Дарю вам этот мир

Он ощутил прикосновение холодного металла к щеке. Ни страха, ни даже напряжения мышц от этого он не испытал. Видимо, инстинкт самосохранения уже заглох... Спусковая клавиша мягко утопилась в рукояти.

"Все", - подумал Панин.

Он отнял раструб от виска, тупо заглянул в него. Нажал на спуск еще раз. "Вот гадина!.." - выругался он растерянно. Батарея разрядилась до предела. Вчера ему пришлось отбиваться от приблудных вродекотов, которые взялись неведомо откуда, совершенно неожиданно и никак не желали отстать. Последний залп он сделал уже не глядя, из люка. Тут-то батарея и сдохла, а он даже не обратил на это внимания.

Вчера ему повезло. А как расценивать то, что случилось сегодня? Тоже как везение или наоборот?

Панин засмеялся. Даже слезы проступили. Судьба все никак не могла угомониться и продолжала вести счет панинских удач и неудач. Да, ему не довелось красиво умереть, и теперь неясно, как закончатся его дни, окажется ли он способен достойно встретить свой жизненный финиш. Но он обнаружил то, что фогратор стал бесполезной игрушкой, на борту корабля, а не снаружи, в окружении вродекотов!

"В чем дело? - думал он, вертя в руках оружие. - Что происходит с нами, людьми? Если верить Дефо, то обычный, средних способностей и неясных душевных качеств, англичанин Робинзон Крузо почти вечность, десятилетиями, поддерживал в себе силы и разум вдали от цивилизации. А я, тертый и битый звездоход, специально подготовленный к выживанию в нечеловеческих условиях, и года не прожил в изоляции, а уже готов опрокинуться на спину лапками кверху. Или год уже прошел? А может, два?.. За моими плечами сотни лет спокойного в общем-то прогресса человечества, меня воспитывали в уверенности в своем будущем, в самоуважении и душевном равновесии - и я так опустился. Почти озверел. Может быть, это и плохо, что меня так воспитывали, что все мы с детства привыкли ощущать за своими и без того далеко не узенькими плечами надежную мощь Земли и Галактики? Стоит только оборваться этой пуповине, и все пойдет вразнос?!"

Панин зафутболил фогратор куда подальше. Покосился на настенную программу. "Стереть бы это позорище... Нет, пусть висит, пусть глаза тебе ест, звездоход ты дерьмовый!" Он подошел к пищеблоку и заказал целый тюбик пасты "Фигаро".

"Не раздет, не разут, - продолжал он бичевать себя. - В тепле и неге... С голоду не подыхаешь. Воды хоть залейся! Что же тебя на четвереньки так тянет, человек? Я тебе покажу четвереньки! Ты у меня с сегодняшнего дня дневник вести начнешь. А потом опубликуешь, как всякий уважающий себя Робинзон! Какая разница, где тебе быть? Дом звездохода Галактика... Запомни раз и навсегда, заруби себе на носу при посредстве мачете: ты здесь на работе. А на Земле тебя ждут. Мать, отец, сестра. Куча друзей. И все они верят, что при любых поворотах событий ты останешься человеком!"

Он с любовью похлопал пищеблок по зеркальному боку. "Техника надежная. Если "харакири" пережила, то уж не подведет..."

И он вдруг с ужасом подумал, что бы с ним сталось, если бы мрачной памяти когитр имел власть над пищеблоком.

14. ВСТРЕЧА

Панин стоял по колено в белой крупе, которая была здесь вместо снега. От него до корабля тянулась цепочка глубоких следов. Искалеченной рукой держал охапку побитой морозом листвы, в здоровой сжимал мачете, зазубренный и исцарапанный многочисленными заточками. Холод понемногу проникал в его скафандр, потому что неделю назад вспрыгнувший на плечи из засады вродекот выдрал напрочь трубчатую магистраль подогрева. Как будто точно знал, без чего человеку теперь будет труднее всего! Крупа сыпалась с пасмурного неба на Панина и не таяла. "Наверное, здесь здорово было бы кататься на лыжах, - думал Панин, переводя дух. - Скольжение такое, что никакой мази не требуется. Разогнаться как следует и ухнуть вниз вон с той горки! Интересно, что там, за этой самой горкой? По-прежнему пепелище, или уже все заросло? Должно быть, заросло... На этой планете все раны заживают, как на собаке".

Мелко перебирая ногами, чтобы не упасть, он побрел к кораблю. Там его должны были по укоренившейся традиции дожидаться вродекоты. А он в соответствии с той же традицией должен был от них отбиваться. Да при том еще не растерять свою добычу. Так происходило из дня в день, и никаких изменений не предвиделось.

"У, сколько вас нынче", - сказал Панин, останавливаясь. Поплотнее перехватил охапку, опустил забрало шлема - как рыцарь на турнире. Выставил перед собой мачете. "Ну, что медлите?"

Вродекоты уже наползали на него серой лавиной. Они не торопились: видно, тоже привыкли. Знали, что он отобьется, что сегодня больше ничего не выйдет, и что завтра все повторится сызнова. И что все едино, раньше или позже, эта добыча достанется им.

"Много вас, - бормотал Панин, с пригнутой головой идя им навстречу. Уж сколько я ни жег, ни рубил, а вас все прибывает..."

Тот, что бежал первым, видно - опытный уже боец, не одну рану зализавший от этих каждодневных сшибок, с ходу вцепился в руку, что держала мачете. Заскрежетал зубами по металлическим манжетам, но хватки не ослабил. Панин беспомощно закрутился на месте, пытаясь сбросить с себя этот живой капкан. Но уже подоспели остальные, опрокинули, выбили из рук и раскидали биомассу, залязгали клыками в поисках уязвимого места. У Панина сбилось дыхание, он барахтался, пытаясь выпрямиться, но на этот раз ничего путного у него не получалось, а проклятый зверь по-прежнему висел на руке, не давая освободиться, и упрямо вгрызался в металл... Мачете выпал из разжавшихся пальцев, исчез в снегу.

"Встать... - хрипел Панин. - Надо встать... Иначе смерть..."

Сил уже не было.

И вдруг оголтелое зверье разом отхлынуло. Панин не сразу понял, что в его положении произошли перемены. Он приподнял голову, смахнул снег с забрала. Квазифелисы широкой дугой отходили от него, пятились, припадая на холки, ощерив пенящиеся морды, прижав уши-граммофоны. И смотрели не на Панина, а куда-то поверх него, в сторону леса. Казалось, они не то растерялись, не то были напуганы до крайности.

Панин, лежа в снегу, обернулся.

Из-за недалеких деревьев, высоко вскидывая тяжелые лапы, на них надвигалась целая орда здоровущих вродекотов. Просто огромных по сравнению с теми, что чуть не прикончили сейчас Панина. В тусклых лучах местного светила их густая серая шерсть отливала голубым.

Панин не знал, что и подумать. Если честно, то ему трудно было вообще о чем-либо думать в такую минуту. Но вот что напомнила ему эта донельзя странная картина: атаку конницы Чапая из одной старой-престарой видеоленты.

Он не ошибся, хотя и сам того не знал. Как не знал еще, что эти невиданные квазифелисы, чье появление по логике вряд ли сулило ему что-то хорошее, на самом деле никакие не квазифелисы, а паниксы.

А покуда он валялся без сил и ждал, чем все кончится. Только когда паниксы оказались совсем рядом, пригнулся. Он их не интересовал: гигантские звери бесшумно проносились над ним, ни на шаг не отклоняясь от истинной цели своего набега.

И началась резня.

Панин в полной растерянности подобрал мачете, сгреб разбросанную, втоптанную в снег биомассу и побрел к кораблю. А вокруг него осатаневшие паниксы рвали квазифелисов, оказавшихся необычайно, непристойно беспомощными. Налетали по двое, по трое сразу на одного, валили на бок и, не обращая внимания на трепыхание жертвы и случайные укусы, тараном пробивались к горлу... Чистая белизна покрылась красными брызгами.

Отделившись от схватки, к Панину прыжками приближался мощный, похожий на собаку Баскервилей, только голубую и ушастую, паникс. Увидев солнечные блики на лезвии мачете, остановился в нескольких шагах. Присел с глухим ворчанием. "Что тебе? - спросил Панин устало. - Уходи, пожалуйста. Мне с тобой не совладать". При звуках его голоса зверь припал на передние лапы и завыл. "Ты... что? - опешил Панин. - Кто... кто ты?.." Паникс стонал и молотил хвостом по бокам. "Кто ты?! - заорал Панин, роняя все из рук. Ниф? Или Наф?.." Утратив всякую осторожность, откинул забрало, открыл лицо.

Паникс, обляпанный кровью с ног до головы, полз к нему на брюхе и плакал почти человеческим голосом и совершенно нечеловеческими слезами.

15. ВЫНУЖДЕННАЯ ПОСАДКА

Командор Роксен выслушал доклад инженер-навигатора, скривившись, как от зубной боли. Доклад ему не понравился, но тут уже ничего нельзя было поделать.

- Это что же вы мне предлагаете? - спросил он строго.

- Найти какую-нибудь твердь, - охотно сказал инженер. - Я думаю, это нетрудно...

- Напрасно вы так думаете, - вставил Роксен.

- Посадить корабль, - продолжал тот. - А уж там одно из двух: либо я за сутки устраню неприятность, либо позовем на помощь.

- Не лучше ли на базу?

- Одно из двух: либо вы мне не доверяете, либо не осознаете всю опасность происходящего.

- Разумеется, доверяю, - буркнул Роксен. - Я просто хотел облегчить вам задачу. О какой опасности вы говорите?

- Одно из двух... - начал инженер.

- Понятно, - остановил его Роксен. Отвернул лицо и неожиданно гаркнул в микрофон на пружинистом стебельке: - Субнавигатора в рубку!

Дверь бесшумно откатилась, субнавигатор Лескина переступила порог.

- Вызывали, кэп? - спросила она слишком звонким для тесного помещения голосом.

Роксен едва заметно улыбнулся, а инженер проворно отошел в дальний угол, к светящейся стереокарте Галактики. Как и большинство экипажа, он не доставал субнавигатору Лескиной даже до уха, что не могло не ущемлять его мужского достоинства. Роксену же, напротив, нравилась эта крупная, сильная женщина с короткими платиновыми волосами и чистоголубым взглядом, особенно когда командор был в хорошем настроении. Впрочем, здесь нельзя было исключить и обратную связь: именно Лескина приводила его в доброе расположение духа. С его-то ростом и телосложением ничто на этом свете не могло задеть его самолюбия.

- Вы только что с вахты, - сказал Роксен. Лескина утвердительно кивнула. - Коллега Мактигг сообщил мне пренеприятное известие. Двигатель запылил...

- Этого давно следовало ожидать, - проворчал из своего угла инженер. - Женщина на борту.

Роксен подумал, следует ли одернуть его, но заметил, что Лескина едва сдержалась, чтобы не прыснуть в ладошку.

- В качестве эффективной меры предлагается немедленно посадить корабль на какую-нибудь планету и там провести осмотр двигателя. Что тут у нас поблизости?

- Не знаю, как и сказать.

- С предельной откровенностью. На любом из живых языков Земли.

- Планета есть. "Голубой ряд"...

- Вот и отлично. Составьте программу для экстренной посадки.

- Это Царица Савская, - сказала Лескина и прикусила губку.

- О, черт, - промолвил Роксен. - Извините, коллега... Откуда она тут взялась, эта ведьма?

- От начала времен, - сказала Лескина. - Последняя коррекция курса...

- Вот и не верь после этого приметам, - снова ввернул Мактигг.

- Ну и что, собственно? - Лескина пожала плечами. - У нас изолирующее поле. У нас оружие. Мы же не дети!

- И то верно, - согласился Роксен. - Что мы, в самом деле?.. Приступайте, коллеги.

Огромная живая планета наплывала на крохотный в сравнении с ней кораблик, доверчиво подставляя ему свой крутой бок в светлых пятнах материков.

- Облетим разок? - предложила Лескина. - Что-то мало сходства с нашей картой. Даже и не знаю, куда сажать.

- Здесь целую вечность не было картографов, - сказал второй навигатор Крозе. - И потом, смена времен года. Грасс посещал ее летом, а сейчас там, где он был, зима. И наоборот. - Облетим, - проговорил Роксен, игнорируя протестующий взгляд Мактигга. - Не вредно будет.

- Звон, - вдруг коротко сказал третий навигатор Брюс, который обычно молчал, а уж если подавал голос, то слышали все.

- Какой звон? - не поняла Лескина.

- Ты не ошибся? - осторожно спросил Роксен.

Третий навигатор смущенно улыбнулся и ничего не ответил.

- Что за звон? - не унималась Лескина.

- О, юность, наивность, - мстительно сказал Мактигг. - Слышат звон, да не знают, где он... Да будет вам известно, коллега, что все корабли Галактического Братства снабжены встроенным маломощным маяком. Он не зависит ни от каких источников энергии, практически не подвержен разрушениям и, несмотря на ограниченный радиус действия, прекрасно служит для обнаружения разбитых, поврежденных и просто покинутых кораблей.

- Это я знаю, - сказала Лескина и покраснела. - Только не подозревала, что сигнал "Найди меня" здесь принято называть звоном.

- Сленг, Оленька, - пояснил Крозе. - Полетай с нами подольше, такого наслушаешься!

- Странно, - сказал третий навигатор. - Что такое? - насторожилась Лескина.

- Брюс, что там у тебя? - спросил Роксен. - Маяк, - промолвил тот.

- Гм, - командор нахмурился. - Действительно. Маяк должен был уловить звон и вызвать патруль.

- Нет здесь никакого маяка, - сказал Мактигг растерянно. - Видите, пеленгаторы молчат.

- Быть может, он развалился, - предположил Крозе. - От времени.

- Не говорите ерунды, - проворчал Роксен. - От времени... Тут что-то не так. Координаты засек? - спросил он у третьего навигатора.

Брюс снова молча улыбнулся.

- Ясно. На следующем витке садимся рядом с этим бедолагой. И как его только угораздило...

- Вы думаете, они там погибли? - тихо спросила Лескина. Командор не ответил.

- Царица Савская, - просто сказал второй навигатор.

Спустя полтора часа, которые прошли в полной тишине, изредка прерываемой строгими, краткими командами, Роксен посадил корабль на поляну неподалеку от источника сигнала. За бортом была кромешная темень, и это осложняло дело, но медлить было нельзя: незнакомец мог нуждаться в срочной помощи.

- Прожектор, - приказал Роксен.

Мощный луч света медленно пополз по кругу.

- Видели? - возбужденно спросила Лескина. - Там что-то блеснуло!

- То самое и блеснуло, чем славятся здешние края, - произнес Мактигг. - Сюда уже собрались квазифелисы со всего леса, и один из них подмигнул вам левым глазком.

- А может, у них зубы светятся, - подхватил Крозе. - Как у глубоководных рыб.

- Р-разговоры! - рявкнул командор. - Забыли, где находитесь и что там, снаружи?

- Блимп, - вдруг сказал Брюс. - Грузовик.

- Не похоже, - усомнился Крозе. - Скорее, разведчик.

Третий навигатор пожал плечами и уставился туда, где оканчивался сноп пронзительного света.

- Точно, блимп, - сказал Крозе. - Теперь и я вижу.

- Помню я эту серию, - проворчал Роксен. - А ты, Брюс?

- Ее всю сплавили на Меркаб, - кивнул третий. - Кроме одного. Вот этого. Он пропал в воронке.

- Ну да, и я про это слышал! - обрадовался второй. - А было это... От него только буй остался.

- И память, - строго сказал Роксен. - Когда от звездохода ничего не остается, от него остается память.

- Он дважды прошел через гравитационную воронку, - произнес Брюс.

- Почему дважды? - не понял Крозе.

- Туда и обратно, - сказал Роксен сердито. - Воронки соединяют нас с другими галактиками. Сейчас мы научились в них нырять, но это по-прежнему остается опасным занятием. Техника не выдерживает. Особенно когитры. Человек - другое дело, он, как правило, выдерживает. Этот блимп вернулся из воронки неуправляемой рухлядью, и человек посадил его на планету вручную.

- Он первый прошел через воронку и вернулся, - сказал третий навигатор.

- Вы знаете, как его звали? - неровным голосом спросила Лескина.

- Нет, - ответил Роксен. - И это ничего не значит. Все равно кто-то помнит о нем.

- Панин, - сказал Брюс. И все замолчали.