Никола Тесла. Прометей ХХ века

– Мой долг журналиста, мистер Тесла, заставляет меня просить о совершенно неотложной услуге – я прошу вас написать книгу! Вот, посмотрите, пожалуйста, – журналист расстегнул свой портфель, – здесь все материалы, которые я смог найти о вас, и их совершенно недостаточно, чтобы поведать миру о таком великом человеке! – Изобретатель в немом изумлении, высоко подняв брови, слушал своего юного друга и, увидев, как покраснело от волнения его лицо, успокаивающе заметил:

– Вообще-то, Свизи, мы с вами уже как-то вскользь уже обсуждали такую возможность, и она у меня до сих пор не вызывает особого энтузиазма… но, – тут он успокаивающе похлопал по плечу готового чуть ли не разрыдаться юношу, – я чувствую, что был не совсем прав. Пожалуй, я изменю решение, и мы с вами примемся за этот объемный труд, но тут я должен хорошо подумать… – и, не слушая горячих благодарностей Свизи, Тесла тут же перевел разговор на другую тему и вскоре откланялся, оставив журналиста в счастливейшем расположении духа.

Прошло несколько дней, и изобретатель пригласил Свизи в себе. Зайдя в номер, журналист увидел Теслу восседающим за столом, заваленном какими-то чертежами, пачками рукописей, машинописных листков, папками бумаг и конвертами. Широко улыбнувшись, изобретатель обвел все это широким жестом и торжественно провозгласил:

– Видите, Свизи, – это часть моего архива! С помощью этих материалов, чудом сохранившихся в моих мытарствах и скитаниях, мы с вами и будем писать книгу. Вот ваше рабочее место, – изобретатель указал на кресло, придвинутое к журнальному столику, на котором были приготовлены объемистая пачка прекрасной писчей бумаги и стакан с остро заточенными карандашами. Свизи видел, что великий изобретатель тоже волнуется, как будто собираясь прыгнуть в ледяную воду. Наверное, его опять захлестнула волна воспоминаний, породив такие нелегкие вопросы: где те, с кем он начинал свой творческий путь, его ученики, преемники его идей, его замыслов? Где последователи, не только понявшие, но и способные продолжать разработку того, что составляло цель его жизни? Отчего окружающие не поймут простой истины – только научный прогресс может остановить безумие мировых войн и предотвратить истребление человечества?

Так молодой журналист стал постепенно накапливать материал об удивительном творческом пути великого изобретателя. Но этим далеко не ограничилась странная дружба малоизвестного научного обозревателя и гениального творца новой техники.

Свизи прекрасно знал, как странно великий изобретатель относится к своим юбилеям. Дело в том, что, считая себя родившимся ровно в полночь на 11 июля 1956 года, хотя во всех документах день его рождения приходился на 10 июля, сам он себя категорически считал «человеком вне времени» и, естественно, без календарной даты появления на свет. Тем не менее, зная, что вопреки всяким официальным сведениям Тесла больше тяготеет к 11 июля, журналист именно в этот день заказал доставить чудный пражский торт и бутылку коллекционного французского шампанского. Когда посыльный занес в номер изобретателя пакеты, а Свизи водрузил их на стол, Тесла только сокрушенно покачал головой, но, когда журналист попытался вручить ученому еще и элегантный галстук с жемчужной булавкой, тот решительно воспротивился. После долгих уговоров Тесла, осуждающе покачивая головой, все же водрузил красивую муаровую коробочку на бамбуковую этажерку рядом с макетом Радио-Сити и, сердито ворча, пригласил репортера к столу. Заварив свой вкуснейший кофе по-венски, Тесла широко улыбнулся, и Свизи с облегчением понял, что, несмотря на все отговорки, он очень угодил изобретателю знаками своего внимания.

Воспользовавшись моментом, журналист попросил рассказать ученого, как в 1906 году, в день пятидесятилетия, после многочисленных испытаний он построил первую модель своей замечательной безлопастной турбины. Похоже, что слова Свизи доставили много приятных воспоминаний изобретателю, и после некоторого молчания, за время которого репортер успел расправиться с куском чудесного торта, запив его восхитительным шипучим напитком, он не спеша начал свой рассказ:

– Я уже не раз упоминал вам, Кеннет, как в детстве наряду с электричеством меня занимали загадки самых разных вращающихся механизмов. Одним из моих любимейших развлечений в то время была постройка всяческих плотин на горных ручьях, в изобилии текущих на моей родине. Однако в отличие от других ребят я строил не простые запруды, а настоящие гидротехнические сооружения с обводными каналами и обязательно с макетами водяных колес. Однажды я даже построил настоящую водяную мельницу, вот только жернова у нее почему-то не вращались. Возможно, именно тогда у меня и возникли первые проблески идеи безлопастной турбины, ведь, когда я строил свои модели водяных колес, у них не было лопастей, но тем не менее все они прекрасно вращались под напором воды. Тут надо учесть, что при получении энергии из любого вида жидкости она впускается на периферии, а уходит из центра; когда, наоборот, надо придать жидкости энергию, она входит в центре и вытесняется на периферии. В каждом случае она проходит через промежутки между дисками по спиральной траектории, при этом энергия, получаемая или придаваемая ей, производится исключительно за счет молекулярной активности. При использовании этого нового метода энергия тепла пара или взрывчатой смеси может быть высокоэкономично трансформирована…

Тут надо просто понимать, что хотя металл и не впитывает воду, однако какое-то количество воды все же пристает к нему. Капля воды может изменить форму, однако ее частицы остаются невредимыми. Эта тенденция всех жидкостей противостоять разделению называется вязкостью…

Трение обшивки замедляет продвижение корабля в море или самолета в воздухе, но это мнимое препятствие можно использовать таким образом, что вращение турбины будет усиливаться, а не замедляться под влиянием сцепления и вязкости среды…

Все, что я сделал, – это просто полностью отказался от идеи, что перед паром должна находиться сплошная преграда, и впервые применил на практике два свойства, которые, как известно любому физику, присущи всем жидкостям, но которые не применялись раньше, – это адгезия и вязкость.

Тут изобретатель порывисто поднялся из-за стола и направился во вторую комнату своего гостиничного номера, где располагалась небольшая кладовка. Что-то звонко упало и покатилось, потом раздался глухой удар и металлическое позвякивание и чертыханье. Вскоре в дверном проеме появился изобретатель с коробкой в руках, которую он водрузил на журнальный столик. Потирая на лбу шишку, Тесла торжественно провозгласил:

– Вот он, турбинный агрегат будущего! – Достав с помощью Свизи из коробки довольно тяжелый куб со стенками из толстого стекла, Тесла обмахнул с него пыль замшевой тряпочкой и, любуясь, отошел в сторону. – Ну что, проверим действие моего изобретения? – с улыбкой предложил он и, лукаво посматривая на удивленного репортера, подошел к декоративному камину и ловко снял мундштук с кожаной трубкой с кальяна – подарка какого-то восточного шаха, однажды посетившего лабораторию изобретателя. Прикрепив трубку кальяна к бронзовому патрубку модели, Тесла, смеясь, предложил журналисту:

– Смелее, Кеннет, дуйте!

Репортер надул щеки и, напрягаясь до красноты в глазах, дунул. Внутри турбинки Теслы что-то щелкнуло, и ее ротор, завывая, бешено завращался.

– Не так сильно, Кеннет, вы сломаете мне модель! – звонко хохотал изобретатель. – Ну а теперь, – дождавшись, когда движение прекратится, попросил Тесла, – дуньте совсем чуть-чуть.

Свизи с удовольствием исполнил просьбу, и, к его изумлению, ротор опять стремительно закрутился.

– Вот видите, какая приемистость у моей модели! Не зря я хотел ее использовать на торпедных катерах, самолетах и ракетах! – Тесла просто лучился удовольствием, как будто перед ним была не маленькая модель, а полноразмерная действующая установка и демонстрировал он ее не безвестному обозревателю, а военному министру.

– Моя первая рабочая модель, – продолжил свой рассказ изобретатель, – весила менее десяти фунтов, развивая при этом мощность до тридцати лошадиных сил. Позже я построил несколько моделей большего размера, развивавших мощность до двухсот лошадиных сил. Юлиус Чито, сын Колмана Чито, который долгое время был у меня бессменным ассистентом, помощником и механиком, построил несколько вариантов турбины, некоторые из которых были довольно необычны. Например, ротор одной из них, получившей название «турбоэлектростанция в котелке», состоял из множества очень тонких дисков из листового серебра, соосно установленных на середине стержня, заключенного в кожух со множеством отверстий.

Новый турбинный двигатель казался мне столь удачным, что я просто не видел границ для его применения. Особенно перспективно было бы отработать схему потребления бензина в качестве основного топлива, тогда он мог бы успешно приводить в движение любые автомобили и аэропланы. Он мог бы стать основой для создания целого нового класса грузовых, пассажирских и военных судов – электротурбоходов. Эти скользящие, скажем, на поплавках, лайнеры, развивая высочайшую скорость, всего за несколько дней пересекали бы Атлантику, оставив далеко позади себя призеров «Голубой ленты» (кубок «Голубая лента» – специальный приз, вручаемый судам за рекордное время пересечения атлантической дистанции между Америкой и Европой. – О. Ф.). Его можно было использовать для поездов, грузовиков, холодильников, гидравлической передачи, сельского хозяйства, ирригации и горной промышленности, причем вместо дорогостоящего бензина подошел бы мазут или даже пар.

Одно время я даже сильно увлекся разработкой всевозможных необычных автомобилей, которые вполне могли бы разорить Форда, поскольку были намного более экономичными, быстроходными и надежными. Очень важным обстоятельством было и то, что моя турбина была максимально технологично проста в промышленном производстве, поэтому ее себестоимость, несмотря на наличие дорогих жаропрочных металлов, не была выше традиционных выпускаемых моделей.

Тем не менее, несмотря на целый ряд очевидных и скрытых преимуществ, становилось понятно, что с производством турбины начинают возникать непредвиденные осложнения. Так, не было получено металла, который мог бы долгое время выдерживать такие большие скорости; к тому же изготовление турбины было достаточно дорогим, по крайней мере в единичных экземплярах на ранних стадиях ее создания. Требовалось больше времени, а коммерческие интересы, помноженные на инерцию мышления, требовали быстрого внедрения и немедленной прибыли.

С помощью сына моего близкого знакомого, ставшего конгрессменом, мне удалось добиться запроса о целесообразности использования турбинных агрегатов в военно-морских силах и о возможности спонсирования программных научно-исследовательских разработок по созданию турбины моей конструкции. К сожалению, ответ был совершенно обескураживающим:

«Мы постоянно получали предложения по финансовой поддержке создания Теслой турбины. Но, будем откровенны, турбина Пирсона использовалась долгое время, со всей промышленностью, созданной вокруг нее и ее поддерживающей. Если турбина Теслы не превосходит ее на порядок, то ее финансирование было бы равносильно выбрасыванию денег на ветер, так как существующую промышленность не так-то просто перестроить…»

Так первоначальные трудности переросли в существенные препятствия на пути продвижения этого инновационного агрегата. Чтобы не стоять на месте и воодушевленный зарождавшимся успехом своих маленьких «турбинных первенцев», я решил приступить к разработке большой двухконтурной паровой турбины, чтобы опробовать ее на одной из нью-йоркских теплоэлектростанций. Надо честно признать, что это был совершенно необдуманный поступок, поскольку тут я вторгался в вотчину, где работали инженеры Нью-йоркской компании Эдисона, и, как нетрудно было предвидеть, трудности начались сразу же. Сначала со всех концов посыпались жалобы, что я срываю рабочий график, приезжая на станцию элегантно одетым в пять часов вечера. Однако тут я совсем не собирался изменять своим главным привычкам и продолжал настаивать, чтобы сотрудники задержались на сверхурочное время, что, конечно же, не добавило популярности моим разработкам. К тому же все время не хватало средств для тщательного испытания турбины, даже по обычной программе, между тем местные инженерно-технические работники были совершенно не в состоянии все это понять и пачками писали петиции, что все мои исследования строятся на глубоко ошибочном фундаменте.

Но гораздо важнее было то, что возникла очень сложная ситуация практического характера. При чрезвычайно высоких скоростях, на которых работала турбина, средняя скорость вращения составляла 35 тысяч оборотов в минуту, центробежная сила была столь высокой, что она вытягивала металл во вращающиеся диски. Прошло много лет с тех пор, пока металлурги научились изготавливать требуемые металлы высшего качества.

Движение по спирали начиналось на периферии каждого диска, когда вода охватывала его все плотнее и плотнее, а по мере приближения к центральному отверстию спиральное действие все усиливалось. Таким образом, жидкость под давлением, например, пара могла попасть в закрытую камеру, где находился горизонтальный ряд дисков, и заставить их вращаться. Следуя естественной тенденции создавать водоворот, жидкость будет вращаться все быстрее и быстрее, по направлению к центру. Одновременно благодаря сцеплению она будет увлекать за собой соответствующий диск, и это вращение может быть использовано, например, для получения электричества; обратный ход превратит инструмент в насос, а присоединение его к индукционному мотору – в реактивный двигатель.

В силу сложившихся обстоятельств мне пришлось обратиться в известную машиностроительную компанию с заказом сразу на три турбины, но и здесь тут же возникли непредвиденные трудности со штатом инженеров и управляющих вплоть до членов правления. После неудачных испытаний мне предъявили отрицательное заключение инженеров, на что я вынужден был заявить, что они построили совсем не то, что им заказывали. На что тут же последовали возражения, что я отказался предоставить им необходимую информацию в достаточном количестве. В общем, вся эта история с моими новаторскими турбинными агрегатами закончилась ничем, окончательно меня разорив…

Правда, был тут один очень любопытный момент, связанный с моим давним проектом летательного аппарата вертикального взлета и посадки. Очень долго я не мог подобрать для него подходящий двигатель, и вот моя безлопастная турбина со впрыском горючих веществ предоставила именно такую возможность. Раскручивая лопасти геликоптера, мой газотурбинный агрегат смог бы в считанные мгновения поднять аппарат в воздух и придать ему немыслимую скорость в горизонтальном направлении…

* * *

Приближался семидесятипятилетний юбилей великого изобретателя, и скромный молодой научный обозреватель Кеннет Свизи просто разрывался между организованным им неформальным оргкомитетом и многочисленными редакциями газет и журналов, где он подрабатывал написанием небольших рецензий и заметок. Для репортера это было просто жизненно необходимо по причине очень скудных гонораров на своем основном месте работы – в редакции научно-просветительского издания «Популярная наука». Оргкомитет торжеств «Тесла-75» по чествованию выдающегося ученого под председательством самого Свизи включал также писателя и журналиста Джона Джейкоба О’Нила и научного обозревателя «Нью-Йорк Таймс» Уильяма Лоренса.

Для всех них имя великого изобретателя было окружено героическим ореолом бесстрашного исследователя самых жгучих тайн Мироздания. Конечно, как друг и биограф, Свизи более, чем кто-либо, мог оценить значение открытий Теслы с точки зрения истории науки, и его, как никого другого, огорчала недальновидность общества, так быстро забывшего своего «Прометея электричества».

И вот на семидесятипятилетие изобретателя в 1931 году оргкомитет «Тесла-75» разослал многим известным ученым и инженерам приглашения принять участие в торжествах с непременным условием предпослать хоть несколько приветственных слов самому изобретателю. И тут же на имя Теслы хлынул целый поток поздравительных телеграмм, писем и почетных наград. Среди авторов поздравлений были нобелевские лауреаты, президенты академий, ректоры университетов и множество выдающихся естествоиспытателей, которые с благодарностью и уважением отметили вдохновляющее влияние Теслы на их собственную карьеру и направление исследований.

Роберт Эндрюс Милликен, экспериментально доказавший существование неделимых «атомов электричества» – электронов – и с помощью тончайших и хитроумных опытов определивший их неделимый заряд, с восхищением вспоминал, как он двадцатипятилетним постдоком (нечто среднее между аспирантом и докторантом) пришел на одну из первых лекционных демонстраций Теслы во время его европейского турне:

«С того времени немалую часть своих исследований я проделал при помощи тех принципов, которые я постиг, анализируя природу явлений, лежащих в основе ваших замечательных показательных демонстраций, поэтому я посылаю вам не просто свои поздравления, но также мою благодарность и огромное уважение, которые бесконечно переполняют меня».

Артур Холли Комптон, открыватель известного «эффекта Комптона» и «Комптон-излучения», с восторгом заметил:

«По отношению к таким людям, как вы, которые узнают секреты природы из первых рук и которые показывают нам, как ее законы можно применять для решения наших повседневных задач, мы, более молодое поколение, находимся в неоплатном долгу…»

Величайший физик современности Альберт Эйнштейн, который, возможно, не в полной мере осознавал поразительную широту диапазона исследований Теслы, послал ему свои поздравления, отмечая его вкладу в разработку новых принципов применения высокочастотных токов:

«Я с радостью узнал о том, что вы празднуете свое 75-летие и что вы, как плодотворный пионер в области токов высокой частоты, достигли исключительного развития этой области техники. Поздравляю вас с великим успехом всей вашей работы».

Выдающийся британский кристаллофизик Уильям Генри Брэгг вспомнил блестящие демонстрации Теслы на его лекциях в Королевском обществе, когда он прибыл в Лондон сорок лет назад:

«Мне никогда не забыть влияние ваших экспериментов, которые сначала ослепляли и просто доставляли нам удовольствие своей красотой и интересом».

Все предыдущие президенты Института американских инженеров-электротехников вместе с современными ведущими учеными в области интенсивно развивающегося радиовещания отдавали всю дань уважения Тесле. Так, один из них писал:

«Те из нас, кто прошел через тревожный и пленительный период развития передачи энергии в виде переменного тока, не имеют и тени сомнения, что имя Теслы обрело такое же огромное значение в этой области, как и имя Фарадея в открытии явления, лежащего в основе всех работ по электричеству».

Один из основоположников ламповой радиоэлектроники Ли Де Форест написал о своем глубоком личном чувстве признательности Тесле как ученому и изобретателю:

«Никто так, как вы, никогда не воспламенял мое юношеское воображение, получавшее импульс благодаря изобретательским амбициям или служившее выдающимся примером удивительных достижений в той области, в которую мне также хотелось вступить… Я испытываю к вам огромную благодарность не только за физические достижения ваших исследований высоких частот, заложивших прочную основу огромной радиовещательной индустрии, в которой я работаю, но и за постоянное вдохновение, которое я черпал из ваших ранних работ».

Коллектив немецких радиофизиков прислал коллективное приветствие:

«Если бы кто-то прочел ваши работы в наше время, когда радио… достигло такого большого значения по всему миру, в особенности ваши патенты, ведь практически все они относятся к прошлому веку, то этот человек был бы поражен огромным количеством ваших предложений, иногда под другим именем, которые в дальнейшем были применены на практике…»

С помощью своего знакомого – известного научного редактора и издателя Хьюго Гернсбека – Свизи удалось издать красочную брошюру, включившую весь этот поток признательности. Начиналась она со слов самого Гернсбека:

«Если вы говорите о человеке, который действительно изобретал, иными словами, проектировал и воплощал технические открытия, не просто усовершенствуя изобретенное другими, то, без тени сомнения, Никола Тесла – это величайший в мире изобретатель не только нашего времени, но всей мировой истории человечества…»

Ниже блистал своим выразительным красноречием Свизи:

«Гений Теслы дал творческий импульс работам Рентгена и Дж. Дж. Томпсона, а также их последователей века электрона. Будучи выдающимся ученым, Тесла совершил прыжок в неизвестное. Он был первым заговорщиком, поднявшим интеллектуальное восстание против установленного порядка вещей».

Заблаговременно предупрежденные Свизи о юбилее и предстоящих чествованиях великого изобретателя, газеты и журналы по всему миру поместили заметки, статьи и пространные комментарии о жизни и творчестве славянского гения. Особенно постарался еженедельник «Таймс», посвятивший юбилейным торжествам отдельный спецвыпуск. В нем подборка статей начиналась с давней фотографии самого изобретателя, в комментарии к которой редакция извинялась за отсутствие свежих фото по причине того, что репортерам было совершенно невозможно поймать в кадр, да и просто найти постоянно ускользающий орлиный профиль высокого человека в неизменной безупречной фрачной паре. Как бы ни осаждали журналисты последнюю резиденцию изобретателя в отеле «Клинтон», им уже не удалось получить интервью у «Прометея электричества, сидящего под градом чудовищных разрядов или расхаживающего, подобно Мефистофелю, среди ослепительно сияющих и грохочущих каскадов искр…».

В конце концов, после долгой осады всех входов и выходов отеля, перед ними предстал совсем иной Тесла, изнуренный жизненными невзгодами, с болезненной худобой и заострившимися чертами лица, но все еще бодрый. Волосы его поседели, а нависающие брови оставались черными. Несмотря на показное радушие и безупречную вежливость, блеск его голубых глаз и некоторая визгливость голоса выдавали нервное напряжение изобретателя. Отстраненно ответив на десяток вопросов репортеров и умело обойдя наиболее скользкие темы, он учтиво откланялся и тут же растворился в глубине гостиничных коридоров.

Когда Свизи преподнес изобретателю памятную брошюру с приветствиями, спецвыпуск «Таймс» и альбом с десятками вырезок из самых различных американских и европейских газет, Тесла был не только удивлен, но и крайне растроган. Хотя он всегда говорил, что его не волнует похвала тех людей, которые противостояли ему всю его жизнь, юный обозреватель почувствовал, что в глубине души Тесле было чрезвычайно приятно проявленное к нему внимание и должная оценка его титанических трудов. Действительно, когда спустя некоторое время Свизи надо было получить эти многочисленные материалы для копирования по запросу Национального института Теслы, организованного югославским правительством в Белграде, ученый даже на краткий миг не хотел выпускать их из рук.

Немного отдохнув после треволнений юбилейных торжеств, изобретатель встретился с триумвиратом оргкомитета научных журналистов и рассказал о своих идеях, которые в данное время будоражили его ум. По словам Теслы, он работал над двумя поражающими воображение вещами:

– Во-первых, я создал новую концепцию эфирного Мироздания, которая вполне может опровергнуть теорию относительности Эйнштейна. Причем, можете мне поверить, все мои объяснения и уравнения гораздо менее сложные, особенно сравнительно с теорией гравитации Эйнштейна. И как только я разработаю серию подтверждающих мои мысли опытов, то тут же представлю их результаты вместе с новой физикой мирового эфира научной общественности.

Во-вторых, мне удалось разработать принципиально новый источник энергии, причем, когда я говорю «новый источник», я имею в виду то, что я обратился к такому источнику энергии, к которому еще не обращался ни один ученый. Концепция, сама идея, когда она впервые зародилась, просто поразила меня. Этот источник энергии также нуждается во всестороннем опытном исследовании, и когда оно будет закончено, то результаты прольют свет на многие загадочные явления космоса. В земных делах этот источник сразу же станет иметь определяющее промышленное значение, в особенности при создании нового и совершенно неограниченного… рынка стали.

Энергия будет поступать из этого совершенно нового и неожиданного источника постоянным ровным потоком невиданной мощности, пригодная для любых практических целей днем и ночью, в любое время года. Аппаратура для производства энергии, ее передачи и последующей утилизации будет идеально простой как по своим механическим, так и по электрическим характеристикам.

Разумеется, как и для всякого крупного инновационного проекта, предварительная стоимость исследований здесь может показаться высокой, но все это в будущем скомпенсирует возобновляемый и постоянно действующий характер системы подачи энергии. Причем хочу подчеркнуть, что у нее нет ничего общего с так называемой атомной энергией, такой энергии с точки зрения обычного понимания просто не существует. С моим током, подводимым под напряжением в пятнадцать миллионов вольт, самым высоким, какое только известно, я успешно расщеплял атомы, но при этом никакой энергии не выделялось… Пройдет всего несколько лет, и я смогу наглядно продемонстрировать всем желающим новый источник энергии, могущий изменить всю мировую экономику…

Изобретатель сделал паузу и, сверкая глазами из-под низких черных бровей на совершенно пораженную услышанным троицу журналистов, долго смаковал свой единственный личный источник энергии – стакан теплого молока. Закончив эту процедуру, вызвавшую у молодых людей приступ острого сострадания к старческой немощи, Тесла как ни в чем не бывало, с прежней энергичностью продолжил обзор своих достижений:

– Я также уже детально продумал план передачи энергии в больших количествах с одной планеты на другую, причем совершенно независимо от расстояния… Но моя мирная идея – создать потоки колебаний электрического эфира, связывающие миры и инопланетные разумы во Вселенной, – столкнулась со страшной действительностью роста милитаризма на нашей планете. И вот где-то в середине двадцатых годов из Европы хлынул шквал новостей о том, что изобретены страшное лучевое оружие, уничтожающее все на своем пути в радиусе десятков и даже сотен километров. Вслед за европейскими фиглярами, а я не могу по-иному назвать этих лиц, весьма далеких от истиной науки, и их американские последователи стали подавать заявки на патенты, описывающие некие фантастические устройства, излучающие волны, способные разрушать на расстоянии самолеты, дирижабли, корабли и машины. Некоторые прожектеры даже утверждали, что способны остановить передвижение войск противника, «погрузив технику и живую силу в силовую среду, как мух в мед».

Но все это были чужие глупые идеи, а вот когда одна из газет неожиданно поместила заметку моего бывшего ассистента, который гордо объявил, что «еще четверть века назад испытывал вместе с известным изобретателем Николой Теслой первые невидимые смертоносные лучи в Скалистых горах», я пришел в полное негодование. Мало того, что этот враль повторил несусветную глупость о способности пучностей стоячих волн останавливать на лету самолеты, но он еще и привел конфиденциальные данные об экспериментах с воздушными шарами, которые мы проводили в 1899 году. Трезво поразмыслив, я решил никак не комментировать эти глупейшие откровения своего бывшего сотрудника, но недобросовестные репортеры и мое презрительное молчание истолковали самым превратным образом. И вот с тех пор за мной тянется непрекращающийся шлейф слухов, что я в глубокой тайне изобрел мощный смертоносный луч, способный уничтожить все живое на Земле, но не объявляю об этом в ожидании наиболее выгодного покупателя этого секрета…

Конечно, как ученый, я не могу отрицать возможность наличия в природе явлений, которые могут быть, пусть и не совсем точно, названы «лучами смерти». Но это не имеет никакого отношения к фантастическим сообщениям об изобретении этих «смертоносных лучей» где-то в Европе, Азии или Америке. Сама идея наличия приборов, которые легко испускают излучение, поджигающее любые летательные аппараты, плавящее стальные корпуса танков и взрывающее пороховые погреба дредноутов, является полной профанацией научных исследований, как просто-напросто вздор, составляющий часть дипломатической игры.

