего может другому Или же сделать ему, сделал и высказал я. Сгинуло всё, что душе недостойной доверено было, — 10 Так для чего же ещё крёстные муки терпеть? Что не окрепнешь душой, себе не найдёшь ты исхода, Гневом гонимый богов не перестанешь страдать? Долгую трудно любовь покончить внезапным разрывом, Трудно, поистине, — всё ж превозмоги и решись. 15 В этом спасенье твоё, лишь в этом добейся победы, Всё соверши до конца, станет, не станет ли сил. Боги! О, если в вас есть состраданье, и вы подавали Помощь последнюю нам даже и в смерти самой, — Киньте взор на меня, несчастливца! и ежели чисто 20 Прожил я жизнь, из меня вырвите злую чуму! Оцепененьем она проникает мне в жилы глубоко, Лучшие радости прочь гонит из груди моей, — Я уж о том не молю, чтоб меня она вновь полюбила, Или чтоб скромной была, что уж немыслимо ей, 25 Лишь исцелиться бы мне, лишь бы чёрную хворь мою сбросить, Боги, о том лишь молю — за благочестье моё.

77[77]

Руф, кого я считал бескорыстным и преданным другом (Так ли? Доверье моё дорого мне обошлось!), — Ловко ко мне ты подполз и нутро мне пламенем выжег. Как у несчастного смог все ты похитить добро? Всё же похитил, увы, ты, всей моей жизни отрава, Жестокосердный, увы, ты, нашей дружбы чума!

78[78]

С Галлом два брата живут. Один женат на красотке, А у другого подрос премиловидный сынок. Галл со всеми хорош, — он и этих двоих поощряет — Пусть, мол, с красавцем юнцом тётка красотка поспит. Галл, однако же, глуп: давно и женатый и дядя, Учит племянника сам дяде рога наставлять.

79[79]

Лесбий красавец, нет слов! И Лесбию он привлекает Больше, чем ты, о Катулл, даже со всею роднёй. Пусть он, однако, продаст, красавец, Катулла с роднёю, Если найдёт хоть троих поцеловать его в рот.

80[80]

Геллий, скажи, почему твои губы, подобные розам, Кажутся нынче белей зимних чистейших снегов, Если взглянуть на тебя, когда утром ты из дому выйдешь Или в восьмом часу после полдневного сна? Не приложу и ума, что сказать. Но, может быть, правду Шепчет молва, что <…….> Да, конечно! О том вопиют изнурённые чресла Виктора, и от того след у тебя на губах.

81[81]

Как же ты мог не найти, Ювенций, в целом народе Мужа достойной красы, с кем бы ты сблизиться мог? А полюбился тебе приезжий из сонной Пизавры, Мраморных статуй бледней с раззолоченой главой! Сердце ты отдал ему, его предпочесть ты дерзаешь Мне? Берегись же, пойми, что преступленье творишь!

82[82]

Если желаешь ты быть драгоценнее глаз для Катулла, Квинтий, или того, что драгоценней и глаз, Но отнимай у него, что глаз ему драгоценней, Ежели есть что-нибудь, что драгоценнее глаз.

83[83]

Лесбия часто меня в присутствии мужа порочит, А для него, дурака, радость немалая в том. Не понимает осёл: молчала бы, если б забыла, — Значит, в здравом уме. Если ж бранит и клянёт, — Стало быть, помнит, притом — и это гораздо важнее — Раздражена, — потому так и горит, и кипит.

84[84]

«Хоммода» стал говорить вместо общего «коммода» Аррий, Вместо «инсидиас» — «хинсидиас» говорит. Воображает, что он образчик тончайшего вкуса, Если, хотя бы с трудом, «хинсидиас» произнёс. 5 Мать, вероятно, его и вольноотпущенник дядя Так говорят, а до них — матери мать и отец. В Сирию послан он был, — и тогда отдохнули все уши, Стали всё те же слова чисто звучать и легко. Мы перестали дрожать, что привьются такие словечки, — 10 Но неожиданно весть страшная к нам донеслась: Только лишь Аррий успел переплыть Ионийское море, — Как Хионийским уже стали его называть.

85[85]

Ненависть — и любовь. Как можно их чувствовать вместе? Как — не знаю, а сам крёстную муку терплю.

86[86]

Квинтии славят красу. По мне же она белоснежна, И высока, и пряма — всем хороша по частям, Только не в целом. Она не пленит обаяньем Венеры, В пышных её телесах соли ни малости нет. Лесбия — вот красота: она вся в целом прекрасна, Лесбия всю и у всех переняла красоту.

87[87]

Женщина так ни одна не может назваться любимой, Как ты любима была искренно, Лесбия, мной. Верности столько досель ни в одном не бывало союзе, Сколько в нашей любви было с моей стороны.

88[88-90]

Что же он, Геллий, творит? — известно, что мать и сестрица Зуд облегчают ему ночью, рубахи спустив. Разве же ты не слыхал, что тот, кто препятствует дяде Мужем доподлинно быть, занят преступной игрой? И преступленья не смыть, о Геллий, ни крайней Тефии, Ни Океану не смыть, лёгких родителю нимф. Если бы даже, свершить не успев преступлений тягчайших, Голову низко нагнув, стал он казнить сам себя.

89

Худ стал Геллий. А что? Живёт при матери доброй, Да и здоровой вполне, и с миловидной сестрой, Сколько в родне у него прелестных девушек разных, Кстати и дядя добряк — как же ему не худеть? Пусть он не трогал того, что ему не положено трогать, Ясно и так, что ему не исхудать мудрёно.

90

Да народится же маг от неслыханной связи любовной Геллия с матерью; пусть персов изучит волшбу! Матери с сыном родным породить полагается мага, Ежели только не лжёт их нечестивый закон. Пусть же будут богам его заклинанья угодны В час, когда жертвенный тук в пламени таять начнёт.

91[91]

Геллий, не потому тебе доверял я всецело В этой несчастной моей и безнадёжной любви, Не потому, что тебя я считал человеком надёжным И неспособным ко мне гнусные чувства питать, — 5 Нет: потому что тебе не матушка и не сестрица Та, к которой меня злая снедала любовь. И не настолько с тобой, я думал, мы были друзьями, Чтобы за это одно мог ты мне яму копать. Ты по-иному судил. Тебя привлекает любое 10 Дело, если ты в нём чуешь преступный душок.

92[92]

Лесбия дурно всегда, но твердит обо мне постоянно. Нет, пропади я совсем, если не любит меня. Признаки те же у нас: постоянно её проклинаю, Но пропади я совсем, если её не люблю.

93[93]

Меньше всего я стремлюсь тебе быть по сердцу, Цезарь: Что мне, белый ли ты, чёрный ли ты человек?

94[94]

Хрен пустился блудить. Пустился блудить? что ж такого? Как говорят у людей: овощу нужен горшок.

95[95]

«Смирну», поэму свою, наконец мой выпустил Цинна, Девять посевов и жатв он протрудился над ней, Триста тысяч стихов успел в то же время Гортензий… ……… 5 «Смирну» везде разошлют, до вод глубоких Сатраха Свиток её развивать будут седые века. А в Падуанском краю Анналы Волузия сгинут И на рубахи пойдут тамошним карпам речным. Будь же в сердце моем необъемистый подвиг поэта, — 10 Чернь же радует пусть дутый болтун Антимах.

96[96]

Если к могилам немым долетев, от нашего горя Может повеять на них миром и радостью, Кальв, Страстно желаем ли мы возврата любви не забытой Или же плачем о днях дружбы, когда-то живой, — Верно Квинтилия так не горюет о ранней кончине, Сколь веселится, твою верную видя любовь.

97[97]

Нет, я сказать не смогу, что хуже (простите мне, боги!) Пахнет — Эмилиев рот или Эмилиев зад. Рот ли грязней у него, или зад у него неопрятней, Чище всё-таки рта и приспособленней зад. 5 Главное: он без зубов. А зубы Эмилия — с локоть, Кажет он дёсны — точь-в-точь старый дорожный сундук, А между ними провал — как отверстие потной мулицы, Ставшей пузырь облегчить в жаркий полуденный час. Многих он женщин имел, из себя он корчит красавца, — 10 А не послать ли осла в мельне вертеть жернова? Что же о тех я скажу, кто его обнимать не стыдится? Больше им было б к лицу гузно лизать палача!

98[98]

Лучше подходит тебе, чем кому-либо, пакостный Вектий, То, что народ говорит про болтунов и шутов: Славно таким языком, лишь только представится случай, Задницы можешь лизать и сапоги мужичья. Ежели нас погубить всех сразу желаешь ты, Вектий, Рот лишь открой — и уже сделал ты дело своё.

99[99]

Я у тебя за игрой похитил, мой нежный Ювенций, Сладостный с губ поцелуй — сладостней пищи богов. Не безнаказан был вор. О, помню, более часа Думалось мне, что повис я в высоте на кресте. 5 Стал я прощенья просить, но не мог никакими мольбами Хоть бы на йоту смягчить твой расходившийся гнев. Лишь сотворил я беду, ты тотчас следы поцелуя Истово начал с лица всей пятернёй обтирать. Словно затем, чтоб моей на лице не осталось заразы, 10 Будто пристала к нему уличной суки слюна! Кроме того, не скупясь, предавал ты меня, несчастливца, Гневу Амура, меня всячески ты распинал. Так что тот поцелуй мимолётный, амбросии слаще, Стал мне казаться теперь горше полыни самой. 15 Если проступок любви караешь ты столь беспощадно, То я могу обойтись без поцелуев твоих.

100[100]

Целию мил Авфилен, а Квинтий пленён Авфиленой, — Сходят с ума от любви, юных веронцев краса, Этот сестру полюбил, тот брата, — как говорится: Вот он, сладостный всем, истинно братский союз. Счастья кому ж пожелать? Мой Целий, тебе, несомненно, — Редкую дружбу свою ты доказал мне, когда Неудержимая страсть у меня всё нутро прожигала, Будь же, мой Целий, счастлив, знай лишь победы в любви.

101[101]

Брат, через много племён, через много морей переехав, Прибыл я скорбный свершить поминовенья обряд, Этим последним тебя одарить приношением смерти И безответно, увы, к праху немому воззвать, 5 Раз уж тебя самого судьба похитила злая, — Бедный, коль на беду отнят ты был у меня! Ныне же, как нам отцов завещан древний обычай, Скорбный обряд совершу, — вот на могилу дары; Пали росою на них изобильные братнины слёзы. 10 Их ты прими — и навек, брат мой, привет и прости!

102[102]

Ежели есть человек, хранить умеющий тайны Друга, которого он честную душу познал, Я, мой Корнелий, таков, святому закону причастен, — Можешь отныне меня ты Гарпократом считать.

103[103]

Лучше отдай мне, Силон, мои десять тысяч сестерций И сколько хочешь потом будь и заносчив и груб, Если же любишь деньгу, тогда перестань, умоляю, Сводником быть и притом груб и заносчив не будь.

104[104]

Значит, веришь и ты, что я мог оскорбленьем унизить Ту, что мне жизни милей и драгоценнее глаз? Нет, — а если бы мог, не пылал бы столь гибельной страстью. Ты же, совсем как Таппон, призракам верить готов.

105[105]

Тщетно пытается хрен на Пимплейскую гору взобраться; Вилами тотчас его музы оттуда спихнут.

106[106]

Каждый, кто с крикуном красивого мальчика видит, Скажет: как жаждет юнец, чтобы купили его!

107[107]

Если что-либо иметь мы жаждем и вдруг обретаем Сверх ожиданья, стократ это отрадней душе. Так же отрадно и мне, поистине злата дороже, Что возвращаешься ты, Лесбия, к жадному мне. К жадному ты возвращаешься вновь, и сверх ожиданья; Ты ли приходишь, сама! Ярко отмеченный день! Кто же сейчас счастливей меня из живущих на свете? Что-либо можно ль назвать жизни желанней моей?

108[108]

Если народ, о Коминий, твою седовласую старость С пятнами мерзостных дел казнью пресечь порешит, — Прежде всего твой язык, враждебный достойнейшим людям, Вырвут и тут же швырнут коршуну в жадную пасть. Вынут глаза — пожрёт их глоткою чёрною ворон, Потрох псы поедят, всё, что останется, — волк.

109[109]

Ты безмятежную мне, моя жизнь, любовь предлагаешь — Чтобы взаимной она и бесконечной была. Боги, сделайте так, чтоб могла обещать она правду, Чтоб говорила со мною искренно и от души, Чтобы могли провести мы один навсегда неизменный Через всю нашу жизнь дружбы святой договор.

110[110-111]

Мы, Авфилена, всегда хороших подруг восхваляем, — Уговорившись, они плату законно берут. Ты же, сперва обещав, ничего не дала мне, ты — недруг! Взять и оставить ни с чем — это уж злостный обман. Честная выполнит долг, стыдливая не обещает, Но, Авфилена, вперёд деньги у всех забирать И оставлять ни при чём подобает развратнице жадной, Что беззастенчиво всем тело своё продаёт.

111

Да, Авфилена, всю жизнь одним быть мужем довольной — Это похвально для жён, даже похвальней всего. Но отдаваться подряд кому-либо всё-таки лучше, Чем потихоньку себе братьев от дяди рожать.

112[112]

Нос, ты очень велик. Однако спускаться на площадь Не с кем тебе. Почему? Всем подставляешь ты зад.

113[113]

В пору, мой Цинна, когда Помпей стал консулом, двое Спали с Мециллой. Теперь консулом стал он опять. Двое остались при ней, но выросла тысяча рядом С каждым из них. Семена мечет обильно разврат.

114[114-115]

Хрен богатеем слывёт: у него близ Фирма именье. Как не прослыть, коли в нём всякого столько добра. Пашни, луга и поля, и птицы, и рыбы и звери, Только всё не в прок; выше дохода расход. Пусть же слывёт богачом, но лишь бы всего не хватало; Будем именье хвалить, лишь бы он сам захирел.

115

Много у Хрена земель: под покосами югеров тридцать Сорок под пашню полей; прочее — море воды. Как же ему не вступить в состязанье с богатствами Креза, Если в именье одном столько добра у него? Нивы, луга, леса преогромные, пади, болота, К гиперборейцам самим, до Океана дошли! Да, это всё велико, но сам он и этого больше — Не человек, а большой, всем угрожающий Хрен.

116[116]

Долго я формы искал, как ищет охотник, прилежно, Чтоб Баттиада стихи мог я тебе поднести, С тем, чтобы мягче ты стал и свои ядовитые стрелы Впредь перестал бы метать, в голову целясь мою. Вижу теперь, что мои пропадают напрасно усилья, Геллий, и ты ни во что просьбы не ставишь мои. Знай, от любых твоих стрел я укроюсь полою накидки, Ты же от каждой моей будешь мученье терпеть.

ДОПОЛНЕНИЯ

СТИХОТВОРЕНИЯ КАТУЛЛА В ПЕРЕВОДАХ РУССКИХ ПИСАТЕЛЕЙ XVIII-XX вв.

В. К. Тредиаковский

12. НА НЕКОЕГО АЗИНИЯ



Поделиться книгой:

На главную
Назад