Помоги проекту - поделись книгой:
Сидни Шелдон
Ничто не вечно
Пролог
Окружной прокурор Карл Андруз пребывал в ярости.
– Да в чем дело, черт побери? – взорвался он. – Три врача живут вместе и работают в одной больнице. Одна из них спит почти со всем персоналом больницы, другая убивает пациента ради миллиона долларов, а третья сама убита. – Андруз замолчал и глубоко вздохнул. – И все они женщины! Три чертовы женщины-врача. Средства массовой информации носятся с ними, как со знаменитостями. Они не сходят с экранов телевизоров, передача «60 минут» даже выделила для них часть программы. Барбара Уолтерс сделала о них специальный репортаж. Во всех газетах и журналах их фотографии, посвященные им статьи. Ставлю два против одного, что Голливуд собирается снять об этих сучках фильм, в котором их выставят этакими героинями! Не удивлюсь, если правительство выпустит почтовые марки с их физиономиями, как марку с Пресли. Ох Господи, уберите это отсюда! – Прокурор стукнул кулаком по фотографии женщины на обложке журнала «Тайм». Подпись под фотографией гласила: «Доктор Пейдж Тэйлор – Ангел Милосердия или Апостол Сатаны?» – Доктор Пейдж Тэйлор. – Голос окружного прокурора был полон презрения. Он повернулся к Гасу Венаблу, главному представителю обвинения: – Я передаю это дело тебе, Гас. Мне нужен обвинительный приговор. Убийство первой степени. Газовая камера.
– Не беспокойтесь, – тихо произнес Венабл. – Я позабочусь об этом.
Сидя в зале суда и наблюдая за доктором Пейдж Тэйлор, Гас Венабл подумал: «Она неуязвима для суда присяжных». Но тут же улыбнулся про себя: «Никто не может быть неуязвим для суда присяжных». Высокая, стройная, темно-карие глаза, выразительность которых еще более подчеркивало бледное лицо. Равнодушный наблюдатель не посчитал бы ее привлекательной, но более внимательный мужчина отметил бы кое-что другое – в ней как бы сосуществовали вместе разные ее жизни: радостное возбуждение ребенка, наложенное на застенчивость и нерешительность молодой девушки, под которыми проглядывали мудрость и страдание взрослой женщины. Было в ней и какое-то целомудрие. «Она из тех девушек, – продолжал размышлять цинично Гас Венабл, – которую мужчина рад был бы привести к себе домой и познакомить с мамой. Если только его маме нравятся хладнокровные убийцы».
В ее взгляде сквозила какая-то мрачная отрешенность, этот взгляд говорил, что доктор Пейдж Тэйлор ушла глубоко в себя, в другое место, в другое время, подальше от этого холодного серого зала суда, ограничившего ее свободу.
Судебное заседание проходило в старом здании Дворца правосудия на Брайант-стрит. Дворец, в котором размещались Верховный суд и окружная тюрьма, представлял собой отталкивающее взгляд сооружение высотой в семь этажей, сложенное из квадратных серых камней. Посетителей, приходивших сюда, пропускали через электронную систему безопасности. Верховный суд занимал третий этаж здания. В зале заседаний номер 121, где слушались дела об убийствах, кресло судьи стояло возле дальней стены, на которой висел государственный флаг США. Слева от кресла судьи располагалась скамья присяжных, в центре зала – два разделенных проходом стола: один – для представителя обвинения, другой – для представителя защиты.
Зал заполнили репортеры и зеваки, которых всегда привлекали слушания дел об автокатастрофах со смертельным исходом и убийствах. Как и каждое дело об убийстве, нынешнее тоже представляло собой спектакль. Главный обвинитель Гас Венабл и сам являл собой весьма эффектное зрелище. Дородный мужчина с копной седых волос, козлиной бородкой и изысканными манерами плантатора-южанина. У него был вид рассеянного и нерешительного человека, но мозги работали как компьютер. В любое время года он носил белый костюм и старомодную рубашку с жестким воротничком, что служило его своеобразным «фирменным знаком».
Противником Венабла в суде был Алан Пенн, защитник Пейдж Тэйлор, – плотный энергичный ловкач, создавший себе репутацию адвоката, всегда добивающегося оправдания своих клиентов.
Они встречались не первый раз, и их взаимоотношения основывались на невольном уважении и полном недоверии друг к другу. К удивлению Венабла, Алан Пенн явился к нему за неделю до начала судебного заседания.
– Я пришел оказать тебе услугу, Гас.
«Бойся защитников, дары приносящих».
– Что ты задумал, Алан?
– Послушай, я еще не обсуждал это с моей клиенткой, но предположим… просто предположим, что я уговорю ее признать себя виновной, чтобы смягчить приговор и избавить штат от расходов на слушание дела.
– Ты просишь меня о сделке в обмен на ее признание?
– Да.
Гас Венабл порылся в своем столе.
– Не могу найти этот чертов календарь. Ты знаешь, какое сегодня число?
– Первое июня. А что?
– А я уж было подумал, что наступило Рождество, иначе ты не стал бы выпрашивать у меня такой подарок.
– Гас…
Сидевший в кресле Венабл наклонился вперед.
– Знаешь, Алан, если бы это было обычное дело, я бы пошел тебе навстречу. Сказать по правде, я предпочел бы сейчас ловить рыбу на Аляске. Но мой ответ будет отрицательным. Ты защищаешь хладнокровную убийцу, которая лишила жизни беспомощного пациента ради его денег. Я буду требовать смертного приговора.
– Я думаю, она невиновна, и…
Венабл громко хохотнул.
– Нет, ты не считаешь ее невиновной. И никто так не считает. Это дело проще простого. Твоя подзащитная так же виновна, как и Каин.
– Нет, пока это не объявит жюри присяжных, Гас.
– Они объявят. – Гас помолчал. – Объявят.
После ухода Алана Пенна он сидел в кресле и размышлял об их разговоре. Приход Пенна был признаком его слабости. Пенн понимал, что у него нет шансов выиграть это дело. Гас Венабл подумал об имеющихся у него неопровержимых доказательствах, о свидетелях, которых он вызовет в суд, и остался вполне доволен.
Сомнений не было никаких. Доктора Пейдж Тэйлор ждала газовая камера.
Составить список присяжных оказалось не так-то просто. Газеты уже несколько месяцев пестрели заголовками об этом нашумевшем деле. Хладнокровное убийство вызвало огромную волну всеобщего возмущения.
Председательствующей на суде была Ванесса Янг – строгий блестящий темнокожий юрист, которую, по слухам, прочили в судьи Верховного суда США. Она была известна своей нетерпимостью к адвокатам и вспыльчивым характером. В Сан-Франциско среди адвокатов по уголовным делам ходила поговорка: «Если твой клиент виновен, но ты рассчитываешь на милосердие – держись подальше от судьи Янг».
За день до начала судебного заседания Ванесса Янг собрала в своем кабинете представителей обвинения и защиты.
– Нам надо условиться о некоторых правилах, джентльмены. В связи с серьезным характером этого дела я намерена допускать определенные скидки, чтобы защита убедилась в непредвзятости суда. Но предупреждаю вас обоих – не пытайтесь воспользоваться этим преимуществом. Вам ясно?
– Да, ваша честь.
– Да, ваша честь.
Гас Венабл заканчивал свою вступительную речь.
– Итак, господа присяжные, обвинение намерено доказать… да, доказать без всяких сомнений, что доктор Пейдж Тэйлор убила своего пациента Джона Кронина. Но она не просто убила его, а убила из-за денег… больших денег. Она убила Джона Кронина ради миллиона долларов. Поверьте, после того как вы выслушаете все доказательства, вы, несомненно, признаете доктора Пейдж Тэйлор виновной в убийстве первой степени. Благодарю вас.
Присяжные сидели молча, не шевелясь, ожидая дальнейшего развития событий.
Гас Венабл повернулся к судье:
– Если не возражаете, ваша честь, в качестве первого свидетеля обвинения я хотел бы вызвать Гэри Уильямса.
Когда свидетеля привели к присяге, Гас Венабл обратился к нему:
– Вы работаете санитаром в окружной больнице «Эмбаркадеро»?
– Да, это так.
– Работали ли вы в палате номер три, когда в прошлом году туда поступил Джон Кронин?
– Да.
– Не могли бы вы сказать нам, кто был его лечащим врачом?
– Доктор Тэйлор.
– Как бы вы охарактеризовали отношения между доктором Тэйлор и Джоном Кронином?
– Протестую! – Алан Пенн вскочил со своего места. – Обвинение предлагает свидетелю делать выводы.
– Протест принят.
– Позвольте мне поставить свой вопрос иначе. Вы слышали какие-нибудь разговоры между доктором Тэйлор и Джоном Кронином?
– О, разумеется. Я не мог их не слышать. Я все время работал в этой палате.
– Могли бы вы назвать эти разговоры дружескими?
– Нет, сэр.
– Вот как? Почему вы так считаете?
– Я помню, как в тот день, когда мистер Кронин поступил в больницу и доктор Тэйлор стала осматривать его, он сказал, чтобы она держала… – Свидетель замялся. – Не знаю, смогу ли я повторить его выражение.
– Давайте, мистер Уильямс, не думаю, что в зале суда присутствуют дети.
– Ну, он сказал ей, чтобы она держала свои гребаные руки подальше от него.
– Он именно
– Да, сэр.
– Пожалуйста, расскажите суду, что вы еще слышали или видели.
– Он всегда называл ее «эта сучка». Не хотел, чтобы она находилась возле него. Когда она заходила в палату, он обычно говорил такие фразы: «Опять явилась эта сучка!», «Скажите этой сучке, чтобы оставила меня в покое», «Почему мне не могут прислать настоящего врача?»
Гас Венабл сделал паузу и посмотрел туда, где сидела доктор Тэйлор. Взгляды присяжных устремились в том же направлении. Венабл покачал головой, словно был опечален, и вернулся к допросу свидетеля:
– Показался ли вам мистер Кронин человеком, который намерен подарить доктору Тэйлор миллион долларов?
Алан Пенн вновь вскочил со своего места.
– Протестую! Обвинение призывает свидетеля высказать свое мнение.
– Протест отклонен, – возвестила судья Янг. – Свидетель может отвечать на вопрос.
Алан Пенн посмотрел на Пейдж Тэйлор и опустился на свой стул.
– Черта с два, – заявил санитар. – Конечно, нет. Да он просто ненавидел ее.
Место для дачи свидетельских показаний занял доктор Артур Кейн.
Гас Венабл приступил к его допросу.
– Доктор Кейн, вы состояли в штате больницы, когда обнаружилось, что Джон Кронин был уби… – он покосился на судью Янг, – умер от инсулина, введенного внутривенно? Это так?
– Да.
– А впоследствии выяснили, что виновата в этом доктор Тэйлор?
– Совершенно верно.
– Доктор Кейн, я хочу показать вам составленное в больнице официальное заключение о смерти, подписанное доктором Тэйлор. – Венабл взял со стола бумагу и передал ее Кейну. – Будьте добры, прочтите это вслух.
Кейн начал читать:
– «Джон Кронин. Причина смерти: остановка дыхания, вызванная инфарктом миокарда в результате легочной эмболии».
– А если более понятным языком?
– В заключении говорится, что пациент умер от сердечного приступа.
– И это заключение подписано доктором Тэйлор?
– Да.
– Доктор Кейн, это настоящая причина смерти Джона Кронина?
– Нет. Он умер от инъекции инсулина.
– Значит, доктор Тэйлор ввела ему летальную дозу инсулина, а затем подделала заключение о смерти?
– Да.
– И вы сообщили об этом доктору Уоллесу, начальнику больницы, а он, в свою очередь, сообщил властям?
Поделиться книгой: