Меч Шаннары

— Да ты, верно, не в своем уме, если думаешь, что я позволю тебе остаться и расхлебывать эту кашу, — возмутился Менион. — Если стрелять буду я, то я и останусь, а если промахнусь…

Он замолчал и улыбнулся, пожав плечами, а когда Дьюрин с недоверием посмотрел на него, похлопал эльфа по плечу. Балинор хотел было возразить, но неожиданно вперед вышел Хендель, сердито мотая крупной головой.

— План хорош, но все мы знаем, что за тем, кто останется, в погоню бросятся тысячи карликов, мечтающих его изловить или, в лучшем случае, дождаться, пока он выйдет из их священных земель. Тот, кто останется, должен хорошо знать карликов, их повадки, знать, как с ними бороться и как остаться в живых. А значит, это должен быть гном, который воюет с ними всю свою жизнь. То есть я. Кроме того, — добавил он мрачно, — как я уже сказал, они давно мечтают заполучить мою голову. И не упустят случая, да еще после такого унижения.

— Но ведь это я… — снова начал Менион.

— Хендель прав, — резко оборвал его Балинор. Все в изумлении повернулись к нему. Только Хендель не удивился, он понимал, что и сам принял бы такое нелегкое решение, будь он на месте принца. — Выбор сделан, и мы должны принять его. Из всех нас только Хендель сможет перехитрить карликов и остаться в живых.

Он развернулся к коренастому воину и протянул ему широкую ладонь. Гном крепко пожал ее, на мгновение задержав в своей, затем быстро отвернулся и потрусил по тропе, вскоре исчезнув из виду. Остальные смотрели ему вслед, но через несколько мгновений Хендель уже растворился в сумерках. Грохот барабанов и монотонное пение карликов раскатывались волнами до самого светлого горизонта на западе.

— Заткните парням рты, чтобы они не могли кричать, — приказал Балинор, удивив остальных резкостью этого неожиданного приказа.

Менион не мог сдвинуться с места, он словно врос в землю, молча глядя на тропинку, по которой только что ушел Хендель. Балинор развернулся к нему и утешающе похлопал по плечу.

— Соберись, принц Лиха, пусть твой выстрел стоит жертвы, на которую он пошел ради нас.

Тела раненых братьев по-прежнему била крупная дрожь; их быстро привязали покрепче к носилкам, а в рот всунули плотно скрученные тряпки, чтобы заглушить негромкие стоны и вскрики. Четверо оставшихся путников подхватили свою поклажу, взялись за носилки и двинулись под прикрытием деревьев ко входу на Нефритовый перевал. Впереди полыхали костры карликов, освещая темное небо ярким желто-оранжевым светом. Чем ближе они подходили к перевалу, тем громче становился оглушительный мерный стук барабанов. Пение карликов звучало все громче и громче, казалось, здесь собрался весь маленький народец. Неожиданно друзьям показалось, будто все происходит в зловещем сне, словно они заблудились в странном мире грез, куда наведываются и смертные, и призраки для исполнения загадочных ритуалов с неясными замыслами. По обе стороны Нефритового перевала в небо взмывали зубчатые стены гигантских утесов — мрачные гости, отстраненно наблюдавшие за действием на крошечной сцене, затерянной среди величавых гор. Поверхность скал переливалась мерцающим многоцветьем, красные, желтые и оранжевые сполохи смешивались с темно-зелеными, отскакивали и исчезали в дрожащем свете костров. Цветные огоньки отражались от шершавых скал, мягко играя на уставших лицах путников, лишь на мгновение выхватывая из темноты их страх, который они пытались скрыть.

Наконец они остановились перед ущельем; еще несколько шагов, и карлики заметят их. С двух сторон возвышались крутые склоны гор, на северном скрыться было невозможно, зато южный склон щетинился невысокими деревцами и густым кустарником, растущим так плотно, что он едва не душил сам себя. Балинор знаком приказал всем подняться по заросшему склону. Сам он пошел впереди, высматривая наиболее безопасный путь и осторожно поднимаясь к маленьким деревцам, которые росли чуть выше на горе. Прошло довольно много времени, прежде чем они добрались до деревьев, откуда Балинор повел отряд к выходу на перевал. Пока они медленно и осторожно продвигались вперед, Менион всматривался в просветы между деревьями и кустами, ловя короткие отблески горящих внизу костров; их яркое пламя почти полностью скрывало сотни маленьких сгорбленных фигурок, которые ритмично раскачивались в свете огней, звучным, заунывным пением восхваляя духов Вольфсктаага. У Мениона пересохло во рту, когда он представил, что с ними случится, если их обнаружат, и с тоской подумал о Хенделе. Он вдруг очень испугался за гнома. Выше по склону кусты и деревья начали редеть, и четверо путников медленно и очень осторожно карабкались вверх, стараясь оставаться незамеченными за скудной растительностью; Балинор то и дело с опаской поглядывал на карликов внизу. Братья-эльфы ступали по-кошачьи мягко, их легкие тела беззвучно двигались по сухим колючим сучкам и веткам, сливаясь с окружающим ландшафтом. И снова Менион обеспокоенно вгляделся в карликов, которые теперь были ближе, чем раньше, их желтоватые тела раскачивались под ритм барабанов, блестя от пота после долгих часов обращения к богам и восхваления гор.

Наконец маленький отряд достиг края зарослей. Балинор указал вперед на ярды открытого поля, отделявшего их от дремучих лесов Анара, которые поднимались вдали темной стеной. Укрыться было совершенно негде, в этой части перевала росли только низкие кустарники да редкая, высохшая на солнце трава. А прямо внизу поющие карлики мерно раскачивались в отсветах костров, и оттуда им было прекрасно видно всякого, кто рискнул бы спуститься по ярко освещенному южному склону. Даэль был совершенно прав: пытаться проскользнуть по открытому всем ветрам полю — настоящее самоубийство. Менион поднял голову и тотчас понял, что всякие попытки продвинуться выше по склону с двумя ранеными на носилках обречены на провал: на несколько сотен футов в небо поднималась отвесная стена, почти вертикально идущая до невидимой в темноте вершины. Он отвернулся и снова посмотрел на открытое поле. Теперь оно показалось еще шире, чем раньше. Балинор знаком подозвал всех к себе.

— Мениону придется подойти к кромке леса, — осторожно зашептал он. — Как только он прицелится и подстрелит карлика, Хендель отвлечет на себя их внимание, появившись с другой стороны на противоположном склоне. Сейчас он уже должен быть на месте. Когда карлики бросятся к нему, мы как можно скорее перебежим через поле. Не останавливайтесь и не оглядывайтесь, просто бегите вперед.

Остальные трое кивнули, и все глаза устремились на Мениона, когда тот снял с плеча ясеневый лук и потрогал пальцем тетиву. Выбрав длинную черную стрелу, он вложил ее в лук и мгновение помедлил, глядя вниз сквозь путаницу ветвей на сотни карликов, собравшихся на перевале. Только теперь Менион по-настоящему понял, чего от него ждут. Он должен убить человека — не в бою, не в честном поединке, а из засады, исподтишка, не оставив своей жертве надежды на спасение. Чутье подсказывало принцу, что он не сможет этого сделать, у него не было ни опыта Балинора, ни холодной решимости Хенделя. Безрассудный и храбрый, он был готов сразиться с кем угодно в честном поединке, но стать хладнокровным убийцей… Менион быстро обернулся на остальных, и все тотчас прочли сомнение в его глазах.

— Ты должен это сделать! — хрипло прошептал Балинор, глаза его горели мрачной решимостью.

Дьюрин чуть отвернулся, в полумраке его лицо казалось угрюмым и словно окаменело от мучительных сомнений. Даэль же неотрывно смотрел на Мениона, в его больших эльфийских глазах сквозил страх за горца, которому пришлось встать перед столь тяжелым выбором; от волнения лицо юноши побледнело и стало почти прозрачным.

— Я не могу вот так убить, — Менион невольно вздрогнул от собственных слов, — даже ради них…

Он замолчал, но Балинор не отрывал от него требовательного взгляда.

— Я выполню свой долг, — внезапно заявил Менион после минутного размышления, снова оглядывая перевал. — Только по-другому.

Ничего не объяснив, он прошел между деревьями и бесшумно опустился на колени на границе леса под прикрытием жидкой растительности. Наскоро оглядев фигуры карликов внизу, он наконец выбрал одного из старейшин на дальнем краю перевала. Карлик стоял перед своими собратьями, подняв морщинистое желтое лицо к небу, на маленьких вытянутых ручках он держал длинное блюдо с раскаленными красными угольками. Распевая вместе с остальными заунывные песнопения, карлик стоял неподвижно, повернув голову к проходу в Вольфсктаагских горах. Менион вытянул из колчана вторую стрелу и положил перед собой. Потом, стоя на одном колене, он чуть высунулся из-за маленького деревца, за которым прятался, вложил в лук первую стрелу и прицелился. Трое его товарищей, затаив дыхание, наблюдали за Менионом из небольшой рощицы. На мгновение показалось, что все вокруг замерло, затем натянутая тетива громко щелкнула, и невидимая стрела устремилась к своей цели. А Менион, словно вдогонку ее полету, с невероятной быстротой вложил в лук вторую стрелу, прицелился и выстрелил, тут же неподвижно замерев у своего ненадежного укрытия.

Все произошло так стремительно, что каждый успел уловить лишь молниеносные движения лучника. В стане ничего не подозревавших карликов поднялся ужасный переполох. Первая стрела ударила в длинное блюдо на вытянутых руках поющего старейшины, и оно завертелось, рассыпая свое содержимое. Мерцающие красные угли разлетелись в облаке искр. И в следующий миг, когда остолбеневший вождь и его подданные замерли в нерешительности, уязвимый зад старейшины стал прекрасной мишенью для не менее удачливой второй стрелы; карлик издал такой пронзительный вопль, что его услышали во всех уголках ярко освещенного кострами Нефритового перевала. Расчет был безупречен. Все произошло так быстро, что даже несчастная жертва не успела, да и не могла понять, с какой стороны произошло возмутительное нападение и какой подлый злодей выпустил стрелу. Несколько минут старейшина карликов подпрыгивал и корчился от страха и боли под недоуменными и смущенными взглядами своих соплеменников. Впрочем, замешательство их быстро прошло, уступив место оскорбленной чести. Священный обряд был самым наглым образом прерван, а уважаемый вождь подвергся унизительному нападению из-за угла. Карлики были не на шутку разгневаны.

Прежде чем кто-нибудь успел опомниться, на далеком северном склоне перевала загорелся факел и в ночное небо взметнулся громадный костер, словно сама земля взорвалась, услышав крики жаждущих мести карликов. На фоне разгоравшегося костра возникла коренастая неподвижная фигура Хенделя, руки гнома были вызывающе вскинуты вверх, в широкой ладони он воинственно сжимал булаву, способную сокрушать камни. Его смех оглушительным эхом отразился от стен утесов.

— Эй вы, карлики, земляные черви, кто хочет сразиться со мной? — насмешливо взревел он. — Принимай вызов, вождь, тебе все равно еще долго сидеть не придется. Твои жалкие боги не смогли защитить тебя даже от гнома, что уж говорить о духах Вольфсктаага!

Яростный вопль карликов взорвал тишину, и все они до единого хлынули к Нефритовому перевалу, горя желанием во что бы то ни стало добраться до наглеца и вырвать его подлое сердце за тот позор и унижение, которым он подверг их. Мало того что насмешник ранил их вождя, так он еще поглумился над их доблестью и оскорбил их религию, а этого они простить не могли. Кто-то из карликов сразу узнал обидчика, они выкрикивали имя гнома и требовали для него немедленной казни. А пока карлики, позабыв о священном обряде и бросив свои ритуальные костры, не разбирая дороги, неслись на перевал, четверо укрытых за откосом путников вскочили на ноги, крепко взялись за носилки с бесценным грузом и, пригибаясь к земле, пустились бежать вниз по открытому южному склону, отчетливо видимые в свете костров, их огромные тени зыбкими призраками скользили по грубой поверхности утеса вслед за своими хозяевами. Никто не обернулся, чтобы взглянуть, что делают разъяренные карлики, все мчались вперед, не сводя глаз со спасительной темноты Анарского леса, встающего вдалеке.

К счастью, до леса друзья добрались благополучно. В прохладной тени могучих деревьев они остановились и, тяжело дыша, прислушались к звукам, которые доносились с перевала. Вход на перевал опустел, внизу осталась лишь небольшая группка карликов, один из них помогал раненому вождю извлекать причиняющую боль стрелу. Глядя на эту сцену, Менион даже захихикал про себя, и по его худощавому лицу медленно расползлась довольная улыбка. Однако улыбка вскоре растаяла, когда он посмотрел на северный склон перевала, где все еще пылал яркий костер. Со всех сторон наверх карабкались несметные полчища разъяренных карликов, их маленькие желтые тела бурлящей рекой стекались к огню. Хенделя нигде не было видно, по-видимому, его схватили на склоне горы. Друзья выждали еще минутку, а затем Балинор жестом приказал двигаться в путь. Нефритовый перевал остался позади.

Когда от костров карликов остались только воспоминания, в лесу стало совсем темно. Во главе отряда Балинор поставил принца Лиха, приказав ему пройти вниз по южному склону и отыскать тропу на запад. Найти такую тропу оказалось несложно, и друзья направились в Средний Анар. Густой лес почти полностью поглощал тусклый свет далеких звезд, величественные деревья обрамляли дорогу черными стенами. Затихшие ненадолго братья Омсфорд снова начали биться в судорогах, даже плотные кляпы не заглушали их стонов. Последняя надежда на спасение раненых начала таять. Яд медленно растекался по их телам, подбираясь к самому сердцу и грозя внезапной гибелью. Никто не знал, когда смертельный яд нанесет свой последний удар и когда они доберутся до подмоги. Единственный из них, кто знал Средний Анар, остался в Вольфсктаагских горах, один на один с жаждущими мести карликами.

Внезапно и так быстро, что ни один из четверых не успел сойти с тропы, чтобы избежать столкновения, из стены деревьев впереди вышел отряд карликов. Какой-то миг все стояли неподвижно, всматриваясь сквозь сумерки. Но уже через мгновение враги узнали друг друга. Четверо друзей проворно опустили громоздкие носилки на землю и шагнули вперед, перегораживая тропу. Десять или двенадцать карликов сбились в кучу, но через секунду один из них отделился и быстро исчез в гуще леса.

— Побежал за подмогой, — шепнул Балинор остальным. — Если мы не разделаемся с ними сейчас же, подоспеет подкрепление, и тогда нам конец.

Едва последние слова слетели с его губ, как оставшиеся карлики испустили яростный боевой клич и бросились им навстречу, в неярком свете тускло мерцали их короткие, жаждущие крови мечи. Троих воинов бесшумные стрелы Мениона и братьев-эльфов поймали на бегу, а в следующее мгновение остальные карлики уже набросились на небольшой отряд, словно стая бешеных волков. Даэля сразу же сбили с ног, и на мгновение он исчез из виду где-то сзади. Балинор стоял крепко, одним ударом огромного меча он разрубил пополам сразу двух карликов. Несколько минут ночную тишину сотрясали пронзительные крики и тяжелое дыхание сошедшихся на узкой тропинке противников; карлики пытались увернуться от длинных мечей и подобраться поближе, а четверо защитников стойко отражали их яростные атаки, стараясь не подпустить карликов к своим раненым товарищам. После короткой жестокой схватки на залитой кровью тропе, в тусклом свете равнодушно взирающих звезд остались лежать бездыханные тела всех карликов. Даэль получил серьезное ранение под ребра, и его пришлось перевязать, Менион и Дьюрин отделались мелкими царапинами. Только Балинор не пострадал от мечей карликов, его защитила легкая кольчуга под изорванным плащом.

Чуть замешкавшись лишь для того, чтобы перевязать рану Даэля, четверо друзей снова подхватили носилки и торопливо зашагали по пустынной тропе. Теперь у них была еще одна причина спешить. Едва карлики найдут своих мертвых собратьев, они тотчас бросятся вдогонку за их убийцами. Менион пытался определить время по звездам, прикидывая, сколько часов прошло с тех пор, как солнце зашло в Вольфсктаагских горах, но сумел лишь понять, что близится рассвет. Он быстро шагал за широкоплечим Балинором, который теперь возглавлял отряд, и чувствовал, как по онемевшим рукам и вздутым от напряжениям мышцам спины растекается свинцовая усталость. После утомительного похода, стычки с Вольфсктаагским чудовищем да еще жестокой драки с карликами силы путников были на исходе. Только страх за жизнь раненых братьев заставлял их держаться на ногах. И все же через полчаса после короткой стычки с отрядом карликов Даэль просто рухнул на землю от потери крови и полного изнеможения. Потребовалось несколько минут, чтобы привести его в чувство и снова поставить на ноги. Когда друзья снова пустились в путь, шли они намного медленнее.

Уже через несколько минут Балинору пришлось снова объявить привал. Все молча плюхнулись на тропу, с тревогой прислушиваясь к нараставшему вдали шуму. Пока далекие, до них снова доносились воинственные крики и барабанная дробь. Все говорило о том, что разгневанные карлики отправили на их поиски не один отряд. Казалось, весь Анарский лес вдруг ожил, киша разъяренными карликами, прочесывающими ближайшие холмы и рощи в надежде отыскать врага, ускользнувшего от них на тропе и безнаказанно уничтожившего не меньше десятка их воинов. Менион устало посмотрел на лежащих на носилках братьев; лица их побелели и покрылись крупными каплями пота. Стоны несчастных не прекращались, руки и ноги судорожно подергивались — смертоносный яд неумолимо проникал все глубже. Менион смотрел на Омсфордов, и внезапно его охватило острое чувство вины, словно он подвел их, когда они больше всего в нем нуждались, и теперь им приходится расплачиваться за его промах. С самого начала вся эта затея с путешествием в Паранор за древней реликвией, пришедшей из далеких веков и якобы способной спасти их от самого Повелителя чародеев, была безумной, в гневе думал он. И все же они не имели права подвергать сомнению даже призрачную надежду, это он тоже понимал. Менион устало смотрел на Флика и не мог понять, почему они так и не стали друзьями.

Неожиданно послышался предостерегающий шепот Дьюрина, они подхватили тяжелые носилки и убрались с тропы под защиту огромных деревьев, распластавшись на земле и затаив дыхание. Через мгновение по тропе прокатился далекий грохот тяжелых сапог, и с той стороны, откуда они пришли, промаршировал в темноте отряд карликов, направляясь прямиком к их укрытию. Балинор тотчас понял, что силы слишком неравные, и предостерегающе сжал плечо Мениона, чтобы удержать уже готового принять бой принца от резкого движения. Карлики ровным строем вышагивали по тропе, в свете звезд их желтые лица казались вырезанными из камня, широко посаженные глаза напряженно вглядывались в темный лес. Поравнявшись с тем местом, где затаился маленький отряд беглецов, они прошли дальше, даже не подозревая, что их враги всего в нескольких футах. Когда карлики исчезли из виду и все звуки стихли, Менион повернулся к Балинору.

— Без Алланона нам конец. Если не будет помощи, в таком состоянии мы не пронесем Ши с Фликом даже милю!

Балинор медленно кивнул, но ничего не ответил. Он сам все прекрасно понимал. Но еще он понимал, что любая остановка опаснее плена или еще одной стычки с карликами. Оставить братьев в лесу, в надежде привести к ним помощь, они тоже не могли — слишком опасно. Балинор жестом поднял отряд на ноги. Ничего не говоря, они взялись за носилки и, пошатываясь, побрели дальше по лесной тропе, понимая, что теперь карлики не только у них за спиной, но и впереди. И снова Менион подумал о бесстрашном Хенделе. Вряд ли даже находчивый гном, с его непревзойденным знанием этих гор, сумел далеко уйти от разъяренных карликов. Как бы там ни было, гному сейчас не лучше, чем им, затерянным в лесах Анара с двумя ранеными и без всякой надежды на помощь. Если им не удастся найти безопасное место, новая встреча с карликами может закончиться печально, в этом Менион не сомневался.

И снова чуткие уши Дьюрина уловили звук близких шагов, и все кинулись под высокие деревья. Едва они успели убраться с дороги и спрятаться в кустах, как впереди на тропе показались силуэты. Даже в слабом свете звезд острые глаза Дьюрина тотчас выделили вожака небольшого отряда, настоящего гиганта в длинном черном плаще, свободно висящем на худом теле. Мгновение спустя его увидели и все остальные. К ним приближался Алланон. Однако предостерегающий жест Дьюрина заставил Мениона и Балинора сдержать радостные восклицания, готовые сорваться с губ. Приглядевшись, они с изумлением узнали в маленьких спутниках историка, семенящих с ним рядом, карликов в белых одеяниях.

— Он предал нас! — сипло прошептал Менион, рука его сама потянулась к длинному охотничьему ножу на поясе.

— Погоди минуту, — быстро приказал Балинор, жестом приказывая всем затаиться, пока отряд не подойдет ближе к их укрытию.

Алланон медленно приближался; явно никуда не торопясь, он размеренно шел по тропе, глядя глубоко посаженными глазами прямо перед собой. От глубокой задумчивости на лбу залегли морщины. Чутье подсказывало Мениону, что на этот раз их непременно обнаружат, и он едва сдерживался, чтобы не выскочить на тропу и первым же ударом прикончить предателя. Вряд ли ему представится другой случай расквитаться. Облаченные в белое карлики послушно следовали за своим предводителем, шли они не строем, рассеянно глядя по сторонам. Неожиданно Алланон остановился и в изумлении огляделся, словно чувствуя присутствие беглецов. Менион приготовился к прыжку, но тяжелая рука опустилась ему на плечо, крепко прижимая к земле.

— Балинор, — ровным голосом позвал великан, он не двигался ни вперед, ни в сторону, а лишь молча ждал.

— Отпусти меня! — яростно приказал Менион принцу Каллахорна.

— Они безоружны!

Голос Балинора поубавил его гнев, заставив внимательнее взглянуть на карликов, стоявших рядом с Алланоном. Оружия ни у кого не было видно.

Балинор медленно поднялся и двинулся на прогалину, крепко сжимая в руке длинный меч. Следом за ним шел Менион, заметив между деревьями стройный силуэт Дьюрина, который уже вложил в лук стрелу и стоял наготове. Алланон с вздохом облегчения шагнул вперед и протянул Балинору руку, но быстро остановился, увидев тень недоверия в глазах принца Каллахорна и явную горечь на лице горца. Мгновение он казался обескураженным, но затем вдруг оглянулся на маленькие фигурки, неподвижно застывшие у него за спиной.

— О, не волнуйтесь! — поспешно выдохнул он. — Это наши друзья. У них нет оружия, они не испытывают к вам ненависти. Они целители, врачи.

Еще мгновение никто не двигался. Затем Балинор убрал в ножны меч и пожал протянутую руку Алланона. Менион сделал то же самое, все еще с недоверием поглядывая на карликов, ожидавших на тропе.

— А теперь расскажите мне, что случилось, — потребовал Алланон, снова принимая командование над измотанным отрядом. — Где все остальные?

Балинор быстро рассказал, что приключилось с ними в Вольфсктааге, как они выбрали неверную дорогу на развилке, о последовавшем затем сражении с чудовищем в руинах города, о пути до перевала, о плане, который помог им пройти мимо карликов. Услышав о ранах братьев, Алланон сейчас же переговорил с сопровождавшими его карликами, заверив подозрительного Мениона, что они умеют лечить такие раны, от которых страдали его друзья. Балинор продолжал рассказ, пока одетые в белое карлики хлопотали вокруг раненых, озабоченно склоняясь над ними и вливая в них снадобья из каких-то пузырьков, принесенных с собой. Менион в волнении наблюдал, спрашивая себя, почему эти карлики так отличаются от остальных. Когда Балинор договорил, Алланон печально покачал головой.

— Это моя вина, мой просчет, — сердито проговорил он. — Я слишком увлекся будущим и не заметил опасности, затаившейся в настоящем. Если эти двое умрут, весь наш поход пропадет даром!

Он снова переговорил с суетящимися карликами, и один из них поспешно ушел вверх по тропе к Нефритовому перевалу.

— Я отправил его узнать, что слышно о Хенделе. Если с ним что-то случится, виноват буду я один.

Он приказал карликам-целителям нести раненых, и весь отряд снова ступил на тропу, держа путь на запад, карлики с носилками впереди, а усталые путники за ними. О ране Даэля тоже позаботились, и он смог идти без посторонней помощи. Пока они шли по опустевшей тропе, Алланон объяснил, почему в этой части леса им не угрожала неожиданная встреча с поисковыми отрядами карликов.

— Мы приближаемся к владениям сторов, это те карлики, которые пришли со мной, — сказал он. — Они целители и живут отдельно от остальных карликов и прочих народов, посвятив свою жизнь всем, кто нуждается в пристанище или лечении. У них свое правительство, они не вмешиваются в споры других народов, от чего могут удержаться очень немногие. Все живущие в этих краях уважают и почитают их. Земли сторов, в которые мы скоро войдем, называются Сторлок. Это священные земли, через которые незваными не осмелится пройти ни один поисковый отряд карликов. Уверяю вас, этой ночью их точно никто звать не собирается.

Продолжив рассказ, Алланон поведал друзьям о своей давней дружбе с этим добродушным народом, о том, как они делились с ним своими секретами, когда он жил среди них по нескольку месяцев. Он заверил Мениона, что сторы вылечат братьев от любого недуга. Они самые лучшие целители на свете, и он вовсе не случайно взял их с собой, когда возвращался через Анарский лес на встречу с отрядом у Нефритового перевала. О странных событиях на перевале Алланон узнал от одного насмерть перепуганного карлика, повстречавшегося ему на тропе на окраине Сторлока. Бедолага был уверен, что духи священных земель вырвались на свободу, чтобы уничтожить их всех. Тогда-то Алланон и попросил сторов отправиться вместе с ним на поиски друзей, опасаясь, что те могли сильно пострадать при переходе через перевал.

— Я и не подозревал, что та тварь, чье присутствие я ощутил в долине Вольфсктаага, настолько разумна, чтобы снять метки после моего ухода, — сердито признался историк. — Но я должен был догадаться и оставить другие подсказки, чтобы вы наверняка прошли мимо опасного места. Хуже того, я миновал Нефритовый перевал в начале дня, совершенно не сообразив, что вечером карлики соберутся задабривать горных духов. Кажется, я по-настоящему вас подвел.

— Все мы виноваты, — заявил Балинор, хотя Менион, который молча прислушивался к их разговору, был явно другого мнения. — Будь мы все более осторожными, ничего этого бы не произошло. Но сейчас важнее всего вылечить Ши с Фликом и отыскать Хенделя раньше, чем до него доберутся карлики.

Некоторое время все шагали молча, подавленные и слишком уставшие, чтобы задумываться о будущем, сосредоточившись лишь на том, чтобы переставлять ноги, одну за другой, и мечтая об отдыхе в безопасном селении сторов. Казалось, тропе не будет конца и она будет вечно виться среди деревьев Анарского леса; вскоре четверо измученных путников уже потеряли всякое ощущение времени и пространства, от долгой бессонницы притупился разум. Ночь медленно умирала, на востоке неожиданно появились первые проблески зари, а дорога все не кончалась. Только через час показались огни зажженных в деревне сторов сигнальных костров, выхватывая из темноты мрачные силуэты деревьев, плотным кольцом окружавших измученных путников. Внезапно друзья обнаружили, что стоят посреди деревни, в окружении похожих на привидения сторов в одинаковых белых балахонах. Карлики смотрели на людей печальными немигающими глазами, провожая усталых путников к одному из низких строений.

Оказавшись под крышей, все четверо молча рухнули на приготовленные для них мягкие постели, не в силах даже умыться и раздеться. Через мгновение все, кроме Мениона, уже спали, только принц Лиха отчаянными усилиями сопротивлялся цепким объятиям долгожданного сна, затуманенным взором высматривая в комнате Алланона. Не увидев историка, он с большой неохотой выбрался из уютной кровати и устало доковылял до закрытой двери, которая, как он смутно припоминал, вела в смежную комнату. Тяжело привалившись к двери и плотно прижав ухо к щели между дверью и косяком, он прислушался к разговору между историком и сторами. В дурманящем полусне до него доносились короткие обрывки фраз о Ши и Флике. Странные маленькие человечки заверяли Алланона, что юношей излечит отдых и особые снадобья. Затем дверь в смежной комнате внезапно отворилась, чтобы впустить еще несколько человек, их взволнованные испуганные голоса сливались в один невнятный гул. Звучный голос Алланона с ледяной решимостью оборвал всех.

— Что ты узнал? — спросил он. — Случилось самое страшное?

— В горах кого-то схватили, — последовал робкий ответ. — Когда все закончилось, было невозможно даже понять, кто это был. Его разорвали в клочья!

«Хендель!»

Потрясенный даже в сонном дурмане, горец заставил себя оттолкнуться от двери и заковылял обратно к ждущей его постели, не в силах поверить услышанному. Глубоко в душе разверзлась бездонная пропасть. Бессильные слезы ярости рванулись наружу, но не успел и добраться до сухих глаз и так и застыли на полпути, когда принц Лиха провалился наконец в спасительный сон.

Глава 13

Когда Ши наконец открыл глаза, день был в разгаре. Оглядевшись, он обнаружил, что лежит на удобной длинной кровати, на чистых простынях, укрытый теплыми одеялами, а вместо походной одежды на нем свободный белый балахон с завязками на шее. На соседней кровати спал Флик, его еще недавно смертельно бледное лицо снова обрело румянец и безмятежность. Они находились в небольшой комнате с оштукатуренными стенами, под потолком тянулись длинные деревянные балки. За окном юноша видел деревья Анара и сияющее синевой послеполуденное небо. Он понятия не имел, как долго пробыл без сознания, что успело произойти за это время и как он очутился в этом незнакомом месте. Но Ши точно знал, что тварь с Вольфсктаагских гор едва не убила его и что они с Фликом обязаны товарищам жизнью. Вдруг в дальнем конце маленькой комнаты скрипнула дверь, и вошел взволнованный Менион Лих.

— Вижу, ты вернулся в мир живых, старина. — Горец нерешительно улыбнулся, подходя к кровати Ши. — Напугал ты нас изрядно!

— Но теперь все уже позади. — Ши счастливо улыбнулся звукам знакомого насмешливого голоса.

Менион быстро кивнул и повернулся к кровати Флика, тот слегка зашевелился под одеялами и начал просыпаться. Медленно открыв глаза, Флик в нерешительности замер, увидев над собой усмехающееся лицо горца.

— Я так и знал, все слишком хорошо, чтобы быть правдой, — застонал он. — Даже после смерти мне от него не избавиться. Это настоящее проклятие!

— Ну, старина Флик совершенно выздоровел. — Менион коротко засмеялся. — А я-то надеялся, он оценит, какого труда нам стоило всю дорогу тащить его тяжеленную тушу.

— Я буду не я, если ты вдруг начнешь честно трудиться, — пробормотал Флик, усиленно моргая и протирая мутные от сна глаза. Взглянув на улыбающегося брата, он улыбнулся в ответ и коротко взмахнул рукой.

— А кстати, где мы? — поинтересовался Ши, с усилием садясь на кровати. Он все-таки был еще слаб. — И сколько я был без сознания?

Менион присел на край постели и пересказал всю историю их путешествия, начиная с того момента, когда они спаслись от твари из долины. Он рассказал братьям о переходе до Нефритового перевала и о том, как они обнаружили там карликов, как придумали план пройти мимо них незамеченными и что получилось в результате. Дойдя до страшной гибели Хенделя, который пожертвовал своей жизнью ради спасения остальных, он чуть запнулся. Потрясенные, братья выслушали рассказ об отважном гноме и его чудовищной смерти от рук разъяренных карликов. Менион быстро досказал все остальное, поведав, как они скитались по Анарскому лесу, пока не натолкнулись на Алланона и странный народец, именуемый сторами, как эти сторы вылечили их раны и привели сюда.

— Эта земля называется Сторлок, — завершил он свой рассказ. — Живут здесь карлики, которые посвятили себя исцелению больных и раненых. Они удивительные. У них есть такая мазь, что если ее нанести на открытую рану, то рана на глазах затягивается и заживает за двенадцать часов. Я сам видел, как исчезла рана Даэля.

Ши недоверчиво покачал головой и хотел было расспросить Мениона подробнее, но тут дверь снова открылась и вошел Алланон. Ши никогда не видел мрачного скитальца таким счастливым, искренняя открытая улыбка оживляла его обычно угрюмое лицо. Алланон быстро подошел к ним и удовлетворенно кивнул.

— Я чрезвычайно рад, что вы оба поправились. Меня серьезно беспокоило ваше состояние, но, кажется, сторы превосходно справились со своей работой. Как по-вашему, у вас хватит сил, чтобы встать и немного пройтись, а может, и перекусить?

Ши вопросительно взглянул на Флика, и оба кивнули.

— Что ж, отлично, тогда ступайте вместе с Менионом и испытайте свои силы, — предложил историк. — Очень важно, чтобы вы как можно скорее окрепли и мы смогли снова тронуться в путь.

Не произнеся больше ни слова, Алланон вышел, мягко прикрыв за собой дверь. Друзья смотрели ему вслед, не понимая, почему он продолжает оставаться таким подчеркнуто холодным по отношению к ним. Менион пожал плечами и объявил, что попробует найти их одежду, которую унесли в чистку. Он ушел и скоро вернулся с их походной одеждой, после чего братья, покачиваясь, выбрались из постелей и оделись, пока Менион продолжал свой рассказ о сторах. Горец признался, что сначала не доверял новым знакомым, потому что они карлики, но все его опасения быстро испарились, когда он увидел их заботу о раненых друзьях. Все остальные участники похода проспали до позднего утра, а проснувшись, разбрелись по селению, наслаждаясь короткой передышкой на пути в Паранор.

Вскоре трое приятелей вышли из комнаты и пошли в соседнюю постройку, которая служила деревенской столовой; там гостям подали щедрый горячий обед, способный усмирить их проснувшийся аппетит. Несмотря на раны, оба брата с удовольствием уплели по несколько блюд. Когда они насытились, Менион вывел их на улицу, где друзья встретили бодрых и отдохнувших Дьюрина и Даэля, которые были счастливы видеть выздоравливающих братьев. Менион предложил всем вместе дойти до южной окраины деревни и полюбоваться на чудесный Голубой пруд, о котором ему утром рассказывали сторы. Они добрались до небольшого пруда за несколько минут и уселись на берегу под раскидистыми плакучими ивами, в молчании глядя на безмятежную голубую поверхность воды. Менион рассказал друзьям, что большинство своих мазей и снадобий сторы замешивают на воде из этого пруда: говорят, в ней содержатся целебные вещества, которых нет нигде в мире. Попробовав воду, Ши обнаружил, что вкус ее совершенно необычный, но очень приятный. Остальные тоже попробовали и одобрительно закивали. Голубой пруд был таким мирным и спокойным, что какое-то время они просто сидели, позабыв об опасном путешествии и думая лишь о далеком доме и родных.

— Этот пруд напоминает мне о Белеале, моем родном селении в Западных землях. — Дьюрин задумчиво улыбнулся, рисуя пальцами по воде одному ему понятные знаки. — Там царит такой же покой.

— Ты и глазом моргнуть не успеешь, как мы вернемся, — пообещал Даэль и прибавил пылко, почти по-мальчишески: — А потом я женюсь на Линлисс, и у нас будет много детей.

— Не вздумай! — решительно заявил Менион. — Оставайся холостяком и проживешь счастливо.

— Ты не видел ее, Менион, — горячо продолжал Даэль. — Она не похожа ни на одну девушку — нежная, добрая, красивая и такая же чистая, как этот пруд.

Менион в притворном отчаянии покачал головой, легонько хлопнул хрупкого эльфа по плечу и понимающе улыбнулся. Несколько минут все молчали, со смешанными чувствами глядя на голубое зеркало пруда. Затем Ши вопросительно посмотрел на приятелей.

— Как по-вашему, мы правильно поступаем? Я говорю о походе. Думаете, игра стоит свеч?

— Странно слышать такие речи от тебя, Ши, — задумчиво проговорил Дьюрин. — Ведь, насколько я понимаю, ты потерял больше всех нас, отправившись в этот поход. Но без тебя вся затея была бы бессмысленна. Неужели ты не чувствуешь, что дело того стоит?

Ши немного подумал, пока остальные молча смотрели на него.

— Нечестно задавать ему такой вопрос, — кинулся защищать брата Флик.

— Нет, честно, — сурово возразил Ши. — Все они рискуют ради меня жизнью, а я твержу о своих сомнениях. Но я даже сам не могу ответить на свои вопросы, потому что до сих пор многого не понимаю. Мне кажется, мы просто не всё знаем.

— Я понимаю, о чем ты говоришь, — согласился Менион. — Алланон что-то скрывает от нас. И вообще, в этой легенде о мече Шаннары много загадок.

— А кто-нибудь видел этот меч? — вдруг спросил Даэль. Все отрицательно замотали головами. — Может, и нет никакого меча…

— Меч-то, конечно, есть, — быстро вставил Дьюрин. — Но что нам с ним делать, когда мы его найдем? Как Ши сможет противостоять силе Повелителя чародеев, пусть даже с мечом Шаннары?

— Остается надеяться, что Алланон расскажет нам все, когда придет время, — произнес чей-то голос.

Этот голос не принадлежал ни одному из пятерых, и все резко развернулись, с облегчением выдохнув, когда говорившим оказался Балинор. Глядя на возвышающегося над ними принца Каллахорна, Ши мысленно задавался вопросом, почему все они испытывают необъяснимый страх перед Алланоном. Балинор приветливо улыбнулся Ши и Флику и присел рядом с компанией.

— Что ж, кажется, мы все-таки не зря потрудились, преодолевая Нефритовый перевал. Рад видеть вас живыми и здоровыми.

— Мне жаль Хенделя, — сказал Ши и тут же почувствовал, как неуклюже прозвучали его слова. — Я знаю, вы были близкими друзьями.

— Тогда не было другого выхода, — негромко ответил Балинор. — Он знал, на что идет, и понимал, как это опасно. И сделал это ради нас всех.

— А что будет дальше? — спросил Флик, чуть помедлив.

— Сейчас Алланон решает, как лучше преодолеть остаток пути, — ответил Балинор. — Да, еще раз повторяю о своем полном доверии к нему. Это замечательный, выдающийся человек, хотя временами может показаться странным. Нам он сообщает только то, что мы, по его мнению, должны знать, но, поверьте мне, ему приходится труднее всех нас. Не судите об Алланоне сгоряча.

— Ты знаешь, что он рассказал нам не все, — простодушно заявил Менион.

— Я уверен, что он рассказал нам лишь часть истории, — кивнул Балинор. — Но только он понял, какая опасность грозит всем четырем землям. Мы многим обязаны ему, и доверие — лишь самое меньшее, чем мы можем отплатить.