Торговец смертью

— Я ведь не дурак, чтобы пытаться наложить на вас руки, когда поблизости никого нет. А в «Сотби» нас видело множество респектабельных и известных людей, поэтому теперь, если мое тело выловят из Ист-Ривер, первым, к кому наведается полиция, будете вы.

Белласар усмехнулся, и его белоснежные зубы подчеркнули бронзовый загар лица.

— Уверяю вас, если бы я помышлял о чем-то в этом роде, ваше тело не нашли бы ни в Ист-Ривер, ни где-либо еще. — В этих словах, однако, прозвучала скрытая угроза. — Вам остается винить только себя. Я сделал честное предложение, но вы предпочли оскорбить меня отказом. Однако я разумный человек и поэтому хочу дать вам еще один шанс. Если вы согласитесь взяться за мой заказ, я гарантирую, что ваша жизнь вернется в прежнее русло и все станет как прежде. Более того, я готов увеличить гонорар до семисот тысяч долларов. Но предупреждаю вас: мое терпение не безгранично. Третьего шанса не будет.

Это уже была не скрытая, а прямая угроза.

— Почему вы зациклились на мне? — осведомился Малоун. — Я могу назвать вам с десяток гораздо более известных художников. Закажите портреты кому-нибудь из них.

В качестве примера Малоун назвал имя одного из самых выдающихся портретистов современности.

— В моей коллекции уже имеется один портрет, принадлежащий его кисти. А вот вы себя недооцениваете. Я не сомневаюсь, что со временем вы затмите его и станете во сто крат более знаменитым. Я — коллекционер. Это известно всем не хуже, чем то, что вы никогда не соглашаетесь брать заказы. Если мне удастся убедить вас выполнить заказ для меня после того, как вы отвергли так много других, в моей коллекции окажется нечто поистине уникальное.

Малоун промолчал.

— Гордость — замечательная вещь, — вздохнул Белласар, — но учтите, у меня ее не меньше, чем у вас. Это наше противостояние не может продолжаться вечно. Один из нас должен капитулировать, и им буду не я. Я просто не могу себе этого позволить. В моем бизнесе жизненно важно никогда не давать слабину, поэтому я всегда добиваюсь того, что хочу. Если капитулируете вы, то вы получите честное вознаграждение за честную работу. Если капитулирую я, то многие очень опасные люди захотят проверить меня на слабину. Учитывая столь причудливый расклад, вы только выиграете, если, конечно, хотя бы на время спрячете свою гордость и согласитесь принять мое предложение.

— Честная работа — запечатлеть на холсте лицо, похожее на лицо вашей супруги? Для этого вы могли бы, как я уже говорил вам, нанять любого мало-мальски профессионального рисовальщика. Мы их еще называем «малярами».

— Разве я говорил о «похожести»? — вздернул брови Белласар. — И разве стал бы я нанимать художника мирового уровня лишь для того, чтобы он всего лишь добился сходства изображения на холсте с оригиналом? Это было бы абсурдом. Ваш стиль не похож ни на один другой, вот я и подумал, что по этой причине написанные вами портреты будут единственными в своем роде. Однако я ни за что не позволил бы себе навязывать вам свое видение того, какими они должны быть. Вдохновение не терпит диктата. Единственное, о чем бы я просил вас, это быть абсолютно честным — по отношению к самому себе и к той, которую вам предстоит написать.

Малоун сделал вид, что погрузился в глубокие раздумья. Поначалу он обосновывал свой отказ принять предложение Белласара желанием сохранить независимость, но Белласар только что предложил ему свободу абсолютную, о какой любой художник может только мечтать. Кроме того, Белласар фактически сам подсунул Малоуну шанс принять его предложение, не вызывая при этом никаких подозрений.

— Значит, вам нужна моя честность по отношению к самому себе и к той, которую я буду писать? Только это, и больше ничего!

— Да, больше ничего.

— И когда я закончу работу, закончится и вся эта история? Вы вернете мне мою прежнюю жизнь? Я смогу беспрепятственно уйти и больше никогда о вас не услышу?

— Даю вам слово. Конечно, если вы готовы принять мое предложение, я хотел бы верить в то, что спектакль, устроенный вами в «Сотби», дал вам достаточное моральное удовлетворение и теперь мы сможем общаться, как цивилизованные люди.

Про себя Малоун подумал, что режиссерами «спектакля» в «Сотби» были все же они оба. Белласар ни за что не назначил бы Дугу встречу в аукционном доме, если бы не знал заранее, что тот расскажет об этой договоренности Малоуну. Белласару было необходимо вытащить Малоуна на поверхность.

— По рукам, — сказал Малоун.

4

Принадлежащий Белласару реактивный «Гольфстрим-5» взлетел со взлетно-посадочной полосы аэропорта имени Кеннеди ровно в полночь. Помимо сияющих стеклом и хромом душа и туалета, роскошный частный самолет был оборудован двадцатью пассажирскими сиденьями. Сейчас заняты были всего пятнадцать. Помимо самого Белласара, Поттера, Малоуна и двух пар уже знакомых ему телохранителей, в авиетке находились еще восемь пассажиров, функции которых Малоун сейчас пытался выяснить.

Трое широкоплечих мужчин могли быть резервом отряда телохранителей. Четыре весьма привлекательные блондинки большую часть времени работали на портативных компьютерах — лэптопах. Последний член этой команды — похожая на античное изваяние блондинка в белоснежной шелковой блузке и со скандинавским акцентом — оказалась бортпроводницей.

— Могу ли я предложить вам что-нибудь? — спросила она Малоуна.

— Апельсиновый сок.

— Добавить в него немного шампанского?

— Нет, спасибо.

От транквилизатора, который Белласар накануне впрыснул ему в шею, Малоун до сих пор ощущал симптомы обезвоживания. После глотка спиртного ему захочется пить еще больше, а он должен быть в форме и готов действовать в любую минуту.

Реактивный самолет пронизывал темное пространство, а Малоун глядел в иллюминатор, высматривая огни внизу.

— Не нравится мне все это, — прозвучало возле его уха.

Малоун повернул голову влево и увидел стоявшего в проходе Поттера. Поскольку замечание было слишком неопределенным, он промолчал.

— Вам предоставили шанс. Вы им не воспользовались. — Свет салонных ламп отражался в стеклах очков Поттера, отчего казалось, что его глаза пылают. — Вас наказали за строптивость, на этом все должно было кончиться. Нам более не следовало иметь с вами никаких дел.

— Я тоже не в восторге от того, что нахожусь здесь, — ответил Малоун. — Но скажите, неужели вы думали, что я буду сидеть сложа руки, после того как вы устроили это шоу с бульдозерами?

— Это было бы самым разумным решением с вашей стороны.

— Самым разумным решением было бы оставить меня в покое.

— Помните слова, произнесенные вами во время нашей первой встречи? «У вас большие проблемы», — сказали вы мне. — Углы губ Поттера расползлись в довольной ухмылке. — Теперь то же самое могу сказать вам я.

Поттер ушел, и возле Малоуна появилась стюардесса с бокалом апельсинового сока.

— Пришло время обеда, сэр. Что вы хотели бы заказать: лондонский стейк, корнуоллского цыпленка или ризотто по-милански?

Малоуну есть не хотелось, но он понимал, что должен быть в форме.

— Ризотто, — коротко ответил он.

— Мы также можем предложить вам широкий выбор вин.

— Такой уж широкий?

— Шире, чем ваше воображение, сэр.

Стюардесса одарила его многообещающей улыбкой и, словно растворившись в воздухе, исчезла, перейдя к другому пассажиру. В следующий момент рядом с Малоуном возник Белласар.

— Вам ничего не мешает? — спросил он.

— Только Поттер.

— Быть занозой в заднице — его работа. Устраивает ли вас одежда, которую купили для вас мои люди?

Малоун небрежно кивнул.

— Кстати, один из них съездил в отель «Паркер меридиан», забрал оттуда ваши вещи и оплатил счет.

— Я всегда сам плачу по счетам. — Малоун потянулся к заднему карману, в котором обычно носил бумажник. — Сколько я вам должен?

Белласар в притворном ужасе воздел руки к небу:

— Помилуйте! До того момента, когда будут окончены портреты, я беру на себя все ваши расходы. У вас появится возможность убедиться в том, что я чрезвычайно щедр по отношению к тем, кто готов сотрудничать со мной, и поверьте, это действительно так. Надеюсь, мы сможем оставить наши прежние расхождения в прошлом и не вспоминать о них.

— Со своей стороны, готов вас заверить, что мне также хотелось бы, чтобы между нами не возникало трений. — Малоун поглядел во тьму, раскинувшуюся по ту сторону иллюминатора. — Могу ли я узнать конечный пункт нашего назначения?

— Южная Франция. У меня вилла под Ниццей.

— Ваша жена находится там?

— Да, в терпеливом ожидании. — Белласар помолчал, а затем спросил: — Скажите, ваш первоначальный отказ принять мое предложение объясняется тем, что я, гм, работаю в оружейном бизнесе?

— В то время я еще не знал, чем вы занимаетесь.

— Но на аукционе «Сотби» вы поведали об этом чуть ли не всему миру. Откуда вам стало об этом известно?

Вопрос был задан обыденным тоном, но Малоун не сомневался: его проверяют.

— В Косумеле меня навестил мой старый друг, который работает специалистом в области безопасности. Когда я рассказал ему о том, что произошло, и упомянул ваше имя, он сказал, что слышал о вас, и посоветовал держаться от вас подальше. И еще он назвал вас страшным человеком.

— Это, должно быть, мистер Вайнрайт?

— Вы что, установили за мной слежку?

— Я привык быть в курсе всего. И знаю, к примеру, что он сейчас наслаждается своим отпуском.

— Вы хотите сказать, что бульдозеры еще не окончательно сровняли мой дом с землей?

— Они были отозваны. Как я и обещал, ваша жизнь вернется в привычное русло. А вы, значит, мой бизнес не одобряете?

— Я просто все время думаю о детях, погибших на пехотных минах, которые вы продаете любому мелкотравчатому диктатору «третьего мира», способному за них заплатить.

— Большинство этих детей со временем все равно умерли бы от голода. — Белласар посмотрел в сторону Поттера, подходившего к ним по проходу между рядами кресел.

— Вам звонят, — сообщил тот.

— Это не может подождать?

Молчание Поттера было красноречивее слов.

Белласар повернулся к Малоуну.

— В следующий раз поговорим не о моем, а о вашем бизнесе.

5

В начале десятого утра самолет Белласара подлетал к аэропорту Ниццы. Синева Средиземноморья и пальмы напомнили Малоуну о Карибах, однако застроенная сверх всякой меры прибрежная линия и городской смог не имели ничего общего с дорогой его сердцу пустынной красотой Косумеля. С горьким ощущением Чейз отвернулся от иллюминатора. Немного шабли, выпитого за обедом, к которому Малоун, впрочем, едва притронулся, помогло ему расслабиться. Ему даже удалось поспать, хотя сон его был прерывистым и перемежался образами подрывающихся на пехотных минах детей и прекрасным лицом женщины, гниющей в гробу.

Идти в здание аэропорта им не пришлось. Чиновники таможни и пограничной службы сами подошли к самолету и, остановившись на бетоне взлетно-посадочной полосы, завели разговор с Поттером. Судя по всему, между ними царило полное взаимопонимание, поскольку, мельком заглянув в самолет и кивнув находившимся в нем пассажирам, они без каких-либо задержек поставили в паспорта, которые вручил им Поттер, все необходимые штампы и были таковы. Малоун предположил, что позже, в более доверительной обстановке, их покладистость будет щедро вознаграждена.

Предоставив Поттеру заниматься улаживанием формальностей, Белласар перед появлением представителей властей предпочел укрыться в небольшой отдельной каюте, располагавшейся в хвосте самолета. Свой паспорт он Поттеру не отдал, поэтому никаких свидетельств того, что он въехал в страну, в официальных документах не будет. «То же касается и меня», — подумал Малоун. Когда Поттер, проходя по проходу, собирал паспорта, он взял и его документы, но вместо того, чтобы передать французским чиновникам вместе с остальными, так и не вынул их из кармана. Этот эпизод заставил Малоуна подумать о том, как легко он может бесследно исчезнуть с лица земли.

Они сошли с трапа самолета и разбились на две группы. Большая часть прилетевших принялась перегружать багаж в ожидавший поблизости вертолет, а Белласар, Поттер, три телохранителя и Малоун прошли во второй, стоявший чуть поодаль. Знакомое вамп-вамп-вамп-вамп, звук вращающихся вертолетных лопастей, вопреки ожиданию, не придало Малоуну уверенности. Испытав столь же знакомое чувство взлета, увидев, как аэропорт проваливается вниз, уменьшаясь в размерах, Малоун представил, что все это происходит десять лет назад и что он вылетает на очередное боевое задание. «Сосредоточься, — приказал он самому себе, — постарайся снова думать, как солдат. Нет, даже не думать, а чувствовать».

Он бросил взгляд на рычаги, педали и другие приборы управления вертолетом, сравнивая их с теми, которые были ему столь хорошо знакомы по военной службе, и сразу же заметил ряд приборов, которые он видел впервые. В глаза ему бросилась группа переключателей, которые пилот не использовал и предназначение которых оставалось для Малоуна загадкой. Однако в целом все осталось по-прежнему, и в глубине души он чувствовал, что сумел бы справиться с управлением этой сложной машиной.

Белласар что-то сказал.

— Простите? — повернулся к нему Малоун. — Я вас не расслышал. Очень шумно.

Белласар заговорил громче:

— Я сказал, что приобрел в лучшем художественном салоне Ниццы все, что может понадобиться для вашей работы. Все это уже доставлено на мою виллу и находится в вашем полном распоряжении.

— Вы были до такой степени уверены в том, что рано или поздно я соглашусь?

— Просто теперь вы сможете начать работать без всяких проволочек.

— Я в любом случае не смогу начать работать сразу.

— Это почему же?

— Я не могу просто так взять и впрыгнуть в эту работу. Сначала я должен изучить человека, которого мне предстоит писать.

Несколько секунд Белласар молчал, а потом понимающе протянул:

— Ну да, разумеется.

Поттер пристальным взглядом смотрел в глаза Малоуна.

— Но не затягивайте с этим, — проговорил Белласар.

— Вы не говорили мне о том, что существуют какие-либо ограничения по времени. Напротив, вы сказали, что я могу работать так, как сочту нужным. Если бы я знал, что существуют какие-то условия, я бы…

— Никаких условий! Но может случиться так, что нам с женой скоро придется отправиться в деловую поездку. Если к тому времени вы сможете закончить подготовительный период работы, возможно, закончить портреты вы смогли бы в ее отсутствие. Например, с эскизов.

— Я так не работаю. Вы, по вашему собственному выражению, хотели от меня «честную работу», но ее не получится, если писать портрет с эскизов. Получится полное дерьмо. Если я не могу работать нормально, я не буду делать этого вообще. Вы покупаете нечто большее, нежели мой автограф на холсте.

— Сначала вы вообще не хотели браться за мой заказ, а теперь требуете предоставить вам побольше времени, чтобы выполнить его как следует. — Белласар повернулся к Поттеру. — Впечатляет, не правда ли?

— Еще как! — откликнулся Поттер, по-прежнему не отрывая глаз от Малоуна.

— Вон, смотрите. — Белласар ткнул пальцем в иллюминатор. Проследив за его жестом, впереди и чуть правее по курсу Малоун увидел угнездившееся среди каменистых, поросших лесом холмов трехэтажное шато — настоящий замок, сложенный из огромных каменных блоков, блестевших в лучах солнца. Если бы Малоун писал этот пейзаж, то выполнил бы его в манере, присущей импрессионистам: бесконечные балкончики, коньки крыш, каминные трубы, и все это — разных цветов и оттенков, незаметно для глаза переходящих один в другой. А вокруг — идеально ухоженные сады, цветники, кусты, подстриженные искусными садовниками так, что напоминали фигуры диковинных зверей и величественные кипарисы.

Пилот что-то произнес по-французски в маленький микрофон, вделанный в его шлем, очевидно идентифицируя себя и запрашивая разрешение на посадку. По мере того как земля становилась все ближе, Малоун сумел разглядеть внизу конюшни, теннисные корты, плавательный бассейн и еще одно большое каменное здание с колокольней, которое по виду отдаленно напоминало монастырь. По другую сторону высоких стен раскинулись сельскохозяйственные угодья с виноградниками и пасущимся скотом. Малоун даже разобрал крохотные фигурки людей, и, когда вертолет опускался на посадочную площадку возле замка, Малоун увидел, что это по большей части вооруженные автоматами охранники.

— Ну как, не слишком ли тесно будет здесь для вас? — с иронией в голосе спросил Белласар.

— Здесь все просто великолепно, — вынужден был признать Малоун. — Если не обращать внимания на стражу.

— Это место принадлежало моим отцу, деду, прадеду — всем моим предкам по мужской линии со времен наполеоновских войн.

«Благодаря торговле оружием», — мысленно добавил Малоун.