Помоги проекту - поделись книгой:
Как это могло произойти и что было потом?
Маленький пушистый щенок уже почти потерял голос: голодный, замерзший, он несколько часов выл, скулил, пищал. И никак не мог понять, почему не идет мать. Раньше она никогда так надолго не оставляла его. Но если и оставляла, стоило ему лишь подать голос — мать-волчица оказывалась тут же рядом. А сегодня… Откуда волчонку было знать, что мать уже никогда не вернется, чтоб согреть и накормить детеныша, что она еще ночью погибла в неравной борьбе с саблезубым тигром. Но волчонок продолжал тихонько и жалобно скулить, может быть все еще надеясь на возвращение матери. А может быть, он уже ни на что не надеялся — просто ему было очень плохо. Ему было так плохо, что он даже не заметил, как рядом оказались странные двуногие существа и одно из них наклонилось над волчонком.
Возможно, дети отправились в этот день собирать хворост, может быть, у них были какие-то другие дела, заставившие их покинуть стойбище, но, наверное, ни хвороста на этот раз они не принесли, ни других дел не сделали. Они вернулись с маленьким пушистым комочком.
Что заставило их взять волчонка, мы никогда не узнаем. Так же как никогда не узнаем, действительно ли все было именно так на самом деле. Но если допустить, что так могло быть, то можно допустить и другое: детей тронула доверчивость волчонка, его беспомощный вид и жалобный писк, покорило то, что, едва оказавшись на руках, он сразу переставал пищать, а опущенный на землю начинал скулить и пищать еще громче. И продолжал скулить до тех пор, пока его снова не брали на руки.
Дети знали, что перед ними — волчонок. Волчат, правда не таких маленьких, они видели и раньше: волки не боялись подходить к стойбищу довольно близко и люди не особенно опасались этих хищников. Нельзя сказать, чтоб они испытывали друг к другу полное доверие, но ни большого страха друг перед другом у них не было, ни большой неприязни. Тогда между людьми и волками существовали иные отношения: волки не нападали на людей, потому что вокруг было достаточно четвероногих. По этой же причине люди не охотились на волков, разве что в крайних случаях. Но и взрослые и дети знали, что такое волк. Волчонок же, конечно, не знал, что такое люди, не знал, в чьи руки он попал. И едва эти руки касались его, волчонок переставал скулить, даже дремал, смешно посапывая, на руках у детей.
Потом, через много тысячелетий, ученые поймут и объяснят, почему волчонок переставал скулить на руках у человека, почему, повзрослев, не только не убежал из стойбища, но и стал охранять его, воем, лаем или рычанием предупреждая о приближении врага. Потом, через много тысячелетий, ученые обратят внимание на то, что домашними животными становились лишь те животные, которые жили стаями или стадами. Волки жили стаями. Каждый член стаи был ее частью, он «заботился» не только о себе, но и об остальных. И остальные заботились о нем. А все вместе они подчинялись вожаку — без него не может существовать стая или стадо.
Осиротевшему волчонку нужна была стая. Но, потеряв мать, он потерял связь со стаей. И вот люди заменили ему волчью семью. Они стали как-то заботиться о волчонке, во всяком случае кормили его, согревали, разрешая спать около костра или в пещере, где было тепло. И подросший волчонок даже не сомневался, что на заботу «стаи» он должен ответить такой же заботой. Во всяком случае, предупреждать об опасности и быть готовым к сражению.
Но это придет потом, через несколько месяцев. А тогда, в тот день, наверное, далеко не все взрослые одобрительно отнеслись к поступку ребят. Разве могли люди предполагать, что этот бездумный, порожденный лишь порывом детской души поступок явится величайшим событием в истории человека, событием, с которым по значению может сравниться лишь создание первобытной металлургии!
Возможно, взрослые хотели убить волчонка, и, возможно, остановило их лишь сознание, что это они успеют сделать потом: если охотников племени почему-либо начнут преследовать неудачи, можно будет убить и съесть волчонка.
Но, к счастью для человечества, охотникам того племени везло. И, возможно, через некоторое время волчонок, превратившийся во взрослую волчицу, привел к человеческому костру свое потомство. Волчица уже доверяла людям — ведь люди не только ничего плохого не сделали ей, но, напротив, кормили ее и заменили ей стаю.
Появление первого волчонка в стойбище, очевидно, не повлияло на уклад жизни людей. Во всяком случае, волчонок не занимал большого места в их жизни. Но присутствие в стойбище волчицы с выводком, а тем более уже подросших волков, должно было заставить людей принять серьезное решение. Для них естественнее было бы прогнать волков или перебить их. Но, к счастью, они этого не сделали. Трудно сказать почему. Может быть, наблюдая за поведением первого своего питомца — а первобытные люди умели наблюдать за животными! — они уже поняли и оценили всю выгоду присутствия рядом чуткого, преданного и храброго существа. А может быть, они даже привязались к волку.
Мы не знаем и вряд ли узнаем когда-нибудь, так ли было на самом деле.
Но общеизвестно, что волки (а некоторые ученые считают, что все-таки шакалы) постоянно бродят вокруг стойбищ, питаясь остатками еды, и время от времени рычат или лают. Обычно рычание или лай совпадали с появлением какого-нибудь опасного хищника — пещерного медведя или саблезубого тигра. Получив «предупреждение» от волков, человек успевал приготовиться к встрече с врагом. Но вот по каким-либо причинам волки уходили от людей. И тогда хищники являлись неожиданно, застигая людей врасплох. Видимо, немало жертв было принесено хищникам, прежде чем до людей дошла мысль: нужны сторожа.
И тогда человек уже стал нарочно оставлять неподалеку от стойбища мясо и кости, специально привлекать волков.
И вот наступило время, когда волкам уже не надо было бродить вокруг стойбища, а человеку украдкой разбрасывать мясо, — волк растянулся у костра.
Впрочем, могло быть и совсем иначе.
Ведь уже говорилось, что волки приручались в разное время, в разных местах и разными людьми. И, безусловно, в каждом отдельном случае сближение человека и волка происходило по-разному. С этим, очевидно, согласятся все ученые. А вот с тем, что в приручении животных, и в частности волков, играла какую-то роль привязанность, согласятся далеко не все. Некоторые ученые считают, что первобытный человек не мог испытывать к животным каких-либо чувств — слишком он был примитивен и всех животных оценивал лишь так: на одних надо охотиться, а от других надо обороняться. Эти ученые не допускают мысли, что первая собака попала к людям щенком, что ее принесли из лесу взрослые для забавы ребятишкам или сами дети. Ученые считают, что будущая собака поначалу бродила вокруг стойбища и человек постепенно приручил ее (хотя эта версия подходит скорее для шакалов, а не для волков). И делал человек это исключительно ради выгоды, которую получал от общения с собакой.
Безусловно, первобытный человек был существом практичным, очень возможно, что он был недостаточно эмоционален, вероятно, груб и в самих своих чувствах и в проявлении их.
Но чем располагаем мы, современные люди, чтоб категорически отрицать способность первобытного человека привязываться к животному, достаточно ли хорошо знаем нашего далекого предка?
Так называемая наскальная живопись — творения первобытных художников — была открыта сравнительно недавно. Когда были найдены первые картины древних художников, ученые отказались верить в подлинность этих картин. Аргумент выдвигался все тот же: не мог первобытный человек рисовать, слишком примитивен он был. Картины же нередко поражали экспрессивностью, эмоциональностью…
Потом ученые не только признали эти рисунки, но и расшифровали их. Обнаружив присутствие стрел и копий на изображении животных, ученые поняли, что первобытный художник воссоздавал сцены охоты. А изучив обычаи и обряды современных племен — австралийцев и южноамериканцев, стоящих на очень низком, близком к каменному веку, уровне развития, ученые поняли, что рисунки эти имели большой смысл для художника: изображение животного, пронзенного стрелой или копьем, убитого топором или камнем, по убеждению первобытных людей, обеспечивало удачную охоту.
Но чем больше находили картин первобытных художников, тем больше убеждались: эти художники обладали недюжинной фантазией, умели по-своему видеть мир. Кроме того, вовсе не на всех картинах изображались поверженные или раненые звери. Значит, первобытный художник не всегда, рисуя животных на стенах пещер, преследовал практические цели? Может быть, у него появлялась потребность нарисовать их «просто так» или, как мы сейчас говорим, выразить себя, свое настроение в рисунке? К тому же не следует забывать еще одно: многие «картины» первобытных художников ярко раскрашены. Для того чтоб изобразить сцену охоты, очевидно, можно было бы ограничиться контурами животных, что в ряде случаев и делали художники. Но в то же время они изготовляли яркие краски (а это была довольно трудоемкая работа) и раскрашивали ими свои картины. Для чего? Только ли для того, чтоб животные были более похожи, или все-таки у них были представления о красоте, были какие-то свои эстетические критерии, эмоции? А если так, то не слишком ли обедняем мы внутренний мир первобытного человека?
А теперь вернемся к животным. Если многое раскрывают ученым современные аборигены Австралии и Южной Америки, находящиеся на уровне развития, близком к каменному веку, то не подскажут ли они и то, как могли бы относиться кроманьонцы к животным? Путешественники рассказывают, что поселки коренных австралийцев и американцев наполнены прирученными зверьками и птицами, которых здесь любят взрослые и дети.
Впрочем, это может и не убедить ученых, которые упорно отказывают нашим далеким предкам в добрых чувствах к животным.
Есть ученые, которые утверждают, что не только в очень давние времена, но и позже человек не испытывал к собаке тяготения, а ценил ее лишь за практическую пользу. Безусловно, основным в отношении людей и собак оставалась ее практическая польза. Возможно, именно поэтому люди стали выводить новые породы, создавать собак — «узких специалистов». Но разве под силу, не имея даже очень приблизительного представления о зоотехнике и селекции, выводить новые породы без огромной любви к животным? Сколько терпения надо для этого, сколько выдержки, воли. Ведь несколько тысячелетий назад человек, начинавший выводить новую породу, не мог рассчитывать увидеть конечные результаты своего труда. Это сейчас новую породу собак можно вывести в течение 20–50 лет. А в былые времена на это требовалось гораздо больше времени — возможно, сотни лет. И тем не менее мы знаем, что уже за шесть тысячелетий до нашей эры в Египте существовало по крайней мере полтора десятка ясно выраженных пород. Безусловно, это в первую очередь были собаки охотничьи, что подтверждается многими сценами, изображенными на гробницах и других памятниках Древнего Египта. Собаки в ошейниках, украшенных драгоценностями, собаки, догоняющие диких животных, собаки, атакующие животных, собаки поодиночке, собаки сворами. И уже достаточно ясно можно различить породы. Тут и массивные догообразные собаки (на одном изображении, дошедшем до нас, можно увидеть таких собак рядом со львами — в Египте их приручали и использовали для охоты на львов, — и эти собаки по величине и могучему телосложению не уступают львам), есть изображения гончих, изображения коротконогих такс. Но, пожалуй, самой любимой собакой египтян — ее изображение и сцены с ее участием встречаются чаще других — была длинноногая и стремительная борзая. Через несколько тысячелетий о борзой будут говорить, что она — «гордость русского человека». Но современная русская борзая, появившаяся на Руси во времена Владимира Мономаха, доведенная здесь до совершенства и высоко ценившаяся в Европе еще во времена Ивана Грозного, не похожа на своих египетских предков. Хотя и египетская борзая, судя по изображениям, была длинноногой, поджарой и, очевидно, хорошо бегала (использовалась в охоте на газелей).
Были у египтян собаки, похожие на современных пойнтеров, были пастушьи собаки, охранявшие и перегонявшие скот, «рабочие» собаки, которые приводили в движение водяные колеса. Были и маленькие собачки. Например, в одной из сцен охоты с борзыми присутствует маленькая собачка без поводка. Но если эта собачка, допустим, и выполняла какую-то работу во время охоты (она изображена в сцене охоты на быка, в которой принимают участие две борзые и лев), то имевшиеся у египтян комнатные собачки (известно даже имя одного из тех, кто разводил таких собак, — царский писец Нагар-Гу) явно не имели практического применения. А их не только любили, но и почитали: по умершей собачке носили траур, ее бальзамировали и торжественно хоронили. Правда, это в какой-то степени связано с тем, что она была посвящена богу Анубису.
В Египте вообще собаки считались священными.
Впрочем, египтяне — не единственные, кто обожествлял собаку.
На древних мексиканских пирамидах ученые обнаружили изображения небольших собачек. Там же, в Мексике, были найдены мумии этих лилипутов собачьего племени. Мы и сейчас можем увидеть (правда, очень редко: в нашей стране, как и вообще в Европе, их еще мало) собачку, получившую сравнительно недавно официальное имя чиахуахуа по названию одного из мексиканских штатов. (Раньше она называлась мексиканским терьером, орнаментальной собакой и т. д.) Священная собака ацтеков — древних жителей Мексики — была широко распространена в Центральной и Южной Америке. О ней как об одном из чудес Нового Света — так называли тогда Америку — рассказывал Христофор Колумб. В Европу она впервые попала в XVIII веке, но почему-то не прижилась. Впрочем, не прижилась она и в Северной Америке и лишь в конце прошлого века снова появилась и теперь, очевидно, «постоянно прописалась» там.
Вторично в Европу чиахуахуа попала лет 20 назад и быстро завоевала симпатии европейцев. Еще бы: крошечное, менее десяти сантиметров в длину, существо имеет отважное сердце — несмотря на свои размеры, бросается на защиту хозяина, точно выполняет все команды. Может быть, это сочетание: крошечные размеры и огромная отвага, сообразительность и исполнительность и побудили ацтеков преклоняться перед ней. Но так или иначе, чиахуахуа были собаками священными.
Однако и у египтян и у первоамериканцев в отношении к собакам не было религиозного фанатизма: в Египте их использовали на охоте и на различных службах, ацтеки, хоть и поклонялись маленьким собачкам, время от времени откармливали их и съедали.
В некоторых странах собак считали существами «нечистыми», презирали их, но и там к собакам не было такой бешеной ненависти, как, например, в средние века в Европе к кошкам. «Нечистых» и презираемых собак тем не менее использовали в качестве пастухов и сторожей.
Зато любовь к собакам часто принимала поистине фанатическую окраску. Достаточно сказать, что арабские поэты доисламского периода воспевали свою знаменитую салуки — арабскую борзую — как самое прекрасное существо на свете, наделяя ее всеми благородными чертами. И когда коран объявил собаку «нечистым» животным, когда в городах началось гонение на собак, бедуины-кочевники не захотели расстаться со своими друзьями. А чтобы как-то свести концы с концами — не потерять четвероногих друзей и не вызвать гнев аллаха, они просто-напросто отказались считать салуку собакой.
Да и какой она была для них собакой, если спала в одном шатре с людьми, ела то же, что и они, делила с хозяевами все тяготы кочевой жизни?
Равноправный член семьи — да и только!
Не меньшей любовью и заботой окружали собак греки и римляне. Аристотель, живший два с лишним тысячелетия назад, оставил нам довольно подробное описание восьми породных групп собак. О собаке Аргосе, принадлежавшей царю Одиссею, говорится в 17-й песне поэмы Гомера, о любви к собакам рассказывает в одной из своих комедий великий греческий драматург Аристофан, о собаках пишут крупнейшие ученые и писатели Древней Греции и Рима Ксенофонт, Варрон, Вергилий, Ариан; известный римский поэт Граций Фалиск пишет стихотворный трактат об уходе за собаками.
И уже в те далекие времена люди хорошо знали благородство и преданность собачьих сердец. Греческий писатель и философ Плутарх рассказывал о собаке, принадлежавшей некоему Ксантиппе: пес бросился в море вслед за кораблем, на котором плыл хозяин. Много часов плыл пес за кораблем, пока окончательно не выбился из сил.
Верный пес был похоронен на острове Саманине.
История эта не такая уж оригинальная — примеров собачьей преданности можно привести множество. Но дело в том, что существует версия, будто выражение «вот где собака зарыта», имеющее теперь смысл «вот в чем тайна», родилось именно благодаря собаке Ксантиппы.
В Древней Греции и Риме продолжают совершенствовать и выводить новые породы собак, в том числе и комнатных. Люди начинают шире использовать собак: они уже несут не только сторожевую службу, охраняя дома граждан, но и караульную, выполняя роль часовых в гарнизонах. Появляются и собаки-ищейки.
Видимо, тогда общественных собак (очевидно, военных и караульных) было уже так много, что в Греции, Риме и некоторых других странах Западной Европы вводятся специальные законы, обязывающие земледельцев вносить определенную плату или отдавать какую-то часть урожая на содержание собак.
Собаки участвовали в сражениях рядом с воинами, а зачастую и впереди них! Они были в боевых доспехах и специальных, защищающих шею и горло ошейниках с длинными острыми шипами. Такие собаки сражались в войсках римлян и ассирийцев, а у Александра Македонского имелись особые воинские подразделения собак.
Собаки участвовали в войнах и гораздо позже. Например, в XII–XIII веках английские короли широко использовали собак в борьбе с шотландцами; граф Эссекс, отправляясь на борьбу с ирландцами, взял с собою собачье «войско» из 800 собак, а три столетия спустя Генрих VIII, заключив союз с Карлом V, послал ему 400 собак для борьбы с французами.
Однако меньше всего за воинские подвиги ценили люди собак. Характерно, что древние германцы, тоже использовавшие боевых псов, не считали нужным назначать штраф за похищение такой собаки, хотя даже за похищение дворовой собаки назначался штраф в одну золотую монету (за похищение пастушьей — в три, за похищение гончей взимался штраф в шесть золотых монет, а ищейки — в двенадцать).
Значение собак в истории человечества в том, что они, по выражению великого русского ученого И. П. Павлова, «вывели человека в люди». В этой шутке огромная доля истины.
Поначалу собака охраняла человека от диких животных. Потом помогала на охоте: охота стала удачнее, человек был обеспечен мясом. Именно в этот период появляются изделия из рогов и костей крупных животных. Не всегда человек на охоте убивал зверей — иногда ловил их. И стремился пойманную добычу сохранить про запас. Но ведь ни поймать, ни сохранить ее без собак он не смог бы. Так собака стала в какой-то степени «основоположником» скотоводства. От скотоводства человек перешел к земледелию…
Проходили века, тысячелетия. Человечество взрослело, умнело, развивалось. А рядом с человеком постоянно шел его самый первый, самый верный спутник — собака, которая, как сказал однажды замечательный украинский писатель М. М. Коцюбинский, «за долгий срок жизни около человека… приобрела нечто от человеческой души».
Человек и собака
Профессору Боссе, члену парижского Конвента, принадлежат такие слова: «По твоему отношению к собаке я узнаю, какой ты человек».
Люди разные. И по-разному они относятся к собакам. Одни равнодушны к ним. Другие видят в собаках лишь своих рабов, так или иначе облегчающих жизнь. И если эти люди заботятся о собаках, то только потому, что собаки им нужны, потому что люди извлекают из общения с собаками выгоду.
Есть люди, которые не любят собак. Не любят по разным причинам. Причины могут быть и уважительными: когда-то, скорее всего в детстве, собака напугала человека и неприятные воспоминания остались на всю жизнь. У этих людей есть оправдание. Но нет и не может быть оправданий у эгоистов и воинствующих мещан, которые не понимают, как вообще можно бескорыстно любить четвероногое существо, от которого не получаешь никакой прибыли!
И благо бы держали они свою философию при себе — нет, на то они и воинствующие мещане, они хотят свое отношение к миру, к животным навязать другим. Часто они прикрываются красивыми фразами, замаскировывают свою философию, но оправдания им нет.
А фашистские главари, чьи имена прокляты всеми народами мира, воспитывали убийц, давая молодчикам из гитлерюгенда выращивать щенков. И когда собака вырастала, привязывалась к своему хозяину, а он — к ней, будущему эсэсовцу вручался пистолет, и он должен был публично застрелить свою собаку. Это был экзамен. Экзамен на жестокость. Выдержавший такой экзамен фашист спокойно пытал и расстреливал, вешал и посылал в газовые камеры тысячи людей.
Но фашистские ублюдки — это не человечество. Человечество в целом — мудро и добро. Доказательство тому — миллионы собак, живущих на земле рядом с человеком.
Специалисты определили: за свою жизнь человек может прочитать примерно десять тысяч книг. А чтобы собрать и прочитать все, написанное о собаках, не хватит и сотни человеческих жизней.
О собаках написаны поэмы и исследования, научные трактаты, повести, рассказы, даже романы. Нет такого культурного народа, который бы не имел своей кинологической литературы, нет, пожалуй, ни одного большого писателя, который хотя бы несколько страниц не посвятил собакам. И как высшее признание их заслуг — памятники, которые ставят собакам.
Считают, что первый памятник собаке был поставлен в IV веке до н. э. у города Коринфа. По преданию, собака, по кличке Соэтр, разбудила гарнизон города, когда к нему неслышно подкрадывался неприятель.
Враг был отброшен, а Соэтр удостоился памятника при жизни и серебряного ошейника с надписью: «Защитнику и спасителю Коринфа».
Один из самых знаменитых памятников собаке находится в Париже. Он сооружен полтора века назад. На каменном постаменте огромный пес и доверчиво прижавшийся к нему ребенок. Надпись на постаменте гласит: «Барри, спасшему сорок человек и убитому сорок первым».
История этого памятника такова.
В Альпах есть перевал, именуемый Сенбернарским. Когда-то здесь проходила дорога, связывающая Италию со странами Центральной Европы. Дорога эта была трудной не только потому, что пролегла на высоте двух с половиной километров, но и потому, что погода в этих местах очень неустойчива: неожиданно начинается ветер, буран; застигнутые в дороге путники часто теряли направление и гибли.
В X веке на перевале обосновался монастырь Сен-Бернара (святого Бернара). Стремясь подчинить как можно больше людей, церковь использовала и это место, чтоб распространять свое влияние. Монахи знали обо всех, кто проходил по перевалу, давали приют в своей монастырской гостинице, помогали попавшим в беду. В XIII веке монахи завели могучих и умных собак, получивших название сенбернаров. Эти собаки не боялись мороза и ветра, им не страшен был глубокий снег. Благодаря своему прекрасному чутью они отыскивали засыпанных снегом, сбившихся с дороги или попавших в расселины гор путников. В течение многих лет собаки спасли тысячи людей. Среди сенбернаров были свои чемпионы, свои знаменитости. Один из самых знаменитых спасателей был пес по имени Лев. Он спас 35 человек. Но еще более знаменит был Барри, тот самый, который спас сорок человек и был убит сорок первым.
Говорят, это произошло так. Однажды разыгрался особенно сильный буран. Собаки, вышедшие на поиски попавших в беду людей, одна за другой, обессиленные, возвращались в монастырь. И только Барри продолжал пробиваться сквозь пургу. Видимо, чутье подсказывало ему: кто-то нуждается в помощи. И чутье не обмануло Барри: в конце концов он обнаружил засыпанного снегом человека. Раскопав его, пес стал тормошить замерзавшего, лизать его лицо. И вот сознание стало возвращаться к человеку. Но, открыв глаза и увидав совсем близко от себя собачью морду, человек решил, что перед ним волк. Достав револьвер (по другой версии — нож), человек убил Барри. Это и был сорок первый, спасенный собакой… Труп Барри торжественно перевезли в Париж и похоронили со всеми почестями на специальном собачьем кладбище.
Однако есть и другая версия. Барри действительно спас сорок одного человека. Сорок первый был ребенок. Никто не знал, что ребенок попал в беду. Неизвестно, как он очутился один на перевале так далеко от жилья. И только старый Барри чувствовал, что ему надо спешить спасти малыша. Он успел вовремя: ребенок хоть и потерял сознание, но был жив. Барри лег рядом, стараясь согреть мальчика, долго и упорно лизал его лицо. И мальчик очнулся. Но был так слаб, что не мог встать и лишь обхватил собаку за шею. И тогда Барри стал медленно и осторожно тащить его. Старому Барри было очень тяжело. Мальчик понял это и взобрался на собаку верхом. Так пес и доставил его к людям.
А Барри, прослужив людям двадцать лет, умер собственной смертью, доживая последние годы в городе.
Поделиться книгой: