Помоги проекту - поделись книгой:
Гармонию нарушала только посадочная решетка, кружево из могучих стальных балок полмили в высоту и милю в диаметре. Балки оплетала паутина медной проволоки. Внутри решетки Кэлхаун увидел корабль, на нем совершили высадку преступники. Корабль уверено стоял на опорах-стабилизаторах внутри огромной конструкции, в сравнении с которой он казался карликом.
— Человек, который нам нужен, должен быть внутри корабля, — сказал Кэлхаун. — Внутренний и наружный люки у него задраены, от внешнего мира он защищен шестидюймовой броней из бериллиевой стали. Трудновато пробить скорлупу такой толщины. И ему, должно быть, не по себе. Интеллектуалы всегда чувствуют себя не в своей тарелке в компании тупых убийц. Проблема в том, как заставить его выти наружу или пригласить нас в гости. Это дело трудное.
— Чи! — с сомнением сказал Мургатройд.
— Но мы справимся, — обнадежил его Кэлхаун. — Как-нибудь!
Он разложил снимки. Ким Уолпол, который очень хорошо знал город, будучи одним из его строителей, объяснил, куда нужно направляться. Киму были известны даже скрытые от постороннего служебные магистрали и переходы.
— Наши приятели-бандиты не станут снисходить до служебных улочек и переходов, — объяснил Кэлхаун Мургатройду. — Они себя мнят аристократами, покорителями, хотя требовалась от них работа простых убийц. Интересно, что за свинья управляет планетой, откуда они прибыли?
Он спрятал снимки и повел трофейный кар к городу. Неподалеку от городской черты он свернул на боковое ответвление от основной магистрали. Боковая дорога первоначально предназначалась для ввоза в город продуктов с ферм и полей. функции ее были чисто утилитарные и потому очень быстро она нырнула в специальный туннель, проходивший под парками и улицами, вводя в служебное пространство города. Поднимаясь на поверхность, дорога шла между рядами простых неокрашенных ворот, за которыми находились пункты сбора отходов. после обработки отходы должны были вывозиться на поля для удобрения. Город был спланирован очень умно.
Ведя кар по пустой гулкой дороге-тоннелю, Кэлхаун только один раз заметил другой кар, высоко вверху, на паутинном мостике между двумя башнями. Наверняка никто из пассажиров не наблюдал за серыми невзрачными нитями служебных магистралей внизу.
Операция по проникновению в город оказалась очень простой. Кэлхаун затормозил у высокого здания под прикрытием балкона-навеса. Он вышел из машины, открыл ворота и въехал в огромную пещеру крытой стоянки на цокольном уровне, потом затворил ворота. Он был в центре города, и его появление все еще оставалось незамеченным. Было около трех часов дня. Возможно, начало четвертого.
Он поднялся по новенькой лестнице, вышел в холл. Здесь, на стенах из стекла, были созданы специальные узоры, менявшиеся по мере того, как посетители проходили мимо. Были лифты. Но Кэлхаун даже не попытался воспользоваться одним из них. Он повел Мургатройда вверх по спирали аварийной рампы, устроенной на случай неприятностей с лифтом. Они поднимались все выше и выше, а Кэлхаун отсчитывал этажи.
На пятом этаже появились признаки недавнего пребывания людей. Остальные этажи покрывал густой слой пыли. Именно здесь находилась лаборатория, где обреченные врачи пытались выяснить причину болезни и создать против нее лекарство. Кэлхаун увидел подносы с пробирками пробных культур, высохших, мертвых. Перевернутый стул. Наверное, во время обыска перевернулся, когда захватчики искали случайно уцелевших жителей города.
Он нашел кладовую. Мургатройд ярко блестевшими глазами наблюдал, как Кэлхаун роется на полках…
Наконец, скрепя сердце, Кэлхаун отобрал нужные препараты. Декстретил и полисульфат. Один — огнеопасное и вредное вещество. Второй — с максимально допустимой дозой приема, указанной на этикетке, и с названиями нейтрализующих средств. Кэлхаун отсчитал нужное количество флаконов.
Мургатройд протянул лапку — поскольку Кэлхаун что-то нес, ему тоже хотелось идти с грузом.
Они опустились вниз. Снаружи тем временем уже начался закат. Кэлхаун снова отправился на поиски и наконец отыскал то, что ему было нужно — вихревой пистолет, стреляющий кольцами распыленной в дым краски. Диаметр кольца покрытия варьировался от нескольких дюймов, до трех футов.
Кэлхаун самым тщательным образом вымыл пистолет. Потом наполнил резервуары декстретилом. Пустые флаконы спрятал подальше от посторонних глаз случайного гостя.
— Эти фокусом, — заметил он, — поднимая вихревой пистолет, — обезвредили одного ненормального, который носил в кармане бомбу, защиту от воображаемой опасности. Бомба могла уничтожить всех людей в радиусе четверти мили.
Он похлопал себя по карманам.
— Итак, на охоту! С распылителем и запасом полисульфата, которого хватит на укол всякому, кого удастся сбить с копыт. Не слишком эффективно, а? Но с бластером вообще бы ничего не вышло.
Он взглянул в окно на вечернее небо. Сумерки уже почти перешли в ночь. Кэлхаун вернулся в воротам на служебную дорогу. выйдя наружу, он аккуратно затворил за собой ворота. Сверяясь с фотоснимками, он начал искать дорогу к посадочной решетке: именно там должен быть штаб захватчиков.
Было уже совсем темно, когда он начал карабкаться по служебной лестнице другого здания, в которое проник через подвал. Это была центральная станция связи города. Именно здесь должны были захватчики сконцентрировать управление операцией уничтожения остатков населения Мариса-3. Пульт-распределитель показывал, в каких квартирах работали визифоны.Убийцы засекали направление сигнала, номер и отправляли туда пару человек. Даже после первой ночи в городе могли оставаться отдельны уцелевшие, понятия не имевшие о том, что произошло. И на смертоносной страже должен был кто-то оставаться, на случай, если умирающий постарается вызвать знакомых, чтобы утешиться хотя бы звуком голоса еще живого человека.
У пульта в самом деле был дежурный. С распылителем наготове Кэлхаун бесшумно двинулся вперед. Мургатройд бесшумно ступал следом.
У самой двери в комнату Кэлхаун приготовил необычное оружие к действию. И вошел в комнату.
На стуле перед пультом дремал человек. Когда Кэлхаун вошел, человек потянулся и зевнул.
Кэлхаун выстрелил в него вихревыми кольцами распыленного лекарства. Кольца состояли из кружащихся в вихре частиц декстретила, средства для наркоза, выделенного из этилхлорида примерно двести лет назад и до сих пор не превзойденного по своим качествам. Первое иго достоинство — малейшее количество вещества в воздухе заставляло дыхательные мышцы судорожно сокращаться. втягивая в легкие дополнительный воздух. Второе — подобно древнему этилхлориду, это был самый сильный и быстродействующий анестетик из всех известных.
Человек у пульта увидел Кэлхауна. Запах декстретила коснулся его ноздрей, он громко втянул воздух носом.
И упал без сознания.
Кэлхаун терпеливо подождал, пока декстретил достаточно рассеется. У декстретиловых паров имелось уникальное свойство — при комнатной температуре его пары быстро поднимались вверх. Кэлхаун сразу же, как только декстретил освободил путь, приготовив инъектор с полисульфатом, бросился к лежавшему на полу преступнику и склонился над ним.
Потом, повернувшись,он покинул комнату. Мургатройд маршировал позади.
Уже в коридоре Кэлхаун сказал:
— Между нами, коллегами, говоря, не стоило этого делать. По приходится к стандартным процедурам подключать психологическое воздействие. Во всяком случае, его отсутствие на посту должны заметить раньше, чем любого другого. У него есть функция, и если он перестанет ее выполнять, это заметят очень быстро.
— Чи? — с деловым видом спросил Мургатройд.
— Нет, он не умрет. Он нам такую свинью не подложит.
Снаружи уже была ночь. Когда Кэлхаун вышел наружу — в комнате с пультом он ни к чему не прикасался, чтобы не вызвать подозрений, — было уже совсем темно. Сияли яркие звезды, а улицы и проспекты были темны. Мургатройд, ненавидевший темноту, протянул пушистую лапку и для уверенности взял Кэлхауна за руку.
Кэлхаун двигался молча, а шаги Мургатройда были совершенно бесшумными. Город, в котором никогда не жили люди, вызывал ужасающее ощущение, Спящие города имеют в себе нечто призрачное, потустороннее, даже если их улицы освещены. в них есть что-то безумное, они похожи на мертвое тело, не получившее души и теперь ждущее чего-то ужасного, демонического, что войдет и даст видимость жизни.
Захватчики, вне сомнений, тоже ощущали неприятную атмосферу опасности: очень скоро Кэлхаун услышал пьяные голоса и осторожно последовал к источнику шума, к единственному освещенному окну на первом этаже в доме на очень узкой длинной улице. Почти вплотную уходили к полоске неба небоскребы. Звездная полоска казалась бесконечно далекой. Мертвая, бормочущая эхом тишина была оглушительнее любого грома. Казалось, барабанные перепонки вот-вот лопнут.
В тесной, очень ярко освещенной комнате, создавая иллюзию жизни, весело распевала пьяная компания. Со всех сторон подступала неподвижность и тишина, поэтому они создавали иллюзию веселости, разжигая собственное веселье многочисленными бутылками спиртного. Если питья было достаточно много, иллюзия веселья создавалась достаточно сильная. Но шум этот был до жалкого крошечной светлой нитью в мрачном полотне ночного молчания города, снаружи, где замерли Мургатройд и Кэлхаун, звук пьяных голосов имел оттенок иронии.
— Эти типы могут нам пригодиться, — холодно сказал Кэлхаун. — Но их слишком много.
Вместе с Мургатройдом он двинулся дальше. Заранее ознакомившись с местными созвездиями, он теперь знал, что движется в сторону посадочной решетки. Все шло, как и было задумано. Вихревые кольца из распылителя отправили в обморок дежурного у пульта связи. Потом ему был введен полисульфат. Эта комбинация напоминала сочетание магнезиевого сульфата и эфира, применявшееся еще столетия тому назад. Полисульфат в сочетании с декстретилом делал состояние анестезии более устойчивым и легко прерываемым, и, хотя погруженный в сон с помощью полисульфата человек мог оставаться в беспамятстве несколько дней,этот вид наркоза был безопаснее любого другого.
Кэлхаун сделал процесс обратным. Он сначала погрузил преступника в бессознательное состояние с помощью декстретила, потом ввел дозу полисульфата, способную держать человека под наркозом три дня. И оставил лежать. Когда остальные обнаружат своего товарища, они обеспокоятся, но никогда не заподозрят, что кома, в которую погрузился их товарищ, — результат вражеской вылазки. Они решат, что он заразился чумой, поскольку кома — последняя стадия чумы, которую они напустили на планету. И они испугаются: ведь себя они считали полностью иммунными. Они запаникуют, ожидая скорой смерти. И если появятся другие жертвы комы, эффект усилится многократно, вылившись в полную дезорганизацию захватчиков.
За его спиной в темноте уличного ущелья с единственным световым квадратом окна хлопнула дверь. Кто-то вышел из комнаты наружу, потом еще один. За ними — третий. Они брели вдоль улицы, напевая что-то пьяными неуверенными голосами, такими же тупыми, как их пьяные шаги. Эхо детонировало тишину между высоких стен. Эффект был до жути потусторонний.
Кэлхаун спрятался в проеме ближайшей двери и поднял пистолет-распылитель. Когда трое пьяных оказались напротив него, он увидел, что они для устойчивости держатся за руки. Один из пьяных ревел невпопад куплеты разухабистой песни, двое других время от времени ему подтягивали. Потом один обиженно запротестовал и остановился. С ним вместе остановились остальные. Троица, покачиваясь на нетвердых ногах, затеяла путанный спор. Кэлхаун поднял тупое рыло пистолета и нажал на рычажок спуска. Невидимые вихревые кольца декстретиловых паров понеслись к тройки пьяных преступников. Раздался громкий общий вздох, потом три бесчувственных тела рухнули на покрытие тротуара, а Кэлхаун, не теряя времени, быстро сделал все, что нужно было сделать.
Вскоре один пират лежал на тротуаре в коме, отлично имитирующей состояние заболевших. Взвалив на плечи второго, Кэлхаун с Мургатройдом поспешно удалились в направлении посадочной решетки. Третий преступник, раздетый до белья, ждал, когда его через день-два обнаружат.
ГЛАВА 6
Ночной мир Мариса-3 океаном жизни окружал молчаливый остров города, где улицы и здания источали безмолвие. Лишь отрытая небу, не стиснутая стенами природа за пределами города пела гимн звездам.
Кэлхаун, устроившись в удобном месте, начал ждать. С ним был мургатройд и бесчувственное тело пирата. Кэлхаун не знал, сколько времени понадобиться провести в ожидании, но был уверен, Что появление симптомов чумы у человека, который должен быть к ней невосприимчив, даст результаты.И дежурного из центра связи принесут именно к кораблю, на боту которого должна находиться лаборатория и тот, кто придумал чуму.
Кэлхаун ждал терпеливо. У него был наготове еще один пират в состоянии поддельной комы, и Кэлхаун затаился в тени массивной опоры посадочной решетки. Мургатройд сидел рядом, стараясь держаться поближе к хозяину. Тормалы были активны днем, но темнота их подавляла и, если рядом не было Кэлхауна, Мургатройд обычно начинал хныкать.
Над головой нависали парящие арки посадочной решетки. Здание диспетчерской, откуда управлялась решетка, растянулось на полмили неподалеку от того места, где Кэлхаун устроил засаду. Глаза его уже привыкли к темноте, а в ста ярдах стоял большой шарообразный корабль, принесший на Марис-3 банду преступников.
Было тихо, не считая хора насекомых, певших небу обычную ночную серенаду. Эффект был замечательный. Кэлхаун с наслаждением вслушивался в перебивавшие серенаду низкие, басовитые, как у органа, звуки. Их сменяли трели, прозрачные, текучие, как вода в ручье. Интересно, кто производил их — зверь, птица, рептилия?
Ждать было легко. Все, что произошло на Марисе-3, было Кэлхауну практически ясно. Части мозаики встали на свои места. Похоже, он теперь хорошо знал не только то, что произошло здесь, но и что может произойти на других планетах, если операция на Марисе-3 окажется успешной.
В космосе доже преступления имеют подчеркнуто утилитарную природу. И законы природы нарушаются, чтобы совершить преступление. Например, можно построить звездолет с атмосферными крыльями. В пространстве или в овердрайве крылья кораблю не нужны. Но крылья очень пригодятся, если кто-то задумал тайно проникнуть в атмосферу ничего не подозревающей планеты.
Такой крылатый корабль может спокойно разбросать над планетой замороженные капсулы так, что ветер разнесет облако на многие мили, и высота распыления будет выбрана таким образом, чтобы зона заражения была наибольшей. И тогда на многие квадратные мили почва, растения,воздух, здания — все будет пропитано невидимыми возбудителями болезни. И начнется чума.
Человек нарушал законы природы. Он создал чуму, составил план эпидемии, в безоблачном небе однажды прокатился гром, и начали умирать люди. Потом появилась команда бандитов — проверить, все ли идет как было задумано. Теперь они ждали, пока прилетят новые колонисты,, займут похищенную у законного владельца планету. Если прибудут корабли с Деттры-2, захватчики не уступят планету. Да и для всех людей она теперь была бесполезна. Если колонисты с Деттры высадятся, они начнут умирать. Только планета, Захватившая Марис-3, могла ее использовать. Да, кому-то этот план казался стопроцентно надежным.
Кэлхаун до боли, до скрипа сжал зубы. Организаторы этого преступления могут пойти и дальше…
В темноте городской ночи вспыхнул движущийся огонек. Кэлхаун тут же насторожился. Это были фары кара, мчавшегося по шоссе. Огонек исчез за одним из высотных зданий. Появился снова. Пересек высотный мост между небоскребами, снова исчез, снова появился. Свет становился все ближе, наконец ударил в глаза. Машина прошелестела по утрамбованному грунту посадочной площадки под решеткой, скрипнули тормоза, зашипели о грунт покрышки: машина остановилась у здания с пультами и трансформаторами. Фары остались включенными. Из кабины выскочили люди, бросились к двери в здание. Голосов Кэлхаун не слышал. Несколько минут спустя группа людей высыпала из здания, столпилась вокруг кара. Несколько секунд — и кар умчался прочь, подпрыгивая на неровностях: он мчался к кораблю.
Кар остановился всего в сотне ярдов от засады Кэлхауна. В свете фар искрился огромный серебристый пузырь корпуса звездолета. Человек в машине крикнул:
— Откройте, откройте! Человек заболел! Похоже, у него чума!
Никакого признака, что его услышали. Другой мужчина заколотил по металлу люка.
Из наружного громкоговорителя спросили:
— В чем дело? Что за шум?
Ответил хор растерянных голосов, но динамик над люком резко их оборвал и начал диктовать приказы, каждый из которых Кэлхаун мог предсказать с абсолютной точностью.
Голос из громкоговорителя сказал:
— Чепуха! Внесите его сюда!
Люк с хрустом отворился, опускаясь, открывая проход и, одновременно образуя трап для подъема в корабль. Люди вытащили неподвижное тело товарища из кара. Полунеся, полуволоча его, они поднялись и исчезли в люке.
Вскоре преступники вышли обратно. Один явно дрожал. Хриплый голос сказал свирепо:
— Ему нужно разобраться! Не может быть, чтобы это было чума. У нас прививки. Просто обморок или что-то еще. И хватит паники, словно мы уже при смерти. Все по местам! Займитесь своими обязанностями! На всякий случай, я сделаю общую проверку.
Кэлхаун с удовлетворением выслушал этот разговор. Внутренний люк закрылся, но наружный оставался опущенным. Трап же был опущен до самого грунта. Кар, задержавшись у здания контроля, высадил несколько пассажиров и мгновенно умчался в ночь, в ту сторону, откуда явился.
— Это тот, которого мы обработали первым, — сухо сказал Кэлхаун Мургатройду. — Впечатление неблагоприятное. Они еще надеются, что это просто случайность. Посмотрим, что будет дальше. Начальник собирается сделать перекличку. Скоро он обнаружит кое-что волнующее.
— Чи, чи! — тихо пискнул Мургатройд.
Снова неподвижность и тишина, не считая ночных песнопений из-за черты города. Теперь Кэлхаун услышал кое-что новое — басовитые удары, словно звук больших барабанов.
Полчаса спустя показался свет у здания контроля, открылись невидимые двери, прямоугольник света упал на землю. Минуту спустя по шоссе заскользил огонек фар.
— Ага! — довольно хмыкнул Кэлхаун. — Они нашли типа на тротуаре. Возможно, донесли и о двоих отсутствующих. Один лежит позади тебя, Мургатройд. Сейчас они должны испытывать не только легкое беспокойство.
Кар пересек круг посадочной площадки, завизжали тормоза. Темные силуэты уже ждали. Несколько секунд, и кар направился к трапу. Хриплый голос пропыхтел:
— Вот еще один! Мы его сейчас внесем!
Голос из динамика менее уверено сказал:
— Хорошо. Но у первого нет никакой чумы. Обмен веществ идет нормально. Он просто потерял сознание!
— Но мы нашли другого! С ним то же самое!
Темные силуэты поднялись по узкому трапу, волоча бесчувственное тело. Несколько минут спустя они вышли наружу.
— Он не смог вернуть в сознание первого, — сказал кто-то нерешительно. — Мне это не нравится.
— Он же сказал, это не чума!
— Если он сказал, значит, ему лучше знать! — добавил голос человека, явно привыкшего, чтобы ему подчинялись. — Ему лучше знать! Он сам эту чуму придумал!
Кэлхаун чуть улыбнулся и сказал себе: «Ага!»
— Но… слушай… — снова заговорил испуганный. — Тут в городе, когда мы сели, были врачи. Вдруг кто-то успел убежать и придумал какой-нибудь микроб… и теперь они выпустили его на нас…
Решительный голос оборвал сомневающегося. Несколько человек заговорили. перебивая друг друга, и ничего разобрать было нельзя: преступники явно потеряли самоуверенность и покой. Им, естественно, не пришло бы в голову, что кто-то может вести против них биологическую войну, если бы они сами не были участниками такого микробного нападения. Они не боялись бактерий, пока дело шло в из пользу, пока погибали люди на другой стороне. Но теперь кто-то, похоже, обратил против них их собственное оружие, и иммунитет от чумы не казался им гарантированным. У кое-кого из межпланетных бандитов начали трястись поджилки.
Кар помчался прочь, надолго остановился у контрольного пункта. Там шел горячий спор, возбужденные голоса доносились даже до Кэлхауна. Потом кар уехал.
Кэлхаун выждал еще двадцать минут, которые ему показались бесконечными. Потом он нагнулся над человеком, которого притащил с собой. С третьего бандита, оставленного в одном белье, Кэлхаун стащил форму. Сейчас она была на нем. Второго бандита Кэлхаун взвалил на плечо.
— Попробуем получить приглашение на борт корабля, в его лабораторию. Пошли, Мургатройд!
Он зашагал к неподвижному серебристому шару корабля.
Шар гигантской выпуклой стеной нависал над ним. Наружный люк все еще был опущен в виде трапа. Кэлхаун каблуком постучал по металлической плите, и вошел в тесный шлюз. Потом забарабанил во внутренний люк:
— Еще один! — крикнул он. — Тоже без сознания, как и остальные! Что мне с ним делать?
Внутри шлюза должны быть микрофоны, такие же, как снаружи. Но отсюда Кэлхауна не услышат у диспетчерской. Кэлхаун старался придать голосу убедительное звучание: паника, недоумение.
— Уже третий, без сознания! Что мне делать?
— Погоди! — недовольно приказал металлический голос из динамика на стене.
Кэлхаун начал ждать.
За внутренним люком послышались шаги, он отворился, и голос проскрипел:
— Вноси его!
Человек, открывший замок люка, повернулся к ним спиной, и Кэлхаун вслед за ним пошел по коридору в глубь корабля. Мургатройд робко семенил рядом. Люк щелкнул, автоматически закрылся за их спинами. Человек в белом лабораторном халате, шаркая, шагал впереди. Он был невысокого роста и немного хромал. Едва ли его можно было назвать хорошо сложенным.
Кэлхаун прикрывал пистолет-распылитель перекинутым через плечо бандитом и тревожно прислушивался — не раздастся ли какой-нибудь посторонний звук? Нет ли на борту другого человека?
У тощего скрюченного человечка в белом халате было собственное место в социальной системе, собственная социальная экониша. Есть люди, которые становятся личностями именно из-за собственной физической ущербности. Слишком много мужчин и женщин стремятся только к тому, чтобы иметь привлекательный вид. И навсегда остаются никем. Некоторые люди с внешностью уродов мужественно принимают положение вещей таким, каково оно на самом деле есть, и становятся людьми. Но часть из них начинают бунтовать.
Поделиться книгой: