Святой Камбер

Такого потока проклятий Синхил не мог выдержать. С истошным нечеловеческим криком он вырвался из объятий оторопевшего Келлена; ему во что бы то ни стало надо было вытянуть свободную руку, загрести раскрытой ладонью воздух и стиснуть его в кулаке. Он успел.

Его жертва вздохнула, дернулась и застыла.

Когда Келлен снова схватил Синхила, остальные обмерли от ужаса, переводя взгляды с бездыханного тела на короля, а Райс отчаянно пытался найти признаки жизни там, где их не стоило искать. Его глаза видели искаженное лицо Синхила, а его зрение открыло даже больше, чем Райсу хотелось знать о жизни и мести.

Камбер молча смотрел на короля, с трудом преодолевая ужас и негодование.

— Почему, Синхил? — спросил наконец он.

— Я должен давать объяснения вам? Он был преступником, преступником-Дерини!

— Он мог стать пленником, — возразил Камбер. — Под стражей никто не смог бы причинить вреда.

— Он проклял меня и то, чем я владею!

— Его проклятье всего лишь слова! Разве король должен убивать за слова!

— Это была казнь, а не убийство, — ответил Синхил, словно защищаясь. — Преступников казнят.

— Преступники должны быть подвергнуты суду! — произнес Камбер.

— Я сам судил и приговорил его! — возразил Синхил. — Кроме того, это был не просто мужчина, проклявший меня, это был Дерини. Как мне устоять перед силой деринийского проклятья?

— Он уже умирал, — начал было Камбер, менее всего желая продолжать разговор о Дерини.

Синхил тряхнул головой.

— Это несущественно. Вы можете поручиться, что проклятье Дерини, особенно посланное умирающим, не причинит вреда?

Камбер хотел заговорить, но Синхил снова тряхнул головой.

— Нет, вот и я подумал, нет, О, я знаю, что вы возразите, и понимаю, что мои познания в магии скромны. Что я вообще знаю о ваших способностях? Только то, что вы сочли нужным мне открыть.

— Синхил…

— Довольно. Я и без проклятия Дерини наказан за то, что оставил своего Господа. Один мой сын уже умер от руки Дерини. Стоит только заглянуть в королевскую детскую, посмотреть на несчастных крошек, и вы сразу поймете, что моим бедам нет конца.

Когда он указывал на дверь, все увидели на его левой руке длинный кровавый след пореза, до того скрытый рукавом мантии; он выглядел пугающе. Синхил поймал взгляды и безразлично посмотрел на рану.

— Да, господа, ножи преступников иногда достигают цели. К счастью, эта рана легкая.

— Позволим Райсу судить об этом, — сказал Камбер, взглядом прося Райса обследовать рану, и приблизился, когда тот взялся за поврежденную руку.

— Синхил, возможно, возникли новые обстоятельства. Кто-то изменил или опроверг показания? — спросил Камбер, стараясь отвлечь короля от разговоров на тему проклятий и от манипуляций Райса.

Синхил покачал головой, гнев и высокомерие по-прежнему сверкали в его серых глазах.

— Какое это имеет значение? Я хорошо помню дело. Этот Дотан Эрнский был арестован вместе с Коулом Хоувеллом и его сообщниками. Коул был казнен. У Дотана, кажется, были смягчающие обстоятельства, поэтому ему назначили новый суд. Таков закон. Я не виноват.

— Он говорил что-то насчет того, что его отец болен, — вмешалась Ивейн. — Это так?

— Откуда я знаю?

— Король должен знать, — заметил Келлен.

Синхил раздраженно развел руками, и Райс поспешил снова поймать рассеченную руку. Глубокая царапина могла зажить и сама собой, но, поколебавшись, Целитель сделал глубокий вдох, всегда предшествующий самоуглублению и уходу в транс.

— Я не могу понять, почему с короной должно прийти всеведение, — зло отозвался Синхил. — Я подвергся нападению двух Дерини, был ранен при покушении на мою жизнь, и теперь вы пытаетесь заставить меня испытывать вину из-за того, что я убил одного из них. Это потому, что они Дерини, как и вы?

Даже если бы он заранее продумал свою речь (хотя, возможно, так и было), никакое другое заявление не могло бы более возмутить его слушателей. По их лицам ничего нельзя было прочесть, но Райсу пришлось прервать подготовку к исцелению, чтобы сообщить своему лицу выражение безразличия.

Гвейр, единственный человек среди них, не умел скрывать свои чувства и вздрогнул под долгим оценивающим взглядом Синхила, которого удостоился каждый из присутствующих.

Используя привилегию Целителя приказывать даже королям в делах лекарских, Райс сменил тональность разговора.

— Сэр, если вы и дальше будете продолжать спор, я не сумею исцелить вас. Присядьте, пожалуйста, к камину, чтобы я мог о вас позаботиться.

Синхил остолбенел, ошеломленный дерзостью Целителя, а Камбер положил руку на руку короля.

— Он прав, сир. Почему бы вам не присесть? Мы все очень нервничаем и устали от происшедшего. Джебедия, если у тебя нет неотложных дел, я хотел бы пойти с тобой и взглянуть на Дотана Эрнского. Это самое малое из того, что в наших силах. Гвейр, пожалуйста, попроси стражу убрать тела. Проследи, чтобы они были похоронены.

— Нет, пусть они сгниют! — рявкнул Синхил, сбросив руку Камбера со своего плеча.

— Проследи, чтобы они были погребены, — повторил Келлен приказ Камбера.

Он посмотрел прямо в лицо Синхилу, король отвел взгляд в сторону и безропотно побрел к камину.

Он больше не прекословил и послушно протянул руку Райсу. Сознавая свою бестактность к тем, кто пришел к нему на помощь, он закрыл глаза и откинулся на спинку кресла. Вероятно, его смущали взгляды, которыми обменивались Дерини, занимая места вокруг.

На этот раз Райс вошел в транс в полной тишине, и сейчас, вопреки обыкновению, Камбер не последовал за ним для наблюдений. Вместо этого он полулежал в кресле, опираясь головой о спинку и молитвой сдерживая боль. Он по-прежнему чувствовал, как кровь струится по боку, обнаружил у себя растущее головокружение, но не хотел, чтобы Синхил заметил это.

Открыв глаза, он встретился взглядами с Джоремом и Ивейн, они ощутили страдания отца. Но Камбер покачал головой, взглядом запрещая им говорить об этом.

И все же Райса ему провести не удалось. Целитель превосходно чувствовал все происходящее за его спиной и, закончив лечение короля, с упреком посмотрел на Камбера.

Камбер покачал головой и посмотрел на руку Синхила. О ранении напоминали только быстро бледневшая розовая полоса на коже и кровавые пятна на рукаве.

Синхил, поняв, что дело сделано, открыл глаза и осторожно пошевелил рукой.

— Благодарю, Райс. Сожалею, если несколько осложнил твою работу.

Райс кивнул, принимая благодарность и извинение, но промолчал.

— Камбер, — продолжал король тем же ровным голосом, — вы желаете сказать что-нибудь еще, или я могу идти?

— Вам вовсе не нужно спрашивать у меня разрешения, сир. Государю лучше знать, что он сделал и правильно ли он поступил.

— Черт побери, не читайте нотаций! — воскликнул Синхил, почти в истерике вскакивая на ноги. — Я не ребенок, я больше не в вашей власти!

С этими словами он развернулся и вышел из залы. Келлен хотел последовать за ним, но Джорем поймал его за рукав и задержал. Потрясенный, Келлен увидел, как Камбер с побелевшим лицом оседает в кресле, схватившись рукой за левый бок. Келлен упал в кресло, только что оставленное Синхилом, а Райс разрывал окровавленные одежды Камбера, неодобрительно прищелкнув языком при виде кровавой лужицы на обивке кресла.

— Думал, что на твоем рукаве была кровь женщины, — заговорил Райс, продолжая рвать ткань обеими руками. — Я спрашивал, все ли с тобой в порядке, но ты солгал!

— Не хотел, чтобы Синхил узнал о моем ранении. Кроме того, прежде ты был нужен ему.

— Рана была несерьезной, и ты видел это. Не дергайся. Я не хочу причинять тебе больше боли, чем необходимо.

Пальцы Райса коснулись раны и начали ощупывать ее, Камбер вздрогнул, но более не шевелился. Сидевшая справа Ивейн взяла его руку в свои и обеспокоенно заглядывала в глаза. Джорем опустился на колени у его ног.

— Все это не слишком серьезно, не так ли? — пробормотал Камбер. Ему показалось, что Райс слишком долго осматривает рану.

— Я еще не знаю. Поговори о чем-нибудь другом, пока я не выясню.

Камбер улыбнулся, скорее для того, чтобы подбодрить детей, чем потому, что чувствовал облегчение, и посмотрел на опустившегося на колени Келлена.

— Ты знаешь, Элистер, было очень интересно узнать, кого он в этот момент слушает, а кого нет.

Келлен тихонько фыркнул и постарался как можно спокойнее посмотреть на бледное лицо Камбера.

— Хочешь сказать, что я имею на него такое влияние, какого не имеешь ты, — ответил он угрюмо. — Боюсь, к несчастью, это не так. Вероятно, он принимает меня и Джорема как носителей священного сана — того, что он утратил. Другого объяснения я не могу найти.

— Какой бы ни была причина, результаты налицо, — произнес Камбер. Он пошевелился и сморщился — Райс добрался до самого больного места. — Что будет, когда ты уедешь в Грекоту?

Келлен пожал плечами.

— Сомневаюсь, чтобы король знал о моем повышении. Однако Грекота не так далеко от Валорета. По пустякам я не буду волноваться, но когда понадоблюсь, я буду рядом.

— А что будет после переезда двора обратно в Ремут? Тогда ты окажешься вдвое дальше от Синхила.

Келлен покачал головой.

— Не знаю, Камбер. Я иду туда, куда меня посылают. По-моему, ты преувеличиваешь мое влияние на него.

— Возможно. Я беспокоюсь из-за растущей враждебности к Дерини вообще. И чисто субъективно беспокоюсь об изменении отношения ко мне. Как ты мог заметить, мне все труднее становится общаться с ним.

— Он становится просто невыносим! — мрачно буркнул Джорем. — Иногда я сожалею, что мы отыскали его. С Имре, по крайней мере, было понятно, какой неприятности ждать.

— Никогда не желай, чтобы вернулись те времена, — ответил Камбер. — Нам едва удалось избавиться от Имре и его опасных родственничков. Не беда, что пока Синхил не похож на того, каким мы хотим его видеть. Со временем люди научатся любить его.

— В самом деле? — Джорем, оглянувшись на солдат, бродивших по залу и наводивших порядок, понизил голос до шепота.

— Знаешь, а они уже любят тебя. Ты мог бы сам быть королем. Тебя приняли бы с большой охотой.

Камбер посмотрел на своих детей, на бестрепетного, как сама смерть, Келлена, на Райса, сидевшего на коленях сбоку, и вздохнул.

— Ты действительно этого хочешь, Джорем? Мы — Дерини, ни в одном из нас не течет королевская кровь. А если бы я на самом деле занял трон, что тогда? Я был бы не лучше Имре, чьи предки тоже взяли то, что им не принадлежало.

Глаза Ивейн наполнились слезами.

— Но Синхил такой… такой беспомощный, отец, и такой…

— Синхил — наш законный король, пусть никто не забывает об этом, — убеждал Камбер. — Несмотря на все его неудачи (я первый соглашусь, что их было множество), мне кажется, он может научиться и быть настоящим королем.

— Даже через сто лет он не сравнится с тобой! — тихо сказал Джорем.

Камбер мягко улыбнулся.

— А ты думаешь, я проживу сто лет, Джорем? Рассуди здраво. Что было бы, займи я престол? И что случилось бы после моей смерти? Мне почти шестьдесят. Я отлично себя чувствую и смогу прожить еще несколько лет, но сколько? Десять? Двадцать? А теперь, когда твой брат Катан мертв, моим наследником стал семилетний паренек. Ты бы хотел, чтобы, когда меня не станет, корона перешла к Девину? Или к тебе, и ты отрекся бы от всех своих обетов, как мы заставили сделать это Синхила?

— Ты умеешь убеждать, — прошептал Джорем.

— Да, возможно, и Господь желает этого. Я должен служить нашему законному королю. Цена, которую мы заплатили за возведение Синхила на престол, была слишком высока, чтобы забыть о ней потому, что сейчас мы переживаем трудности.

Келлен слегка зашевелился, подался назад и задумчиво погладил подбородок.

— Что же делать с Синхилом? Ты сам заговорил на эту тему. Ваше сотрудничество возможно?

Камбер пожал плечами.

— Если я должен, значит, я обязан. Думаю, это временное обострение. Льщу себя надеждой, что еще нужен Синхилу, по крайней мере до тех пор, пока борьба с Эриеллой не закончится так или иначе. Как говорит мой сын, народ любит меня. Это несправедливо, мы все участвовали в том, что ошибочно приписывают мне одному, да это и не так важно. Имре мертв, они готовы благодарить меня, хотя знают, что сделал это Синхил. Со временем станет известна правда.

— Пока еще не время, — произнес Райс. — Камбер, излечение будет нелегким, хотя и не слишком сложно, кое-что уже сделано, но я не хочу полагаться на твою помощь. Ты потерял слишком много крови.

— Значит, ты не говоришь мне всего, и я не могу тебя заставить, — сказал Камбер.

Райс упрямо тряхнул головой, не отнимая руки от левого бока Камбера.

Камбер вздохнул и поудобнее устроился в кресле.

— Хорошо. Не будем спорить. Ты, разумеется, понимаешь, что я никогда не постигну, как это делается, если не позволять мне наблюдать работу даже на собственном теле.

— Раз ты не научился до сих пор, то вряд ли вообще научишься, — ответил Райс с натянутой улыбкой. Он протянул правую руку ко лбу Камбера. — Итак, начнем. Закрой глаза и расслабься. Откройся мне. Никаких барьеров… никакого сопротивления… никаких воспоминаний.

Повинуясь, Камбер выдохнул и ушел в себя, зная, что у Райса должны быть веские причины для такой просьбы, и просто не имея сил сейчас над ними размышлять. Какое-то мгновение спустя он уловил прикосновение к своему мозгу, зовущее обратно в реальный мир; возвращаться не хотелось. Сделав еще один глубокий вздох, он с хмурым видом открыл глаза.

— Как ты себя чувствуешь?

Совсем близко маячило обеспокоенное лицо Райса, пальцы Целителя по-прежнему касались его виска.

Камбер намеренно неторопливо моргал, переводя взгляд с одного лица на другое. Все они были более торжественными, чем ему казалось уместным.

— Хорошо. Теперь ты можешь сказать, что это было? Я чувствую себя просто прекрасно, разве только немного слаб. Могу утверждать, что Великий Целитель приложил к этому руку. Теперь бесталанный Целитель может получить кое-какие пояснения, а, Райс?

Придвинув стул, Райс уселся с важным видом и заговорил:

— Были рассечены мышцы, повреждена селезенка, задета почка. Внутри скопилась кровь. А в остальном все было в порядке. — Склонив голову, он задумчиво глянул на Камбера. — Что мне действительно хотелось бы знать, так это как тебе удавалось так долго держаться на ногах.

— Сколько времени ушло на исцеление? — спросил Камбер.