Блуждающие тени

Угрюмо кивнув головой, я обречённо проследовал за ней к неприметной белой двери с вывеской 'Психиатр' и номером '13' вверху.

Забавное совпадение - подумалось мне - забудь надежду всяк сюда входящий! Толкнув дверь я решительно вошёл в кабинет:

- Здравствуйте. Вы Лев Филиппович? Меня направил к вам хирург.

- Да-да! - высунулась из-за меня мать - мы от Симоновича, он нас направил! Вы нас примете, доктор?

- Вас? - с усмешкой спросил психиатр и посмотрел на нас поверх очков, сидящих на самом кончике носа - а вы что, тоже не приём? Или только этот молодой человек? Если только он - выйдите из кабинета и закройте дверь. А вы, юноша, присаживайтесь и рассказывайте.

Мать поспешно скрылась за дверью, я же посмотрел на сидящего за столом мужчину, больше похожего на грузчика, чем на психиатра своими мощными плечами, пышными соломенными усами под красным носом и крупными руками с вздутыми венами.

Ему было лет шестьдесят - впрочем, может и больше - я никогда не умел определять возраст людей, как-то не задумывался над этим. Научусь, когда-нибудь. Меня не оставляло раздражение от этого посещения врачей, раздражение на мать, на свою жизнь, которая преподнесла мне странный сюрприз я был настроен ещё агрессивнее, чем у хирурга.

Усевшись напротив стола, я демонстративно-независимо положил ногу на ногу и уткнулся глазами в руки врача, покрытые вздутыми крупными венами - что-то он совсем не похож на психиатра, может самозванец какой-нибудь, диплом купил?

Чем больше я накручивал себя, тем больше врач приходил в весёлое состояние - почему-то я чувствовал это, и после продолжительного молчания, он сказал:

- Достала, да? Знакомое чувство...я тоже когда-то был под гнётом материнской любви, пока не сходил в армию. Там научили, как выживать... ты в армии ещё не был?

- И не буду - буркнул я угрюмо - у нас военная кафедра была в университете. И вообще - тратить год-два жизни на дебильную муштру может только идиот! Что, вызнаёте - нет ли у меня психической статьи? Нет, заверяю вас. Поход в поликлинику затея моей матери - ни малейшего смысла в нём не вижу!

- Да без проблем! Просто поговорите со мной, и всё - чтобы успокоить вашу маму, вы же не хотите причинить ей боль? Она будет расстраиваться, если вы сейчас уйдёте. Может, расплачется - я же вижу, что она уже плакала, вы же приличный молодой человек, сразу видно, любите свою маму. Ответьте на мои вопросы и идите себе домой! Ну что, поговорим?

- Поговорим. Задавайте ваши вопросы. Только если они мне не понравятся - я отвечать не буду!

- Договорились! Я же не гестапо, чтобы вас пытать! Начнём с малого - вы работаете где-то?

Неожиданно для себя я выложил ему всё про свою жизнь - он ловко подталкивал меня наводящими вопросами, спрашивал о каких-то, с моей точки зрения, несущественных деталях и в конце концов, оказалось, что я рассказал ему всё до того момента, как и почему оказался сегодня в больнице.

Насторожившись, я ждал, что психиатр будет выпытывать что-то интимное, узнавать какие-то подробности моей половой жизни или же ещё что то такое интимное, но ничего подобного не было и я расслабился.

- Да, да - среднестатистический молодой человек, не курите, не пьёте - вот только тут доктор Симонович пишет: 'Галлюцинации, возможно на почве алкогольно-наркотического отравления...' - это как? Вы сказали, что не выпиваете и не употребляете - а откуда такие галлюцинации взялись? Вы чего-нибудь этакого на работе не ели-пили? Ну, например - съели что-то из магазина 'Магнит' и вас пронесло, или же глюки пошли, нет? Бывает же - попало что-то в консервы, или в салат - и человек страдает. Не думали над этим? Нет? Не могли бы описать свои видения?

- Видения? Хорошо, слушайте - усмехнулся - весь мир, всё пространство пронизано нитями - тонкими и толстыми. Они идут в разных направлениях, пучками и отдельными нитями и тянутся к неким сгусткам, похожим на слизняков, сидящим на людях. Они сидят на разных местах тел и пульсируют, пульсируют, пульсируют - как будто что-то перекачивают.

- Красиво! - восхитился врач - а какого цвета ваши...хммм...мешки?

- Разного - любых оттенков. От серого и чёрного, до красного и синего. Размер тоже разный - от маленьких, с грецкий орех, до огромных - метра в диаметре.

- И что - они на всех людях? И на мне тоже? На вас?

- На мне нет. На вас? - я посмотрел на доктора внимательно, осмотрел с ног до головы - нет на вас, я бы нить видел тянущуюся к вашему слизняку. Они не на всех людях, примерно на процентах двадцати, в больнице их гораздо больше - процентов девяносто. Если не больше. Ну вот, так вот...

- Интересно, очень интересно! Вы так подробно их описываете..знаете что я вам скажу, не могли бы мы встретиться с одним человеком - это мой университетский товарищ, он тоже психиатр, он в соседнем корпусе находится - в стационаре. Можно я его приглашу и вы ему расскажете о своих видениях? Подождёте минут двадцать, ладно? Посидите в коридорчике? Мне бы хотелось с ним проконсультироваться - больно уж случай интересный!

- Посижу, если не долго...почему нет.

- Нет-нет, очень быстро - сейчас я с ним созвонюсь и он прибежит. Идите, перекурите пока.

Врач ласково улыбаясь выставил меня из кабинета и я присел на кушетке, где нервно ожидая меня, сидела мать.

Она с испугом заглядывая мне в глаза, спросила:

- Ну что, что доктор сказал? Можно как-то это вылечить?

- А чего это-то - ощетинился я - что я тебе, психопат, что ли? Прекрати эти дурацкие предположения! Я нормальнее всех вас с доктором, вместе взятых!

- Ладно, ладно, успокойся! Так что доктор сказал?

- Доктор позвал своего друга, типа консилиум - будут разглядывать меня, как зверушку. Довольна? Мам, ты иногда просто невозможна! Так и хочешь загнать меня в дурдом!

Мы сидели и препирались минут пятнадцать, когда в коридоре показался пожилой толстенький человечек, как колобок, в распахнутом, развевающемся халате, очень спешащий в нашу сторону. Предположив, что это и есть искомый психиатр, друг здешнего психиатра, я встал с места и стал прохаживаться возле кадки с фикусом. ожидая когда меня позовут. 'Колобок' исчез за дверями кабинета номер тринадцать, и через минуты две оттуда выглянул Лев Филиппович:

- Зайдите, молодой человек!

Моё сердце слегка сжалось - не нравилась мне вся эта суета вокруг меня, и я шагнул за порог, приготовившись к самому худшему. Мне и правда закрадывалась мысль - может, действительно, что-то случилось с моим мозгом и я вижу то, чего не существует? Я знал по триллерам, что в принципе, человека можно убедить в чём угодно, если воздействовать на него нужным образом, а уж если с помощью специальных лекарств...у меня просто мороз по коже прошёл.

Так что, к моменту беседы с 'консилиумом' я уже был весь в тягостным раздумьях о своём больном состоянии и меня можно было убедить в чём угодно - например - в том, что я шизик и подлежу лоботомии.

- Я рассказал моему коллеге о ваших видениях, но он хотел бы это услышать от вас. Не могли бы вы повторить то, что мне говорили?

- Что, всё, с самого начала?

- С начала, только то, что касается ваших видений, разумеется.

Минут пять я передавал им то, что я вижу, 'колобок' внимательно слушал, доброжелательно кивал головой, и я успокоился - может и правда я вижу, то что вижу, а не сумасшедший?

После того, как я закончил, наступило молчание, затем 'колобок' начал важно сыпать каким-то терминами, как понял, на латыни. Они о чём-то спорили минут десять, с жаром вставляя непонятные слова в свой поток латинских фраз, и в конце концов я затосковал - сколько можно слушать эту хрень?

Видимо заметив это, Лев Филиппович оборвал свой поток красноречия и нормальным голосом сказал:

- Наш уникум заскучал, давай-ка, Вась, перейдём всё-таки, к самой главной и животрепещущей проблеме - что с ним делать?

- Ничего со мной не делать - заволновался я - вы что, лоботомию мне задумали сделать, или током бить? Так я не дамся!

Врачи весело рассмеялись - чего им не веселиться, не их же превратят в овощ! Потом Лев Филиппович сказал:

- Никто вас не собирается оперировать! Но мы бы очень хотели понаблюдать вас какое-то время в стационаре, если бы вы согласились. Насильно никто вас не будет туда класть, но если у вас есть возможность побыть в стационаре и желание всё-таки узнать о данном феномене что-либо, прошу вас, согласитесь на обследование! Вас как звать? Пётр, ага. Так вот, Пётр - досужие вымыслы по поводу психиатров основаны на триллерах и журналистских выдумках - действительность выглядит совсем иначе, чем в статьях писак. Вы будете лежать в комнате, читать, разговаривать с людьми, а за вами будут наблюдать и если случится какое-то ухудшение здоровья - тут же помогут! Интересный факт открылся - мой коллега, Василий Фёдорович, уже встречался с случаями, подобными вашему - люди рассказывали, что видят чудовищ, какие-то странные картины, но фокус в том, что все эти люди были действительно больными, с детства, они практически не могли передать, что видят, не могли рассказать врачу, какие картины наблюдают. Вы же, человек умный, образованный, начитанный, могли бы помочь нам иметь представление по предмете исследования, помочь науке в лечении подобных нарушений психики! Ну что, поможешь нам? - голос психиатра сочился доброжелательностью, был ласковым и бархатным. Так и хотелось, услышав такой голос, бежать за врачом и отдаться в руки исследователей моей психики! - они так думали. По крайней мере надеялись, что сработает...

- И не подумаю. Несмотря на то, что я вижу всякие нити, а на вас, доктор, сгусток в районе затылка, я не собираюсь служить в качестве подопытной свинки или лабораторной собаки - кстати, терпеть не могу Павлова за его издевательство над несчастными животными. Делаю вывод - вы ни черта ничего о том, что со мной происходит, не знаете, вам я интересен только как лабораторный кролик, а если я, спятив на самом деле, отдамся вам в руки - вы и вправду доведёте меня до сумасшествия. И если вы думаете, что ваши душеспасительные беседы возымели успех - глубоко заблуждаетесь. Вот, как то так. До свидания. Ой, нет - прощайте...

Я встал и прошёл к двери мимо кислого 'колобка', под хмурым взглядом Льва Филипповича, открыл дверь и вышел в коридор:

- Пошли отсюда, мама - ни черта они ничего не знают! Быстро отсюда валим, а если ты ещё раз меня поведёшь с такой целью в это заведение - клянусь, я сниму квартиру и не скажу тебе, где я нахожусь! Всё! Закрыли вопрос! - я рванул вперёд, не дожидаясь, когда мать мне ответит, и с разгону врезался в ту самую хромую девушку на костылях, которую видел в коридоре перед тем, как посетил психиатра. Получилось так, что я практически упал на неё, и самое противное в этом было, это то, что я с размаху погрузился в 'тело' метрового 'слизняка', сидевшего на девушке, погрузившись в него, как в густой туман или в кашу.

Что произошло - не знаю, но показалось, что пространство вокруг взвизгнуло, этот слизняк вдруг запульсировал, меняя частоту в сторону ускорения и вдруг лопнул, исчезнув в небольшом тёмном вихре. Нить, которая связывала его с чем-то, чего я не видел, рассыпалась небольшими кусочками, извивающимися, как червяки и тоже распалась на исчезающий в воздухе туман.

Только теперь я услышал возмущённый крик женщины и вскрик этой девушки, тихо лежащей подо мной. Как ни странно, она не испугалась, только с интересом глядела мне в лицо, явно забавляясь ситуацией.

- Может ты встанешь с меня, увалень, а то моя мама сейчас вся изойдёт на крик? - низкий голос девушки разрушил гипноз её огромных синих глаз и я судорожно стал пытаться встать с неё, под крики её мамаши:

- Идиот! Набросился на дочь и свалил её, как сумасшедший бегает! Кто их пускает, этих идиотов в больницу! Да уберите этого придурка с неё, она и так едва ходит, а тут этот бандит!

Наконец, я встал с девушки, покраснев до корней волос, автоматически протянул ей руку, забыв, что она вообще-то без костылей и ходить-то не может. Она тоже, совершенно машинально, схватила меня, утонув своей тонкой худой рукой в моей лапище, и вскочила на ноги, на глазах вскрикнувшей и зажавшей рот матери.

Конечно, девушка была худа, измождена болезнью, но она совершенно спокойно стояла сама, без поддержки, без костылей, а ведь несколько минут назад она едва-едва могла двигаться!

 На неё набросилась мать, потребовала, чтобы та села на скамейку, стала подтаскивать костыли, чего-то говорить, девушка что-то ей отвечала, но я уже этого не слышал - сбежав вниз по лестнице я нёсся домой, забыв о том, что сзади меня не поспевает мать, требующая, чтобы я её подождал, чтобы я не вёл себя как идиот или сумасшедший, чтобы я...уже не помню, чего она там требовала, но в голове у меня вертелась одна мысль, не позволяющая мне расслышать её слова: 'Я могу убивать этих тварей! Моё прикосновение убило эту гадость и девушке стало лучше! Что бы это значило, почему это?!'

На ходу я бросил матери:

- Езжай домой, я позже буду - хочу прогуляться. Голову проветрить! - не слушая её причитания, я запрыгнул на остановке в остановившийся автобус и поехал, куда глаза глядят. А глядели они у меня на какую-то кафешку, где под навесиком, у небольшого фонтана, возле голубой ели, разогретой летним солнцем, были выставлены столики и ходила официантка, вполне так смазливенькая девка в сексуальном передничке с кружевами.

Она, улыбнувшись, приняла у меня заказ, и скоро я сидел перед высокой запотевшей кружкой с пивом, открывая фисташки и поглядывая на пробегавший мимо меня рабочий люд.

Холодное пиво лилось в живот, успокаивая и охлаждая моё разгорячённое нутро, а я наблюдал за людьми и думал: Что со мной случилось? Этого, скорее всего, я не смогу узнать... Что-то повернулось в голове, что-то замкнуло, или наоборот разомкнулось, только - теперь я могу лечить людей. Всех людей? Нет, не всех, только тех, на которых сидит эта гадость. То есть, фактически - как минимум, половину больных людей. А с чего я взял, что половину, и что я смогу всех лечить? А я проверю! Кто мне мешает полечить ещё кого-нибудь? Если получится - это будет классно...только представить - я - типа экстрасенс! Лечу наложением рук! Это и почётно, и интересно, и...денежно. Что, я собрался зарабатывать на человеческом горе и болезни? Упс! Чего я несу-то? Врачи, что, на горе и болезни зарабатывают, типа мародёры какие-то? Ну...если эдак рассудить - некоторые - да. Но не все же! Есть кто лечит ради призвания - лечить людей. Почему и я не могу? Тем более, что могу вылечивать страшные случаи...хммм...наверное. Ох, куда меня занесло! Могу, да, что-то там вылечивать. Могу убрать эту пакость, пакость исчезнет, болезнь, ей вызванная - исчезнет. И всё. А что за пакость - не всё ли равно? По большому счёту...нет, не всё равно! Интересно же...

Допив свою кружку потеплевшего пива, я побрёл мимо газона с зелёной стриженой травой, вдыхая запах разогретой на солнце хвои, земли и цветов из соседней клумбы, посмотрел на сверкающее на небе солнце и с удовольствием подумал: а что, хорошо ведь! Когда ещё представится повод заняться таким делом, которое денежно, да ещё и на самом деле приносит пользу людям! Как начать? А запросто!

Маршрутка высадила меня возле моего дома, хлопнула самозакрывающейся дверь и унеслась по своему извечному маршруту в бесконечность, а я сделал первый шаг к своему светлому будущему: возле подъезда, на скамеечке, сидели трое старушек из нашего дома.

 Как всегда они перемывали кости всем соседям, рассказывали последние дурацкие новости и ругали правительство, которое ну никак не хочет помочь пенсионерам, а кидает им только подачки, как собакам.

Я поздоровался и задержался у скамейки, якобы для того, чтобы поправить развязавшиеся шнурки кроссовок. Бабки продолжили прерванный моим появлением разговор, а я внимательно осмотрел их и обнаружил у одной приличного размера слизняка на плече. Слизняк был тёмно-красный, с довольно толстой нитью, и пульсировал, как будто докачивал последние остатки жизни из старухи. Она шевельнул рукой, и видимо почувствовала острую боль, потому что её лицо изменилось и вздрогнуло.

Старуха терпеливо потёрла плечо - я видел, как её рука входила и выходила из тёмно-красной массы слизняка, потом бабка снова застыла, подождала и сказала своим товаркам:

- Пойду-ка я домой лягу, так плечо сегодня разболелось - видно дождь будет. У меня что-то часто стали кости ломить - помру, наверное скоро. Она с кряхтением стала подниматься, когда я, неожиданно и для себя и для неё, сказал:

- Баб Маш, хотите я вам помогу, полечу?

- Старухи воззрились на меня, как будто я сказал что-то необычайно неприличное, или же, встав перед ними на четвереньки, снял штаны и показал им голый зад.

- Ты? Полечишь? - самая старшая и злобная старушенция баба Наташа, или, точнее, Наталья Феодоровна, с недоверием посмотрела на меня - это чем ты полечишь-то, Кашпировский ты хренов! Плюнешь ей на плечо, что ли? Или ещё что на плечо ей сделаешь?

Старухи радостно захихикали, уверенные в том, что они являются фонтанами искромётного юмора и Петросяну до них, как до Луны.

- Лечильщик хренов! Маш, дай ему...он тебя полечит!

- Тьфу на вас, дуры, пацана совсем в краску вогнали! Старые, а охальницы ещё те! - баба Маша усмехнулось и спросила серьёзно - а что, правда полечить можешь? Если можешь, лечи! Я как-то смотрела про экстрасенсов - там такие молоденькие были - дак они и рассказывали всё, и порчу снимали! Может и ты порчу снимать можешь?

- Могу, баб Маш - храбро заявил я - на вас порча, на плече, я могу снять! Хотите?

- Ясно хочу - обескуражено ответила сбитая столку старуха - только я денег не дам! Нет у меня денег-то!

- Да я и не спрашиваю - вам - бесплатно будет! Сядьте на скамеечку - сейчас я вас мухой полечу! Ну, в смысле, не мухами, а мухой, быстро значит! - я запутался в своих заявлениях и уже жалел, что связался с этим делом - а вдруг не получится - злостные старушки разнесут всё это дело по всем дворам, потом пальцем все будут показывать - вон мол, придурок идёт, экстрасенс хренов!

Но делать было нечего - назвался груздём - полезай в кузов. И я полез.

Усадив старушку на скамейку, я важно изобразил из себя экстрасенса под любопытными горящими взорами старушек - протянул руки вперёд и стал шевелить пальцами. Вышло это забавно, так что старушенции даже слегка отшатнулись от моих страхолюдных движений и взгляд их охватило сомнение - зря-то так шевелиться не будет! Колдовство творит, однако!

Коснувшись сгустка зла на плече бабы Маши, я снова ничего особого не почувствовал, только увидел, как сгусток лопнул и завернулся небольшим вихрем. Вся операция заняла секунду - дольше только страху нагонял своим театральными действиями.

- Смотри-ка, а рука-то перестала болеть! - с удивлением сказала баба Маша - это ты когда научился-то так лечить, сынок? Вроде я и не знала, что ты у нас тут экстрасенс такой живёшь! Ничего себе... Видали, бабки, у нас какой тут умелец живёт? Вот это да...вот это парень! Спасибо, сынок! Тебе бы в передачу попасть на телевизор! А вы смеялись, глупые! И что, сынок, все болезни лечить можешь?

- Нет , баб Маш, только те, которые от порчи, которые навели. А если кто упал там и сломал себе что-нибудь - не могу. Только против зла могу. Так что - если кто хочет порчу снять - присылайте - сниму. Если время будет... - я подмигнул лишившимся речи старушкам и пошёл домой, не обращая внимания на остолбеневших скамеечных завсегдатаек - случилось чудо! - они лишились речи. Это надо где-то записать такое событие...

Мать уже была дома, завела какое-то своё причитание про лечение, про то, что я зря обидел важных докторов и сбежал из больницы - я не обращая внимания на её заунывное бормотание, ушёл к себе в комнату и улёгся на постель, закрыв глаза. Вначале пытался обдумать происшедшее, а потом дневные переживания, усталость и нервотрёпка взяли своё и я уснул. Разбудил меня голос матери, которая трясла за плечо и говорила:

- Петь, вставай, тут к тебе пришли!

- Кто пришёл? Зачем? - спросонок я ничего не понимал - вроде не жду никого. Кто там?

- Женщины две - говорят, ты порчу снять можешь - глаза матери были вытаращены от удивления - я им говорю - какую порчу? Кто такую ерунду придумал? А они не уходят, плачут - в ноги бросаются, выйди, пожалуйста, разберись! Только это - она понизила голос - смотри, осторожно! Может аферистки какие-то, или ненормальные - вдруг покусают ещё?!

Меня как пружиной сбросило с постели, и я, как был, в слаксах и майке пошёл к двери. У входа топтались две женщины - одна почти девочка, с ребёнком на руках, вторая старше, лет сорока. В глаза бросился здоровенный пузырь, сидящий на несчастном ребёнке, который задыхался и синел - слизняк сидел на горле.

- Вы Пётр, да? - с надеждой спросила старшая женщина - нам сказали, что вы можете снимать порчу, не поможете нам? Ребёнок сильно болеет, может порчу на него навели? Мы уж всех врачей обошли - никто не помогает, а мальчишка чахнет и чахнет! Помогите, ради Христа! Мы заплатим, всё что есть отдадим, помогите, пожалуйста, не откажите!

- А кто вам сказал про меня - я рассматривал слизняка и удивлялся - как это ребёнок ещё жив при таком здоровенном гаде на шее - помогу, конечно. И не надо ничего, так помогу. Да, на нём порча и очень сильная, но сейчас мы её прихлопнем! - я протянул руку и коснулся слизня - есть! Готово! Порчи больше нет. Если что, приходите. Я повернулся и ушёл в дом, оставив у порога недоумевающих женщин:

- Что, уже всё?

- А что вы ожидали? Танцев с бубном, завываний и каких-то молитв к древним богам? Всё, готово. Если снова начнётся - приходите. А пока - видите, он повеселел и сделался розовый, дышит как следует, живи, братишка!

Я помахал пацанёнку, улыбнувшемуся мне вслед и пошёл на кухню искать банку с спрайтом - почему-то мне привиделось, что она где-то в холодильнике была прикопана на чёрный день - в глотке пересохло, просто до очумения. Были бы бабки - сплит-систему поставить неплохо бы в доме! Жарко - грёбаная пятиэтажка, последний подъезд - крыша нагревается, как сковорода, летом спать невозможно. Отвратительно. А может кондиционер оконник воткнуть? Да что я рассуждаю-то - всё равно бабок нет. А почему не взял у женщин? А что я, мародёр, что ли, какой-то, видно же, что небогаты и последний хрен без соли доедают, стрёмно брать и нищих. Были бы богатые какие-то, тех сам Бог велел ободрать, как липку - не последнее отдают. А эти...нет уж, я ещё не опаскудился, чтобы так делать. Не голодаю.

Хлопнула входная дверь, в кухню влетела совершенно очумелая мать:

- Что это было-то? Ты объяснишь? Они мне тысячу рублей сунули! Я отбивалась, как могла, а они всё равно на шкаф сунули и ушли, тебе привет передавали! Ты что, правда их лечил?

- Мам, ну зачем деньги взяла? - я слегка расстроился - ну да ладно: да, лечил. Я же тебе говорил - я вижу то, что никто не видит. И могу лечить людей от порчи. Веришь ли ты со своими дурацкими докторами, или не веришь, но это так. Давай-ка лучше сооруди мне яичницу на копчёном сале, жрать хочу, аж пищит всё...  

Глава 2

Я не ожидал такого эффекта. Длинные языки бабулек разнесли известия обо мне по всем уголкам нашего района, и даже нашего города (а может и дальше!). Возле дверей нашей квартиры стояла очередь людей, с измождёнными лицами, настойчиво и упорно дожидающихся того момента, когда они могут войти ко мне в квартиру и попасть ко мне на приём.

Вначале меня это радовало - ну как же, я помогаю людям! Мной было уничтожено сотни, тысячи 'слизней', спасены множество людей - но чего это мне стоило! Нет, быть неким мессией, великим лекарем не только удовольствие и радость, это огромное напряжение и сплошной негатив.

Как сейчас помню - ко мне пришла молодая семья, которая принесла ребёнка лет двух. Ребёнок, судя по всему, родился с какими-то нарушениями - то ли генетическими, то ли родовые травмы, но они были уверены, что он отстаёт в развитии и показывает уже сейчас, что будет идиотом, только потому, что на него наслали проклятие.

Никакого проклятия на нём не было - ребёнок с признаками даунизма, развивающегося по непонятным мне причинам.

Несчастные родители были уверены в том, что я уклоняюсь от лечения их чада, и меня за это надо порицать.

Порицали они, вначале матом, а потом попытались меня избить - не вышло - всё-таки я лось здоровенный, но выталкивая их из квартиры я получил много синяков и царапин, на лице, но больше всего - на душе.

Душа моя болела - я даже не подозревал, что в мире столько страданий - эти бесконечные вереницы убогих, больных, страдающих, заискивающих и ругающихся.