Профессионалы

И разложить детку на столе, нижними лапками кверху и врозь – мощно, жарко навалиться, подмять, ворваться брандспойтом и выплеснуть пену.

От желания пиво поперёк горла стало.

– Здравствуйте, можно? – а сама уже посреди комнаты, оглядывается, куда бы попочку пристроить.

– Здравствуйте. Присаживайтесь. Чему могу?..

Плакат – всегда перед глазами. Куда не повернись – перед глазами. Веки зашторь, а всё равно видно: «…в том числе противопожарных формирований, предназначенных для…» А что вы хотели? – обычный кабинет обычного феникса. Стол, два стула, компьютер, электрочайник. А плакат… – а плакат успокаивает нервы, по крайней мере, от пошленьких мыслей здорово лечит. Ну и пожарный щит ещё – перед глазами. С громадным красным багром – декоративным, из пенопласта. И ящик для песка в углу, стандартный семьсот на пятьсот на четыреста миллиметров – естественно, без песка.

– Чем, кхе? – повторил Акира. – Могу?

Медленно закинув ногу на ногу, девушка присела на стул. Гордо задрав подбородок, продемонстрировала профиль и поджала губки:

– Можете. Уверенна, ещё и как можете.

Ну и как после ЭТОГО не поперхнуться?

– А?! – и пузырями наружу, прям на рубашку. Новую, ещё ни разу не стиранную.

– Осторожней. Что вы?!.. – улыбнулась, довольна произведённым эффектом.

– А вы… у вас… ваши вещи сгорели, да? Протокол составить? Для страхового агентства? – Акира честно попытался изобразить сочувствие. Но опять прокачало на здоровый цинизм – а что поделаешь: привычка – чуть ли не каждый день одно и тоже: боль, слёзы, как теперь жить, и стоит ли вообще. И вся эта безысходность трёт душу, шкрябает, продавливает внешние слои кровавыми рубцами. А душа ведь не железная: сначала, конечно, сочувствие арии поёт, потом чужие слёзы шматуют в клочья милосердие, а дальше, нескоро, но всё-таки… – мозолями и толстой омертвевшей кожей обрастает ранимая некогда душа: становится бесстрастной и безразличной… Коросты и струпья: какое, нафиг, сопереживание?! О чём вы, уважаемые?!..

Девочка. Пышная причёска. Ножки красивые и сама, и… Да на стол её, на стол!!

…ножж-ж-жки!!..

Похоже, детка понимает, ЧТО творится с Акирой – женская интуиция, не иначе:

– Нет, вещи целы! Протокол не нужен. Мы живём через три дома, просто бабушка выскочила, а я за ней. В чём была… Не я была… в чём… она, бабушка… – Смутилась, вроде, покраснела очень эротично. – А я…

– Да-а, помню-помню, резвая у вас родственница, ага. Хорошая женщина, приятная в общении.

– Да, она очень болезненно переносит… э-э… катаклизмы, бедствия. Хоть и чужое, но… жалко, да?.. Всё, что…

– …накоплено за годы тяжёлой работы? Огню под хвост?

– Да-а… Вы, наверное… Часто такое слышать, да? Приходится?

– Да, очень часто. Чаще, чем хотелось бы.

Хотелось бы… Оч-чень хотелось бы!! Стоп!! – равнение на плакат!!

«…в том числе противопожарных формирований, предназначенных для организации предупреждения пожаров и их тушения…»

– Что вы говорите? Какой ужас! Сочувствую. – Девушка достаёт из сумочки пачку «Курилы ментол», радужным маникюром вправляет сигаретку в зубы. Одна из орхидей прически резко дёргается по направлению к фениксу: эластичный стебель-удавка мгновенно удлиняется, лепестки трансформируются в хищную пасть со множеством мельчайших зубцов. Не добирая двадцати с мелочью сантиметров до невозмутимого личика Акиры, бутон выхватывает из воздуха пролетающую мимо муху. Сглотнув, орхидея возвращается в причёску. Эта модель мьют-цветка запросто поймает и слопает воробья.

Короста-мозоль?

…а может, детка совсем без нижнего белья?..

Сигаретка, ага. Повод? – повод!

Акира поднимается, обходит стол, цепляясь бедром за угол, зажигалка в боеготовности – Акира наклоняется:

– Не стоит. Сочувствие излишне, поверьте. Это всего лишь моя работа, мой долг.

…без лифчика!!..

Детка явно желает спросить что-то гадостное, каверзное. Акира видит, как прячутся за длинными ресничками огромные голограммы-глазища, избегая пристального мужского – жадного! – взгляда. Она очень хочет спросить, но сомневается – боится? Чего?

Решилась:

– Вы Феникс, да? в смысле – феникс? Настоящий?

– Да, феникс. Это мой талант, официально зарегистрированный Профсоюзом вольного города Вавилона.

– Феникс?! Ух!! Извините… А как это? быть фениксом? И гореть? И умирать? Больно, да? Меня Юрико зовут.

– Очень приятно, Акира Ода, можно просто Акира. Поверьте, быть фениксом это… почётно. А гореть даже… мне нравится гореть. – Акира несёт полную чушь, вот бы его сейчас услышали докторишки из отдела психологической реабилитации. – Я испытаю настоящее, ни с чем не сравнимое наслаждение от своей работы. Я профессионал, понимаете? Профессионал. Изгой, можно сказать, в некотором смысле.

– Изгой? Акира-сан… Акира… Я тоже.

– Что тоже? Кто? Вы?..

– Я.

– А вы… Вы кто, девушка? Извините, по профессии?

– Юрико. Меня зовут Юрико. Хотите угостить меня пивом? – Она кивает на недопитую на треть бутылку. – Я люблю пшеничное, всё равно какое. Тут недалеко есть уютный бар. И всё-таки, как это? Гореть?

– Вам действительно интересно?

– Да!

– А-а… Ну, хорошо, не проблема, я не виноват, Вы сама спросили… Значит так, реакция горения подразделяется на три вида: собственно горение, взрыв и детонация. Для возникновения и развития процесса горения необходимы три компонента: источник зажигания, горючее вещество и окислитель.

– Вы не совсем меня поняли. Как это? ГОРЕТЬ? Я серьёзно.

– И я не шучу. Сущность горения в следующем: нагреваем источником зажигания горючее вещество до начала его теплового разложения. В процессе, понятно, выделяются пары углерода и водорода, которые соединяются с кислородом воздуха и в результате образуют двуокись углерода, воду и выделяют немало тепла. Ещё, ага, имеем сажу и – куда ж без него? – угарный газ.

– Понятно.

– Приятно, когда понимают сразу.

– Спасибо.

– Не за что.

– Вот и я о том же. И всё-таки, угостите даму пивом. Или фениксы не джентльмены?

Огромная, облепившая торец двадцатиэтажного здания активная афиша: переливается радугой, пускает сверху вниз крупную, видимую издалека текстовку. Афиша завлекает на новую постановка по пьесе некого Кальдерона «Чистилище святого Патрика». Акира зевнул и отвернутся – пожалуй, он всё-таки не театрал. Вот телевизор под пиво посмотреть – это да, а стреляющих в конце преставления ружей ему и на работе хватает.

Гипновывеска «Оазис для верблюда» – пульсирует огоньками букв, ритм, нельзя…

…нельзя долго смотреть на эту дрянь, вообще смотреть нежелательно – вредно для здоровья: любители тоже отворачиваются, предпочитая не разглядывать искры сварки, – гипоновывески того же разряда гадость.

Однако, похоже, не все соблюдают технику безопасности при визуальном контакте с баннером направленного воздействия: Юрико остановилась у зеркальной двери, элегантно пнув носочком туфельки пустую жестянку из-под пива «Оболонь Премиум»:

– Давайте зайдём в этот ресторанчик?

– А что там? Вы проголодались?.. И я, вообще-то, не верблюд. Мне оазис не нужен.

– И у меня горбы совсем не на спине, и есть я не хочу – просто посидим, покурим. В этом заведении работает мой друг. Он лучшая Пепельница Вавилона. Вам понравится, вы же феникс.

Юрико, наверное, заметила, как исказилось лицо Акиры:

– Нет, а чего? Зайдём, покурим, и вообще…

– Милая девушка, если я феникс, то это не означает, что мне нравится тушить окурки о людскую плоть. Я пожары тушу. Своей плотью.

– А я думала…

– Юрико, Вам говорили, что Вы очень тактичная девушка?

– Ни разу!

– Вот и я не скажу.

– А что скажете?

– А то, что человек подобен огню. Даже если он умирает и его тело исчезает, подлинная природа человека пребывает вечно.

– Бредни о бессмертии души.

– Если кому и говорить на эту тему, то мне: уж я-то, в отличие от Вас, сударыня, умирал неоднократно. И воскресал. Так что мою душу оставьте в покое. И вообще, non omnis moriar! Никогда!

– О, как это скучно.

– Скучно? Вам не интересны тайны жизни и смерти?!..

– Моя бабушка говорит: «Юрико, в тебе нет ни капли libido sciendi». И я с ней абсолютно согласна: ни капли. Что касается тяги к знаниям, я совершенно фригидна. Улавливаете намёк?

Акира внимательно посмотрел на спутницу:

– Юрико, а Вы пьёте вермут?

– Разве что на брудершафт – с красивыми мужчинами…

5. ПУЗЫРЬ

– Два пива, «Даосское светлое», пожалуйста. Феникс платит. Во-от тот молодой человек, профессионал который. Пожарный. Симпатичный парень, да? Неженатый, кстати.

Молоденькая барменша-китаянка (лица не видно под густой вязью декоративных татуировок) явно не знает как вести себя по отношению к Пузырю – то ли послать куда подальше, то ли пока погодить:

– А вы уверены, что этот СИМПАТИЧНЫЙ молодой человек, как вы говорите ПРОФЕССИОНАЛ, согласен платить за вашу выпивку?

– Я уверен только в собственной эрекции, милочка.

Дзиро Токусацу по прозвищу Пузырь недавно исполнилось двадцать восемь лет – основные параметры и внешние характеристики данной половозрелой особи следующие: метр шестьдесят два на очень высоких каблуках, пискливый противный голос сторчавшегося зооморфа, небольшая залысина с жиденьким хвостиком на затылке, жирные пятна на вылинявших от времени шерстяных штанах – короче, Дзиро прирождённый тунеядец и живёт исключительно на пособие по безработице. Районный и городской центры занятости регулярно направляют «уважаемого господина Токусацу» по адресам отделов кадров солидных и так себе фирм – на предмет трудоустройства и оформления медицинской страховки. Но! – Пузырь «вламывать как вол» не желает, потому (обычно со скандалами) проваливает собеседования. Но! – главное! – у Дзиро есть хобби: он просто великолепно – неподражаемо!! – умеет «надуваться».

Жаль, за увлечения не платят наличными.

– Что?! Я охрану вызову! – Похоже, китаянка обиделась.

– Милочка, я ни в чём не уверен. Вообще. Нет ничего постоянного в этом лучшем из миров. Единственное, что всегда незыблемо, запомните мои слова, сударыня, так это пиво, которым меня угощает Акира. Акира, эй, фе-е-эникс?! Что это за новая цыпочка?! Она бережёт твой кошелёк, ха-ха! Поклонница талантов?!

И вот тут Дзиро выпускает на волю своих ручных колибри. Хотя, птички у него не совсем ручные, скорее височные, если можно так выразится. Шестисантиметровые колибри хранятся в специальных гнёздах, приклеенных к вискам Пузыря – со стороны эти гнёзда выглядят как небольшие наросты из синтоволокна, как разъёмы под шлемофон виртуальной реальности. Дабы произвести впечатление, Дзиро частенько щёлкает себя по черепу, точно между глаз – замыкается имплантированная нейронно-электрическая наносеть, идёт импульсный сигнал: реанимированных пташек вышвыривают из гнёзд миниатюрные катапульты. И тогда колибри, согласно прописанной в крохотных мозжечках-процессорах программе, порхают вокруг головы Дзиро. Со стороны это выглядит довольно-таки забавно, как старинный американский мультфильм о глупом коте и бодром мышонке.

Барменша-китаянка разевает рот. И есть чему удивляться. Колибри делают до восьмидесяти взмахов крылышками в секунду, способны зависать на месте и мгновенно давать задний ход. К тому же пташки эти очень ярко окрашены, они блестят, их цвет меняется в зависимости от освещения – из-за микроструктуры перьев, отражающих световые лучи.

Эх, если бы колибри Дзиро ещё и умели чирикать!

Барменша смущена, она краснеет – это заметно даже сквозь палитру татуировок.

– Тао-эр, зайка? – Улыбаясь, Акира кивает китаянке, и жёлто-коричневатый пенистый напиток пшикает холодными пузырьками в кружку.

Да-да, жаль за сферы, «выдуваемые» Пузырём из своего тела никто не спешит отвесить полновесной купюрой. Почему-то. Пузырь пробовал прорваться в аниме-маркетинговую контору «TMS», заверяя неприступных дядечек и тётушек в своей исключительности и полезности для рекламного бизнеса. Пузырю не поверили, Пузыря не оценили: для рекламы сникерсов и сурими профессиональные «колобки» не подходят – люди-сферы как бы немножко неформат. Великий мангаки Кондо Ёсифуми, седой мудрый старец, так Пузырю и сказал: «Вот ежели вы, молодой человек, сможете выдуть из кишок параллелепипед и окрасить сию достойную фигуру венозной кровью до цвета чёрного или молочного шоколада, то милости просим, с удовольствием зачислим в штат». И Дзиро однажды попытался – честно попытался!! – сотворить из себя угловатую пространственную фигуру. Но… – максимум: равносторонний треугольник. Или куб. Короче, параллелепипеды за пределами возможностей Пузыря. Его призвание сферы, правильные красивые сферы! – вот что рассказывал Дзиро Токусацу о своей нелёгкой судьбе.

– Ты ж понимаешь, Феникс, шар есть основа всего сущего, истинный идеал. Шар! – вот к чему надо стремиться каждому буси!

– Во загрузил… Уймись, дружище, всполосни глотку холодненьким. И поцелуемся, да? Нет? Как хочешь. Потом попросишь, не дамся… Девушка! Нам ещё – по кружечке. И сухариков «Шёпот сердца», пожалуйста – с женьшенем и беконом. Спасибо, дорогая… Тао-эр, да вы же Сейлормун какая-то!..

Однажды Акира и Пузырь здорово перебрали в ретробаре «Олимп». Дело было на четвёртый день после крупного пожара в даунтауне. Сгорел, кстати, целый квартал пагод. В спасательных работах было задействовано сразу семеро фениксов. Так вот, на третьи сутки Акира, как водится, восстал из пепла, умылся, кое-как побрился и двинул в ближайший бар компенсировать потери жидкости в организме: от пожаров, знаете ли, сушит. После пятой кружки светлого с пузырьками Акире захотелось общества и душевного общения. И он позвонил на трубу Дзиро Пузырю: мол, давай жахнем. Пузырь как всегда оказался не против: поддержать друга в трудную минуту, тем более на халяву – святое!

В итоге вспотевший после пассажирского скайдайвинга Дзиро залпом выпил штрафную бутылку перцового сакэ «Хиросима» – «чтоб почувствовать в глотке дымок» – и, мгновенно догнавшись до кондиции «я тебя уважаю», продолжил банкет в честь внеочередного воскрешения товарища, вернувшегося с того света к прежней должности в том же звании.

– Привет, Феникс, ты извини, я без подарка. Не знал о твоей гибели, новости не смотрю в последнее время, всё как-то недосуг.

– Да ладно, брат, не проблема. Подарок – пустяк, предрассудок. Главное… Оно всегда главное… Ерунда! Погорим, перестанем!

– Ты это… не надо так, по дереву давай. Три раза… Ага… Молодец, правильно… Я тебе перестану… Саламандра недоделанная… С Новым Днём Рождения, Акира, огнеборец ты наш искромётный!

Короче, выпили много. Точнее, очень много. Круговорот жидкостей в природе.