Помоги проекту - поделись книгой:
– А почему бы, Джон, нам и не сделать этого, мне кажется, время пришло!
В эту минуту журналист с дрожью в сердце понял, что нашел своего автора, а тот – еще одного своего преданного почитателя и биографа.
– Ну и с чего же мы начнем, мой молодой друг? – прохаживаясь и склонив слегка голову набок, как будто прислушиваясь к чему-то неведомому окружающим, проговорил Тесла.
– Давайте, мистер Тесла, начнем с «плазмоидов Теслы», – улыбаясь, предложил репортер.
– «Плазмоиды Теслы»! Неужели это название прижилось? – взволнованно пробормотал ученый и уже громким уверенным тоном произнес: – Ну что же, давайте побеседуем об искусственном «круглом электричестве»!
Изобретатель подошел к стопке рукописей на углу его громадного письменного стола и после недолгих поисков достал толстую лабораторную тетрадь в коленкоровом переплете. Полистав ее, он нашел нужную страницу и, торжественно подняв палец, прочитал:
«Дневник полевых экспериментальных работ на исследовательской станции Колорадо-Спрингс. 3 января 1898 года. После исследования процесса получения лабораторных фотографий с очень большой выдержкой при недостаточном ночном освещении проводились наблюдения за образованием искровых молниеподобных разрядов и „шаровых молний“».
– Тут, мой юный друг, я подобрал в свое время несколько заметок о «круглом электричестве», – изобретатель со скрипом сложил свое длинное тело в кожаное кресло за письменным столом и, скрестив ноги циркулем, стал разбирать заметки, вклеенные на разлинованных листках между страницами лабораторной тетради:
«Круглое электричество или шаровая молния – это загадочное природное явление, которое с древнейших времен будоражило воображение философов, метафизиков и естествоиспытателей, ставя их в тупик при попытках понять и объяснить суть этого странного феномена. Шаровые молнии запечатлены на этрусских памятниках, в работах Аристотеля и Лукреция, в трудах многих ученых средневековья. Страх и любопытство пробуждались в наших далеких предках, встречавшихся с электричеством и магнетизмом, каждый раз скрывавшимися под новой, еще более таинственной маской. Но маска круглой молнии явно скрывала под собой что-то совершенно необычное. В это время главным достижением было то, что „круглая светящаяся бомба, плывущая на волнах зефира“, была однозначно сопоставлена именно с электрическим явлением, хотя история даже не зафиксировала момента, когда это произошло. Историки науки неуверенно указывают первое столетие нашей эры, когда данный объект пассивного, но пристального созерцания стал именоваться „круглой молнией“.
В начале XIX столетия знаменитый французский физик, астроном, математик, естествоиспытатель, а также дипломат Доминик Франсуа Араго, сменивший в жизни своей множество постов, начиная с директора обсерватории и кончая членом временного французского послереволюционного правительства 1848 года, написал очень интересную книгу. Его научный труд под необычным названием, напоминающим морское проклятие, – „Гром и молния“ – содержит уникальные сведения о природных электрических явлениях в виде громов и молний. Книга содержит несметное количество фактов, относящихся к сотням разновидностей молний и громов, сведения о которых ученый получил, обратившись с призывом присылать ему рассказы о всех проявлениях природной стихии. Вот и одно из множества писем содержало очень точное и лаконичное наблюдение отставного артиллерийского полковника: „Месье Араго, я видел взрыв молнии в виде шара. Его исчезновение сопровождалось шумом, подобным выстрелу из 36-фунтового орудия, слышимого на расстоянии 25 лье при попутном ветре“.
При систематизации молний Франсуа Араго впервые выделил шаровую молнию, до сих пор еще не понятую учеными, в качестве самостоятельного явления. Вот один из первых „портретов“ шаровой молнии, при описании которой, по выражению известного французского астронома Камилла Фламмариона, „мы вступаем в мир чудес, более удивительных, чем те, о которых рассказывается в арабских сказках, более запутанных, чем Критский лабиринт, – мир громадный и фантастический“. И действительно, первые описания шаровой молнии очень любопытны и при этом не всегда сходятся с описаниями более поздних исследователей.
Так, во время грозы в апреле 1718 года в Куэньоне близ Бреста были замечены три огненных шара, диаметр каждого из которых был более одного метра. В марте 1720 года огненный шар упал во время грозы на землю в небольшом французском городке, отскочив, он разрушил каменную стену, а по пути поразил местного цирюльника, начисто спалив у него бороду, которая так и не выросла. Брадобрей после этого еще долго мучился сильными мигренями, а его голова чудовищно распухла. В 1772 году лондонские прихожане с ужасом наблюдали явление в своей церкви окруженного черным дымом огненного шара величиной с человеческую голову, который подлетел к алтарю и разорвался с грохотом артиллерийской гранаты, распространяя вокруг дьявольский запах серы. В 1752 году отважный исследователь атмосферного электричества русский академик Г. В. Рихман был насмерть поражен в голову шаровой молнией, сорвавшейся из незаземленного громоотвода во время грозы. 13 июля 1798 года корабль ост-индской компании „Добрая надежда“ сильно пострадал от шаровой молнии, при взрыве один матрос был убит, другой ранен, на палубе произведены серьезные разрушения».
– У меня тоже подготовлены материалы про шалости этого порождения Юпитера, – улыбнулся О’Нил, – и касаются они многих фактов «похищения» шаровой молнией драгоценностей и золота. Вот, посмотрите сами, – и репортер открыл одну из толстых записных книжек, разложенных перед ним на журнальном столике:
«В апреле 1761 года, когда над столицей Австро-Венгерской империи бушевали необычно сильные весенние грозы, в одном из венских кафедральных соборов после особенно сильного грозового разряда возник полуметровый светящийся шар, переливающийся яркими красно-желтыми оттенками. Он медленно облетел роскошный алтарь, жужжа, ободрал позолоту карниза алтарных колонн и с треском отложил ее на серебряной чаше, после чего исчез с чмокающим звуком. А в июне 1852 года в предместье Парижа после сильной грозы шаровая молния проникла по каминной трубе в один из ремонтируемых покоев Версаля, подкатилась к разложенным рулонам сусального золота и поглотила ближайший. После этого она поменяла свой цвет и, громко гудя, как улей растревоженных пчел, стала кружить по дворцовым залам, пока не нашла вход в следующий камин, в трубе которого и взорвалась с оглушительным грохотом. А в Неаполе сильная гроза застала костюмированный бал на открытом воздухе. После одного из разрядов в десяток пушечных выстрелов показался красный огненный шар с голову быка, который пролетел вблизи группы людей, у которых тут же исчезли с рук драгоценные кольца и браслеты».
– Просто удивительно, вы молодец, Джон! – Изобретатель нервно ходил вдоль окон, задернутых тяжелыми бархатными шторами (после опытов с миллионновольтными разрядами солнечный свет слепил его и вызывал судороги лицевых мышц). – Как я только мог пройти мимо таких замечательных фактов! А ведь у меня была исключительная возможность не только проверить их, но и поставить столько новых опытов! Ну да ладно, разве я упустил только эту возможность… А взаимодействие этих локализованных волн электрического эфира с живой материей? Вот послушайте:
«Молния походила на переливающийся шар огненной ртути, размером с голову ребенка. Она подкатилась к ногам стряпчего, сидящего в своей нотариальной конторе, и стала кружить вокруг его табурета, громко потрескивая и как бы желая поиграть с ним, – тот в страшном испуге отодвинул тихонько ноги, тогда молния поднялась на уровень его лица. Стряпчий, как мог осторожно, отвел голову назад, встал и стал отодвигаться от шара. Тут шар, рассыпая искры, ринулся к остолбеневшему клерку, но пролетел мимо и втянулся в решетку вентиляционного отверстия. Вскоре раздался сильный взрыв, и полетели черепицы крыши…
Осенью 1845 года после череды очень сильных гроз, сопровождаемых крупным градом, во французском городе Лионе в лаборатории местного аптекаря Месье появился огненный шар, переливающийся желто-оранжевыми полосами. Он, по-видимому, образовался за счет нескольких линейных молний, с мгновенными промежутками ударивших под окном аптеки и даже выбивших несколько стекол из массивных свинцовых рам. Первым желанием фармацевта было немедленно раздавить „эту мерзость“ и загасить. Однако недавно Месье ездил за новыми лекарственными препаратами в Париж, где в Политехническом музее присутствовал на опытах по „электризации“, „гальванизации“ и „нейтрализации“, и с тех пор был наполнен глубоким уважением к таинственным явлениям электричества. Помнил аптекарь и слова лектора о загадочных „летающих электрических шарах, взрывающихся с силой пороховых ядер“, поэтому он замер и со страхом стал наблюдать, как клубок огня медленно приближается к деревянной клетке с белыми мышами, на которых проверялось действие некоторых лекарств. Шар меж тем просочился сквозь прутья клетки и, когда одна из обезумевших от ужаса мышей, высоко подпрыгнув, коснулась его поверхности, разорвался, разметав обугленные тушки животных и лабораторную посуду».
Тесла шумно перевел дыхание, задыхаясь от быстрого чтения, и некоторое время внимательно рассматривал корешки книг на большом стеллаже, нависшем над письменным столом.
– Вот, нашел! – И изобретатель раскрыл красивый синий томик с золоченым обрезом. – Большое число примеров «деятельности» шаровой молнии описывает в своей книге «Атмосфера» знаменитый французский астроном и научный популяризатор Камиль Фламмарион. Кстати, Джон, он был вашим коллегой и написал свои неподражаемые труды «Множество обитаемых миров» и «Популярная астрономия», будучи научным редактором таких журналов, как «Cosmos», «Siècle», «Magasin pittoresque», «L’Astronomie». Однако он, по-видимому, смешивает иногда шаровую молнию и падение метеоритов, полагая, что в «круглом электричестве» обязательно должно присутствовать некое «весомое вещество»:
«10 августа 1880 года в Невере шаровая молния попала в каминную трубу, в которой впоследствии нашли черный камень величиной с кулак, очень легкий и ноздреватый, похожий на губку.
А 25 августа 1880 года во время очень сильной грозы в Париже наблюдатели видели, как из тучи выскочило очень блестящее продолговатое тело около 35–40 сантиметров в длину и 25 сантиметров в ширину с концами, вытянутыми в виде коротких конусов. Это тело было видимо лишь несколько секунд, а затем оно вновь скрылось за тучами, оставив вместо себя небольшое количество какого-то вещества, которое упало на землю вертикально, как бы подчиняясь законам тяготения. При падении от него отделялись искры или, скорее, красноватые шарики, без блеска, а сзади за ними тянулся блестящий хвост, который, подобно дыму, у самого падающего вещества стоял прямым, вертикальным столбом, и чем выше, тем более становился волнистым. Падая, вещество рассыпалось, понемногу гасло и затем скрылось за домами».
Тесла захлопнул книгу и задумчиво произнес:
– Судя по всему, Фламмарион был так сильно убежден в существовании «вещественной материи молниевых феноменов», поскольку сам неоднократно, исследуя следы ударов молний, находил загадочные остатки «странных черных гранул, рассыпавшихся в мельчайшую пыль при малейшем прикосновении», а иногда даже успевал подобрать «раскаленные фрагменты угольного вещества, занесенные молниевой энергией».
И в современных описаниях иной раз путают шаровую молнию с другими, в достаточной мере загадочными атмосферными или оптическими явлениями. Поэтому лично для меня при подготовке экспериментальной базы было очень важно не только уверенно распознать шаровую молнию, но и зафиксировать все особенности этого быстротечного явления, по возможности определив ее температуру и эффективную энергию. Для предварительных оценок я воспользовался рядом описаний силового воздействия круглого электричества. Так, однажды сразу несколько свидетелей наблюдали, как багровый шар с желтыми прожилками, размером с футбольный мяч, шипя и с треском роняя искры, медленно сползал по телеграфному столбу. Добравшись до середины столба, шар остановился, его шипение резко усилилось, и тут же прогремел взрыв, переломивший столб пополам, как спичку.
С другой стороны, есть очень любопытные наблюдения взаимодействия плазмоидов с водной средой. Почти во всех этих случаях происходило бурное выделение энергии. Так, раз круглое электричество попало в кадку, полную дождевой воды, которая тут же вскипела. В другой раз шар электричества сорвался в колодец, из которого после глухого взрыва ударил столб перегретого пара! В третий раз полуметровая шаровая молния окунулась в обширную промоину, заполненную водой от только что прошедшей грозы. Тут же раздалось сильное бульканье и шипение, все вокруг покрыли клубы горячего пара, а когда он рассеялся, стало видно, что на месте промоины осталась только корка потрескавшейся от высокой температуры грязи.
Все это и позволило мне составить предварительную феноменологию данного загадочного явления. Прежде всего, форма природного плазмоида близка к сфере, при этом она может всячески изгибаться и вытягиваться, особенно при встрече с препятствиями, иногда это электрическое образование может даже протекать через щели и втягиваться в узкие отверстия из диэлектрика. Чаще всего размеры круглого электричества близки к мячу для регби, но могут изменяться в пределах от теннисного мяча до метрового шара. Цвет шаровой молнии, скорее всего, воспринимается субъективно, в зависимости от сопутствующих условий, например, темной ночью он может быть ослепительно белым, а под прямыми лучами солнца переходит в оранжево-красные тона. Изредка наблюдатели говорили о голубых, синих, зеленых и фиолетовых оттенках, а также о смешанной радужной окраске с переливающимися полосами. Время жизни этого странного природного образования определить затруднительно, поскольку обычно наблюдается уже «зрелая» сущность, приплывшая или прилетевшая с места своего рождения, тем не менее, скорее всего, период существования этого феномена продолжается несколько минут.
После составления научного портрета этого уникального электрического явления я перешел к оценке его энергонасыщенности. Для этого я воспользовался показаниями свидетелей, видевших разрушения, причиненные этим «скрученным в пружину» молниевым зарядом, а также описывающих испарение им различных водных объемов. Так, однажды молния попала в двадцатилитровую бочку с ледяной водой, нагрев ее до кипения и испарив несколько литров. Если принять массу молнии, плавно парящей в воздухе, за несколько граммов, то мы получим, что температура ее плазмы близка к короне Солнца и составляет миллионы градусов! Между тем все очевидцы, близко соприкоснувшиеся с круглым электричеством и даже получившие от него тяжелые ожоги, в один голос свидетельствуют, что не ощущали не малейшего жара или даже просто тепла. Некоторые даже утверждают, что от шаровой молнии шла какая-то непонятная знобящая прохлада.
Значимость исследования шаровой молнии велика, поскольку связана с решением проблемы создания удерживаемой плазмы. Суть наиболее широко распространенного экспериментального процесса ядерной реакции заключается в том, что изотопы газообразного водорода ускоряются и перегреваются, пока ядра водорода не начнут объединяться, образуя ядра атомов гелия, при этом выделяется огромнейшее количество энергии. В процессе сообщения водороду огромных количеств кинетической и тепловой энергии водород переходит в состояние вещества, называемого плазмой, однако не до конца понимаемого наукой. На предпоследней стадии процесса, до того как начнут сливаться ядра, возникает постоянная проблема – создать некое соединение плазмы и ограничить его чем-то подобным невидимой электромагнитной «бутылке».
Таким образом, например, я мог получать искусственные огненные шары, внезапно производя вынужденные колебания, более быстрые и независимые от вторичной обмотки. Это явление сместило точку максимума электрического давления ниже повышенной пропускной способности станции, и огненный шар тогда мог прыгать на большие расстояния. Однако, что довольно странно, современные плазменные физики в своих прекрасно оборудованных лабораториях так и не смогли получить плазмоиды, даже отдаленно приближающиеся стабильностью к моим огненным шарам.
Техническое объяснение получения искусственного круглого электричества можно представить таким образом: в высокорезонансной вторичной обмотке моего трансформатора, содержащейся в усиливающем передатчике, вся энергия аккумулировалась в возбужденном контуре, не требуя четвертичного периода для трансформации статической энергии в кинетическую, и могла расходоваться за меньшее время при сотнях тысяч лошадиных сил.
Поскольку самым сильным сцеплением элементов по сравнению с другими геометрическими пространственными фигурами обладает сфера, я считал, что шаровые молнии предполагают наилучший потенциал для содержания нестабильной массы. Одна из первых странных круглых молний, возникшая при разряде на моем резонансном трансформаторе, имела вид сияющей многоцветной сферы, примерно полдюйма в диаметре или размером с виноградину, напоминая луковицу своими слоями частиц переменного заряда, положительного и отрицательного. Вскоре мы убедились, что она может прыгать сквозь здания, падать в воду и приводить ее в кипение, а иногда она рассыпалась на целую гирлянду бусинок. Много позже в лаборатории Ворденклиф мне удалось при помощи моего высокочастотного резонансного излучателя наконец-то получить молнию размером с крупную виноградину, которая, похоже, была самой настоящей шаровой молнией.
Внутренняя энергия молниевых плазмоидов в соответствии с элементарными соображениями, основанными на причиняемых ими разрушениях, оказывается не столь уж колоссальной. Если температура сердцевины шаровой молнии просто поражает своим «солнечным» значением, то энергия скорее удивляет своей незначительностью. Вспомним многочисленные факты разрушения каминных труб и перелома электрических столбов. Вполне очевидно, что здесь вполне хватило бы данного объема, просто заполненного порохом. Именно такой характер разрушений мы и встречаем в показаниях большинства свидетелей взрывов плазмоидов.
Но вот плотность энергии – величина энергии, приходящаяся на единицу массы шара, – у молнии в сотни раз больше, чем у всех известных взрывчатых веществ. Например, самые мощные из спроектированных мною аккумуляторов в сотни раз менее емки, чем эти плазменные шары. Одно время я посвящал очень много усилий созданию гибридной аккумулирующей системы, состоящей из плазменного аккумулятора и подпитывающего его резонансного излучателя, наподобие того, который приводил в ужас обитателей Колорадо-Спрингс. Поставив изобретенную мною систему на стандартный автомобиль Форда, я почти месяц ездил без заправки! Как бы мог преобразиться городской транспорт, имей электромобили в качестве силовых аккумуляторов мое устройство, отдаленно напоминающее по аккумулирующим свойствам шаровую молнию! Ведь основное препятствие, из-за которого жители больших городов и по сей день не могут освободиться от шумных и вредных для здоровья аппаратов – автомобилей с бензиновыми двигателями, – это отсутствие достаточно емких электрических аккумуляторов, ограничивающее скорость и пробег электромобиля без подзарядки.
Еще более перспективны такие устройства для самолетов, ведь, имея даже небольшой по массе запас такого «плазменного топлива», авиалайнеры могли бы преодолевать десятки тысяч километров без дозаправки. Был у меня проект и космического корабля, оснащенного особыми ионными двигателями, который мог бы легко совершать любые путешествия в границах Солнечной системы!
– Какие удивительные перспективы! – Тесла с улыбкой наблюдал за раскрасневшимся в волнении журналистом. – Почему же ваше изобретение до сих пор не используется повсеместно?
– Дорогой Джон, вы полностью забыли об ущербе, наносимом плазмоидами, а ведь здесь скрыта идея поистине страшного оружия массового уничтожения! Когда я разъезжал на своем электромобиле, эти мысли просто не давали мне покоя, и в конце концов я решил, что человечество еще не созрело для таких изобретений.
– Но ведь извечная страсть ученых к решению головоломных задач, то и дело встающих перед ними, заставляет нас взвешивать все новые и новые предположения, касающиеся природы шаровой молнии. Такие предположения многочисленны, их насчитываются десятки, и это верный признак того, что мы уже недалеки от познания тайны круглого электричества.
– Видите ли, мой молодой друг, – Тесла задумчиво почесал кончик своего длиннющего носа карандашом, – практически любая теория возникновения шаровой молнии содержит в себе некие противоречия, не поддающиеся пока убедительному разрешению. Например, еще Франсуа Араго считал, что шаровая молния – это горящие клубки газа или каких-то гремучих смесей, образовавшихся при разряде обычной линейной молнии. Разумеется, это выглядит довольно странно, ведь в этом случае молния должна была бы мгновенно выгореть и погаснуть, что явно противоречит нашим наблюдениям, показывающим, что в спокойном состоянии, без проводящих поверхностей и механических воздействий, объект может существовать десятки минут.
Есть гипотеза, что шаровая молния – это образование, вызванное разрядом обычной молнии, воспламеняющим газообразные химически активные вещества, которые бурно горят в присутствии какого-то катализатора, например частичек дыма или пыли. Но, к сожалению, пока мы не знаем веществ с подходящими характеристиками горения. Тем более, как уже отмечалось, и это справедливо и для гипотезы Араго, никто не отмечал сильного жара, источаемого круглым электричеством.
Ближе всего к сути рассматриваемого явления, наверное, подошли исследователи, полагающие, что шаровая молния представляет собой плазменный волчок, мгновенно закручивающийся с очень высокой частотой первичным разрядом линейной молнии. Здесь возражение то же, что и для предыдущей гипотезы, – очень многие шаровые молнии возникают совершенно независимо от линейных разрядов. Или же надо сделать совершенно невероятное допущение, что эти объекты существуют, часы и даже дни до того, как попасться на глаза наблюдателю и… тут же исчезнуть!
Ну а теперь, Джон, я хотел бы рассказать о своих собственных экспериментах с круглым электричеством. Все началось с того, что еще на исследовательской станции в Колорадо-Спрингс я проводил опыты над высокочастотными токами, получаемыми с помощью моего резонансного трансформатора.
Вот тут-то в один прекрасный момент, совершенно неожиданно для себя, я и получил первый искусственный плазмоид. Когда потенциал между электродами на кварцевой трубке внезапно возрос, из трубки со страшной скоростью вырвалось огненное кольцо, удивительно напоминавшее шаровую молнию. Сначала я предположил, что центростремительным силам, стремящимся разорвать огненный шар на куски, противостоят появляющиеся на большой скорости вращения силы притяжения между расслоившимися зарядами, но впоследствии отказался от данной модели.
Позже, уже вернувшись в Нью-Йорк, я приступил к разработке достаточно мощных, непрерывно действующих генераторов сверхвысоких частот. Предварительно мне пришлось решить с помощью моего соотечественника, выдающегося электрофизика Петра Пупина, сложную теоретическую задачу о движении электронов в генераторах сверхвысокочастотных колебаний. При одном из испытаний моего генератора сверхвысоких частот излучение пропускалось сквозь мои лампы, наполненные различными газами. Некоторые из них вспыхивали фантастическим призрачным сиянием, а однажды вспыхнуло сильное, имеющее четкие границы, свечение, через несколько секунд лампа треснула от перегрева, и свечение исчезло. Это необычное явление навело меня на мысль о сходстве того, что произошло внутри моей лампы, с естественными процессами, протекающими в шаровой молнии. Так я пришел к предположению, что круглое электричество получает энергию, поглощая высокочастотное излучение, возникающее в грозовых облаках после разряда обычной молнии. Следующим логическим шагом было составить принципиальную схему шаровой молнии в виде объемного колебательного контура. Сравнив шаровую молнию с обычным линейным разрядом, я пришел к выводу, что молния должна высвечиваться в сотую долю секунды, а раз этого не происходит, молния постоянно должна получать энергию со стороны. Получается, что круглое электричество может эффективно улавливать высокочастотные электромагнитные колебания, которые распространяют вокруг себя грозовые разряды. Моя теория удачно объясняла многие особенности поведения молний. Так, частое появление круглого электричества вблизи всевозможных труб и дымоходов можно было понять как притяжение молний волноводами, каналами для передачи энергии. Были и обстоятельства, которые я так и не смог до конца объяснить, в частности, иногда шаровые молнии наблюдались вне всякой связи с грозовой активностью, к тому же, по многим наблюдениям, молнии продолжали нагревать и испарять жидкость, уже погрузившись в нее целиком. А ведь, коснувшись воды, молния уже не смогла бы быть объемным резонатором и получать энергию в виде радиоволн. Однако, раз вода кипела, значит, энергия откуда-то все-таки поступала.
Значительно позже, уже после серии экспериментов на вышке Ворденклиф, я разработал новую модель круглого электричества, состоящую из тороидальной токовой оболочки и кольцевого магнитного поля. В результате их взаимодействия из внутренней полости круглого электричества улетучивался воздух и создавалось существенное отрицательное давление. Если электромагнитные усилия стремятся разорвать шар, то давление воздуха, наоборот, стремится смять его. Эти силы могут в некоторых случаях уравновеситься, и шаровая молния приобретет требуемую стабильность. Ток будет циркулировать по внешнему кольцу, не затухая в течение десятков минут. Наличие разреженного внутреннего пространства будет препятствовать передаче энергии от молнии окружающей среде, поэтому такая модель круглого электричества совершенно не требует каких-либо новых, неизвестных источников энергии. Наличие быстро изменяющегося магнитного поля легко объясняет такие, казалось бы, необъяснимые явления, как пропажа колец и браслетов прямо с руки, а также «прощальный шум» – включение в домах электрических устройств и приборов. В кольцах и браслетах, становящихся при быстром движении шара как бы вторичной обмоткой трансформатора, наводятся чудовищные токи, и металлы испаряются прямо с руки настолько быстро, что хозяйки этого даже не замечают! По той же причине звонят звонки и щелкают реле, когда круглое электричество покидает помещение.
– Вот если бы эту энергию использовать! – От восторга молодой литератор широко размахивал своим автоматическим паркеровским патентованным пером, не замечая, как во все стороны разлетаются брызги чернил. – Тогда, быть может, удастся создать устройства, которые показались бы сейчас по своим свойствам совершенно фантастическими!
– Ну-ну, мой молодой друг, – Тесла с улыбкой следил за восторгами репортера. – Именно так я и думал, когда в рамках проекта «Мировой системы» начал опыты по приручению шаровой молнии. Прежде всего, мне удалось добиться частичного подтверждения собственной теории, получив в луче модернизированного высокочастотного излучателя (подробнее об этом читатель может узнать в моих книгах «Тесла и сверхсекретные проекты Пентагона» и «Тесла. Гений или шарлатан».
Некоторые ученые до сих пор заявляют, что круглое электричество – это просто оптические иллюзии. Когда-то я и сам думал так же, пока шаровые плазмоиды не стали появляться у меня на высокочастотном оборудовании, как мыльные пузыри, выдуваемые колебаниями высокого напряжения в Колорадо. Эти странные недолговечные объекты двигались медленно, почти параллельно земле. Недавно я прочитал сообщение, что нечто подобное видели в аэропланах во время полета, где круглое электричество зловеще двигалось вдоль пола кабины и не более чем через пять секунд исчезало. На днях известный физик Меснер прислал мне свой труд по теоретической плазменной физике. В нем он объясняет, что шаровая молния получает свою энергию из окружения путем естественно образующегося электромагнитного поля и что диаметр плазменной сферы зависит от частоты внешнего поля, определяясь возникающим резонансом. Но тут же профессор Меснер добавляет, что единого мнения все еще нет, и ученые продолжают расходиться в своих объяснениях этого удивительного природного феномена.
Надо сказать, что вначале мои рассуждения совпадали с некоторыми гипотезами. Например, я считал, что изначальная энергия несущественна для сохранения шаровой молнии, а ее генезис определяется параметрами инициирующего линейного разряда. Однако мои воззрения существенно изменились после того, как я сам научился создавать искусственные плазмоиды.
– Мистер Тесла, а как вы считаете, почему так привлекает и манит эта научная проблема? – Журналист впился глазами в пачку фотографий, эскизов и схем, описывающих первые плазмоиды изобретателя.
– Мне кажется, Джон, – Тесла также через плечо О’Нила с интересом вглядывался в свои старые снимки, – что, во-первых, потому, что здесь есть что-то непознанное. Но, во-вторых, из-за того, что среди прочих возможных применений искусственное круглое электричество раз и навсегда может стать ключом к решению будущей проблемы глобального энергетического кризиса, потенциально являясь самым значимым источником энергии в истории человечества.
Вскоре в журналистском блокноте О’Нила появилась следующая запись:
Тайны «Мировой системы»
Тесла открыл новую эру и, без сомнения, был одним из величайших гениев мира, но его блестящий ум не оставил ни потомков, ни наследников, которые могли бы улучшить управление этим миром. Создавший благоприятные возможности для бесчисленного множества других, сам он умер без гроша в кармане, не заботясь о выгоде, которую мог бы извлечь из своих открытий. Даже в пестрой многомиллионной нью-йоркской толпе он казался мифическим персонажем из далекого будущего или сошедшим к нам небожителем. Он представлял собой как бы сочетание бросавшего свои перуны Юпитера с Тором; казался Аяксом, презиравшим стрелы Юпитера; Прометеем, превратившим огонь в электричество и протянувшим его по всей Земле; Авророй, озарявшей небеса, словно электрической лампой; Ахурамаздой, создавшим Солнце в пробирке; Геркулесом, механически сотрясавшим Землю; Меркурием, соединявшим различные области космоса своими радиоволнами; Гермесом, выпустившим на Землю дух электричества и заставившим его пульсировать между полюсами.
Уже несколько дней О’Нил пытался начать рукопись о таинственных открытиях великого изобретателя. Мусорная корзинка была доверху полна смятых исчерканных листов, а массивная пепельница – сигарных окурков. Но план повести о выдающемся исследователе загадок природы все не складывался. Не помогало, а скорее даже мешало обилие материалов, стопки исписанных листков, блокноты, записные книжки, папки с чертежами и фотографиями. Как увлеченный спирит, репортер даже попытался войти в «ментальный контакт» с покойным другом Теслы Марком Твеном, чтобы попросить у него хоть каплю писательского озарения, но от повторения бессмысленных эзотерических заклинаний у него только разболелась голова. Наконец он уронил голову на стол и забылся после полубессонной ночи в тяжкой дреме. Здесь к нему и пришел, как всегда, скептически улыбающийся образ ученого, и, мгновенно проснувшись, журналист лихорадочно стал заполнять строчками первый лист своей будущей повести.
О’Нил решил начать с описания того, как Тесла приступил к работе над созданием системы постоянного тока высокого напряжения для производства и передачи энергии на большие расстояния. Постоянный ток высоких напряжений можно передавать гораздо эффективнее, нежели переменный. Однако практического способа получения постоянного тока высоких напряжений не существует.
Неразгаданная тайна «Мировой системы»
Именно поэтому многофазная система переменного тока Теслы принята для нашей общенациональной энергосистемы, так как позволяет использовать высокие напряжения. Но, несмотря на ее эффективность, она сопряжена с определенными потерями, от которых можно избавиться получением постоянного тока достаточно высокого напряжения. Такая система превзошла бы, но не заменила бы его систему переменного тока.
Постоянный ток под напряжением в несколько миллионов вольт использовался бы для передачи на большие расстояния, возможно, через весь континент, как бы по системе скоростной передачи, к которой подсоединялась бы существующая система переменного тока для распределения на местах. Помимо системы передачи постоянного тока он, по-видимому, разработал и генератор постоянного тока высокого напряжения, а также новый вид электродвигателя постоянного тока без коллектора.
Как преобразовал Тесла свою систему переменного тока для использования в сфере беспроводного распределения энергии на высоких частотах и гигантских напряжениях? Что в действительности увидел изобретатель в ходе своих колорадских экспериментов? Какие эффекты хотел продемонстрировать он, устраивая фантастические электрические фейерверки и «зажигая небеса» над Радио-Сити? Вопросы, вопросы, вопросы…
О’Нил выудил еще один листок – вот, по-видимому, отсюда тянется первая ниточка его научного расследования того, как изобретатель начал совершенствовать свою систему постоянного тока, введя ее как элемент в схему беспроводной передачи переменного тока и получив возможность использования обеих в едином взаимосвязанном плане. Но поскольку эта интереснейшая экспериментальная разработка осталась невостребованной, то именно на ее основе Тесла и сумел создать схему беспроводной передачи энергии по методу «переброса лучистой энергии», о котором, к глубокому сожалению, изобретатель всегда говорил крайне неохотно.
Тут О’Нилу страстно захотелось перескочить несколько десятилетий и разъяснить читателям, в каком ключе надо правильно воспринимать неполноту информации о наиболее сенсационных изобретениях Теслы. Ведь по мере того, как от второй половины двадцатых время перетекало во вторую половину тридцатых, скудные сведения, которые сообщал изобретатель о своих исследованиях, становились столь сложными и неоднозначными, что вызывали скорее скептицизм, нежели уважение и внимание. Он не раскрывал сути своих открытий, пока не получал патенты, а заявки на патенты не подавал до создания реальных действующих моделей, которые не мог строить, потому что не имел на это средств.
Возникал замкнутый круг, и, хотя отдельные меценаты продолжали в течение многих лет выделять определенные и чаще всего довольно скромные суммы на инновационные поиски Теслы, все средства шли на погашение закладных и векселей, и лишь сущие крохи оставались на научно-исследовательскую работу. Между тем изобретения стали скапливаться в уме изобретателя, как пар в цилиндре, лишенном выпускного клапана. Одним из таких проектов, о котором он так долго избегал говорить, была, вероятно, система выработки и беспроводной передачи «луча электрической энергии специфических колебаний мирового эфира».
О’Нил вспомнил, как в одном из первых интервью Тесла, смеясь, заметил, что его таинственный генератор имеет на самом деле простейшую конструкцию, представляя собой, по сути, лишь большой набор стальных, медных и алюминиевых деталей, вместе составляющих особым способом собранную схему из неподвижных и вращающихся элементов. По словам изобретателя, вначале он планировал производство и беспроводную передачу электричества с помощью системы переменного тока, но впоследствии, решая задачу изоляции высоковольтных кабелей, он набрел на «изумительное решение транспортировать энергию лучевым потоком постоянного тока».
Через год начинающий литератор и великий изобретатель встретились снова, и опять Тесла удивил репортера своим планом лучевой передачи электроэнергии. Но рассуждения ученого были настолько неясны и в то же время многозначительны, что журналист по-своему истолковал сказанное и написал обширную передовицу о… «лучах смерти». Удивительно, но Тесла только расхохотался, читая гранки статьи, не стал ничего менять или комментировать, заявив, что «получил истинное удовольствия от такой прекрасной шутки». Американская пресса сразу же подхватила сенсационный материал О’Нила, поскольку он вполне соответствовал тем странным и необычным сообщениям, которые уже давно приходили из Европы. Приятель О’Нила из вашингтонской газеты назвал план Теслы в изложении своего нью-йоркского коллеги «слишком туманным, чтобы быть реальным», на что тут же последовал ответ изобретателя:
О’Нил со вздохом отложил старую вырезку в сторону. Наверное, это было первое письменное упоминание Теслой своего загадочного «энергетического луча», суть которого он свято хранил как великую тайну. Прошло еще несколько лет, и в 1937 году Тесла наконец-то уступил просьбам репортера и разрешил ему опубликовать пространное сообщение о его новом открытии, связанном с энергетическим лучом. При этом он попросил журналиста сосредоточить все внимание на возможности использования открытия не в качестве оборонительного или наступательного оружия, а для передачи энергии на бороздящие водные и воздушные океаны суда, самолеты и дирижабли, устраняя тем самым необходимость иметь на борту запасы горючего.
Пользуясь случаем, О’Нил попытался добиться от Теслы более детального рассказа о технических особенностях его совершенно фантастического проекта, но изобретатель успешно уклонялся от ответов. Однажды он все же сжалился над обескураженным репортером и немного приоткрыл кромешную завесу тайны. С самым загадочным видом Тесла поведал репортеру, что главным элементом его проекта является передающая береговая станция, монтаж и установка которой обойдутся в несколько миллионов долларов. Внешние контуры этого странного сооружения должны были повторять профиль вышки Ворденклиф, а энергия – испускаться неким странным устройством в виде «резонансно-усилительного генератора силового луча чрезвычайно малой толщины, диаметром в одну стотысячную долю сантиметра».
– И я хочу сказать, – добавил изобретатель, – что посвятил много времени совершенствованию нового небольшого и компактного аппарата, с помощью которого теперь можно передавать в межзвездное пространство значительные количества энергии на любые расстояния без малейшего рассеивания. Я хотел посоветоваться с моим другом Джорджем Хайлом, великим астрономом и исследователем Солнца, о возможностях использования этого изобретения в его собственных исследованиях. А пока я собираюсь изложить перед Институтом Франции точное описание прибора с данными и расчетами и потребовать премию Пьера Гуцмана в 100 000 франков за средство сообщения с иными мирами, так как совершенно уверен, что она будет присуждена мне. Дело, конечно, не в деньгах, но за великую историческую честь считаться первым, кто совершил это чудо, я, кажется, отдал бы и саму жизнь.
Больше Тесла ничего не пояснил, даже не намекнув на принцип действия своего таинственного «генератора силовых лучей». Поэтому чуть позднее О’Нил прибегнул к старому репортерскому приему втягивания неразговорчивого собеседника в газетную полемику и написал обзор по известным печатным материалам, касающимся «лучей смерти Теслы». В этой своей публикации журналист критически рассмотрел план Теслы по генерации силовых лучей. Пытаясь вызвать изобретателя на откровенность, он разобрал свойства электромагнитного излучения во всех частях спектра. Показав, что ни один вид электромагнитных колебаний в принципе не подходит для создания «силового луча», О’Нил перешел к известным частицам материи. Здесь он также получил неутешительный вывод, посчитав, что ни одна из них не подходит для целей изобретателя, кроме, быть может, электрически нейтрального нейтрона. И опять Тесла не сообщил ничего конкретного; единственное, ознакомившись со статьей О’Нила, он похвалил репортера за «достойный профессионального исследователя анализ со стороны непрофессионала» и выразил сожаление, что «мир еще не знает многого из того, что же на самом деле происходит при распространении электромагнитных колебаний в эфирной среде».
– Впрочем, – улыбнулся изобретатель, – некоторые выдающиеся мыслители весьма близко подошли к сути открытых мною явлений. Вспомните, Джон, что писал еще великий Майкл Фарадей: «Теперь мы знаем, что магнетизм действует на все тела и находится в самой тесной связи с электричеством, теплотой, химическим действием, со светом, кристаллизацией, а через последнюю и с силами сцепления».
Вы знаете, Джон, как настороженно я отношусь к так называемой теории относительности господина Эйнштейна, но я не могу не отметить вклад этого мистера в учение об электромагнитной природе света! Вспомните, как профессор Эйнштейн пришел к непростому выводу, что квантовая теория профессора Планка, созданная, казалось бы, исключительно для объяснения механизма обмена тепловой энергией между электромагнитным полем и веществом, должна быть расширена. Причем самым решительным образом! Следуя этим путем, герр Эйнштейн установил, что энергия электромагнитного поля, в том числе и световых волн, существует в природе лишь в виде определенных порций, определяемых все тем же планковским квантом действия. Можно сказать, что именно таким путем этот выдающийся физик извлек квант из его колыбели и показал всему ученому миру его поразительные возможности. Так возник поразительный образ элементарной частицы электромагнитного излучения – фотона. Несомненно, что этот квант видимого и невидимого света является объективной реальностью, существующей в пространстве между источником и приемником. Здесь перед нами возникает сложный многогранный характер электромагнитных колебаний, и кванты Планка объединяют между собой световые волны Френеля с корпускулами излучения Ньютона. Неудивительно, что связь между частотой света и энергией фотонов, которую я многократно наблюдал в своих экспериментах, не очень-то укладывается в представления, неотделимые от всего древа классической науки.
Вот только представьте себе, Джон, яблоню с черенками яблок, обратно пропорциональными квадрату высоты от почвы. Как только вы попробуете раскачивать ствол с определенной частотой, яблоки с четко определенными размерами черенков тут же войдут в резонанс и посыплются вам на голову. Величина шишки на вашем лбу будет пропорциональна кинетической энергии яблока и, следовательно, инициирующей частоте. Ведь резонансная частота, сбрасывающая плоды, пропорциональна высоте, поскольку она напрямую зависит от длины черенка. Вы не поверите, Джон, но именно так основатель квантовой теории – Планк боролся с понятием световых квантов!..
О’Нил очень долго раздумывал над странными замечаниями Теслы. Иногда ему казалось, что, несмотря на недостаток физического образования, ответ находится где-то совсем близко…
В конце жизни великий изобретатель резко изменил многим своим привычкам. Так, он стал устраивать 9-го и 10 июля многолюдные благотворительные обеды. В 1938 году на праздничном обеде в честь дня рождения в отеле «Нью-Йоркер» Тесла неожиданно заявил о создании агрегата, сочетающего беспроводную передачу энергии и генерацию лучей смерти. Изобретатель также подчеркнул, что с небольшими модификациями данный аппарат мог бы использоваться и для межпланетной связи, причем в дуальном режиме: для передачи сообщений и энергии в тысячи лошадиных сил. На следующий день О’Нил уже сидел с раскрытым блокнотом в номере Теслы, твердо решив получить ответ на вопрос, как ему казалось, могущий раскрыть суть открытия ученого.
После небольшого рассуждения о «силовых квантах излучения» журналист решился задать вопрос: можно ли наблюдать действие генератора Теслы на иные небесные тела? Сможет ли он, например, оказать достаточно сильное воздействие на Луну, чтобы это смог увидеть астроном, наблюдающий за ней в мощный телескоп? Рассмеявшись над наивными рассуждениями репортера, изобретатель уверенно ответил, что сможет создать в неосвещенной области молодой Луны раскаленную точку, которая будет сиять, как яркая звезда, и будет видна и без телескопа.
Вполне вероятно, что Тесла намеревался использовать для этой цели луч, описанный им в связи с беспроводной передачей энергетического «луча смерти». Ограниченность разрушительного действия луча, которое он определял в 300 км, объяснялась его прямолинейной траекторией. Тесла утверждал, что эта дальность ограничивается кривизной земной поверхности, поэтому 300-километровый радиус действия позволял вычислить наибольшую целесообразную высоту башни для посыла луча. В своей системе он рассчитывал использовать потенциалы в сотни миллионов вольт, но вот какой ток – постоянный или переменный, – неизвестно.
Тесла продолжал свои предсказания о жизни в будущем, когда загрязнение воды будет немыслимым, производство зерна достигнет такого огромного масштаба, что можно будет накормить миллионы голодающих в Индии и Китае. Будут постоянно проводиться грандиозные операции по восстановлению лесного покрова планеты и научное управление природными ресурсами. В результате оптимального управления погодными условиями прекратятся засухи, лесные пожары и наводнения. И, конечно же, мир перестанет испытывать энергетический голод, ведь потоки электрической энергии будут передаваться от гидро-, термо-, ветро-, приливных и солнечных электростанций во все уголки планеты. Таким образом человечество наконец-то прекратит хищнически использовать ископаемые ресурсы и отравлять атмосферу сжиганием горючих материалов.
В XXI веке цивилизованные нации будут тратить бóльшую часть своего бюджета на обучение и образование, а меньшую – на военные расходы. В какой-то момент Тесла начал верить в то, что войны прекратятся из-за того, что станут более разрушительными. «Но я обнаружил, что ошибался. Я недооценил боевой инстинкт человека, на искоренение которого уйдет более столетия… Войну можно остановить, но не делая сильного слабым, а дав возможность каждой нации, будь она сильной или слабой, себя защищать».
Здесь он и ссылался на «новое открытие», которое «сделает любую страну, большую или маленькую, неуязвимой для армий, самолетов и других способов атаки». Потребуется большая электростанция, но после ее возведения станет возможным «уничтожить что угодно, и людей, и технику, приближающихся в радиусе сотен миль. Эта защита создаст силовую стену, представляющую собой непреодолимое препятствие против любого эффективного нападения».
Великий изобретатель утверждал, что речь идет не о смертоносных лучах, быстро рассеивающихся уже на незначительном расстоянии. Он отмечал:
«Моя аппаратура отражает частицы, которые могут быть достаточно большими или микроскопическими, позволяя перенести на малую площадь, находящуюся на огромном расстоянии, в триллионы раз больше энергии, чем это можно сделать при помощи лучей любого вида. Многие тысячи лошадиных сил можно таким образом передавать посредством потока, более тонкого, чем волос, при этом ничего не сможет противодействовать этому потоку. Это удивительное свойство, помимо всего прочего, сделает возможным достижение таких результатов в развитии способов передачи любой информации, о которых невозможно и мечтать».
В одной из своих последних бесед с О’Нилом изобретатель еще раз подчеркнул: это было не излучение, а пучок заряженных частиц. Примерно полвека спустя две наиболее могущественные нации в мире начали гонку совершенствования этого оружия.
Также Тесла предсказал, что океанские лайнеры смогут пересекать Атлантику на большой скорости за счет «тока высокого напряжения, передаваемого с береговых электростанций на суда в море через верхние слои атмосферы». В этой связи он сослался на свои ранние конспекты: такой ток, проходя через стратосферу, будет освещать небо и до некоторой степени превращать ночь в день. Именно его идеей было строительство таких электростанций в промежуточных точках, таких как Азорские и Бермудские острова.
– Уже в новом веке я смог развить эфирный принцип до такой степени, что получил новую динамическую теорию гравитации. Хотя множество моих изобретений основано на этом принципе, я могу сообщить о нем лишь сейчас – в самом конце своей жизни. Дело в том, что модель динамической гравитации предполагает создание циклопических резонансных генераторов, способных своими колоссальными всплесками энергии расколоть не только нашу планету, но и всю Солнечную систему и даже – при некоторых условиях – Вселенную! Было еще одно существенное обстоятельство, препятствующее обнародованию сведений о моем открытии, ведь динамическая теория гравитации была и есть совершенно несовместима как с теорией относительности, так и с современной теорией строения атома, включая принципы взаимопревращения материи и энергии. В кратких заметках я все же пытался постоянно оспаривать обоснованность построений Эйнштейна и Бора, так и сегодня я убежден в том, что энергия может возникать из материи лишь в горячечном бреду!
Даже эти мои краткие замечания о глубоких заблуждениях современной науки вызвали широкий общественный резонанс и просто лавину критики со стороны академических ученых. Все мои попытки доказать, что основа основ современной науки – экспериментальная физика – совершенно не противоречит и совершенно во всем повторяет мои опытные результаты, успеха не имели. Это выглядело тем более поразительно что новые теории начала нашего века совершенно сломали хребет классической науки!..
Тесла просто задыхался от возмущения, и, пока изобретатель успокаивался, глотая горячее молоко, О’Нил решил зачитать ему фрагмент из своего нового обзора, посвященного современному состоянию фундаментальных научных исследований:
– Эх, Джон, Джон, – укоризненно покачал головой изобретатель. – Нет никакой необходимости убеждать меня в правоте принципа постановки основополагающих физических опытов. Все дело в их интерпретации. Вспомните, сколько раз я рисовал вам картину мирового электрического эфира, который в силу принципа электромагнитной индукции неминуемо должен окутывать Землю, увлекаясь за ней при движении вокруг Солнца. Да и вообще, относительное движение нашей планеты в космосе очень сложно, и определить направление налетающих вихрей эфира практически невозможно. Таким образом, вы видите, что я вполне мог бы придерживаться своих теоретических принципов, интерпретируя их так, чтобы они совершенно не противоречили современным теориям. И расхождение здесь, пожалуй, объясняется скорее психологическими факторами, нежели несоответствием научных положений.
Видя, что Тесла начинает склоняться к восприятию хотя бы отдельных элементов современной физической картины мира, О’Нил привел еще один фрагмент своей статьи:
Поделиться книгой: