Легенды отечественного хоккея

Кстати, сразу после «Известий» наша сборная отправилась в товарищеское турне по Голландии, где провела со сборной этой страны четыре матча. Третьяк стоял в трех из них и опять сыграл «насухо» – не пропустил ни одной шайбы (11:0, 7:0, 8:0). А вот Мышкин один раз вышел на замену (в первой игре, тоже не пропустил), а вторую игру отстоял «от звонка до звонка» и пропустил 2 «плюхи» (10:2).

В 1980 году, когда ЦСКА играл календарную игру чемпионата СССР в Горьком, Третьяк получил травму. Причем не в матче, а, что называется, на ровном месте. Выходя из автобуса, который привез армейцев к Дворцу спорта, Третьяк правой ногой резко шагнул вниз и вдруг почувствовал резкую боль в ступне. Оказалось, что нога со всего маха угодила… в яму. Играть в тот день он не смог. А когда сделали рентгеновский снимок, он показал перелом. И это за два месяца до очередного мирового чемпионата. Наш герой, естественно, огорчился, зато его жена обрадовалась – хоть в таком виде, но муж целый месяц будет сидеть дома. Но она рано радовалась. Третьяку скучно было сидеть дома, поэтому он каждый день заказывал из клуба «Скорую помощь» и ездил в ЦСКА, где в гимнастическом зале специально для него установили хоккейные ворота. Он садился на табурет, брал ловушку, а его партнер Виктор Кулькин швырял по воротам ракеткой теннисные мячи. Так они тренировались – ежедневно по часу-полтора. Кроме того, дома у Третьяка установили гребной тренажер, и он работал на нем с механическими веслами по нескольку часов. Короче, полноценным отдыхом тот месяц назвать было трудно. В итоге на чемпионат мира и Европы в Стокгольме в апреле 1981 года в качестве вратарей отправились Третьяк и Мышкин. И первая же игра там оказалась против той же Голландии. В воротах у нас стоял Третьяк. И вот здесь голландцы его все-таки «размочили» – забили одну шайбу. Хотя общий счет был не в их пользу – 1:10.

В итоге сборная СССР оказалась лучшей на турнире, а Третьяк, который чуть больше двух месяцев назад ходил с загипсованной ногой, был назван лучшим вратарем. Наш герой отстоял в семи матчах и пропустил 13 шайб.

17 мая завершился чемпионат СССР по хоккею. Чемпионом стал ЦСКА, а Третьяк, сыграв всего в 18 матчах (из-за травмы), пропустил 32 шайбы. Его сменщик Александр Тыжных отыграл 26 матчей и пропустил 66 шайб.

В августе в Праге состоялся очередной турнир на Приз «Руде право». Победили опять наши, выиграв все четыре матча. Третьяк отстоял в трех и пропустил всего 4 шайбы.

А в конце того же августа сборная СССР отправилась за океан – на 2-й розыгрыш Кубка Канады. Спустя несколько дней из Москвы прилетело трагическое известие – в Москве в автомобильной катастрофе погиб Валерий Харламов. Один из друзей Владислава Третьяка – они вместе начинали играть в ЦСКА в середине 60-х. Вспоминает Третьяк:

«Мы начинали с Валерой еще в юношеской команде – он и там был ярче всех. Его талант, как говорят, от бога. Сколько раз я с восхищением наблюдал за тем, как легко он обводит соперников. Харламову удавалось буквально все: и скоростной маневр, и хитроумный пас, и меткий удар. И все это будто играючи – легко, изящно…»

Тот Кубок Канады наша сборная выиграла, посвятив эту победу памяти Валерия Харламова.

Вспоминает Третьяк: «В 1981 году мы играли на Кубок Канады. Финальный матч, у нас шикарная команда. Побеждаем канадцев 8:1. Объявляют – лучшему нападающему – перстень в 10 тысяч долларов, с бриллиантами. А я лучший игрок турнира, ну, думаю, что же дадут? Блин, какие-то часы. Фирма «Картье», президент вручает. Я расстроенный. Ну, думаю, Гретцки – перстень, а иностранца можно и обидеть, ерунду дарят. Кто-то из наших ребят в раздевалке сказал, что часы стоят 12 тысяч долларов, но не поверил и только в аэропорту убедился – там в магазине такие же на витрине были выставлены…

Уже дома, в Москве, меня встретила во дворе старушка соседка.

– Ой, сынок, да ты ведь Третьяк?

– Да, бабуля.

– Дай я тебя поцелую. Я ведь, когда вы играли с этими супостатами, телевизор крестила. А когда вы их одолели, даже заплакала. Это же надо, наш советский гимн где пели!..»

Чемпионат мира и Европы 1983 года проходил в Дортмунде, Дюссельдорфе и Мюнхене. Вратарями туда поехали все те же Третьяк и Мышкин. Наши чемпионат снова выиграли. Третьяк провел 7 игр и пропустил всего 4 шайбы, Мышкин – 3 игры и 6 шаб. Герой нашего рассказа был не только назван лучшим вратарем турнира, но и вошел в символическую сборную, которая выглядела так: вратарь – В. Третьяк (СССР); защитники – В. Фетисов, А. Касатонов (оба – СССР); нападающие – С. Макаров, И. Ларионов, В. Крутов (все – СССР).

Это был последний чемпионат мира и Европы с участием Владислава Третьяка. Однако впереди была еще зимняя Олимпиада.

В феврале в Сараево прошли 14-е зимние Олимпийские игры. Это была третья Олимпиада для героя нашего рассказа. Отметим, что из тех, с кем он когда-то впервые участвовал в таких соревнования (его первой Олимпиадой были игры в Саппоро в 1972 году), в сборной СССР никого больше не осталось. Должен был поехать Александр Мальцев, но его в последний момент решили «открепить» по сугубо личным мотивам. Именно поэтому Третьяк был знаменосцем советской олимпийской делегации.

На той Олимпиаде наши были лучше всех и реабилитировались за провал 1980 года в Лейк-Плэсиде. Третьяк провел 6 игр и пропустил 4 шайбы.

После Олимпиады Третьяку от Министерства обороны дали ордер на новую трехкомнатную квартиру. Причем поначалу планировалась четырехкомнатная (в ЦК КПСС и в Моссовете были согласны), однако против выступило Министерство обороны: дескать, майор (а у Третьяка тогда было это звание) не может жить в четырехкомнатной – не дорос.

Тогда же ему предлагали уехать играть в Канаду, встать на драфт. Он мечтал играть в клубе «Монреаль канадиенс» и был вполне к этому готов, поскольку считал, что у себя на родине уже всего добился: 13 раз был чемпионом СССР, дважды выигрывал Кубок СССР (1969, 1973), 3 раза – Олимпийские игры, 10 раз – чемпионаты мира и 9 раз – Европы. В нем еще были силы лет на пять полноценной игры, но играть хотелось именно в Канаде. Однако его не отпустили, хотя канадцы предлагали советским властям хорошие деньги – миллион долларов.

Между тем в апреле 1984 года Третьяк в составе сборной СССР участвовал в Кубке Швеции. Тот турнир наши ребята проиграли, заняв 2-е место после чехословаков. Третьяк провел 2 игры и пропустил 8 шайб. Причем только от чехословаков их было целых 7 штук. Это было крайне неудачное выступление и сборной, и Третьяка. Хотя в чемпионате СССР ЦСКА в том же апреле в очередной раз взял золотые медали. Правда, на долю Третьяка досталось 22 матча, он пропустил 40 шайб.

На этой ноте Третьяк и пришел к решению повесить коньки на гвоздь. Вот что он вспоминал об этом:

«Я ушел, потому что психологически надорвался. Ничего интересного не было. Четыре Олимпиады. Я десятикратный чемпион мира. Я сказал Тихонову, что, если я буду жить дома, а не на сборах, я поиграю. Он говорит: «У нас дисциплина, никаких исключений».

16 лет в маленькой комнате в Архангельском жить – ни семьи, ни детей – очень сложно. Мы завидовали простым людям.

Мы были искусственно созданы и выращены, только чтобы играть в хоккей. Я еще такой дисциплинированный – не убегал никогда. И в 32 года устал. Если бы я поехал в НХЛ, где щадящий режим, я бы поиграл…»

Когда стало известно, что Третьяк завершил игровую карьеру, тренер сборной Канады 80-х годов Дэйв Кинг отозвался об этом следующим образом:

«Я видел хороших вратарей. Видел отличных. Но не видел голкипера, кроме вашего Третьяка, который был бы в форме всегда. Любой другой при настолько надежной обороне, какой обладали русские, «поплыл» бы… Владислав всегда был готов к контратаке. Хоть, случалось, по 7–8 минут по вашим воротам бросков не делали. После чего Третьяк отражал три броска подряд, с добиванием. Это казалось невероятным. Второго такого голкипера нет».

Прощальный матч Владислава Третьяка состоялся 22 декабря 1984 года. А потом была многолетняя тренерская работа. Так, в 1984–1986 годах Третьяк был сотрудником международного отдела ЦСКА, с 1986 года – заместителем начальника отдела спортивных игр. Во второй половине 80-х годов впервые стал депутатом Моссовета. Впрочем, тогда не все гладко было в его служебной карьере.

Вспоминает Третьяк: «Обо мне вспоминали иногда, когда что-то было плохо. Предлагали баллотироваться на пост президента Федерации хоккея, когда там был полный раздрай. Предлагали стать президентом команды ЦСКА, когда она раскололась надвое. А серьезной работы никто не давал. Правда, как-то министр спорта Граммов увидел меня где-то в коридоре и так, походя, обронил: «Третьяк, сделай нам хоккейную школу, нам надо валюту зарабатывать». Что он имел в виду, я так и не понял.

Да, еще один раз, в 1988-м, Тихонов позвал меня потренировать вратарей сборной. Я десять дней на сборах проработал, а на Олимпиаду поехал с вратарями Александр Пашков. Я против него ничего не имею, но такого отношения к себе простить не могу. Мне даже спасибо не сказали, когда стали чемпионами…»

После развала СССР Третьяк работал в крупной канадской компании Bombardier – рекламировал в России их снегоходы. В 1998 году основал некоммерческую спортивную организацию под названием Фонд «Международная спортивная академия Владислава Третьяка».

В начале 1990-х Третьяк принял предложение стать тренером вратарей клуба НХЛ «Чикаго Блэкхоукс». Поработав в межсезонье с Эдом Бельфором, Третьяк сделал из него хорошего голкипера – в конце сезона 1990/1991 Бельфор получил приз Везина Трофи, а в сезоне 1992/1993 удостоился своего второго приза.

В 1998 и 2002 годах Третьяк входил в тренерский штаб сборной России, выигравшей серебряные (Нагано) и бронзовые (Солт-Лейк-Сити) медали зимних Олимпийских игр. Был в составе тренерского штаба сборной на Кубке мира 2004.

В 2000 году по предложению президента России Владимира Путина Третьяк вошел в Президентский совет по физической культуре и спорту. В декабре 2003 года его избрали депутатом Государственной думы IV созыва от избирательного округа № 158 (Саратовский округ, Саратовская область). Третьяк возглавил комитет Госдумы по физической культуре, спорту и делам молодежи.

Переизбран депутатом Государственной думы V созыва от партии «Единая Россия». Являлся первым заместителем председателя комитета Государственной думы по физической культуре, спорту и делам молодежи. В декабре 2011 года стал депутатом Государственной думы VI созыва от «Единой России», входит в состав думской фракции этой партии.

С апреля 2006 года Третьяк является президентом Федерации хоккея России. Во многом при нем началось возрождение нашего хоккея, который вновь стал громко заявлять о себе на международной арене. Например, свое первое золото на чемпионате мира сборная России завоевала в 1993 году. После чего 15 лет не могла повторить этот результат, оставаясь середняком. И только с 2007 года началось наше возвращение на мировой пьедестал: в том году мы заняли 3-е место, а в 2008 и 2009 годах звоевали золотые медали мирового первенства. Потом было серебро Олимпиады-2010, золото мирового первенства в 2012-м.

Что касается личной жизни Третьяка, то и там все в порядке. Они с женой вырастили двух детей – сына Дмитрия и дочь Ирину. Есть у Третьяков и внуки – мальчик и две девочки.

Внук Максим (сын Дмитрия) родился 22 октября 1996 года и играет вратарем в ХК ЦСКА. А в 2010 году Максим попал в сборную Москвы, что само по себе является серьезной заявкой. Вот что говорит Владислав:

«Я Максима летом тренирую в своем лагере. Готовлю, подсказываю, мы с ним обсуждаем игры, разбираем ошибки, но я ему сказал: «По жизни ты сам должен пробиваться. Я тебе помогать не буду». Если Максим пробьется, то только за счет своего труда. В хоккей по блату не играют, я так считаю…»

Кстати, сам Дмитрий Третьяк к хоккею равнодушен. Впрочем, как и к другим видам спорта. Почему? Вот как об этом размышляет его отец:

«Помню, когда приходил домой и спрашивал сына: «Где твой папа?» – он вел меня к телевизору или к моей фотографии. Почему он не любит хоккей? Может быть, в раннем детстве ему не хватало отцовского внимания и он невзлюбил то, что мешало нам чаще бывать вместе? И хотя Дима по нашему родительскому настоянию все же занимается баскетболом, особого интереса к этой игре я, к сожалению, у него не замечаю…»

Между тем интересно проследить отношения супругов Третьяков по их интервью в разные годы. Например, в ноябре 2001 года, давая интервью «Комсомольской правде», Татьяна Третьяк заявили следующее:

«Я провела в одиночестве всю свою замужнюю жизнь. Одиночество – мое кредо. Даже когда муж ушел из большого спорта, он так и не вернулся в семью. Его пригласили в Америку учить мальчишек. Так что теперь он две недели живет там, две – здесь… числится. Дома его не застать. А я? Я делаю ремонт в квартире…»

А вот что Татьяна сказала в апреле 2012 года (Третьяк тогда справлял свое 60-летие) в интервью другой газете – «Московский комсомолец»:

«Я очень благодарна судьбе за то, что она мне подарила такого спутника в жизни. Я за ним как за каменной стеной. Потому что, знаете, он – настоящий мужчина, сильный и мужественный и в то же время ласковый и нежный. Кажется, у него нет отрицательных качеств. Может, конечно, побурчать, но это редко бывает… Для меня он – самый лучший человек на земле. В этом году у нас будет рубиновая свадьба, а я даже не заметила…

Думаю, наши дети тоже нами гордятся – они всегда так тепло о нас отзываются. У нас очень хорошие дети выросли!.. И муж был для них всегда положительным примером, образцом правильного поведения. Они его уважали, всегда спрашивали: «А как папа на это посмотрит?» Старались ему подражать во всем и не огорчать лишний раз…»

Гениальный Валерий. (Валерий Харламов) Двукратный чемпион зимних Олимпийских игр (1972, Саппоро; 1976, Инсбрук)

Валерий Харламов родился в Москве в рабочей семье. Его отец – Борис Сергеевич – работал слесарем-испытателем на заводе «Коммунар», мать – Арибе Орбат Хермане, или Бегонита, испанка по национальности, приехавшая в 12-летнем возрасте в СССР в 1937 году, трудилась на том же заводе. Вскоре после рождения Валерия в семье Харламовых появится еще один ребенок – дочка Татьяна.

По иронии судьбы, будущий кудесник шайбы родился на старый Новый год – в ночь с 13 на 14 января 1948 года. В тот день супруги Харламовы должны были остаться дома, но Бегонита уговорила-таки мужа отправиться в клуб «Коммунар», чтобы отметить праздник. Именно там в разгар веселья у молодой роженицы и начались схватки. «Скорая» примчалась спустя несколько минут, Бегониту быстро доставили в роддом, но вот до палаты просто не успели довезти. Поэтому будущий хоккеист по сути родился в больничном коридоре, а вовсе не в салоне «Скорой», как будет потом гласить легенда.

Счастливый отец, оставив жену в роддоме, с узелком в руках, где была ее одежда, отправился пешком в общежитие, где проживал с молодой супругой (метро к тому времени уже не работало). На одной из улиц одинокого путника с подозрительным узелком заметил милицейский патруль. Его попросили пройти в отделение, с чем он с радостью согласился: мороз был жуткий, а топать до дома было уже невмоготу. В отделении Борис Сергеевич отогрелся и угостил милиционеров махоркой.

«Сын у меня сегодня родился, – сообщил он своим собеседникам в очередной раз. – Назвали Валерием, в честь Чкалова».

Будущий кумир миллионов родился очень слабым. Весил меньше трех килограммов, да и откуда было ждать богатыря при тогдашнем-то карточном питании. Жили его родители в ту пору весьма стесненно: в четвертушке большой комнаты в заводском общежитии, отгороженной от других семей фанерной перегородкой.

В возрасте пяти лет Харламов впервые встал на коньки и вместе с отцом вышел на каток. Отец в ту пору играл в заводской команде в хоккей с мячом и частенько брал с собой на игры и сына. А поскольку на стадионе было холодно, Борис Сергеевич, чтобы сын не мерз, начал ставить его на коньки. Так они вместе и катались: отец на ледовой арене, а его сын за кромкой поля. С этого, собственно, все и началось.

Валерий Харламов вспоминал: «Жили мы в деревянном доме, потому я все время был на улице, катался на заснеженных дорогах, отшлифованных проезжими машинами до состояния льда. Поначалу освоил «снегоуборочки», потом «гаги». Как только в нашем дворе появилась хоккейная коробка, я начал играть со старшими ребятами. Они охотно брали меня в свои команды, потому что я катался лучше других маленьких мальчишек…»

В начале 50-х по всей стране стали появляться дворовые хоккейные «коробки», поскольку хоккей с шайбой к тому времени уже прочно встал на ноги и по популярности не уступал футболу. Многие тогдашние мальчишки мечтали быть похожими на Всеволода Боброва или Ивана Трегубова. Мечтал об этом и Валера. Однако на пути к этой заветной мечте внезапно встало препятствие – проблема со здоровьем.

В начале 1956 года Харламов перенес ангину в тяжелой форме: он больше месяца пролежал в больнице, три месяца лечился в санатории. Болезнь дала осложнения на другие органы: врачи обнаружили у него порок сердца и практически поставили крест на любой активности ребенка. С этого момента Валере запретили посещать уроки физкультуры в школе, бегать во дворе, поднимать тяжести, плавать и даже посещать пионерский лагерь. В противном случае, говорили врачи, мальчик может умереть.

В том же 1956-м Валерий и Татьяна вместе со своей матерью уехали жить в Испанию, в Бильбао, но спустя год вернулись на родину. А спустя пять лет началась хоккейная карьера Валерия. Летом 1962 года на Ленинградском проспекте открылся летний каток, и Борис Сергеевич, вопреки запретам врачей, повел сына туда записываться в хоккейную секцию ЦСКА. В том году принимали мальчишек 1949 года, однако Валерий, с его маленьким ростом, выглядел столь юным, что ему не составило особого труда ввести второго тренера ЦСКА Бориса Павловича Кулагина в заблуждение относительно своего возраста. Харламов тогда оказался единственным из нескольких десятков пацанов, кого приняли в секцию. А когда обман все-таки вскрылся, Валерий успел уже настолько понравиться тренеру, что об отчислении его из секции не могло быть и речи.

Правда, сам он долгое время боялся, что вскроется его медицинский диагноз. Но и там произошло чудо – болезнь исчезла. Когда лечащий педиатр, наблюдавший Валерия, провел новые обследования, он был поражен результатом. И честно сказал об этом родителям Валерия: «Это прямо живая иллюстрация к теме о благотворном влиянии регулярных занятий физкультурой на здоровье подростка. Буду писать об этом».

Весной 1967 года на юниорском чемпионате СССР в Минске Харламов показал себя во всей красе, и сразу после возвращения в Москву тренер ЦСКА Виталий Ерфилов объявил ему, что его берут во взрослую команду мастеров ЦСКА. И уже летом Харламов отправился на сборы в Кудепсту.

Официальный дебют Харламова в составе взрослого ЦСКА состоялся 22 октября 1967 года в Новосибирске, когда его выпустили на лед в игре против «Сибири». Армейцы тогда накидали сибирякам 9 безответных шайб, однако на долю дебютанта Харламова не досталось ни одной. То ли он переволновался, то ли еще что-то. Однако Тарасову его игра не понравилась. Он посчитал, что Харламов еще не слишком физически готов к играм за взрослую команду, поэтому в ноябре его отправили «набираться сил» во вторую лигу, в армейскую команду Свердловского военного округа чебаркульскую «Звезду». И там произошло чудо – перворазрядник Харламов «поставил на уши» весь Чебаркуль.

Отыграв почти весь сезон, Харламов в 40 играх за «Звезду» забросил 34 шайбы. Потрясающий результат! Тренер команды майор Владимир Альфер тут же сообщил об успехах молодого «варяга» из Москвы Кулагину. Тот сначала, видимо, не поверил. Однако весной 1968 года в Калинине Кулагин сам увидел Харламова в деле и понял, что место его в основном составе ЦСКА. Единственное, что смущало, – как отнесется к этому предложению суровый Тарасов.

Говорят, что тот разговор двух тренеров по поводу дальнейшей судьбы талантливого хоккеиста был долгим и тяжелым. Тарасов продолжал сомневаться в возможностях Харламова, считал его взлет в «Звезде» случайным. Но Кулагин продолжал настаивать на переводе 19-летнего хоккеиста в Москву. И сумел-таки убедить в этом Тарасова. Так весной 1968-го Харламов был возвращен в Москву, в ЦСКА.

На момент возвращения Харламова в столицу первенство страны уже подходило к концу. Однако под самую его завязку Валерий сумел-таки выйти на лед, причем в тройке, которая очень скоро станет легендарной – Борис Михайлов (1944; правый крайний нападающий) – Владимир Петров (1947; центрфорвард) – Валерий Харламов (1948; левый крайний нападающий). Дебют этого трио случился в игре против горьковского «Торпедо». А буквально на финише чемпионата Харламов забил свою первую шайбу в составе трио – в игре со столичными «Крыльями Советов». ЦСКА в том году стал чемпионом.

Во второй половине 1968 года харламовскую тройку включили в состав второй сборной СССР, где она проявила себя самым лучшим образом. Да и в ЦСКА она с каждым днем продолжала набирать форму. В итоге уже в следующем чемпионате СССР эта тройка стала одной из самых результативных.

В декабре 1968 года молодую армейскую тройку включили во вторую сборную СССР, которая заменила команду ЧССР на 3-м розыгрыше турнира на приз газеты «Известия». На том розыгрыше тройка Михайлов – Петров – Харламов забила 9 шайб, 2 из которых (плюс четыре голевые передачи) были на счету Валерия Харламова.

В январе 1969 года тройку Михайлов – Петров – Харламов перевели из второй сборной в первую. Официальную обкатку тройка прошла в январе во время турне сборной СССР по Канаде. В этих играх Валерий Харламов забил в общей сложности 8 шайб.

В середине марта 1969 года начался очередной чемпионат мира по хоккею, который проходил в Стокгольме. Для Валерия Харламова и его партнеров по тройке это была первая серьезная обкатка в составе национальной сборной (до этого все их обкатки носили разряд товарищеских). Именно тогда в сборной СССР началась смена поколений – весьма серьезный процесс. На смену выдающимся спортсменам, которые принесли многочисленные победы нашей сборной на всех международных соревнованиях на протяжении всех 60-х, должны были прийти не менее выдающиеся спортсмены. Кое у кого было опасение, что талант молодых сменщиков будет не столь ярким, как у их предшественников. Но эти опасения, как показало уже ближайшее будущее, не оправдались. Пришла молодежь, которая ни в чем не уступала «старикам», а в чем-то их даже и превосходила. И среди этих выдающихся сменщиков были и хоккеисты из харламовской тройки. Впрочем, там и остальная молодежь была такого же первосортного «помола». Столь масштабного вливания новичков в национальную сборную еще не бывало. До этого в сборную приглашали двух-трех новичков, максимум пять, как это было на Олимпийских играх в Гренобле в 1968 году. Сезон 1969 года перекрыл все эти показатели.

В первом же матче, где наши обыграли сборную США с разгромным счетом 17:2, харламовская тройка забила 2 шайбы, однако на долю Харламова не выпало ни одной. И только во второй игре, со сборной Швеции, Харламов наконец «распечатал» ворота соперников – забил 1 шайбу. С этого матча Харламов поймал кураж и стал забивать практически в каждом матче.

Игры с хоккеистами из ЧССР вообще складывались у нашей сборной самым драматическим образом. Не стали исключением и две игры против них на ЧМ-69. Более того, эти игры по накалу превзошли все предыдущие, поскольку проходили на фоне уже упоминавшихся событий августа 1968 года. Отметим, что чемпионат мира и Европы в 1969 году должен был проходить не где-нибудь, а в столице ЧССР городе Праге. Однако советская сторона, понимая, каким взрывоопасным для нашей сборной может сложиться этот турнир, который должен был состояться спустя всего-то семь месяцев после августовских событий 1968 года, убедила ИИХФ перенести турнир в другое место. И тогда провести ЧМиЕ согласилась Швеция. Однако накал противостояния между сборными СССР и ЧССР от этого отнюдь не снизился, а только усилился. Спортсмены из Чехословакии буквально горели желанием отомстить «оккупантам» хотя бы на льду.

На том турнире эти сборные сыграли между собой две игры. И в обеих верх одержали хоккеисты ЧССР, которые всерьез полагали, что это главные матчи в их спортивной биографии. Они могли проиграть любые другие игры того первенства, но поражения от советских хоккеистов родина бы им не простила. Ведь в Стокгольм сборную ЧССР провожали тысячи болельщиков, которые скандировали: «Они нам танки, мы им – бранки (шайбы)!»

После второй победы сборной ЧССР над советской дружиной на чемпионате мира 69 практически никто в ЧССР уже не сомневался, что их сборной по силам выиграть золото турнира. Ведь главный соперник был повержен дважды. Но в ситуацию внезапно вмешались… шведы. Хоккеисты «Тре крунур», хотя и не испытывали больших симпатий к советской сборной, сами мечтали выиграть золото, поскольку принимали чемпионат у себя дома. А сборная ЧССР надеялась «скатать с ними последнюю игру вничью (первую шведы выиграли 2:0) и забрать себе золото. Но хозяева чемпионата совершили немыслимое: на последних минутах матча при счете 0:0 умудрились «пробить» непробиваемого Дзуриллу. В итоге шведы обеспечили себе 2-е место, а золото чемпионата досталось сборной СССР, которая победила тех же шведов дважды. Таким образом, зря игроки из Чехословакии лобызали лед Дворца спорта «Юханнесхоф» – им досталась всего лишь бронза. Но на родине их все равно встречали как настоящих героев тысячи болельщиков. И все потому, что игроки сборной ЧССР дважды обыграли советских «оккупантов». Не случайно в руках у встречающих были плакаты, где вместо надписей были зафиксированы два победных счета: 2:0 и 4:3.

Отметим, что на том чемпионате мира Харламов вошел в число самых результативных игроков, набрав 13 очков (6 голов и 7 голевых передач).

Когда в середине сентября 1969 года начался очередной чемпионат СССР, Харламов вступал в него в прекрасном настроении. Он уже утвердился в основном составе команды, вместе со своими партнерами по тройке заслужив звание самого талантливого молодого хоккеиста чемпионата.

А в декабре харламовская тройка в составе сборной СССР приняла участие в очередном розыгрыше Приза газеты «Известия». Наши хоккеисты выступили там блестяще: заняли первое место, выиграв четыре матча и один сведя вничью. Харламовская тройка на турнире сыграла в четырех играх и забила 8 шайб.

Сразу после «Известий» наша сборная отправилась в традиционное новогоднее турне по Канаде, где провела пять товарищеских игр с любительскими командами. На этот раз успех сопутствовал хозяевам, которые одержали победу в трех матчах, а наши только в двух. Харламовская тройка забила 8 шайб.

В марте 1970 года состоялся чемпионат мира, причем опять в Стокгольме. Почему снова там? По первоначальному плану турнир должен был проходить в Москве. Но советские власти от этой чести отказались: побоялись испортить юбилей В. И. Ленина (он выпадал аккурат на дни проведения чемпионата) не столько проигрышем своей сборной (в нее власти как раз верили), сколько скандальными выходками со стороны игроков сборной ЧССР. В итоге турнир вновь согласилась приютить у себя Швеция.

На этот раз советские хоккеисты приехали в Швецию с твердой решимостью не ждать помощи от посторонних и завоевать победу. И особенно большие надежды советские болельщики и хоккейные специалисты возлагали на харламовскую тройку, которая стала лучшей и самой результативной на внутреннем чемпионате. Все были уверены, что этот успех будет продолжен и на мировом первенстве. Но вышло иначе, хотя общий итог для нашей сборной был блестящим: из десяти матчей наши ребята выиграли девять и один проиграли (шведам). Наши хоккеисты забили 68 шайб и всего 11 пропустили. На долю харламовской тройки пришлось 19 шайб: Михайлов – 7, Харламов – 7, Петров – 5. Однако, в отличие от предыдущего чемпионата, в число самых результативных игроков по системе «гол + пас» ни один из игроков харламовской тройки не вошел. Почему? Вот что скажет по этому поводу сам Харламов:

«В нас верили. От нас многого ждали. Слишком многого. И мы это понимали. Ах, как хорошо понимали! И потому боялись…

Ведь то, что прощают новичкам, нам уже не простят. А завоевать признание, как известно, легче, чем потом удержать его.

Только не подумайте, что я оправдываюсь. Просто ищу объяснения не самой лучшей игре тройки. Ведь лишь решающие матчи чемпионата, так сказать, финал турнира 1970-го мы сыграли как следует.

Тренеры на каком-то отрезке чемпионата здорово ругали нас. Петрова даже снимали с игры. Укоряли тройку за себялюбие, за отсутствие паса. Мы все понимали. Понимали, когда корят нас «по делу», когда «для педагогики». Старались. Пот катил ручьями. И в игре, и на тренировках.

Каждый матч мы играли на пределе своих возможностей. Все как будто было при нас, а игра не шла.

Пропал задор. Видимо, настал спад спортивной формы, через который проходит каждое звено, каждая команда. И этот наш спад пришелся на дни мирового чемпионата. И вызван он был или ускорен нашим чрезмерным волнением…»

Когда в сентябре 1970 года начался очередной чемпионат СССР, харламовская тройка вновь была в ударе. И практически в каждом матче забивала по несколько шайб – особенно усердствовали в этом Харламов и Михайлов. Правда, на традиционном Призе «Известий» в декабре харламовская тройка выступила скромно.

После Приза «Известий», как и раньше, должно было последовать турне сборной СССР по Канаде, но в 70-м эта поездка не случилась из-за отказа канадцев (они решили уйти в изоляцию). Тогда наши ребята отправились играть товарищеские игры в Чехословакию и Финляндию. Там было сыграно по два матча со сборными этих стран, в которых советские хоккеисты одержали три победы и потерпели одно поражение.

В марте 1971 года состоялся очередной чемпионат мира. На этот раз он проходил в Берне и Женеве. Буквально накануне его открытия сборная СССР в рамках подготовительного сбора провела в Швеции и Финляндии четыре товарищеские встречи со сборными этих стран. В трех играх наши ребята победили и одну игру проиграли. Харламовская тройка в этих матчах выступила весьма результативно, забив 11 шайб. На том чемпионате наша сборная сумела выполнить только одну задачу – завоевала мировое золото. А вот европейское золото досталось сборной ЧССР.

Харламовская тройка в Швейцарии отметилась 20 забитыми шайбами. Харламов сделал своим партнерам целых 12 голевых передач, что в итоге вывело его на 2-е место в споре лучших бомбардиров турнира. Все это было не случайно, учитывая то, что именно Харламов тогда был мозговым центром тройки, главным конструктором атак тройки. Как писал его партнер по ЦСКА Фирсов:

«Больше всего в молодом хоккеисте меня привлекает его отношение к тренировкам, его поразительное трудолюбие. Казалось бы, вытянул человек «счастливый» билет, достался ему громаднейший талант, все дается легко, можно вроде бы сделать себе какое-то послабление, но нет! Харламов принадлежит к той категории мастеров, что и Викулов, – их не приходится призывать тренироваться…»

Однако столь высокая скорострельность этого звена не остановила тогда Тарасова от мысли… разрушить это звено, изъяв из него Харламова. Тренер пришел к выводу, что Харламов (а именно он в этом звене был его любимчиком) не имеет возможности показать весь свой выдающийся потенциал, который он мог бы продемонстрировать, играй он с другими партнерами. И в голове у Тарасова созрела идея создать суперпятерку ЦСКА и сборной, в которую бы вошли нападающие Анатолий Фирсов, Валерий Харламов и Владимир Викулов, а также двое защитников в лице Александра Рагулина и Геннадия Цыганкова. Пятерка создавалась с дальним прицелом: во-первых, чтобы выиграть Олимпиаду, во-вторых, чтобы дать бой канадским профессионалам, игры с которыми (и Тарасов об этом догадывался) были уже не за горами.

Обкатка нового звена пришлась аккурат на Приз «Известий», игры которого проходили в Москве во второй половине декабря 1971 года. Именно там Харламов играл в тройке с Фирсовым и Викуловым, а к Михайлову и Петрову поставили Юрия Блинова.

Как пишет Акопян: «Пятерка получилась на диво. Реактивные форварды в одиночку и с изобретательной поддержкой Фирсова кромсали оборону любого соперника. Хавбеки в зародыше душили большинство контрвыпадов оппонентов, а стоппер Рагулин, как монолитный утес, цементировал оборону…»

Оба новых звена блестяще себя показывали и в чемпионате СССР, который начался в октябре 1971 года и к началу Олимпиады перевалил за свой экватор. Впрочем, об этом мы поговорим чуть позже, а пока вернемся к Олимпийским играм в Саппоро, которые начались в самом начале февраля 1972 года.

Первый матч советская сборная играла в субботу, 5 февраля, против финнов. Эта встреча далась нашим хоккеистам в целом легко. Окончательный итог встречи – 9:3 в пользу сборной Советского Союза.

Судьба хоккейного олимпийского золота решалась в игре СССР – ЧССР 13 февраля. Матч, как и положено, складывался на редкость драматично. Поначалу хоккеистов из ЧССР здорово подвел их вратарь Владимир Дзурилла, который так разволновался, что уже в первом периоде допустил две досадные ошибки, после которых наши повели 2:0. А когда в начале 2-го периода он пропустил и третью шайбу, то многим показалось, что игра уже сделана. Однако спортсмены из Чехословакии с таким положением вещей не согласились и с удвоенной энергией бросились на штурм наших ворот. Вскоре им удалось размочить счет. Но незадолго до сирены Дзурилла пропустил четвертую шайбу.

В заключительной двадцатиминутке чехословацкие спортсмены бросились в последний штурм и сумели забросить в ворота Третьяка еще одну шайбу. Затем в течение нескольких минут они беспрерывно атаковали ворота советской сборной, пытаясь во что бы то ни стало сократить отставание до минимума. Если бы им это удалось, то в психологическом плане ситуация была бы на их стороне. Но это понимали и наши ребята. В итоге им удалось выдержать натиск соперника, а затем, забросив еще одну шайбу, установить окончательный итог игры – 5:2.

Набрав 9 очков, наши ребята стали олимпийскими чемпионами. Общий итог забитых шайб: 33:13. Из них на харламовскую тройку пришлось 16 шайб.

Между тем спустя два месяца после Олимпиады должен был пройти очередной чемпионат мира и Европы. На этот раз он должен был проходить в столице Чехословакии городе Праге, что внесло существенные коррективы в существование тарасовской суперпятерки – она была распущена, поскольку со своих постов в сборной ушли Тарасов и Чернышев, а новыми наставниками стали Всеволод Бобров и Николай Пучков. Учитывая давнюю неприязнь Боброва к Тарасову (и наоборот), можно было легко предположить, что с засильем «армейского диктата» в новой сборной если и не будет покончено, то он, во всяком случае, будет существенно поприжат. Поэтому первое, что сделал Бобров, – открепил от сборной Анатолия Фирсова (по другой версии, сам игрок отказался ехать на ЧМ в знак протеста против отставки Тарасова). И на предчемпионатские игры (они проходили в ФРГ, Швеции и Финляндии) в марте 1972 года советская сборная отправилась без этого выдающегося форварда. Вместо него играть в одном звене с Харламовым и Викуловым был поставлен Александр Мальцев. Замечательный игрок, но не армеец, а динамовец. Поэтому многие специалисты сомневались в том, что он сможет стать полноценной заменой Фирсову. А что получилось на деле?

В том турне сборная СССР сыграла семь матчей и все выиграла.

На ЧМиЕ наша сборная провела десять матчей, из которых семь выиграла, один проиграла и два свела к ничьей.

Наша сборная забила 78 шайб и 17 пропустила. На харламовскую тройку выпало 30 шайб. Короче, на том чемпионате харламовская тройка в нашей сборной оказалась сильнейшей. Хотя сам Харламов был весьма критичен относительно игры их звена. Вот его слова:

«Саша Мальцев намного моложе Анатолия Фирсова, в его игре было больше страсти, азарта, но у него в ту пору было меньше игровой практики, опыта, умения разобраться в происходящем, меньше житейской мудрости.