Прелюдией к недавнему возобновлению смехотворного и лихорадочного ажиотажа вокруг «смертоносного луча Теслы» послужило сделанное несколькими годами ранее мое сообщение об открытиях, связанных с новым видом производства электроэнергии, который в случае применения превратит самые большие турбогенераторы на электростанциях в карликов. Я говорил об этом в своих нескольких интервью в прессе, справедливо утверждая, что работаю над новым генератором для выработки излучения всех видов, причем с наибольшей силой. Именно подобные заявления и были превратно поняты вашими коллегами, – палец изобретателя, затянутый в жемчужный шелк перчатки, осуждающе устремился в сторону группы журналистов, что-то старательно черкающих в своих блокнотах. – Если бы мы могли выстрелить концентрированным лучом, состоящим из потока крошечных электрических зарядов с электрической вибрацией очень большой частоты, скажем, миллион колебаний с секунду, и потом перехватить этот луч, после того как он отразился от обшивки подводной лодки, например, а потом заставить этот отраженный луч осветить флуоресцентный экран (подобно методу рентгеновского излучения) на том же или другом корабле, тогда наша проблема обнаружения скрытой подводной лодки будет разрешена…

У этого электрического луча неизбежно будет очень маленькая длина волны, и здесь, именно в этой области скрыта самая сложная задача – суметь создать достаточно малую длину волны и большое количество энергии… Исследуемый луч можно будет заставить периодически вспыхивать, таким образом будет возможно выбрасывать очень грозный луч пульсирующей электрической энергии…

В этом мире не существует ни одного объекта, наделенного жизнью, начиная с человека, покоряющего стихии, и заканчивая самыми крохотными существами, которые бы не испытывали взаимного влияния. В то же время все живые организмы и объекты инертной материи подвержены воздействию стимулов извне… Ничто не может разорвать эти связи, поскольку не существует изолированных жизненных феноменов. Какое бы самое незначительное действие ни осуществлялось, оно, непременно нарушает космическое равновесие, и в итоге Вселенная приходит в движение. Один и тот же закон управляет и мертвой материей, и живым сознанием. Только тогда мы сможем ощутить величие природы, когда поймем, что в соответствии с законом сохранения энергии все силы где бы то ни было находятся в совершенном равновесии и одно лишь движение мысли может сдвинуть всю Вселенную, – философски закончил свою речь великий изобретатель.

* * *

Многие эксперты впоследствии уверяли, что все подобные заявления великого изобретателя заслуживают самого серьезного внимания, несмотря на то, что во многом являлись декларативными, не сопровождаясь экспериментальными подтверждениями и не содержа в себе технических деталей.

Как по моральным и экономическим, так и по всем практическим и теоретическим соображениям Тесла был противником любых войн. Но, как и большинство ученых, изредка он позволял эмоциям возобладать над своими мыслями, находя исключения и допуская ситуации, оправдывающие локальные военные конфликты. Здесь, как ему казалось, он открыл старый как мир ход в политической игре сверхдержав, который он назвал «стратегией перманентного сдерживания». По идее Теслы, для того чтобы на Земле воцарился вечный мир, необходимо изобрести настолько мощное средство разрушения, что ни одно правительство не рискнет его использовать. В то же время он страстно желал направить свой гений на разработку средств защиты в виде некоего «силового щита», накрывающего целые страны и континенты. Все это должно было сделать любой военный конфликт не только невозможным, но и бессмысленным.

Примером такой позиции может служить заявление изобретателя, которое он подготовил в двадцатых годах, но так и не опубликовал. В нем говорится:

«В настоящее время множество талантливейших умов пытаются придумать что-нибудь, чтобы не допустить повторения ужасного конфликта, закончившегося лишь теоретически, продолжительность и основные результаты которого я точно предсказал в своей статье в газете „Сан“ от 20 декабря 1914 года. Лига [наций] не способна помочь в этом, но, напротив, по мнению ряда компетентных людей, может дать совершенно обратные результаты. Особенно печально, что при выработке условий мира принята репрессивная политика, поскольку через несколько лет народы смогут воевать без армий, кораблей и пушек, сражаясь оружием гораздо более ужасным, ибо его разрушительной мощи и диапазону действия практически нет предела. Враг будет в состоянии уничтожить любой город, как бы далеко тот ни находился от него, и никакая сила на Земле не сможет помешать ему сделать это. Если мы хотим предотвратить надвигающуюся катастрофу и не допустить превращения земного шара в ад, то должны ускорить разработку летательных аппаратов и беспроводной передачи энергии, не теряя ни мгновения и прикладывая к тому все возможности и средства нации».

Средством предотвращения войны Тесла считал свое новое изобретение с характеристиками «луча смерти», сделанное через несколько лет после написания этих слов. По его мнению, любая страна, даже самая маленькая, могла использовать его в качестве защитной завесы при вторжении извне. Впоследствии, в самом преддверии Второй мировой войны, изобретатель, казалось, понял свою ошибку: ведь то, что он мог предложить как оборонительное оружие, ничто не могло помешать милитаристам применить и в качестве средства первого удара.

* * *

Вернувшись в свою съемную каморку на Брайтон-Бич, молодой литератор долго расшифровывал и разбирал свои записи. Наконец он перенес в свой редакционный блокнот следующее:

«В 1845 году в Лондоне Майкл Фарадей описал свою теорию взаимосвязи между светом и электромагнитными силовыми линиями, а в 1862 году Джеймс Клерк Максвелл опубликовал анализ работы Фарадея, где математически обосновал теорию о том, что световые волны имеют электромагнитную природу и что такие волны могут быть как короче, так и длиннее известных волн видимого света. Ученым был брошен вызов доказать существование подобных волн.

В немецком городе Бонне профессор Генрих Герц с 1886-го по 1888 годы занимался исследованием более длинных волн, чем световые и тепловые. Он посылал их с помощью искрового разряда индукционной катушки и улавливал из пространства с небольших расстояний в виде крошечной искры, которая проскакивала в проволочном кольце. В это же время в Англии сэр Оливер Лодж искал способы измерения коротких электрических волн в проводных линиях.

Таково было положение в научном мире, когда в 1889 году Тесла начал свою работу. План беспроводного сообщения, который он представил в 1892-м и в 1893 годах, как мы еще увидим, показывает, что своей замечательной концепцией и огромными для своего времени знаниями он намного опередил своих современников.

Когда осенью 1889 года Тесла оставил завод Вестингауза, то сразу же приступил к следующей фазе развития системы переменного тока – он занялся разработкой нового способа распределения энергии посредством высокочастотных переменных токов, которые по своему значению должны были превзойти его многофазную систему, и за два последовавших года изучил принципы, на которых возможно беспроводное распространение энергии. Действие этих принципов он показал с помощью мощных катушек в своей лаборатории. Передача информации, названная позднее «беспроводной связью», явилась лишь одним из аспектов более широкого проекта.

В 1892 году Тесла описал первую электронную лампу, задуманную как детектор в радиосистеме, и показал ее особенности в своих лекциях в Лондоне и Париже в феврале и марте того же года. (Однако эта лампа была разработана еще в 1890 году.) В феврале и марте следующего, 1893 года в лекциях в Институте Франклина в Филадельфии и на собрании Национальной ассоциации электрического освещения в Сент-Луисе он описал свою систему радиопередачи и детально раскрыл ее принципы.

Электронная лампа Теслы, изобретенная им в 1890 году, явилась прообразом детекторных и усилительных ламп, которые используются сегодня. Демонстрация этой лампы стала событием, занесенным в архивы четырех научных обществ, которым он показывал ее в феврале-марте 1892 года, – это Институт инженеров-электриков и Королевское общество в Лондоне, Общество физиков Франции и Международное общество инженеров-электриков в Париже…».

Юбилейная статья заканчивалась пророческими словами изобретателя о том, что недалек тот день, когда планета, давшая человеку жизнь, задрожит при звуке его голоса: он обуздает неистощимую энергию микрокосма, выстроит атомы в заранее предопределенном порядке, вырвет могучий океан из ложа и перенесет его в воздух, чтобы создавать реки и озера по мановению руки, двигаясь от великих дел к величайшим, пока его разум и сила не достигнут небесных сфер.

«Развитие человека зависит прежде всего от изобретений и открытий, – размышлял Тесла. – Это важнейший продукт его творческого духа. Высшая цель человека – покорение материального мира и овладение силами природы, чтобы поставить их на службу человечеству. <…>

Ближайшее будущее, я в этом уверен, станет свидетелем революционного переворота в производстве, превращении и передаче энергии, в области транспорта, освещения, изготовления химических компонентов, телеграфа, телефона и других областях промышленности и искусства.

По моему мнению, эти успехи должны будут последовать в силу всеобщего принятия токов высокого напряжения и высокой частоты и новых регенеративных процессов охлаждения при очень низких температурах.

Прогресс человечества неотъемлемо связан с изобретением. Это важнейший продукт его творческой мысли. Его конечной целью является полное покорение материального мира разумом, использование сил природы на благо человека. Это сложная задача изобретателя, которого часто не понимают и недооценивают. Но все эти неприятности он с лихвой компенсирует удовольствием от осознания своей власти и принадлежности к тому привилегированному слою, без которого человечество давно бы уже пало в бесплодной борьбе с безжалостной стихией. Что касается меня, то я уже в полной мере испытал это величайшее наслаждение, так что в течение многих лет моя жизнь была полна нескончаемого восторга…»

Подведение итогов

Казалось, что ум Теслы постоянно испытывал на себе взрывное давление, из него все время рвалась наружу лавина идей, а он как будто не мог поспеть за потоком собственных мыслей. У него никогда не было достаточных возможностей, чтобы угнаться своими достижениями за собственными проектами. Даже если бы у него была целая армия хорошо обученных ассистентов, этого все равно было бы недостаточно.

Дж. О’Нил. «Гений, бьющий через край»

Практический успех идеи, независимо от своего неотъемлемого достоинства, зависит от отношения современников. При своевременной поддержке идея быстро принимается, а в противном случае она уходит в забвенье, подобно ростку, пробившемуся из земли к теплу и солнечному свету, а попавшему под каблук на морозе…

Я вел уединенный образ жизни – постоянной сосредоточенной мысли и медитации, поэтому совершенно естественно, что я накопил огромное количество идей. Вопрос лишь в том, позволит ли мое физическое состояние разработать их и передать человечеству…

Н. Тесла. Лекции

Отшумел пышный юбилей, и повседневные волны финансового кризиса все чаще стали захлестывать утлый жизненный корабль великого изобретателя. Он вынужден был сменить свою постоянную резиденцию в фешенебельной «Уолдорф-Астории» на менее дорогой отель «Нью-Йоркер», где и поселился в непритязательном двухкомнатном номере на тридцать третьем этаже. Здесь Тесла и встретил свое последнее десятилетие бренного существования, отказавшись от всех маленьких радостей жизни, которые стали ему не по средствам – кофе, виски, кровавых бифштексов и даже вечерних партий в любимый бильярд.

Изобретения гениального творца. Рисунок из газеты «Таймс»

Тем не менее гордый и несломленный изобретатель категорически и оскорбительным образом отказывался от любых вспомоществований, исходящих от частных лиц, благотворительных фондов или промышленных компаний, даже если инициаторами выступали глубоко уважаемые им люди. В середине тридцатых годов попытку вручить Тесле крупный мемориальный грант от общественного фонда поддержки изобретательской деятельности предпринял вечный оппонент изобретателя, видный электрофизик Майкл Пупин. Разгорелся нешуточный скандал, в ходе которого Тесла написал несколько разгневанных писем, в которых просил третьих лиц «настоятельно уведомить профессора Пупина, что любая попытка денежной помощи моей особе будет безусловно рассматриваться как тяжкое моральное оскорбление, как признак того, что в своей старческой немощи я уже не способен проявить творческую изобретательскую активность». С большим трудом этот скандал удалось притушить и даже уговорить строптивого ученого получать пожизненную почетную пенсию от правительства Югославии в размере 600 долларов в месяц. Собственно говоря, эта пенсия и роялти от многочисленных публикаций и составляли весь доход некогда столь обеспеченного изобретателя.

А ведь на грани веков, в зените его мировой славы, знакомства с ним искали не только финансисты и промышленники, но и многие из культурной элиты Америки и Европы! Близким другом ученого был Сэмюэл Клеменс, более известный как выдающийся американский писатель Марк Твен, много раз изобретатель беседовал с Редьярдом Киплингом, вернувшимся из Индии, переписывался с Гербертом Уэллсом и Артуром Конан Дойлом. В те годы Тесла сам часто бывал в роли гостеприимного хозяина, и на обеды, устраиваемые им в «Уолдорф-Астории», стремились попасть все знаменитости того времени. Обычно эти встречи заканчивались в лаборатории, куда Тесла возил гостей демонстрировать свои последние достижения и где они сами принимали участие во многих удивительных опытах.

С тех пор как в середине двадцатых годов ближайшим и преданным другом Теслы стал Кеннет Свизи, он очень много сделал для популяризации трудов ученого. Однако творческое наследие великого изобретателя было столь обширно, что охватить его одному исследователю-библиографу было крайне трудно. Вот тут на помощь Свизи и пришел научный обозреватель Джон О’Нил. Надо сказать, что многие темы исследований Теслы не устраивали Свизи и по своей направленности. Так, он крайне отрицательно относился к различным вариациям на тему «лучей смерти», фундаментальным концепциям мирового электрического эфира и тем более паранормальным и эзотерическим построениям великого изобретателя. О’Нил являл здесь полную противоположность своему собрату по цеху научной журналистики. Он, наоборот, самозабвенно увлекался всяческими медиумами, опытами месмеризма, эзотерическими обществами, и особенно его всегда интересовали опыты Теслы по «глобальному резонансу стоячих волн в эфирной оболочке Земли». Воспользовавшись паузой в отношениях между Теслой и Свизи, вызванной накопившейся редакционной работой, О’Нил выговорил себе право «переключить творческие контакты» и тут же явился на беседу с изобретателем. Вначале он несколько насторожил Теслу своей напористостью и неприкрытым интересом к самым неоднозначным моментам истории достижений изобретателя, но уже скоро между ними возникло полное взаимопонимание, возможно, даже более полное в научном плане, чем с более традиционно мыслящим Свизи. Эта глубокая дружба длилась до самой кончины «гения изобретений», на которую О’Нил ответил изданием первой биографии великого изобретателя.

Итак, вернемся в середину тридцатых годов прошлого столетия и попытаемся узнать, насколько же глубоко удалось проникнуть настырному репортеру в тайны достижений одного из самых загадочных изобретателей XX века.

С первого же момента О’Нил обезоружил Теслу своим проектом «написать книгу о самых необычных, экстраординарных обстоятельствах открытий и возможных выводах из них, могущих изменить всю судьбу человечества».

Долго длилось молчание великого изобретателя, в задумчивости кормившего белоснежную голубку у себя на подоконнике широкого окна, из которого открывался чудесный вид на покрытый весенним туманом Манхеттен. О’Нил даже подумал, что Тесла забыл о его существовании, но вот ученый резко вскинул голову и ликующим тоном, внимательно глядя прямо в глаза репортера из-под кустистых черных бровей, произнес: