Помоги проекту - поделись книгой:
– Нет никакого таланта, – заявил рыжеволосый Фома, – есть только труд, труд и еще раз труд.
Лучи солнца, проникающие через окно, золотили его волосы.
– Талант без труда никогда не расцветает, а труд без таланта даже не даёт всходы, – процитировал я другу слова Матюшова.
Он состроил презрительную гримасу и ответил:
– Бред! Ты хочешь сказать, что человека нельзя научить писать?
– Научить писать как раз-таки можно, – ответил я, – и школа тому доказательство, но нельзя научить человека быть писателем, если это не его призвание.
– Не верю! – процедил он сквозь зубы.
– Неверующий Фома! – произнёс косоглазый Михаил. – Нашли из-за чего спорить.
Потом посмотрел на часы и добавил:
– Минут через десять нам надо двигать, Фома.
– Помню, – сказал Фома резко. Потом взглянул на меня и спросил: – Скажи, а ты себя к каким причисляешь?
Я не сразу нашелся что ответить, понимая, к чему клонил Фома. Если отвечу, что к талантливым, тогда он разозлится еще больше, так как в нём самом нет и толики таланта к писательству, а если скажу, что к бездарным, то тогда и смысла нет в нашем споре.
Гул голосов в кафе, в котором мы сидели, не позволял мне сосредоточиться и найти достойный ответ. Тогда мой взгляд упал на книжку моего любимого автора.
– Вот Владислав Булыжников точно талантливый, – уклонился я от ответа.
– Ага, – усмехнулся Фома, – настолько талантливый, что уже пять лет ничего не пишет.
– Зато выпустил до этого восемь романов, – пришел мне на помощь косоглазый.
Последовал брезгливый ответ Фомы:
– Причем тут количество книг? Может, он и вовсе не писатель, а очередной проект издательства, – потом отпил лимонада и, глядя на меня, сказал: – Ты не ответил.
– К талантливым писателям – сказал я, понимая, что деваться некуда.
– И в чем это проявляется?
– Это сложно объяснить… – начал было я, но он перебил меня:
– Конечно, нельзя объяснить то, чего не существует, – сказал он с язвительной усмешкой на лице, – так что это пустой разговор. Нет никакого таланта!
Лучи солнца, которые до этого играли с его волосами, резко отпрянули, словно посчитали слова Фомы кощунством.
– Смотри, – начал я, – у тебя легко получается рисовать картины, так?
– Да, – ответил Фома, – но это потому что я много трудился.
– Ты себя обманываешь, – не согласился я с ним, – у тебя талант художника, поэтому тебе рисовать легче, чем сочинять истории. Ты визуал. Твоим картинам веришь.
«В отличие от прозы», – подумал я. Но вслух добавил:
– А ты почему-то вбил себе в голову, что ты писатель.
Фома хотел возразить мне, но Михаил опередил его и сказал, что через минуту им выходить. Фома допил свой лимонад, посмотрел на меня и пообещал:
– Мы еще продолжим разговор, и я докажу, что ты не прав.
– Хорошо, – улыбнулся я другу, – но нет смысла дальше муссировать эту тему. Все равно каждый из нас останется при своем мнении.
Фома фыркнул. Мы пожали друг другу руки, и они ушли.
«Бедняга, – думал я, – следуя моде быть писателем, отказывается от своего настоящего дара».
Я печально вздохнул, потом взял книгу, которую приобрел перед тем, как зайти в кафе. Из кармана пиджака достал карандаш.
Воскресные дни я давно выделил себе для чтения, предпочитая читать в людном месте. Это хоть и не всегда удобно, но именно так я определяю насколько хорошо написана книга. Если она увлекает меня настолько, что я не замечаю шума вокруг, погружаясь в выдуманный писателем мир, то автору книга явно удалась.
Читая, я всегда делаю пометки карандашом на полях книги, чтобы отмечать удачные абзацы или мастерски написанные писателем строки. Это помогает мне учиться самому создавать красивые обороты при написании рассказов.
Прежде чем приступить к чтению я подозвал официанта и попросил чайник зеленого чая. Люблю, читая книги, пить чай. Это мой ритуал, который является для моего мозга сигналом, кричащим ему, что сейчас хозяин будет утолять интеллектуальный голод.
Но в тот день голод утолить не получилось…
– Простите, – услышал я хриплый голос за своей спиной и обернулся.
Обращался ко мне худощавый мужчина лет сорока пяти, с густой черной бородой, где местами пробивалась седина. Его темно-карие глаза были наполнены вселенской печалью.
– Невольно подслушал ваш разговор о таланте, – начал он и положил руки на закрытый ноутбук. – Вы не против, если я подсяду к вам? У меня есть что сказать по этой теме.
Я был не против. И даже рад. Наличие ноутбука говорило о том, что он, возможно, как и я, был начинающим писателем, или вовсе знаменитым.
– Конечно, – поспешил ответить я, – мне интересно послушать мнение стороннего человека.
– Благодарю, – произнес он, слабо улыбаясь, и принялся переносить на мой стол чашку с кофе, тарелку с пирожным и ноутбук.
Незнакомец сел напротив меня и, протягивая руку, представился:
– Иван.
– Максим, – пожал я ему руку.
– Очень приятно, – ответил он.
– Мне тоже, – не остался я в долгу.
Глубоко вздохнув, он спросил:
– Вы стесняетесь своего таланта?
– Почему? – удивленно поднял я брови.
– Вы не сразу ответили своему другу, к каким людям вы себя причисляете.
– А, вы об этом. Нет, я не стесняюсь своего таланта, мне не хотелось обижать друга.
– Хорошо. Потому что любой талант – это великий дар небес, нельзя стесняться своего таланта или бояться его.
– Согласен, – и, чтобы показать, что я в теме, добавил: – На мой взгляд, нет бесталанных людей. У каждого свой талант. Один рожден быть поэтом, второй писателем, третий художником, четвертый музыкантом, а у кого-то талант быть хорошей матерью или хорошим отцом.
– Все верно, – согласился собеседник, – печально то, что не все это понимают.
– И вместо того, чтобы найти в себе и развивать тот талант, который был дан при рождении, – дополнил я его мысль, – люди стремятся пристроиться там, где им ничего не светит.
– Совершенно верно, – согласился он. – И если вы знаете, что у вас есть талант, то берегите его и не отдавайте никому.
– Спасибо, – сказал я, не совсем понимая смысл его последнего предложения, но ответил: – Постараюсь.
К нам подошел официант с подносом, на котором стояли чайник и чашка. Он разгрузил все это на стол и, одарив нас улыбкой, удалился. Я налил себе чай и спросил:
– А вы, я так понимаю, – и показал взглядом на его ноутбук, – писатель?
– Был когда-то.
Я сделал глоток чая, цветочный аромат которого ударил мне в нос, и уточнил:
– Был? Сейчас уже не пишите?
– Вам моя история покажется неправдивой.
– Почему же? – не согласился я. – Вы попробуйте, а там видно будет.
Он бросил мимолетный взгляд на книгу, которая лежала на моей стороне стола, потом отпил из своей чашки и пристально посмотрев на меня, сказал:
– Хорошо, попробую.
Иван сделал глубокий вдох и начал свой рассказ:
– В детстве я обожал слушать сказки, которые рассказывала мне бабушка. Иногда перед сном я вспоминал сюжет тех сказок и вместо того, чтобы спать, до утра придумывал в голове продолжение приключений сказочных героев.
Когда же я научился более-менее сносно писать, то записал первую придуманную мной историю, которую потом читал друзьям. Они были в восторге и просили ещё. Таким вот нехитрым способом я стал развивать свое воображение, с каждым разом пытаясь удивить своих друзей необычным поворотом в сюжете.
Время шло. Взрослея и читая книги, я стал понимать, что и сам хочу стать писателем. И как-то раз я рассказал об этом своему дедушке, который был композитором.
– И зачем ты хочешь стать писателем? – спросил меня дедушка.
– Чтобы зарабатывать много денег, – ответил я, будучи пятнадцатилетнем парнишкой.
На что дедушка неодобрительно покачал головой и сказал:
– Если ты в самом начале ставишь главной целью зарабатывание денег творчеством, тогда вряд ли у тебя получится написать что-то хорошее. Слава и деньги придут со временем, но главная твоя задача должна быть не в этом. Твои произведения должны быть полезными, они должны помогать людям. Ты должен поставить цель писать не для себя, не для современного общества и даже не для будущего поколения. Ты должен писать для вечности.
Слова дедушки заставили меня задуматься.
– Быть полезным – это как? – спросил я его.
– Поймешь, когда придет время. Тебе нужно набираться жизненного опыта, а пока осваивай хитрости писательского мастерства и научись доверять своей музе. Не твой дар должен служить тебе, а ты должен служить своему дару.
Прошло пятнадцать лет прежде чем я почувствовал, что готов написать свой первый роман. До этого я, конечно же, писал рассказы, и некоторые из них даже занимали первые места в различных конкурсах, но мне хотелось большего.
И в тридцать один у меня был готов первый роман. Я разослал его по всем издательствам, адреса которых знал, и не дожидаясь ответа, взялся за следующую книгу. Идеи рождались в моей голове с такой легкостью, что мне не хватало терпения, так хотелось все это перенести на бумагу. Я видел свои истории целиком. И завязку, и конфликт, и развязку, вплоть до того, в каких именно местах должны находиться подсказки или, как это сейчас принято называть – крючки для читателей.
У меня все это получалось так легко, что я удивлялся некоторым высказыванием писателей, которые признавались, что по двадцать раз переписывают свои истории и переделывают сюжет. Я даже чувствовал некоторую вину перед ними, так как у меня слова складывались сами собой. А редактировал я от силы два или три раза, да и то исправлял описки. Я ни разу не подумал, что это благодаря силе моего таланта, а не только мастерства.
Прошло еще два года, и я закончил к тому времени четыре романа, каждый из которых отправлял издательствам, но ни одно из них не ответило.
Когда я дописал и отправил шестой роман, одно издательство неожиданно мне ответило, но их ответ меня взбесил: «Здравствуйте, уважаемый автор! Мы получили ваш роман. Книга нам понравилась, но смущает поучительный тон книги, а такое плохо продается. Если вы напишите роман не увлекательный и поучительный, а увлекательный, но с элементами эротики и насилия, даже если в конце победит добро, то мы готовы с вами сотрудничать».
Если бы я свои сюжеты придумывал, тогда еще можно было о чем-то говорить, но они возникали у меня в голове готовыми, а я просто выступал в роли ручки. Я даже не ответил им. И взялся за следующую книгу.
Пока мои друзья ходили на вечеринки, встречались с девушками, женились на них и рожали детей, я все свободное от работы время посвящал писательству, доверяя словам дедушки, что слава и деньги придут в свое время.
Прошло еще два года, и я дописал восьмую книгу, прямо вот тут, в этом же кафе, за тем же столиком, за которым я сидел до того, как пересел к вам.
Я снова обернулся и взглянул на столик, который уже был занят влюбленной парочкой, потом посмотрел на Ивана и сказал:
– Интересно-то как. Получается, вы за пять лет написали восемь книг?
– Да. Если не отвлекаться на интернет, отказаться от бессмысленных вечеринок и не обременять себя семейными узами, то это под силу каждому талантливому автору, – ответил Иван.
Поделиться книгой: