Искусительный титул

Михаил Ахманов

Искусительный титул

1

Ибо будет время, когда здравого

учения принимать не будут, но по своим

прихотям будут избирать себе учителей,

которые льстили бы слуху; и от истины

отвратят слух и обратятся к басням.

Новый Завет, Второе послание к Тимофею

Хотя речь в этой статье пойдет о феномене общественных академий, начну с личного. Для этого есть веские причины: во-первых, я полагаю необходимым представиться читателю, а во-вторых, объяснить свой интерес к рассмотренному далее предмету.

По образованию и роду занятий я физик, специалист в области вычислительных методов физики твердого тела. Мне приходилось решать разнообразные задачи – от расчета зонной структуры кристаллов до обработки результатов рентгендифракционных измерений, и я занимался этим примерно тридцать лет, с 1967 по 1995 годы. Разумеется, за этот срок пришлось пройти положенные ступени научной иерархии – от аспиранта Физического факультета Ленгосуниверситета до заведующего лабораторией в приборостроительном НИИ, а затем – директора небольшого научного предприятия. Это долгий и сложный путь, требующий не только некоторых способностей, но также неустанного труда, включающего, помимо научной работы, публикацию статей и книг, доклады на всевозможных семинарах и конференциях, в том числе зарубежных, руководство коллективом, контакты с коллегами и заказчиками. Упоминаю об этом лишь с той целью, чтобы было ясно: в научном «котле» я варился много лет, и мне понятны чаяния моего сословия.

С понятием "общественная академия" – а точнее, "академия по профессиональным интересам" – я впервые столкнулся в конце восьмидесятых годов. Одного моего случайного знакомого, доцента Кораблестроительного института, избрали академиком, по какому поводу друзья и коллеги приносили ему поздравления. Я к ним присоединился, но с изрядным недоумением – мне казалось, что доцент и кандидат наук должен сначала стать профессором и доктором, потрудиться в этом качестве лет десять, свершить нечто великое, а уж потом, с некоторой надеждой на успех, баллотироваться в академики. Если говорить определеннее, в члены-корреспонденты, после чего можно претендовать на высшее в научной иерархии звание действительного члена. Расспросив людей, которые были лучше меня знакомы с виновником торжества, я узнал, что в данном случае речь идет не об Академии наук СССР, а о более скромной организации, созданной корабелами (видимо, на общественных началах). Название этого союза специалистов я уже не помню – возможно, то была Кораблестроительная академия.

Далее моя судьба сложилась следующим образом. В начале девяностых годов я занялся, для дополнительного заработка, переводами англо-американской фантастики, затем начал писать сам и в 1998 году стал членом Союза писателей Санкт-Петербурга. Началась другая жизнь, литературная, результатом которой стали десятки книг и особый интерес к той области, в которой смыкаются литература и наука – физика, медицина, история. В частности, я занялся исследованием феномена общественных академий и тесно связанного с ними и сравнительно нового для России явления – лженауки. Причин к тому было несколько. Во-первых, работая над пособиями для диабетиков, я столкнулся с мошенниками-целителями, которые обещают избавить человечество от самых тяжких недугов, рака, сосудистых заболеваний и, разумеется, от первичного сахарного диабета. Во-вторых, в поле моего внимания попал ряд одиозных публикаций как в сфере парамедицины, так и в областях физики, этнографии, биологии, истории и других наук, причем авторы подобных "научных трудов", начиная c Мулдашева и кончая Грабовым, все, как один, являлись академиками – но каких академий? В списках РАН, РАМН, РАО и РАСХН они не значились, за исключением математика Фоменко. В-третьих, в 2001 году вышла книга Эдуарда Круглякова /1/, разоблачающая "торсионных физиков", и я, вступив с автором в контакт, обогатился сведениями об этих махинаторах (которые тоже, конечно, академики). Еще я узнал, что в РАН создана комиссия по борьбе с лженаукой – значит, проблема назрела серьезная.

Должен заметить, что не всегда та или иная академия из появившихся в последние годы является рассадником лженауки – есть структуры, созданные с благими намерениями и вполне отвечающие своим задачам, то есть консолидации серьезных специалистов и проведению исследований в какой-либо отрасли знания. Но, к сожалению, к самым крупным общественным академиям, собравшим под свое крыло тысячи членов, это не относится. Вменяемые же творческие сообщества тонут в массе одиозных организаций, которые активно занимаются саморекламой – в то время как истинно "академическому кругу" реклама не нужна и чужда. Собирая сведения об интересующем меня феномене, я обнаружил почти сотню структур, использующих в своем названии слово «академия»; в книге академика Круглякова отмечается, что в 2000–2001 гг. их было около ста двадцати, но, вероятно, таких академий не менее двухсот. Что же до числа самозванных «академиков», то я бы оценил этот показатель в сорок-шестьдесят тысяч. Представьте, сколько «академиков» развелось у нас в России! Обитают они большей частью в крупных городах, в Москве и Петербурге – тут, пожалуй, шага не ступишь, чтобы не споткнуться об «академика»! Такая научная мощь бесспорно сделает нашу страну лидером в сферах психоэнергосуггестии, астрологии, оккультизма и телепатических контактов с инопланетными пришельцами.

После этих предварительных замечаний перейдем к сути вопроса.

2

Ученые бывают двух типов: одни прорубают в джунглях дорогу,

другие – асфальтируют ее.

Изречение неизвестного автора.

В СССР были четыре общесоюзные государственные академии, которые унаследованы Россией и сейчас называются так: Российская академия наук (РАН), Российская академия медицинских наук (РАМН), Российская академия образования (РАО) и Российская академия сельскохозяйственных наук (РАСХН). В 1992 г. к ним добавилась Российская академия архитектуры и строительных наук (РААСН). Научные исследования ведутся также и в Российской академии художеств (РАХ). Путь в любую из этих академий предполагает, что ученый прошел следующие ступени:

1. кандидат наук (обычно доцент ВУЗа или старший научный сотрудник);

2. доктор наук (обычно профессор ВУЗа или руководитель крупного научного подразделения);

3. член-корреспондент академии наук;

4. действительный член академии наук.

Ученые двух последних ступеней обычно являются ректорами ВУЗов или руководят научными институтами.

Звания кандидата и доктора наук соискатели получают в результате успешной защиты диссертации в ученом совете подходящей специализации. Затем диссертация, протокол защиты и другие документы направляются в ВАК – Высшую аттестационную комиссию, которая и выписывает соответствующий диплом. ВАК – государственный орган, контролирующий качество диссертаций; в случае сомнения ВАК может отправить работу «черному» оппоненту, и если отзыв будет отрицательным, отказать в выдаче диплома. Таким образом, диссертант должен пройти два фильтра, ученый совет и ВАК, но на деле этих фильтров больше: предзащита на кафедре или компетентном семинаре и доклады у оппонентов (обычно по месту их работы).

Итак, получение той или иной ученой степени – достаточно трудоемкий процесс, но избрание в академию гораздо сложнее. В этом случае соискатель должен иметь очень важные научные заслуги, зафиксированные в монографиях и статьях и признанные сообществом специалистов. Он также должен иметь школу – то есть учеников, которые работают с ним и защитили диссертации под его руководством. Он должен иметь работы, получившие статус открытия (что фиксируется в соответствующей государственной организации). При наличии всего этого ученый может баллотироваться в одну из четырех академий, члены которой решат с помощью голосования, принимать его или нет. Разумеется, в академии должна быть вакансия члена-корреспондента, так как раздувать ее штат до бесконечности нельзя – число "мягких кресел" ограничено.

Известны случаи, когда заслуженный специалист многократно баллотировался в академию и принят не был, что кончалось иногда инфарктами и инсультами. Известны другие случаи, когда принимали людей не заслуженных (особенно в общественных науках), но чиновных и близких к власти. Я на этом останавливаться не буду и лишь замечу, что наука, как и любая другая сфера человеческой деятельности, не свободна от политики.

Насколько эффективна рассмотренная выше система восхождения к научным вершинам? Ответ на это дает статистика. В СССР в семидесятых– восьмидесятых годах было примерно пятьсот тысяч кандидатов наук и пятнадцать-двадцать тысяч докторов. Академиков в эти годы тоже имелось изрядно – число в четыре или даже шесть тысяч меня бы не удивило. Но надо учесть, что в каждой союзной республике был комплект национальных академий, и доктора, особенно национальные кадры, могли удовлетвориться членством в Академии наук Латвийской или Казахской ССР. Но, конечно, такая труба была пониже, а дым – пожиже.

Полагаю, что сейчас в России не меньше кандидатов и докторов наук, чем в былые годы. Данные в интернете на этот счет несколько расходятся, но все же ясно, что в 1992–2004 гг. через ВАК прошли 200–250 тысяч кандидатских диссертаций и 20–30 тысяч докторских. Количество членов РАН, согласно данным монографии /2/, в период с 1973 по 2001 гг. увеличилось примерно с семисот до тысячи двухсот человек. Если вспомнить о трех других академиях, то можно утверждать, что на одного академика (члена-корреспондента или действительного члена) приходится 10–15 докторов, 150–250 кандидатов и, вероятно, сотня или две неостепененных работников, занятых в науке. Это доказывает, что система фильтров, унаследованная Россией от СССР, до сих пор работает вполне удовлетворительно.

Итак, мы можем констатировать, что академик – звание редкое и почетное; таким оно было в СССР и таким осталось в России, нашей нынешней стране. Академик, если он получил это звание по заслугам, а не в результате политичесих игр, человек бесспорно выдающийся, имеющий большие заслуги перед страной и народом. Чтобы лучше это прочувствовать, вспомним о великом правдолюбце Сахарове, о Королеве и других «секретных» академиках, проложивших нашей стране дорогу в космос.

Завершая этот раздел, остановлюсь на двойном смысле термина «академия». Мы будем говорить об академиях, которые являются союзами специалистов (или мошенников, как будет ясно из дальнейшего), но в любом случае не несут учебных функций. Существуют, однако, учебные заведения, называемые «академиями» – в знак того, что это не обычный ВУЗ, в котором обучаются юные студенты, а институт повышения квалификации дипломированных специалистов – например, Академия Генерального штаба, Медицинская академия последипломного образования и так далее. Такие учебные академии мной рассматриваться не будут.

3

Есть предложение считать сумерки сгустившимися и в соответствии с этим зажечь свет.

А. и Б.Стругацкие, «Сказка о Тройке».

В предыдущем разделе, в очень краткой и примитивной форме, я описал российскую научную иерархию и смысл понятий «академия» и «академик», бытующий в нашей стране. Однако эти сведения будут неполными, если не рассмотреть ситуацию за рубежом, а конкретно – в Западной Европе, США и других западных странах. Отчасти их система уже не является для нас тайной за семью печатями, так как многие наши ВУЗы начали выдавать дипломы бакалавров и магистров.

Присваивание степеней в западном научном сообществе обычно выглядит так: трехлетнее вузовское образование дает право на степень бакалавра; еще два года учебы приносят степень магистра; затем самые способные после дополнительного срока обучения (или без него при наличии публикаций в авторитетных журналах) защищают диссертацию на звание PhD – Doctor of Philosophy или, в дословном переводе, "доктор философии". PhD де-факто является аналогом российского «кандидата наук».

Бакалавр может работать техником или инженером, магистр – это уже безусловно инженер (или, например, врач средней квалификации), а молодой PhD – научный работник, ученый, будущий профессор университета. Замечу, что пробиться на постоянную научную должность молодым не так-то просто: сначала остепененная личность трудится в так называемых «пост-докторантах» при каком-нибудь солидном профессоре, то есть, в наших понятиях, является лаборантом или инженером – без всяких прав, на двухгодичном контракте с небольшой оплатой. В среднем молодые PhD проходят два тяжких искуса, два пост-дока, а затем, в возрасте 32–35 лет, могут претендовать на постоянное место в университете или лаборатории. Считается, что аспирантуру и труды в пост-доках нужно проходить в разных местах, что способствует широте кругозора начинающего ученого и возникновению полезных связей. В общем, труд, труд и еще раз труд, а потом – конкурс на профессорскую или иную приличную должность, где число соискателей может достигать ста человек.

Однако никаких ученых степеней (кроме PhD и некоторых почетных титулов) и никакой Высшей аттестационной комиссии в этой системе нет. Степень PhD присваивается в том же университете, где учился аспирант, и там же выдается соответствующий диплом. Смысл и суть ученой степени совершенно иные, чем в СССР и теперь в России: степень PhD лишь открывает дверь в науку, а дальнейший карьерный рост происходит по мере накопления опыта, авторитета, качественных работ и научных связей. У нас же должности более жестко привязаны к ученым званиям: кандидат наук должен получить место ассистента или доцента в ВУЗе или старшего научного сотрудника в НИИ, доктор – профессора или начальника отдела, а академику, сами понимаете, требуется кресло еще повыше. Можно сказать, что на Западе процедура получения степени облегчена, но карьерный рост происходит при постоянной конкуренции. У нас защититься тяжелее, но, получив степень кандидата и место доцента, можно затем дремать до пенсионного возраста. Недаром бытовала в отечественном научном фольклоре поговорка: защита диссертации – это полчаса позора, зато хлеб с маслом на всю оставшуюся жизнь.

В этой статье мне придется говорить о деньгах, и сейчас самое время, чтобы затронуть эту тему. Напомню, что означала ученая степень в Советском Союзе. Кандидат наук получал «кандидатскую прибавку» к зарплате, которая составляла минимум пятьдесят рублей, обычно равнялась семидесяти и могла быть еще больше. Зарплату начисляли по верхнему пределу должностной вилки, так что в НИИ, где я работал, зарплаты заведующего лабораторией кандидата и не-кандидата отличались в полтора раза. Что касается доцента ВУЗа, то он получал триста двадцать рублей при аудиторной нагрузке восемьсот часов (что вдвое меньше рабочего времени за год); считалось, что остальное время доцент готовится к занятиям и занимается наукой (было достаточно опубликовать одну-две статьи в год). Кроме того, доцент имел двухмесячный отпуск. Я говорю о доцентах для примера, но остепененным ассистентам тоже жилось неплохо, не говоря уж о профессорах. Конечно, в престижных ВУЗах преподаватели работали с полной отдачей и занимались наукой без дураков, но таких учебных заведений на всю страну было полсотни. В основном же научная работа в ВУЗах просто имитировалась, а лекции читались из года в год по одним и тем же конспектам, что делало преподавательские должности хорошо оплачиваемой синекурой. Попасть преподавателем в ВУЗ можно было лишь по большому блату.

Попытаемся теперь сообразить: триста двадцать доцентских рублей– это много или мало в нынешнем масштабе цен? Я сделаю пересчет через стоимость продуктов: 1 кг мяса стоил 2 руб., теперь – 200 руб. и более; вареная колбаса – 2 руб. 20 коп., теперь – 180 и более; ржаной хлеб стоил 14 коп., теперь – более 20 руб.; пирожное стоило 22 коп, теперь – от 20 руб. Таким образом, сто современных рублей равны одному прежнему; значит, оклад доцента мы можем приравнять к 32 000 руб. В своем НИИ, в должности завлаба, я получал гораздо больше, но при выходе на пенсию это меня не спасло и не спасло мою жену-доцента: пенсия у нас по четыре тысячи с небольшим, то есть сорок прежних рублей. В студенческие годы наша стипендия составляла 32–35 руб., то есть с чего начинали, к тому и вернулись. Хороший повод, чтобы из физика стать писателем.

Но что я все о кандидатах и доцентах! Есть ведь еще доктора наук, а у них прибавка за ученое звание была сто двадцать (12 000 современных рублей)! И, конечно, прибавка была у академиков – а какая, об этом немного позже.

Я слышал от своих друзей, которые остались физиками, химиками, электронщиками и т. д., что теперь все эти прибавки – кошкины слезы. Но в плане интересующей нас темы нужно вспомнить, что и как было в советские времена, поскольку наша ментальность, особенно у тех, кому за сорок, произрастает из той эпохи. А ментальность – вещь устойчивая, она не меняется так стремительно, как экономические отношения. И на этой ментальности ловкие люди могут очень неплохо заработать. Но об этом – в свой черед.

Вернемся к сути вопроса и рассмотрим принятое в мировой практике понятие «академия». Хотя академии в Европе возникли гораздо раньше, чем в России при Петре I, академиков – в российском понимании термина – там нет. Академия или эквивалентное ей научное общество является союзом ученых, или деятелей искусства, или людей с определенными интересами – скажем, любителей научной фантастики или охотников на фазанов. Академии могут частично финансироваться государством (самые старинные и уважаемые), но в основном (и в большинстве) они существуют на пожертвования меценатов и взносы своих членов. Как правило, это свободные, то есть негосударственные союзы. В большинстве случаев любое лицо, имеющее хотя бы небольшой «багаж» в сфере интересов той или иной академии, может внести вступительный взнос, стать ее участником и пребывать им, пока ему хочется платить двести или триста долларов годового взноса (такова, например, Нью-Йоркская академия, которую не нужно путать с Национальной академией наук США). Ясно, что в нашем понимании такой человек – не академик; перестал платить взнос, и выбыл из академии.

Есть академии иного свойства – обычно крупные и весьма старинные национальные сообщества ученых, которых сравнительно немного. Членство в такой академии весьма почетно, в нее избирают за научные заслуги, но избранный не назначается при этом директором или ректором какого-нибудь института. Совсем наоборот: его труды получили признание, в результате он – возможно! – занял руководящую должность, и теперь его избрали в академию – но не за должность, а за труды. Кроме уважения и авторитета, никаких привилегий звание академика ему не приносит. Конечно, ему будут охотнее давать гранты, но опять же не по причине звания, а в силу доказанной научной компетенции. Такой крупный ученый не забудет указать, в каком университете и в каком качестве он работает, а то, что он член своей национальной академии и пяти зарубежных, пойдет ниже, мелким шрифтом.

Мы подошли к очень важному выводу, который я сформулирую так: в западных странах академическое звание лишено в глазах населения сакрального смысла. Собственно, сам термин «академик» употребляется там редко; если требуется указать этот титул, то пишут и говорят "член такой-то академии", а из названия ясно, то ли это Академия наук Франции или Королевское научное общество Великобритании, то ли академия охотников на фазанов. По названию «конторы» и почет. Отнюдь не потому, что кто-то именует себя академиком.

4

Взирая на высоких людей и на высокие предметы, придерживай картуз свой за козырек.

Козьма Прутков

Вернемся к родным пенатам и поговорим о тех границах, что отделяли в советское время академиков от простых смертных. Их несколько, и один такой рубеж я уже назвал, обозначив звание академика как редкое и почетное. Но не только – оно еще и денежное. Академикам было разрешено совместительство – вероятно, этот принцип действует и в настоящее время. В чем его суть? Поясню на примере.

Я, будучи заведующим лабораторией в НИИ, не мог одновременно стать штатным доцентом ВУЗа. Ясно почему: в НИИ я занят на полный рабочий день – когда же тогда выполнять лекционную нагрузку? Я мог работать почасовиком и вести занятия в вечернее время (что иногда и приходилось делать), но это означало, что в такие дни я тружусь 12 часов. Постоянно работать в таком режиме никому не по силам.

Что касается академиков, то они имели право совмещать две должности – скажем, руководить отделом в НИИ или всем институтом и заведовать кафедрой в каком-нибудь солидном ВУЗе. Это право, а также свободное расписание рабочего времени, предоставлялись академикам как выдающимся ученым. Академик появляется в своем отделе в НИИ два-три раза в неделю; в остальные дни он читает лекции и решает вопросы, возникшие на его кафедре в ВУЗе. При этом его идеи и указания направляют работу больших коллективов; понятно, что толковая мысль крупного ученого, изложенная в течение часа, стоит иногда больше, чем год работы рядовых специалистов. Так что совместительство вполне оправдано – уникальный ум должен трудиться на сто процентов.

Две должности – это два очень приличных оклада. К ним нужно приплюсовать добавку за академическое звание, которая, если не ошибаюсь, составляла в советские времена четыреста рублей. Помимо того, академик обычно являлся членом редколлегии научного журнала, получал гонорары за свои статьи и книги, выезжал за рубеж в командировки и на конференции, что также приносило доход. По моим подсчетам академик-труженик мог зарабатывать в месяц более двух тысяч рублей (в современном исчислении – двести тысяч или более восьми тысяч долларов). Кроме денег государство даровало академику другие привилегии: хорошую квартиру, дачу, машину, спецснабжение товарами и продуктами. В общем, академик, если только он не был правдолюбцем Сахаровым, жил почти при коммунизме.

Подчерку, что эти мои подсчеты не являются укором академикам – многие из них истинные подвижники, трудятся как волы и переносят огромные нервные нагрузки, укорачивающие жизнь. Я лишь хочу обозначить ту материальную границу, что отделяла академиков от прочих граждан, озабоченных нехваткой денег, отсутствием или теснотой жилья, сложностями с товарами и продуктами, от тех, кто годами стоял в очереди, чтобы купить «жигули», а турпоездку в Болгарию считал великой удачей. Эта граница была совершенно реальной. Сейчас она размыта – появились не только богатые и очень богатые люди, но также квалифицированные работники (особенно в сфере финансов), чьи заработки не снились нынешним академикам. Но в общественном сознании советских граждан (а большая часть нашего населения по своей ментальности во многом – советские люди) академики поистине являлись небожителями, жрецами науки!

Отмечу еще одно важное обстоятельство. Статус академика был очень высоким, сравнимым со статусом министра, крупного советского чиновника или партийного функционера. Но такую номенклатурную публику население не слишком уважало, с иронией называя их "слугами народа", что жируют за народный счет, а на свои посты попали в силу пронырливости, беспринципности и семейных связей. Но к крупным ученым это не относилось – хотя они тоже были номенклатурой, их народ в свои «слуги» не зачислял. Все понимали, что такие личности добились высокого статуса по причине таланта, который от Бога, и колоссального трудолюбия; за ними стоят не связи, не блат и интриги, а светлый разум и авторитет высшего знания. Словом, наш советский народ академиков очень уважал, особенно от медицины. Считалось, что если академик-врач не может спасти недужного, то и сам Господь не поможет.

Я хочу подвести читателя к мысли, что в Советском Союзе и в новой России – по крайней мере, в первое десятилетие ее существования – титул академика носил сакральный, почти мистический смысл, глубоко укоренившийся в нашей ментальности. Возможно, этот стереотип начал исчезать только сейчас, чему способствовало появление общественных академий и множества шарлатанов, именующих себя академиками. В странах Запада такого обожествления в народной среде академического статуса не замечалось.

Уместно коснуться исторических корней, определивших разницу между западными и российскими академиями. Этот вопрос детально рассмотрен в книге петербургского философа Сергея Романовского "Притащенная наука". Автор пишет, что первые европейские академии возникли в XVII веке как средоточия научной мысли, порожденные веяниями нового времени, и антитеза университетской схоластике. Университеты же в Европе, поставлявшие более или менее образованную публику, существовали с XII–XIII веков – в Болонье, Париже, Оксфорде, Кембридже, Саламанке, Праге, Кракове и так далее. Университеты, при всем их консерватизме, являлись интеллектуальной базой европейских академий, а сами эти академии складывались как свободные сообщества ученых. В России все произошло с точностью "до наоборот": Петр I учредил Академию наук в 1724 г., а первый российский университет в Москве был основан в 1755 г. Романовский делает следующий вывод: развитие науки в Европе являлось социально-экономической потребностью нового времени, что закономерно привело к появлению национальных академий – на базе университетов, существовавших уже половину тысячелетия. В Россию же, где не было почвы для естественного произрастания науки, ее «притащил» Петр I, набрав для этого ученых за границей. Романовский пишет: "Науку в Россию… импортировали из Европы. Приглашенные Петром Великим ученые не просто занимались научными проблемами, они работали в едином для всех "присутственном месте", названном Академией наук. Поэтому Академия с момента своего основания стала рядовым государственным учреждением, функционировавшим по законам российской бюрократии. Да и сами ученые сразу попали в разряд казенных людей, ибо Петр заманивал служителей науки не просто тем, что обещал им "довольное жалованье". Главное было в другом: он сумел сломать прочный стереотип того времени, начав оплачивать занятие наукой, тогда как в европейских странах ученые свою жажду познания удовлетворяли в основном на досуге, зарабатывая на жизнь другими путями. Петр же по сути приравнял труд ученого к государственной службе".

Не берусь утверждать, хорошо это или плохо. Но результат очевиден: в царской России и в СССР ученые были отнюдь не свободными художниками, а чиновниками государства. И если государство в лице верховной власти утверждало, что генетика и кибернетика – потаскухи империализма, приходилось брать под козырек. Или отправляться в лагеря.

5

«Все это – низкая шутка, сыгранная с нашей благородной доверчивостью,» —

сказал Сэм.

Норман Линдсей, «Волшебный пудинг».

Имеют ли общественные академии право на существование? Безусловно – да! В демократической стране возможны любые общественные структуры, если они не пропагандируют национальной розни и идей, которые, для определенности, я назову фашистскими. Поэтому, говоря о феномене общественных академий, хочу подчеркнуть: феномен не в том, что эти академии стали активно создаваться с начала девяностых годов, а в том, с какими целями это делалось. Тут вполне уместна крылатая фраза Черномырдина: «Хотели, как лучше, а получилось как всегда».

Я выделяю три составные части в процессе создания этих академий и в круге причастных к этому лиц. Среди них можно выделить мошенников, честолюбцев и нормальных ученых, хотя разумеется границы между этими категориями размыты: и мошенник, и честный человек бывают слишком тщеславны и честолюбивы. Но все же попробую провести анализ, опираясь на эту заявленную мной классификацию.

1. Мошенники. Эти практичные личности быстро осознали все волшебство академического звания и выгоды, которые можно из него извлечь. И правда, одно дело, если вы идете лечиться к экстрасенсу, колдуну или народному целителю, и совсем другое – если к академику! Суть та же, но цены разные. Тут просматриваются два привлекательных источника дохода: во-первых, шаман-академик повышает ставки, обстригая недужную публику; во-вторых, сама академия, если уж ее организовали, является источником прибылей, так как за вступление в нее можно снимать хорошие деньги. По таксе: скажем, тысячу долларов за звание члена– корреспондента, две тысячи – за действительного, а еще есть возможность присвоения докторских и профессорских званий и награды различными паранаучными медалями. Но денежные варианты этим вовсе не исчерпываются: можно еще возвести в академики богатых предпринимателей, отяготив их спонсорскими обязанностями. Словом, хватит на жизнь нескольким учредителям академии и двум-трем наемным работникам, среди которых – программист-макетчик, производящий очень красивые дипломы.

Однако деньги снимают не со всех вступающих в академию. Умным учредителям понятно, что привлекательность их шарашки определяют не только красивые дипломы и медали, но также – в главном и основном! – состав участников. Это придает их бизнесу необходимую солидность. Вот если бы завлечь кого покруче… если не российского президента, так хотя бы премьер-министра… еще не помешает генеральный секретарь ООН, а к нему – десяток-другой видных политиков и ученых, отечественных и зарубежных… И завлекают, а точнее – попросту навязывают членство, как бы в знак глубокого уважения и, разумеется, бесплатно. Зато потом любой «академик», шаман и доктор паранормальных наук, может козырнуть: я из той академии, где в членах такой-то и такой-то.

Признаюсь, что последний из описанных приемов я тоже использую. Нынче в России имеет место быть масса союзов писателей, иные – из десяти членов, а иные – из трех. В Петербурге и Ленинградской области таких союзов толи двенадцать, толи шестнадцать. Поэтому когда я представляюсь как член Союза писателей Санкт-Петербурга, собеседники временами щурятся с подозрением – это что же за такой союз?.. очередной новодел для графоманов?.. Приходится объяснять, что наш Союз – законный правопреемник Ленинградского отделения Союза писателей СССР, давно уже распавшегося, что в наших рядах четыре сотни членов, что мы входим в Ассоциацию писателей стран Балтийского моря и другие подробности. Но есть способ гораздо проще: достаточно сказать, что я – в том же союзе, где драматург Аль, прозаики Гранин, Кураев, Стругацкий и поэт Кушнер. Это оказывается наилучшей аттестацией.

Отмечу, что среди мошенников имеется особая разновидность людей, дела и публикации которых бесспорно являются шарлатанством, но сами они так не считают. Они вполне искренни и желают осчастливить человечество своими открытиями, что могут касаться исцеления от всех существующих болезней, или контактов с инопланетянами, или происхождения жизни на Земле и тому подобных материй. Такие люди были всегда – это непризнанные изобретатели с протекающей крышей. Академии мошенников их с охотой призревают, что горе-изобретателям приятно: годами ученые их игнорировали, кое-кто и подсмеивался, а вот теперь они вышли в академики! Есть, однако, нюанс. Можно понять, когда человек с незаконченным средним образованием пишет «научный» трактат о заселении Земли с Фаэтона и Марса, полагая это фактом, не требующим доказательств; ну, начитался он научной фантастики и чуть тронулся умом. Есть, однако, другие персоны, вполне образованные: кандидат исторических наук, который упорно пытается лечить диабетиков и прочих недужных; машиностроитель, доктор технических наук, который уверовал в божественность воды, и так далее (все они, конечно, академики). Этот странный факт я обсуждал с Эдуардом Кругляковым, автором книги /1/ и председателем комиссии РАН по борьбе с лженаукой. Он высказался в том смысле, что среди ученых есть люди не совсем вменяемые, и их отнюдь не меньше, чем в массе остального населения. Есть случаи, когда компетентный в своей области специалист вторгается в совершенно другую сферу с дикими теориями, что можно расценить как шутку, как стремление к саморекламе или как локальное затмение ума. Такие люди – божий дар для академий мошенников.

2. Честолюбцы. Всякий ученый, будь он филологом или физиком, медиком или экономистом, знает: есть в научной среде персоны с раздутым самомнением, страстно желающие даже не материальных благ, а почестей и званий. Это люди из средней кандидатско-докторской прослойки, обладающие непомерным тщеславием; кто желает выбиться в профессоры, кто – занять пост зав. кафедрой или директора института, а уж сделаться академиком – хоть в Таймырском национальном округе! – это у них голубая мечта. Вдруг оказалось, что такое вполне возможно, даже не надо ехать в ледяной таймырский край: прямо по месту жительства регистрируй общественную организацию или, если угодно, коммерческую фирму, называй ее академией и становись академиком. Соратники, такие же честолюбцы, всегда найдутся, а что до научных академических занятий, то и с этим проблемы нет: все новоиспеченные академики где-то трудятся и ведут какие-то темы – вот их и можно рассматривать как продукт деятельности академии. Появился в ней физик, специалист по низким температурам – организуем лабораторию холода; пришел лингвист, изучающий письменность майя – для него будет индейская секция; соблазнили космонавта (они ведь тоже люди, тоже хотят быть академиками) – тут уж сам бог велел создавать космический центр. Все работают, пишут статьи, где-то их публикуют, делают доклады на заседаниях академии, и все – академики! В визитках уже не пишут: кандидат технических наук, старший научный сотрудник НИИ прочности материалов, пишут короче: академик ЕАИ. Что такое «ЕАИ»? Европейская академия информации. Почему «Европейская»? А что, Россия – не Европа? К тому же у нас есть иностранный член герр Кузьмин, который работает в Мюнхене. А почему «академия информации»? А потому, что любое знание, о космосе либо индейцах майя – информация. Разве не так?

Я думаю – или, скорее, надеюсь, – что такие академии на первых порах не торговали званиями и самопальными дипломами и не дарили членством новых русских бизнесменов. На что же они жили? Ведь всякая организация, в том числе – общественная, не ведущая коммерческой деятельности, должна иметь бюджет и отчитываться в налоговых органах, у нее должны быть место регистрации, хотя бы небольшой офис, а еще – руководитель и бухгалтер. Много ли для этого требуется денег?

Уверен, что "академия честолюбцев" с сотней участников вполне может существовать на членские взносы, имея примерно такой же бюджет, как наш Союз писателей. При этом у академии есть явное преимущество: мы, писатели, не можем принять к себе какое-нибудь важное лицо, способное обеспечить нам пристанище, а у академиков с этим нет проблем. Если устроители работают в ВУЗе или НИИ, то руководство учреждения, тоже сделавшись академиками, решит многие вопросы.

Мне остается добавить, что подобные академии, созданные в силу честолюбивых устремлений, со временем трансформируются в первый тип, который я обозначил как мошеннический. Происходит это двумя путями: либо мошенники проникают в академию извне под видом новых членов и, будучи людьми инициативными, перехватывают главенство; либо устроители академии сами деградируют и начинают торговать членством в ней. Иногда оба процесса идут параллельно.

3. Нормальные академии– то есть внегосударственные сообщества специалистов, созданные для творческого общения, а не для тщеславных утех. Сразу отмечу, что организации такого рода мне неизвестны, но я очень надеюсь, что они существуют. Если так, то они не являются чем-то феноменальным или специфически российским, а полностью вписываются, так сказать, в международные понятия о подобных «клубах по интересам». К ним у меня лишь одна претензия: если они зарегистрированы как академии, то зачем выбрана именно эта форма – при наличии других, более подходящих?

Напомню, что существует несколько форм и, соответственно, названий общественных организаций, причем для нашей страны традиционным является не столько «академия», сколько «союз». Во всем мире профессиональные объединения называются «союзами» (профсоюзы), а в СССР и России имелись и имеются Союзы писателей, художников, композиторов, журналистов и так далее. Почему же не быть Союзу корабелов, Международному инженерному союзу, Научному гуманитарному союзу или, наконец, Союзу парапсихологов планеты Земля? Кроме термина «союз» есть и другие – научное общество, ассоциация, объединение, профессиональная гильдия… Однако коммерческий выход не тот. Кто член союза – союзник? Но у этого слова уже есть совсем другой смысл. Член общества – общественник? Член гильдии – гильдиец? Даже представить смешно, не говоря уж о производных от «ассоциации» и «объединения». А член академии – академик! Сакральный титул, ведущий прямиком в небожители!

Как отмечает Эдуард Кругляков, в России на 2000–2001 гг. было зарегистрировано порядка ста двадцати общественных академий, не считая различных фондов и центров, причастных тем или иным образом к лженауке. Выше я оценил количество «академиков» в сорок-шестьдесят тысяч, для чего имеются реальные основания: если в каждой академии хотя бы сотня участников, это уже дает двенадцать тысяч человек. Но только в МАИ (Международной академии информатизации) пятнадцать тысяч членов, что требует существенно увеличить первоначальную оценку. Конечно, многие персоны входят в две, три, четыре или пять академий, но даже с учетом этого обстоятельства академиков у нас, вероятно, тысяч пятьдесят. То есть по академику на три тысячи населения, считая с детьми, младенцами и слабоумными. Академики, естественно, стремятся в столичные города, в Москву и Петербург, и разумно предположить, что тут их плотность на порядок выше – по академику на двести-триста человек. Куда бы ни пошел москвич или петербуржец, в кино, универсам, поликлинику или на прогулку в парк, он обязательно столкнется с десятком этих титанов мысли. Факт поистине уникальный, предмет для гордости, ибо наука в лице академиков не просто приблизилась к народным массам, но, можно сказать, слилась и воссоединилась с ними. Когда-то Ленин сказал, что всякая кухарка будет управлять государством, но мог ли он представить, что всякая кухарка за сравнительно скромную сумму сможет сделаться академиком? Полагаю, такое вождю мирового пролетариата не снилось даже в страшном сне.

В приложении к этой статье я даю список из 88-ми организаций, использующих в своем названии слово «академия», сведения о которых мне удалось извлечь из рекламных объявлений, книг, газетных и журнальных публикаций, посвященных торсионной физике, целительству, магии и тому подобным предметам. Легко заметить, что едва ли ни в половине случаев они обозначаются как "международная академия" – очевидно, в силу широких зарубежных связей или по той причине, что словосочетание "российская академия" использовать запрещено указом экс-президента РФ Бориса Ельцина (сведения из /1/). Однако есть десяток исключений из правила: Российская академия естественных наук, Российская инженерная академия, Российская академия ракетных и артиллерийский наук и так далее. Должны ли мы предположить, что они созданы по согласованию с властями? Я этого не исключаю.

Читатель может иметь ко мне претензии – до сих пор, говоря об общественных академиях, я, в сущности, не называл их и не пытался ввести в рамки своей классификации. Но подумайте, могу ли я утверждать, что некая академия – мошенническая или создана учеными честолюбцами? Ни в коем случае, учитывая юридические последствия такого шага! Я ведь не был свидетелем торговли академическими званиями и других неблаговидных деяний, и никаких документов на этот счет или тайных видеозаписей у меня не имеется. Поэтому, говоря в дальнейшем о конкретных академиях, я привожу лишь твердо установленные факты, а выводы пусть делает читатель. Мне кажется, это совсем несложно.

Какими же фактами я располагаю? Это не слухи, не сведения из интернета (часто сомнительные), не беседы с очевидцами, не интервью" академиков" – ибо от устных речей можно отказаться, заявить, что их не так поняли или переврали. Как сказано выше, я использую твердо установленные и бесспорные факты – то, что общественные академии и их участники сообщают о себе сами. Причем сообщают в письменной форме, в виде публикаций, а я лишь буду цитировать кое-какие фрагменты из них.

На моем столе – две книги. Одна – размером с «Большую советскую энциклопедию», коричневая, с надписью золотом «Российская академия естественных наук» /3/: семьсот страниц, более двух тысяч статей о членах упомянутой организации, их фото, краткие биографии, области научных интересов, опубликованные труды (составитель – А.И. Мелуа). Вторая книга еще больших габаритов, в переплете «под малахит», с золотыми виньетками и золотыми надписями на русском и английском: «Элита информациологов мира» /4/, энциклопедия «Кто есть кто в Международной академии информатизации» (составитель – президент МАИ И.И. Юзвишин). Роскошное издание: мелованная бумага, цветные фотографии, красочные заставки… Том напоминает мне нового русского в цепочках и перстнях, в прикиде из дорогого бутика, что похваляется своим богатством. Богатство, вероятно, есть, но все ли в порядке с головой? Откроем том, посмотрим…

6

Элита – отборные животные, полученные в результате селекции

и предназначенные для дальнейшего разведения.

Словарь иностранных слов

История МАИ (Международной академии информатизации) кратко изложена в /2/. По-видимому, это самая крупная из общественных академий России: она была зарегистрирована в 1990 г., имеет собственное представительство при ООН, филиалы в различных городах и весях и, в конце минувшего века, включала в свой состав двенадцать тысяч членов, ученых, целителей, финансистов, промышленников, а также государственных и общественных деятелей. Теоретической основой этого сообщества является всеобъемлющая наука «генерализационная информациология», разработанная ныне уже бывшим президентом МАИ Иваном Юзвишиным.

Эдуард Кругляков добавляет несколько любопытных деталей к истории МАИ. Во-первых, в 2001 г. состав академии возрос до пятнадцати тысяч членов, а во-вторых, в 1990 г. была зарегистрирована не МАИ, а Академия информатизации СССР, которая через два года, по причине развала СССР, превратилась в МАИ. В-третьих, учредителем этой академии выступила весьма прозаическая организация – Мосгорсправка, в которой г-н Юзвишин подвизался в качестве директора. Но в 1993 г. он получил кафедру в МИРЭА, (Московский институт радиотехники, электроники и автоматики), весьма престижном столичном ВУЗе, и надо полагать, что с этого момента начался расцвет генерализационной информациологии, а заодно и академии.

Цели МАИ заключаются в создании на Земле распределенно-локального информационно-сотового общества и развитии информационных технологий во всех областях и сферах, включая атомную энергетику, литературоведение, уголовное право, туризм, телепатию и уфологию. Кроме того, в МАИ ведется поиск внеземных цивилизаций, однако я определенно знаю, что ни один пришелец, не говоря уж о целой инопланетной культуре, не вступит с ней в контакт. Дело в том, что я – писатель-фантаст, и в этом качестве имею дружеские связи с разнообразными пришельцами, синекожими, двухголовыми или трехногими; они сообщили мне, что от терминов "информационно-сотовый" и «генерализационный» у них опускается шворц и выпадают в осадок сепульки.

При МАИ создана своя Высшая аттестационная комиссия и ведется подготовка аспирантов и докторантов по сотне специальностей, среди которых есть исключительно редкие и небывалые доселе – "все отрасли промышленности", "все области человеческой деятельности", "исследование межгалактического сообщества Вселенной". Разумеется, уфология, телепатия, натуропатия, торсионные поля и все остальное-прочее тоже присутствует в полный рост. К защите принимаются любые материалы, от монографий до брошюр, а на прилавок выложен любой товар на выбор: степени магистра, кандидата, доктора, почетного доктора и гранд-доктора. Кроме того, можно претендовать на звания "международного деятеля", «специалиста», "бизнесмена", «политика» и так далее, а для особо одаренных припасены "старейшина мира" и "основоположник научного направления". Но это еще не все – не будем забывать о премиях и наградах! Их существует около двух десятков, и в том числе премии и медали "Академик Харитон Ю.Б.", "Академик Евтихиев Н.Н.", "Академик Евреинов Э.В.", высший орден "За выдающиеся заслуги в информациологии" и даже медаль в честь 50-летия Организации Американских Государств.

Как сообщается в /4/, ВАК МАИ создан "на основе международного права"; кроме того, в академии "производится конвертирование дипломов и аттестатов ученых степеней и ученых званий России и стран СНГ на дипломы международного англо-американского образца". Словом, вы можете получить в МАИ пяток дипломов и аттестатов, а после конвертировать их в зарубежные, хотя не совсем понятно, чему в международной практике соответствует степень гранд-доктора. Но не обольщайтесь: ни в одном университете США, Британии, Канады и даже ЮАР эти дипломы не признают, а если вы будете упорствовать, вызовут полицию или психиатра. Об этом я в точности осведомлен, так как написал книгу о системе американского образования, изучив ее не понаслышке, а вместе с молодыми российскими учеными, что трудятся в Штатах. Поверьте опытному человеку: с дипломами МАИ вам в тех краях ничего не светит.

Степени, звания, награды и поиск инопланетных цивилизаций не исчерпывают всех сторон деятельности МАИ, поскольку есть еще форумы, конференции, пресс-центр, издательство и регистрационная палата – все, разумеется, международное и с представительством в ООН. В палате можно получить патент на что угодно – на алгоритм или аргумент, идеологию или аксиому, программу или прогноз, а еще на факт, фактор, явление, качество, особенность, характеристику и даже на услугу.

Вы скажете, шутки, игры, детский сад? Возможно, и так… Но познакомимся с детишками поближе.

В "Элите информациологов мира" /4/ перечислены сто восемьдесят персон, и о каждой имеется небольшая статья на русском и английском, с цветной фотографией, контактным адресом и описанием достижений МАИ-академиков в сферах науки и культуры. В их числе очень известные люди: экс-генеральный секретарь ООН Кофи Аннан, крупные российские политики Е.М.Примаков и Г.Н.Селезнев, мэр Москвы Ю.М.Лужков, патриарх Алексий II, экс-президент Грузии Э.А.Шеварднадзе, президент Татарстана М.Ш.Шаймиев, другие президенты, политики и академики РАН, а также коллеги из-за рубежа, в число которых даже затесалась принцесса Хисса Аль-Сабах из Кувейта.

Как очутились в МАИ эти великие люди, которых используют в качестве парадной вывески? Думаю, точно так же, как попал в нее видный политик нашей страны, академик РАН Евгений Примаков. История, поведанная мне Эдуардом Кругляковым, такова: однажды он попытался выяснить у Примакова, зачем тот вступил в МАИ, и суть ответа академика сводилась к следующему: он, Примаков, никуда не вступал, просто ему пришло извещение об избрании членом МАИ. Будучи вежливым человеком, он поблагодарил и забыл.

А зря! Как говорят индейцы чероки, в тени шамана даже кактус вянет.

Изучив информациологическую элиту по книге /4/, я выяснил, что большей частью она сосредоточена в Москве (сто элитных особей из ста восьмидесяти), и что в элиту попали несколько московских чиновников и служащих ООН среднего ранга. Кроме того, присутствуют двенадцать женщин и десяток личностей, которых можно отнести к российским олигархам, так что МАИ имеет основательный крен в сторону нефти, газа и серьезных денег, что в наши времена вполне разумно. Небольшая деталь: адресов магнатов и олигархов в книге /4/ вы не найдете, зато можете полюбоваться их цветными фотографиями.

Возникает вопрос: какое отношение эти богатые люди имеют к генерализационной информациологии? Видимо, такое же, как дипломаты Воронцов и Шахбазян, онкологи Пачес и Пашкевич, экономист Насинник, скульптор Потоцкий, строитель Синицын, агроном Спасов, спортивный чиновник Кофман, врач-ортопед Тимофеева и филателист Манукян. На мой взгляд, все они солидные и уважаемые люди, добившиеся профессионального успеха и получившие немало наград – во всяком случае, достаточно, чтобы обойтись без званий МАИ-академиков. Возможно, с ними приключилось то же самое, что с Примаковым? Возможно, они не знают, не ведают, в какую компанию попали?

Вот портреты нескольких их «соратников»:

Светлана Смирнова, академик МАИ, член Ассоциации народных целителей России, доктор философии в медицине, глава Центра естественного оздоровления «СветАл» – она изучает и использует в медицинской практике биоэнергоинформационные поля человека;

Алексей Игнатенко, академик МАИ, вице-президент Международной академии нетрадиционных технологий, президент Международной академии психосуггестивных наук, доктор энергоинформационных наук, профессор эниопсихологии, космопсихоэнергосуггестолог;

Тамара Диденко, академик МАИ, профессор Международного университета традиционной и народной медицины. Владеет даром ясновидения, лечит недужных с помощью биоэнерготерапии, уринотерапии, медицинской астрологии, психоэнергосуггестии, трансперсональной психологии, медитации, молитв и метода рэйки;

Ольга Павловская-Хохлова, академик МАИ, член Академии космонавтики, Нью-Йоркской академии, Итальянской академии, Международной академии народов мира «Элита», доктор философии и психологии. Она основала науку «нейрокосмогенетика» и сделала великое открытие, суть которого в следующем: Вселенная имеет информационно-пространственное строение. Что меня сильно удивило: мне казалось, это открытие гораздо раньше совершил г-н Юзвишин, о чем сообщается в его книге «Информациология» /5/;

Гузал Яфаева, академик МАИ, руководитель ТВ-центра МАИ и глава фирмы с очаровательным названием "Райский уголок"; она занимается бизнесом не ради денег, а с целью возрождения природы и скорейшего прогресса на Земле информационно-сотовой цивилизации;

Аркадий Петров, академик МАИ, вице-президент Международной академии Развития Человека, член Союза писателей России. Я не чужд корпоративной солидарности и хотел бы пропустить коллегу-писателя в славном списке чудотворцев, но не могу. Никак не могу! Если верить энциклопедии /4/, Петров вместе с академиком Бронниковым не только основал науку космопсихобиологию, но еще и победил такие неизлечимые болезни, как диабет и детский церебральный паралич.

Григорий Грабовой, академик МАИ, член-корреспондент РАЕН. Цитирую по /4/: "Автор открытия создающей области информации, реализующей любые объекты информации, модели архивации информации в любой точке пространственно-временного континуума; метода перевода информации любого события в известные геометрические формы; принципов дистанционной диагностики и восстановления любой материи в любом интервале времени методом перевода времени в форму пространства". Кроме того, он ясновидец и целитель, способный к актам "материализации, дематериализации, телепортации и регенерации разрушенной материи". Страшный человек, равный по мощи Будде, Христу и Мухаммеду вместе взятым! Такого только в Чечню посылать вместо отряда омоновцев – он бы отсканировал в «зеленке» всех бандитов, разобрал по атомам и регенерировал прямо на скамье подсудимых. Но, как известно, теперь он сам очутился на этой скамье.

Разумеется, все поименованные выше МАИ-академики сообщают свои телефоны и адреса, чтобы вы не забыли у них полечиться или узнать, какие каверзы вам уготовлены судьбой. В дополнение к этому в элитную книгу включена реклама центра «СветАл», института красоты, ресторана "Девять драконов", пива «Столичное» и других организаций и предметов. Есть даже статьи о звездах телеэкрана Маслякове, ведущем КВН, и Дроздове, ведущем передачи "В мире животных", хотя причастность этих лиц к МАИ остается загадкой.

В дополнительном списке академиков на стр.195 я с удивлением обнаружил не только патриарха Алексия II, но также Р.Гайнутдина, одного из главных муфтиев российских мусульман, и израильского раввина А.Штейнзальца. Означает ли это, что три почтенных иерарха разделяют мнение И.И.Юзвишина, что творящая и управляющая Мирозданием сущность – не Бог, а некое информационно-сотовое поле Вселенной? Как сочетается их вера с нейрокосмогенетикой и космопсихоэнергосуггестологией? Как они относятся к экспериментам Грабового по материализации и регенерации разрушенной материи? Не объявят ли его новым мессией, посланцем Аллаха или распределенно-локальных вакуумосфер?

Несколько заключительных моментов. Возможно, вы, любезный мой читатель, хотели бы узнать, чем замечательны те личности, в честь коих учреждены в МАИ медали. Сообщаю, что ныне покойный Юлий Борисович Харитон (1904–1996) был крупнейшим советским физиком и физико-химиком, академиком АН СССР, трижды героем социалистического труда, лауреатом ленинской и трех государственных премий, трудившимся в области ядерной физики, химической кинетики и физики горения и взрыва; на склоне лет он состоял членом многих академий, в том числе и МАИ. Н.Н.Евтихеев тоже известный ученый, академик РАН, лауреат госпремии и герой соцтруда, а кроме того ректор Московского института радиотехники, электроники и автоматики (МИРЭА), то есть непосредственный начальник г-на Юзвишина. Э.В.Евреинов – доктор технических наук, профессор, лауреат ленинской премии, соавтор ряда юзвишинских публикаций. Таким образом, факт учреждения наград в честь Евтихеева и Евреинова вполне объясним, но с Харитоном выходит что-то странное. Почему Харитон, а, скажем, не Сахаров или Блохинцев? Почему не математик, а физик, один из создателей советского атомного оружия, не имевший к генерализационной информациологии ровно никакого отношения?