Глобальный человейник

После двух лет жизни в качестве отверженного у меня никаких иллюзий насчет идентификации не осталось. Десятки миллионов людей живут в ЗС без всяких идентификаторов. За деньги можно приобрести любые идентификаторы. Преступный мир прекрасно приспособился к этой системе. Какими бы ни были возможности пауки и техники на этот счет, наши социальные отношения привносят от себя ограничения на них, исключающие их стопроцентное использование.

Быт

Оплата труда в МЦ, как и во всяком другом государственном учреждении ЗС, производится соответственно служебным рангам. Разница в оплате весьма значительная. Служащие низшего ранга получают мизерную зарплату в два раза меньше средней зарплаты рабочих. А служащие высшего ранга получают астрономические суммы – в десять раз больше средней зарплаты работающих граждан. Они входят в высшие слои общества. Некоторые из них принадлежат к числу самых богатых.

Мне полагается минимальная зарплата. После всех вычетов (квартира, больничная касса, социальное страхование, фонд безработицы, идентификаторная система, налоги, бытовое обслуживание) у меня остается небольшая сумма на прочие расходы: на питание, одежду, развлечения. Все мои финансовые операции осуществляются автоматически. Лишь мелкие расходы я делаю с помощью идентификатора, который совмещает функции расчетного инструмента и удостоверения личности.

Квартиру я имею в здании для служащих низших рангов, причем самую маленькую и дешевую. Но если бы я даже имел какие-то дополнительные средства, мне все равно не разрешили бы жить в другой квартире – не положено по статусу. В случае женитьбы требуется особое разрешение начальства на квартиру большего размера. Но такое случается редко, если вообще случается. Служащие могут позволить себе завести семью, достигнув по крайней мере пятого от низу ранга. На этой ступени они становятся практически постоянными служащими государственного аппарата (после второго срока их автоматически оставляют до пенсии) и получают высокую зарплату.

Для одного человека, не привыкшего к бытовой роскоши, моя квартира вполне достаточна по размерам и комфортабельна. Она оборудована всем необходимым. Как специалист по XX веку я должен заметить, что бытовой прогресс с тех пор был незначительным, если иметь в виду основные технические изобретения. Все они были сделаны уже тогда и затем лишь усовершенствованы, стали компактнее, надежнее, легче в обращении.

Я могу позволить себе самое скромное питание на минимальном уровне медицинских норм. Излишний вес, бич среднего человека нашей эпохи, мне не грозит. Я могу жить на полном или частичном пансионе, могу питаться без него, по своему выбору и дома. Я, как и большинство рядовых сотрудников, выбрал частичный пансион, так как он гарантирует минимум общения с коллегами. Как на полном пансионе, так и совсем без него жизнь стала бы невыносимой, – от избытка общения в первом случае и от дефицита во втором. Домашнее питание заключается в том, что ты покупаешь готовую еду, которую можешь за несколько минут «разогреть» в специально сделанной для этого плите.

На одежду много денег не требуется, так как тут преобладает спортивный, то есть самый грошовый стиль. В рабочее время я надеваю специальный комбинезон. Выходная одежда не требуется, так как в Запад-Сити круглый год лето, а за его пределы мы выбираемся редко.

Я не пью алкоголь, не курю и не употребляю наркотики, что дает заметную экономию средств. После изобретения сравнительно безвредных и дешевых наркотиков они стали обычным фактором нашей жизни, потеснив алкоголь и табак. Я их не употребляю, однако, не из экономии, а из прирожденного отвращения к ним.

Познакомив меня с оборудованием квартиры, Лю показала мне кнопку у постели, которую я должен нажать, если буду страдать бессонницей. Тем самым включится усыпляющее устройство. Делать это мне рекомендовалось настоятельно, так как я должен быть в течение рабочего дня свежим, бодрым, выспавшимся. Если я это не сделаю, в службе медицинского контроля факт бессонницы будет зафиксирован, и это учтется в моей служебной характеристике. Это делается автоматически, с компьютерной беспощадностью. Одним словом, я обязан быть здоровым, а для этого я обязан иметь здоровый сон в течение положенного времени.

Оставшись один, я оглядел еще раз бесчисленные технологические устройства своей новой «пещеры». Неужели мы уже не способны обходиться без них?! Кто «мы»?! Девяносто процентов человечества обходится без них. А мы, западоиды, попавшие в число избранных, не можем, поскольку не хотим. Вот я! Я свободен игнорировать эту технологию и жить как некий «естественный» человек. А сделаю ли я это? Нет, конечно. И не потому, главным образом, что жажду жить в этой среде, а потому, что не смогу выжить вне ее.

Впоследствии я узнал, что в МЦ имеется пять уровней бытового комфорта. Мой – низший. Если меня оставят на первый основной срок, я по окончании его получу возможность подняться на второй уровень. Если, конечно, меня оставят на второй (десятилетний) срок. Стремление к этому становится всепоглощающей страстью жизни сотрудников низшего уровня.

Я вспомнил о подсматривающем устройстве, описанном писателем XX века Оруэллом, и усмехнулся. Я уже в детстве знал, что с тех пор были изобретены устройства неизмеримо более совершенные, позволяющие следить не только за перемещениями людей и их видимыми действиями, но и за мыслями и чувствами. Наверняка что-то в этом духе должно быть и в моей квартире. Вскоре я понял, что в этом не было никакой надобности, так как и в сфере контроля за поведением людей человечество ушло далеко вперед сравнительно с прошлым, но совсем не в том направлении, какого боялись мыслители прошлого,

Я вспомнил приятельницу, с которой имел связь более пяти лет, но с которой расстался без сожаления. Вспомнил мать, которую ни разу не видел за семь лет. Вспомнил отца, который на прощание лишь кивнул мне головой. Вспомнил коллег, проваливших мою диссертацию. Забыв об ужине, лег в постель (если это приспособление для сна можно называть этим словом), нажал кнопку усыпляющего устройства и погрузился в небытие.

Первый рабочий день

На другой день я вместе с другими сотрудниками двинулся из жилой части МЦ в рабочую. Перед входом в нее была охрана и особое устройство для проверки, нет ли при мне или внутри меня недозволенных предметов. Перед входом в мой отдел я прошел дополнительный осмотр. Около моего кабинета меня ждал сотрудник по имени Фил. Он сказал, что является старшим сотрудником, имеет ранг на две ступени выше моего, его задача – познакомить меня с рабочим местом и правилами работы, помочь мне войти в курс дел и жизни МЦ.

Ф и л: Вот твой рабочий компьютер. Через него ты имеешь доступ во все хранилища информации ЗС, в какие-то доли минут можешь получить любую справку и обработать до нужного вида любой текст. Например, ты получил задание приготовить справку о состоянии экономической науки в период между Первой и Второй мировой войной. Объем справки – двадцать тысяч знаков. Ты даешь задание компьютеру сделать это, указав, для кого и с какой целью делается справка, то есть указав категорию справки. Через несколько минут ты будешь иметь текст, на составление которого раньше были способны лишь первоклассные специалисты. Причем над такими текстами они работали месяцами. Или, допустим, аналогичная справка требуется кому-то другому, но размер ее должен быть в два раза меньше и текст несколько проще. Ты даешь задание компьютеру сделать это, указав характер сокращения. Буквально через минуту ты получишь новый текст.

А л: Зачем нужен я, если тот, кто дает такого рода задание, сам может сделать это?!

Ф и л: Во-первых, нужно быть все-таки профессионалом в своей области, чтобы сформулировать задание, записать его на языке компьютера, оценить полученный результат и сделать какие-то исправления в случае надобности. Во-вторых, задания исходят от тех, которые имеют статус, не позволяющий им опускаться до такой «грязной» работы.

А л: Но ведь и в этой функции человека можно заменить «умной машиной»! И начальник может просто продиктовать задание этой машине на своем начальственном языке!

Ф и л: До такого уровня мы еще не поднялись. Через рабочий компьютер ты будешь получать задания от начальника группы. По мере выполнения их будешь передавать результаты в его компьютер. Как он ими распорядится, тебя не касается. И не советую проявлять по этому поводу любопытство. Наш труд полностью обезличен. Мы суть лишь посредники между интеллектуальной техникой и теми, кто ее использует для своих целей. Поэтому не сообщай больше того, что от тебя требуется. Не проявляй никакой инициативы, если от тебя ее не ждут. Не высказывай свое мнение и не давай советов, если тебя об этом не спрашивают. Никаких оценочных суждений о поведении и о работе коллег. Никаких замечаний в адрес начальства. Никаких, ни критических, ни одобрительных!

А л: Демократия!

Ф и л: Пока ты здесь, выброси это слово из своего лексикона! А это – коммуникационный компьютер. С его помощью ты можешь общаться с другими сотрудниками МЦ, если тебе известен их код.

А л: А это что за красавец?

Ф и л: Это твой будущий дублер. Как работать с ним, он тебя научит сам. Это – самое гениальное изобретение человечества. Пока такие приборы редкость. У нас они проходят производственную проверку. Если они войдут в серийное производство, на нашей цивилизации можно будет поставить крест.

А л: Почему?!

Ф и л: Это ты скоро поймешь сам. Ровно в восемь ты должен быть на рабочем месте и включить компьютерную систему. Не советую опаздывать, это производит плохое впечатление. С двенадцати до часу перерыв на ленч. С часу до пяти – вторая половина рабочего дня.

А л: Бывают тут деловые совещания?

Ф и л: В них нет надобности. Начальник группы опрашивает мнение подчиненных по конкретной теме, если это нужно. Вышестоящее начальство опрашивает мнение начальников групп. И так до самого верха.

А л: Для чего эти экраны?

Ф и л: А ты сам не знаешь?

А л: Знаю. Но ты почему-то ничего не сказал о них.

Ф и л: Ими здесь пользуются лишь в исключительных случаях. Психологи установили, что люди работают лучше, если не видят друг друга и общаются лишь через компьютер. Лица коллег вызывают раздражение. Возникают конфликтные ситуации, оскорбления. Начальство при виде подчиненных уклоняется в ту или иную сторону от нормы. Подчиненные при виде начальства начинают вести себя не как работники, делающие определенное дело, а именно как подчиненные. Ты сам знаешь, что это такое. Компьютер же отсекает все то, что связано с личными и социальными отношениями людей, оставляет лишь то, что касается дела как такового.

А л: А визуальный надзор?

Ф и л: В наших условиях в нем нет надобности. Он используется в исключительных случаях и для выборочных проверок. По всем неясным вопросам, касающимся работы, обращайся ко мне. Ну, поздравляю тебя с началом работы! И желаю успехов!

Фил ушел. Я удобно устроился в кресле и включил компьютерную систему. На экране рабочего компьютера я прочитал первое задание начальника группы. Новый период моей жизни начался.

Мое первое задание заключалось в том, что я должен был сделать реферат моей диссертации, из-за которой сорвалась моя научная карьера. Диссертация была посвящена перелому в истории человечества во второй половине XX века. Основные ее идеи заключались в следующем.

Величайший перелом в истории человечества

Двадцатый век вошел в историю человечества как век, в котором произошли коммунистические революции, во многих странах мира возник коммунистический социальный строй (реальный коммунизм), коммунизм стал распространяться по планете, угрожая овладеть всем человечеством и уничтожить тот социальный строй, который имел место в западных странах. Перед лицом этой угрозы западный мир мобилизовался. В середине века началась беспрецедентная в истории человечества война, получившая название «холодной войны». Это была война за историческое выживание и мировое господство между коммунистическим миром, возглавлявшимся Советским Союзом, и западным миром, возглавлявшимся США. Война длилась почти половину века.

В результате «холодной войны» коммунистический мир потерпел жестокое поражение. Я склонен считать это поражение роковым, предопределившим ход человеческой истории на много веков вперед. Была дискредитирована и потеряла прежнее влияние коммунистическая идеология. Распался блок коммунистических стран Восточной Европы и Советский Союз. Рухнул коммунистический строй в этих странах. Наступил упадок коммунистического движения в странах Запада и «третьего мира». Началась интеграция стран Запада. Начался процесс формирования Глобального Общества. Произошел перелом в социальном строе стран Запада и во всей ориентации социальной эволюции человечества.

Назову основные, на мой взгляд, черты социального аспекта перелома.

До сих пор принято считать социальный строй западных стран с экономической точки зрения капитализмом. Так это или нет? Ответ на этот вопрос не может быть однозначным. В одном отношении западное общество перестало быть капиталистическим, в другом – превратилось в тотально капиталистическое. Во второй половине XX века началось превращение больших регионов, целых стран и групп стран в объединения, функционирующие как огромные денежные системы и капиталы. Дело тут не в концентрации капиталов, хотя и. это имело место, а в организации жизни большинства населения таким образом, будто оно стало средством функционирования одного капитала. Новое качество в эволюции капитализма возникло по линии вовлечения масс населения в денежные операции по законам капитала, увеличения множества таких операций и усиления их роли в жизни людей. Большинство членов общества, имеющих какие-то источники дохода, оказалось соучастниками деятельности банков как капиталистов, предоставляя в их распоряжение свои деньги, то есть осуществляя основную часть денежных дел через банки. К этому присоединился рост акционерных предприятий и банков. Сделав всех людей, получающих или имеющих какие-то деньги, в той или иной мере частичными капиталистами, не говоря уж об акционерах, западное общество стало в этом отношении почти что абсолютно капиталистическим. Капитализм стал тотальным.

Но это была лишь одна из линий произошедшего перелома. Другая линия – изменение отношения между частной собственностью и частным предпринимательством. С точки зрения характера юридических субъектов, предприятия экономики западнизма разделяются на две группы. К одной группе относятся предприятия, юридические субъекты которых суть индивидуальные лица. Ко второй группе относятся предприятия, юридические субъекты которых суть организации из многих лиц. В обоих случаях юридические субъекты предприятия перестали быть капиталистами, какими они были в XIX и в первой половине XX века. В первом случае частные предприниматели организуют дело на основе кредитов, которые они получают от денежного механизма. Доля их собственного капитала в общей сумме капиталов ничтожна. Независимый частный собственник, ведущий дело исключительно на свой страх и риск, стал редким исключением или временным состоянием. Во втором случае функции капиталиста стала выполнять организация из лиц, ни одно из которых не является полным собственником предприятия. Все они суть наемные лица.

Таким образом, в экономике Запада частное предпринимательство перестало быть неразрывно связанным с отношением частной собственности и с персональными собственниками. Капиталист либо рассеялся в массе людей, каждый из которых по отдельности не есть капиталист, либо превратился в организацию наемных лиц, либо стал подчиненным лицом денежного механизма. Понятия «капиталист» и «капитализм» потеряли социологический смысл. С ними уже нельзя адекватно описать специфику и сущность западного общества. И с этой точки зрения, западное общество перестало быть капиталистическим. Оно стало обществом денежного тоталитаризма.

Во внутренней организации экономики произошло полное очищение деловых клеточек (предприятий) от всего того, что непосредственно не относится к делу. Они превратились в деловые машины, максимально упрощенные в качестве человеческих объединений. В них действует жестокая деловая дисциплина, максимально используются силы сотрудников, доведена до предела интенсивность труда. Во взаимоотношениях между клеточками отошла на задний план свободная конкуренция. Главную роль стали играть априорные экономические расчеты, планирование, сговоры, регулирующая роль государства и банков. Предложение стало доминировать над спросом, огромную силу приобрели средства манипулирования спросом и потреблением.

Начался интенсивный процесс глобализации экономики. Он означал не просто расширение сферы экономической активности и установление определенных отношений между некими равноправными партнерами, а образование наднациональных и глобальных экономических империй, можно сказать – образование сверхэкономики. Эти империи приобрели такую силу, что от них решающим образом стала зависеть судьба экономики национальных государств Запада, не говоря уж о прочем мире. Сверхэкономика стала властвовать над экономикой в ее традиционном смысле – над экономикой первого уровня. Тут все большую роль начинали играть средства внеэкономические, а именно – политическое давление и вооруженные силы стран Запада.

С точки зрения системы власти и управления, западное общество до сих пор считается демократией. И в этом отношении требуется внести корректив.

Бесспорно, многопартийность, разделение властей, выборность органов власти, их сменяемость, публичность их работы и другие признаки западной демократии можно наблюдать даже в современной политической системе Запада. Но они никогда не исчерпывали систему власти и управления западного общества. Они всегда были лишь частью последней, причем не самой главной. Они были на виду, производили много шуму, создавая ложную видимость сущности власти. Есть универсальные законы всякой государственности, не имеющие ничего общего с демократией. Возьмем, например, ее масштабы. Эта сфера в западных странах была огромной по числу занятых в ней людей, по затратам на нее и по ее роли в обществе. Лишь ничтожная часть занятых в ней людей были выборные члены представительных учреждений. Причем и они, как правило, были профессиональные политики. Государство фактически вторгалось во все сферы общественной жизни. Оно было владельцем и распорядителем гигантских денежных сумм, важнейшим участником денежного механизма, крупнейшим организатором предприятий и мероприятий большого масштаба.

Во второй половине XX века упомянутые факторы достигли таких масштабов, что можно было констатировать возникновение второго уровня государственности – уровня сверхгосударственности. Помимо упомянутых факторов, он формировался также по таким линиям. Первая из них – образование «кухни власти», то есть власти над самой гигантской системой власти, внутренней власти. Последняя не фиксируется формально, то есть как официально признанный орган государственной власти. Она складывается из людей самого различного рода – представителей администрации, сотрудников личных канцелярий, сотрудников секретных служб, родственников представителей высшей власти, советников, К ним примыкает и частично входит в их число околоправительственное множество людей, состоящее из представителей частных интересов, лоббистов, мафиозных групп, личных друзей. Вторую линию образует совокупность секретных учреждений официальной власти и вообще всех тех, кто организует и осуществляет скрытый аспект деятельности государственной власти. Каковы масштабы этого аспекта и какими средствами он оперирует, невозможно узнать. Публичная власть не делает важных шагов без его ведома. Третья линия – образование всякого рода объединений из множества активных личностей, занимающих высокое положение на иерархической лестнице социальных позиций. По своему положению, по подлежащим их контролю ресурсам, по их статусу, по богатству, по известности, по популярности эти личности являются наиболее влиятельными в обществе. Это – правящая элита. И четвертая линия – образование бесчисленных учреждений и организаций блоков и союзов западных стран, а также системы средств образования глобального общества и управления им.

Система сверхгосударственности не содержит в себе ни крупицы демократической власти. Тут нет никаких политических партий, нет никакого разделения властей, публичность сведена к минимуму или исключена совсем, преобладает принцип секретности, кастовости, личных сговоров. Члены правящего слоя образуют замкнутые касты.

Я не могу здесь останавливаться на том, каких масштабов в западном обществе достигли массмедиа, система идеологического оболванивания масс, массовая культура, средства коммуникации и другие факторы колоссального прогресса человечества в нашем веке и какую мощь они приобрели. Совместно с рассмотренными изменениями в сфере экономики и государственности они преобразовали западное общество настолько, что можно констатировать возникновение качественно нового социального феномена – западнизма.

Процесс формирования западнизма происходил одновременно как процесс интеграции Запада и формирования Глобального Общества. Тут имело место не случайное историческое совпадение, а глубокая связь. Эти процессы явились различными аспектами единого мирового процесса. Один из них стимулировал другой и был бы невозможен без другого. Западнизм формировался как явление общезападное и глобальное.

Интеграция Запада и формирование глобального общества, в свою очередь, суть стороны единого процесса. Авторы, писавшие на тему о глобальном обществе, обычно ссылались на такие факторы. Во-первых, это – множество проблем, которые якобы можно было решить совместными усилиями всех стран мира. Во-вторых, складывалась мировая экономика, ломавшая границы национальных государств и влиявшая решающим образом на их экономику. В-третьих, мир оказался опутанным сетью международных объединений и учреждений, сплотивших человечество в единое целое. В мире не осталось ни одного уголка, где какая-либо более или менее значительная человеческая группа могла вести изолированную жизнь. Осуществилась глобализация средств массовой информации. Сложилась единая мировая культура.

Все это верно. Но при этом все авторы, писавшие на эту тему, за редким исключением, отодвигали на задний план или игнорировали совсем тот факт, что идея Глобального Общества есть идея западная, а не абстрактно мировая. Инициатива движения к такому обществу исходила от Запада. В ее основе лежало не столько стремление различных народов к объединению (такое стремление появляется редко), сколько стремление Запада занять господствующее положение на планете, организовать все человечество в своих интересах, а не в интересах некоего абстрактного человечества. Мировая экономика возникла прежде всего в результате завоевания планеты транснациональными компаниями Запада, причем в интересах этих компаний, а не в интересах прочих народов планеты. Конечно, кое-что перепадает и им, но движущий мотив глобализации экономики был не в них. Некоммерческие международные организации в большинстве были организациями западными, контролируемыми силами Запада и так или иначе испытывавшими влияние этих сил. Мировой информационный порядок был порядком, установленным странами Запада. Фирмы и правительства Запада осуществляли контроль глобальной коммуникации. Западные медиа установили свое господство в мире. Мировая культура стала прежде всего навязыванием народам мира западной (я бы сказал, западнистской) культуры. Выражения «информационный империализм» и «мировая культурная империя» ввели в употребление западные идеологи.

Стремление западных стран к овладению окружающим миром не ново. Они сформировались исторически «в национальные государства» как социальные образования более высокого сравнительно с прочим человечеством уровня организации, как своего рода «надстройка» над прочим человечеством. Они развили в себе силы и способности доминировать над другими народами, покорять их. А историческое стечение обстоятельств дало им возможность использовать свои преимущества. Это их отношение к прочему миру не исчезло, оно лишь приняло новую форму применительно к новым условиям. Во второй половине XX века они сами объединились в новое, гигантское социальное целое, чтобы совместными усилиями установить свое господство над всей планетой. Причем это не было проявлением мечты, корысти, тщеславия, безумия, эгоизма, гуманизма, властолюбия и каких-то иных положительных или отрицательных качеств людей. Это стало жизненной необходимостью для западных стран, стало принудительным средством сохранить достигнутое положение и выжить в угрожающе сложных исторических условиях. Трагедия большой истории состоит не в том, что какие-то плохие, корыстные и глупые люди толкают человечество в нежелательном направлении, а в том, что человечество вынуждено двигаться в этом направлении вопреки воле и желаниям хороших, бескорыстных и умных людей.

В перерыве

В перерыве все сотрудники двинулись в одном направлении – в столовую. Я хотел присоединиться к Филу. Но он сказал, что я обязан ходить в отделение для самых низших сотрудников. Сам же он должен питаться в другом отделении, на уровень выше.

Мне столовая моего уровня показалась роскошной. Большой выбор блюд. Ешь, сколько хочешь. Стоит гроши. Место можешь выбирать по вкусу – на одного или в компании. На обратном пути я выразил свой восторг Филу.

А л: Я еще никогда в жизни не питался так! Если бы мне такой «низший» уровень гарантировали навечно, я согласился бы остаться на нем до конца жизни.

Ф и л: Это исключено.

А л: Почему?!

Ф и л: Лет через пять ты повысишься в служебном положении, и тебя переведут на более высокий уровень.

А л: А если меня не повысят?

Ф и л: То отчислят как не справившегося с обязанностями.

А л: И такое бывает?

Ф и л: Конечно. В основном – в назидание другим. Но ошибок тут не бывает, отчисляют тех, кого следует.

А л: А чем твой уровень отличается от моего?

Ф и л: Он в два раза дороже твоего. Как ты справился с заданием?

А л: Я в университете научился быстро реферировать чужие сочинения, а со своим провозился полдня. Не понимаю, кому потребовалась моя ученическая работа?

Ф и л: Это – формальность, требуется от всех новичков. Никто твой реферат читать не будет, кроме меня. А я поручу это моему дублеру Лифу. Тебе это задание дали для ознакомления с аппаратурой, с которой тебе предстоит работать.

После работы

В конце рабочего дня сообщили всякого рода информацию, которая могла иметь для нас какой-то интерес. В частности – о погоде, о фильмах, книгах, концертах и т.п. Затем сообщили служебные инструкции и рекомендации по поводу отношения к вновь возникшим движениям и организациям.

Когда я собрался покинуть кабинет, позвонила Лю и предложила познакомить меня со «сферой внерабочего времяпровождения», то есть с заведениями и сооружениями, обслуживающими сотрудников МЦ в нерабочее время, – со спортивными сооружениями, кафе, ресторанами, парками и т.д. То, что я увидел, было сверх моего воображения. Такое в частном порядке мог позволить себе не всякий миллионер. Тут было все, что обеспечивало отдых после работы и что позволяло сохранять идеальное физическое состояние. Я высказал свое восхищение Лю. Она сказала, что в Большом Западе ее зарплаты не хватило бы на пользование такими благами даже в течение недели, а тут мы имеем их почти бесплатно. Плата мизерная, чисто символическая. Но удивительно то, что сотрудники МЦ не используют их и на десятую долю. А некоторые вообще игнорируют их. Почему?!

Прошло немного времени, и я нашел ответ на вопрос Лю. Чтобы использовать блага, предоставляемые нашим обществом, нужно прилагать усилия, на что не всякий и не всегда способен. Нужно располагать праздным временем, что тоже далеко не всем доступно. А главное – надо иметь стимулы для этого. В МЦ отбираются физически здоровые молодые люди. Первое время они полны энтузиазма. От их внерабочего поведения зависит перевод на основной срок и служебная карьера. Но скоро эти факторы теряют силу. Сотрудники прочно укрепляются в МЦ и достигают потолка успеха. Во всяком случае, их дальнейшая карьера становится зависимой от других, более важных факторов. И использование даровых благ цивилизации сводится к необходимому минимуму.

Мы с Лю в конце осмотра застряли в секторе водных процедур. Она, очевидно, хотела продемонстрировать свою великолепную фигуру и взглянуть, что из себя представляю я с этой точки зрения. Моя фигура ее, надо полагать, разочаровала. Был разочарован и я, но в ином смысле: чтобы обладать женщиной с такой фигурой, надо иметь служебный ранг по меньшей мере на пять ступеней выше моего.

Вечером Фил показал мне самую уютную и дешевую, но его мнению, кантину. Я, естественно, начал расспрашивать его о нашей группе. В ответ услышал следующее.

Все, что меня интересует на этот счет, я скоро узнаю или догадаюсь сам. Здесь не принято проявлять любопытство такого рода. Сотрудники в принципе не должны знать, каковы размеры подразделений МЦ, кто конкретно входит в их группы и чем занимается. Младшие сотрудники должны иметь постоянные контакты со старшими подгрупп и с начальниками групп. Все прочие контакты должны происходить как бы между прочим. Сотрудникам не возбраняется составлять суммарное представление о МЦ, но и не рекомендуется делать это специально. Чем безразличнее сотрудник к тому, как устроен и как функционирует МЦ в целом, тем лучше для него.

Ф и л: Прочитал твой реферат. Как реферат – для начала неплохо. Что касается твоей концепции – меня не удивляет, что твою диссертацию забраковали.

А л: Ты считаешь ее ложной?

Ф и л: Наоборот! Это лучшее описание нашего социального строя изо всего, что мне приходилось читать. Но оно не соответствует нашей официальной концепции. К тому же младшему сотруднику низшего ранга не положено делать научные открытия.

А л: Я не претендовал на открытие. Я лишь обобщил и систематизировал очевидное.

Ф и л: Настоящая наука в сфере социальных явлений в этом и состоит.

А л: Зачем же нужна вся наша интеллектуальная мощь?!

Ф и л: Скрыть очевидное и запутать сознание людей.

Моя работа

Я вхожу в группу научно-технических сотрудников, обслуживающих «Коллектив Гениев», – так называют коллектив самых выдающихся мыслителей планеты, который готовит эпохальный труд, предназначенный для оболванивания инопланетян. Почему инопланетян? Да потому, что землян всех давно оболванили до такой степени, что первые слова, которые они начинают лепетать, появляясь на свет из колбы или из утробы матери, суть «свобода», «демократия», «права человека», «рынок», «частная собственность», «частное предпринимательство». И последние слова, которые они перед уходом в иной мир бормочут в свои личные компьютеры, суть «свобода», «демократия», «права человека», «рынок», «частная собственность», «частное предпринимательство». И в промежутке между этими главными вехами своей непомерно продолжительной жизни они не перестают произносить с пафосом, с ликованием, со страстью все те же слова «свобода», «демократия», «права человека», «рынок», «частная собственность», «частное предпринимательство», как будто все они суть кандидаты в президенты, премьер-министры, канцлеры. А инопланетяне, судя по нашим научным сочинениям и научно-фантастическим романам и фильмам, к ценностям нашей западной демократии пока остаются равнодушными. Среди героев этих сочинений я не встречал ни одного, кто требовал бы свободы слова, собраний, демонстраций и организаций, кто играл бы на бирже, кто участвовал бы в выборных кампаниях и прочих политических шоу, кто открывал бы частное предприятие. Так что тут поле деятельности для пропаганды наших ценностей необъятное. Главное – найти этих инопланетян. А обработать их мы сумеем.

В мои обязанности входит обработка информации определенного рода и справки, которые потребует начальство. Справки самые разнообразные. Например, несколько дней назад начальник группы приказал мне дать справку о том, сколько пива и сосисок было выпито и съедено в Баварии в 1973–1993 годах, изложить на двенадцати строчках содержание двенадцати объемистых трудов Тойнби и назвать два самых крупных события XX века, касающихся России. На третий вопрос я ответил так: первое событие – Запад спас Россию от немецкого национал-социализма, второе событие – Запад спас Россию от ее собственного коммунизма. Я был уверен в том, что мой начальник отнесется к моей справке с юмором. Но чувства юмора у него не оказалось. А объяснять ему, что первое «спасение» России заключалось в том, что русские разгромили немцев сами, Запад же пришел на «помощь», чтобы помешать русским захватить всю Германию, я второе «спасение» России завершилось ее разгромом, я не стал, так как он в это все равно не поверил бы. И два дня спустя я увидел мою справку без всяких изменений в речи самого Верховного Президента. От начальника группы я получил благодарность за краткость и точность справки, что очень важно в моем положении сотрудника на испытательном сроке. Эта благодарность чуточку улучшила мои шансы на то, что меня оставят на первый основной срок. А это – пять лет гарантированной работы на условиях, о которых миллиарды людей на планете и мечтать не смеют.

Мы в своей работе по обслуживанию «Коллектива Гениев» руководствуемся определенными установками. Эти установки явно не формулируются, но в этом и нет надобности, так как они очевидны, и мы их осознаем с первых же заданий. Мы исходим из предположения, будто инопланетяне страдают под игом коммунизма, и на нашу пропаганду демократии и капитализма они набросятся с такой же жадностью, с какой русские, чехи, поляки и другие народы Восточной Европы в конце XX века набросились на западную жевательную резинку, драные джинсы и рок-музыку. Я как-то намекнул на это одному сотруднику нашей группы, с которым у меня тут установились хорошие отношения. Он рассмеялся и сказал, что эта установка является весьма разумной. Если инопланетяне еще существуют, то лишь благодаря игу коммунизма. Когда они это иго сбросят и встанут на путь капитализма и демократии, они в кратчайшие сроки сделают свою планету непригодной для жизни и сдохнут вместе со всеми достижениями прогресса.

Вторая молчаливая установка – изображать разрушение окружающей среды и нищету большинства человечества вследствие западного прогресса как явление прошлое, причем имевшее место не по вине Запада, а по вине коммунистических и других недемократических режимов. В тех материалах, которые мы готовим для труда «Коллектива Гениев», мы изображаем эволюцию человечества так, будто распространение ценностей Запада на нею планету остановило разрушение окружающей среды и ликвидировало нищету для всего человечества, то есть именно как осуществление прогнозов футурологов XX века. Упомянутый выше сотрудник заметил по этому поводу (в ответ на мое сомнение в правильности этой установки), что надо различать утверждение и установку. Как утверждение все это, конечно, ложно. Но как установка это правильно, так как от Запада, от человечества и от нашей планеты вообще не останется ничего, когда наш труд будут изучать инопланетяне, и проверить наш бред они не смогут.

Проблемы, связанные с инопланетянами, входят в число важнейших проблем современности. Ими занято специалистов во много десятков раз больше, чем в сфере этнографии и демографии. Ежегодно выпускается более пятисот фильмов на тему инопланетян. Причем на один фильм, в котором инопланетяне изображаются как дружественные нам существа, приходится десять, в которых они изображаются почти как коммунисты, то есть как смертельная угроза человечеству. Сложилась целая наука, изучающая инопланетян по фильмам, книгам и картинам художников. В средние века существовала особая наука о чертях, ведьмах и прочей нечистой силе – демонология. Инопланетянология подобна ей по всем основным признакам. Разумеется, открытия этой науки мы предполагаемым настоящим инопланетянам сообщать не собираемся, дабы они не примяли нас за круглых идиотов.

Мой дублер

Каждый основной сотрудник нашего учреждения получает в свое распоряжение особое устройство, которое после некоторого периода обучения и работы становится своего рода дублером или двойником работающего с ним оператора. Этот дублер получает имя, обычно обратное сокращенному имени своего хозяина. Мой дублер имеет имя Ла. Это устройство – одно из самых потрясающих изобретений человечества. Оно поддается практически неограниченному обучению применительно к профессии хозяина. Для этого нужно подключить его к деловому компьютеру. Вскоре он становится способным выполнять множество интеллектуальных функций так, как их выполнил бы ты сам. А через несколько месяцев он превращается в твоего интеллектуального двойника, по производительности труда многократно превосходящего тебя и совершенно неутомимого. Это принимается во внимание в тех заданиях, которые мы получаем от начальства.

О компьютерных имитациях человека написано бесчисленное множество научных, фантастических, приключенческих и прочих книг. Теперь ни одна книга и ни один фильм не обходятся без их участия. Выдуманы компьютеры-ученые, компьютеры-писатели, компьютеры-детективы, компьютеры-гангстеры и представители всех прочих видов деятельности, профессий, характеров. Всякое различие между человеком и роботом-компьютером при этом игнорируется. Более того, человек отступает на задний план. Ему отведена роль предпосылки компьютеров-сверхчеловеков. Все это, конечно, преувеличения, служащие целям рекламы и идеологической обработки масс. Но все же в отношениях между человеком и его компьютерным двойником есть интересный аспект, о котором не пишут почти ничего. Компьютерные дублеры постепенно вырабатывают относительную автономию в оперировании с информацией.

Давая им сложные задания, мы должны обучить их некоторым алгоритмам не только логического, но и волеобразного характера, то есть научить их самостоятельно принимать решения в случаях определенного рода. Задания порою бывают такими, что на выполнение их требуются многие часы и даже многие дни. Например, я однажды дал задание Ла прореферировать одну книгу и проверить при этом, насколько добросовестны ссылки и ней на другие книги и оценки концепций других авторов. Потом почему-то я позабыл об этом задании, не отменив его. Через месяц я обнаружил, что Ла за это время просмотрел книги, на которые были ссылки в интересовавшей меня книге, затем – все книги, на которые были ссылки в этих книгах, и, таким образом, в нем началась своего рода цепная реакция. Если бы я не остановил ее, она продолжалась бы и дальше. При этом Ла не просто просматривал тексты. Он их обрабатывал для своей памяти, сопоставлял друг с другом, вырабатывал опенки. Никакое академическое учреждение прошлого без использования компьютеров не справилось бы с такой работой.

Помимо профессиональных дел, ты можешь информировать дублера обо всем, что сочтешь нужным, и обучить его беседовать с тобой на различные темы в сфере твоих личных интересов. Чем дольше и больше ты работаешь со своим двойником, тем богаче становится его интеллект, тем больше и лучше он усваивает твои интеллектуальные механизмы, тем активнее он становится в своих операциях. И что самое поразительное – твое «подсознание» каким-то образом перекочевывает в него, становится тут явным и развивается до огромных размеров. Он превращается в твое отчужденное сознание. Естественно, с каждым днем все интереснее становится общение с ним как с сознательным существом. По сути дела это есть общение с самим собою. Но человеку не свойственно иметь о самом себе абсолютно объективное представление. Потому создается иллюзия, будто ты общаешься не со своим отчужденным «я», а с кем-то другим. Эта иллюзия удовлетворяет нашу потребность в адекватном, искреннем, отзывчивом, понимающем и надежном собеседнике, какого невозможно найти среди людей. В конце концов, единственный адекватный собеседник для человека – это он сам. И беседуя с другими, мы лишь через них обращаемся к самим себе. Теперь если мне приходится выбирать одно из двух – беседа с сослуживцами или с Ла, я чаще выбираю второе.

При обучении компьютерного двойника обладателю его предоставляется полная свобода делать из него кого угодно и что угодно. Но эта свобода является сугубо формальной, как и все наши западные свободы. Делай что хочешь! Хочешь – лети на Марс! Хочешь – становись министром или миллионером! Хочешь – делай из своего компьютерного двойника нового Шекспира или Ньютона! А можешь ты это сделать, это уж иное дело. Начав обучение своего потенциального двойника, ты сам скоро убедишься в том, что тут. как и во всяком другом деле, есть свои ограничители. И таким ограничителем являешься прежде всего ты сам. Если в тебе самом нет ничего шекспироподобного и ньютоноподобного, ты можешь открыть своему двойнику доступ во всю мировую культуру, достигнутую за всю ее историю, он не станет новым Шекспиром или новым Ньютоном.

Начиная со второй половины XX века стали предприниматься попытки построить теорию научных открытий. Потом такие попытки стали предприниматься вообще в сфере творчества, включая литературу и изобразительное искусство. Но применения этих теорий оказались исключительно апостериорными. Не было ни одного случая, чтобы люди, исходя из таких теорий, сделали бы более или менее выдающиеся открытия. Лишь после того, как открытия делались, теоретики с восторгом начинали вопить о том, что тем самым было дано еще одно подтверждение их теорий. Не изменило этого отношения и развитие интеллектуальной техники. Хотя число теорий, как делать творческие открытия, перевалило за тысячу, хотя жаждущим делать открытия дали в помощь технику, благодаря которой в их распоряжении оказалась вся творческая технология человечества, мир не был завален гениальными открытиями, а процент творческих гениев в общем числе жаждущих стать гениями сократился почти до нуля. Чем гениальнее становилась технология творчества, тем посредственнее становилась масса людей, оперирующих ею.

Однажды я разговаривал с Ла на эту тему. Он сказал, что творчество – это то, что люди делают впервые. Но если они это сделали и это становится общим достоянием, так что и другие могут это повторить, роль творчества этим исчерпывается. Процент творческих операций в том, что делают люди и что они могут делать, сократился почти до нуля. Потому произошло извращение самого понятия творчества. И главным теперь стало не творчество в старом смысле, а возможность пробиться к делу, считаемому творческим, и быть официально признанным в таком качестве, то есть проблема социальная.

В моей профессиональной работе Ла очень быстро овладел моими навыками и стал надежным помощником. Я ему доверяю полностью и очень часто перетранслирую результаты его работы прямо в компьютер начальника группы, не проверяя их. И он ни разу не подвел меня. Он все-таки не человек. Если бы на его месте были сотни людей, я из-за них имел бы кучу неприятностей. Преимущество компьютерного помощника – он не обманет, не предаст, не подложит тебе свинью.

Сказав это, я задумался. Ведь роботов этих создавали люди, вовлеченные в определенные социальные отношения. Не может быть, чтобы их работодатели не заставили придумать что-нибудь такое, что позволяло бы контролировать тех, кто должен с этими роботами работать. Впрочем – зачем? Раз человека допустили до такой работы, у него должно хватить ума, чтобы заподозрить робота в связи с отделом лояльности, и этого достаточно, чтобы он и в мыслях не допускал ничего такого, что может снизить его степень лояльности.