Монолог о браке

Э.Радзинский

Монолог о браке

Веселая пьеса о разводе. По жанру комедия и мюзикл, должно быть…

Пролог

Декорация кафе. Столики в этом кафе расставлены в определенном порядке. Два главных – на переднем плане, в противоположных углах сцены. Вокруг этих двух главных, образуя полукруг, стоят остальные столики. Появляется ОН – герой пьесы. ОН еще молод (25 лет), а на вид – очень молод. ОН усаживается за один из двух главных столиков. Мимо него проходит ОФИЦИАНТКА. ОН окликает ее, но ОФИЦИАНТКА, не обращая на него никакого внимания, величественно удаляется. ОН достает мелочь – ОН ищет две копейки, чтобы позвонить. Опять появляется ОФИЦИАНТКА.

ОН. Девушка, а девушка!

Но ОФИЦИАНТКА также молча, так же картинно раскачиваясь, проходит. Тогда ОН поднимается, подходит к телефону-автомату, висящему на стене, и набирает номер. Раздается звонок телефона – и тотчас в глубине сцены появляется женщина средних лет – ЕЕ МАТЬ.

ЕЕ МАТЬ усаживается за один из столиков полукруга.

ЕЕ МАТЬ. Алло!

ОН. Как жестко и определенно: «Алло». Не какое-нибудь там мягонькое: «Алё».

ЕЕ МАТЬ (снова). Алло!

ОН. Попросите Лену.

ЕЕ МАТЬ (с сарказмом). Ну, во-первых, следует употреблять слово «пожалуйста». К примеру: «Попро­сите, пожалуйста, Лену». (Молчание.) А кто же спра­шивает Лену?

ОН. Вашу дочь Лену спрашивает друг ее юности Ферапонт. Он звонит ей прямо из кафе «Вареники»…

ЕЕ МАТЬ. Вам бы надо знать, остроумный друг ее юности Ферапонт, что Лена разговаривать с вами не хо­чет и просила ее более не тревожить. (Вешает трубку.)

ОН. «Более…» Ха-ха! У нее такой торжествующий голос, как будто она меня бросила, а не ее дочь Лена. (Снова набирает номер телефона.) Серова Геннадия можно?

За столик усаживается МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК.

МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК (настороженно). Это я…

ОН. Геныч! Ха-ха! Это я, Жариков… Жариков, который Вадим.

МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК (спокойно). Узнал.

ОН. Ха-ха-ха… Узнал, а чего не радуешься, друг сит­ный? Это я тебе нанес астральный звонок прямо из юности… точнее из кафе «Вареники», где я пребываю сей момент. Может, появишься и проведем время в приятной беседе?

ГЕНЫЧ (важно). Ну что ж, я зайду. (Вынимает календарь). Я зайду на 15 минут.

ОН. Нет. Ты уж зайди на шестнадцать. Заходи на шестнадцать минут – и никаких гвоздей.

Вешает трубку и вновь усаживается за свой столик, сразу засыпает.

ОН (в зал). Их никого нет. (Жест на сидящих за столиками). Они мираж, плод моей фантазии… Я, видите ли, фантазер… Ах, как облегчает это жизнь… Например, закончил работу позднехонько – мага­зины закрыты, рестораны тоже… А ты шагаешь себе в ночи и преспокойненько в фантазиях поглоща­ешь какой-нибудь шашлычок по-карски. И ведь наедаешься! Ах, фантазии! Началось у меня это в дет­стве. Однажды на уроке двойку получил. Ну, возвра­тился я в детской горести на свою парту. И вдруг – стал мечтать! И понесло! И уже намечтал я, что по­лучаю совсем не двойку, а высший балл. И вот уже возвращаюсь домой – у подъезда домовая общест­венность, родители-счастливцы с флагами. И рас­цветился я улыбкой по поводу всей этой приятнос­ти – но вдруг слышу: «Что ж это ты, Жариков, ха­мишь? Мало того, что двойку схватил, ты еще и сме­ешься!» Это «учительница первая моя» вознегодова­ла… Да, трудно порой приходится! Но фантазии, фантазии! И до чего я дохожу порой в этих самых фантазиях! Просто беда! Допустим, сообщают мне, что сослуживец мой Тяпкин-Ляпкин заболел. А я тотчас улыбаюсь. Люди думают, что я бессердечный или идиот. А на самом-то деле – фантазия. Я просто тотчас вообразил, что мой сослуживец Тяпкин-Ляпкин уже выздоровел и, восстав с одра болезни, радует коллектив своим присутствием… Так что не удивляйтесь, если порой в моменты самые непод­ходящие я вдруг подарю улыбку. Фантазеры – мы все такие!

Значит… (жест в сторону ее матери) это моя те­ща… Теща, привет! Ха-ха! Презирает… (Появляется по­жилой мужчина, усаживается на стул рядом с ма­терью и тотчас закрывается газетой – читает.) Мой тесть… Говорят ценный работник… Дома всегда погружен в чтение газеты, сокрыт за нею. Так что за годы супружеской жизни я так и не повидал лица тес­тя. А жаль – повидать лицо ценного работника всегда полезно.

ЕЕ МАТЬ (мужу). Я хочу с тобой посоветоваться: делать ли Леночке на зиму новую шубу? (Шевеление газеты.) Я тоже так думаю, совсем ни к чему… Мода опять скоро переменится, и тогда…

(Ее мать, жестикулируя, о чем-то говорит мужу, но мы уже не слышим их разговора.)

ОН. Это они так всегда разговаривают: она его о чем-то спрашивает и сама же за него себе отвечает. Тоже, видать, фантазерка.

И тогда появляется ОНА.

ОН. Моя жена… точнее, экс-жена.

ОНА. А это мало кому интересно.

ОН. А уж это я сам решу.

ОНА. А мне наплевать…

ОН. Боже, мы ругаемся с нею даже в мечтах. Бесплотное видение… А я с ней даже в этаком эфемерном виде – ругаюсь… Привычка (элегиче­ски). Но теперь для меня и в этом есть очарование. Так сказать, «тени минувшего – счастья уснувшего».

Появляется ОФИЦИАНТКА.

ОН. А вот это – реальность… Я сижу в кафе «Варе­ники», жду друга Геныча, и мимо меня в десятый раз проходит официантка… (Официантке.) Девушка, а девушка!

ОФИЦИАНТКА остановилась и развернулась.

ОФИЦИАНТКА (с некоторым презрением). Дальше.

ОН. Вы свободны?

ОФИЦИАНТКА. Нет, замужем.

ОН. Ха-ха, остроумно!

ОФИЦИАНТКА. Вы что, слепой, не видите – стол не убран… Чего смеетесь?

ОН. Ха-ха! А это я представил, что вы его уже убра­ли… Значит, «вареники ленивые».

ОФИЦИАНТКА. А у нас плита не работает. Толь­ко холодные закуски…

ОН. Можно жалостливую книгу?

ОФИЦИАНТКА. А ее нет.

ОН. А где же она?

ОФИЦИАНТКА. А у директора.

ОН. Айда к нему.

ОФИЦИАНТКА. А его нет. Он – выходной! Да ну вас… Ну, что кушать будете?

ОН. Ну ладно! Вареники я как-нибудь воображу… А за это принесите…

ОФИЦИАНТКА. У нас только коктейли.

ОН. Их.

ОФИЦИАНТКА (милостиво). Салат еще могу принести. Один есть. Что рано-то пришли? Жена, что ли, завтраком не кормит?

ОН. Нету жены… Молодой-холостой.

ОФИЦИАНТКА. Остроумничаете все. За что же­на-то бросила?

ОН. За что всех бросают? За доброту.

ОФИЦИАНТКА. Значит, коктейль – один? Са­лат – один… Что, по правде холостой?

ОН. Ха-ха-ха! Понарошку, по правде.

ОФИЦИАНТКА уходит.

ЖЕНА. Хорошо беседуешь. Ничего не скажешь! (Великолепно презрительно.) Официантка!

ОН. Ну-ну-ну! Очень хорошенькая официантка, очень современная официантка.

ОФИЦИАНТКА возвращается с коктейлями, ставит их на стол.

Сама усаживается в стороне, надевает очки и что-то начинает писать.

ОФИЦИАНТКА (строго). Вот, придумали: лис­точки заполняем… Выясняют, отчего пьют люди… Причины перечислить, как я их сама понимаю…

ОН. А действительно, отчего же они пьют?

ОФИЦИАНТКА. Отчего не пьют лучше спроси­те. От плохой погоды пьют?

ОН. Действительно, предположим, холод или там сырость пронимает или, наоборот, жара…

ОФИЦИАНТКА. А от расстройства всякого? С горя… или с женой там поссорился.

ОН. Или помирился…

ОФИЦИАНТКА. А из-за жилищных условий – разве не пьют?

ОН. А как же… Допустим, тесно соловью в квартире или, наоборот, слишком просторно.

ОФИЦИАНТКА. Дальше идут праздники… Я ду­маю их подразделить на личные и общественные.

ОН. Мудрая девушка.

ОФИЦИАНТКА (усмехнулась). А дальше в голову ничего пока не идет… Я думаю, все остальное надо объединить в один пункт – «захотел человек – и напился».

ОН не успел ответить, так как ЕГО ДРУГ ГЕНЫЧ, выкрикнув во сне «Серов – двадцать первый», просыпается, встает и подходит к его столику.

ОН. Геныч! Пришел!

ГЕНЫЧ (несколько важно). Привет. (Садится.) Ну как ты?

ОН. А ты?

ГЕНЫЧ. Хорошо.