Помоги проекту - поделись книгой:
– Огромный донельзя. А как щипчики для волос в ушах?
– Прекрасно!
В общем, пока все шло нормально. Я чувствовала бы себя виноватой, если бы не приехала. Вот только Марк Дарси… У-у-у. Все последние недели я только и слышала от мамы: «Ты ведь помнишь
А потом опять будто в первый раз: «Ты помнишь Марка Дарси, доченька? Сына Малькольма и Элейн? Он очень успешный адвокат. Разведен. Элейн говорит, он все время работает и бесконечно одинок. Похоже, он приедет к Юне на новогоднюю индейку».
Не понимаю, почему бы ей просто не сказать: «Доченька, трахни Марка Дарси на столе с индейкой. Он
– Ну, пойдем познакомимся с Марком, – пропела Юна Олконбери, не успела я отхлебнуть из бокала. Когда тебя против воли сводят с мужчиной, это унизительно, но когда тебя прямо тащит к нему Юна Олконбери, а у тебя при этом от похмелья раскалывается голова и ты чувствуешь на себе взгляды целой толпы друзей твоих родителей, это уже больше чем унижение.
Богатый разведенный адвокат – оказавшийся довольно высоким – стоял у книжного шкафа спиной к собравшимся и изучал корешки книг: основную часть там составляли труды по Третьему рейху в кожаных переплетах, которые Джеффри выписывает в «Ридерз Дайджест». Как забавно, вдруг пришло мне в голову, что фамилия у него Дарси и он в одиночестве и с высокомерным видом стоит вдали от общего веселья[1].
– Марк! – позвала Юна голосом доброй феи из сказки. – Кое-кто хочет с тобой познакомиться.
Он повернулся, и я увидела, что его безобидный синий свитер на деле являет собой джемпер с узором из желтых и голубых ромбов – какие любят носить пожилые спортивные журналисты. Мой друг Том часто говорит, что можно сэкономить кучу времени и денег, если обращать внимание на мелкие детали. Белые носки, красные подтяжки, серые мокасины, свастика – часто этого достаточно, чтобы сделать вывод: не стоит записывать номер телефона и раскошеливаться на дорогие обеды, потому что перспектив никаких.
– Марк, это Бриджит, дочь Колина и Пэм, – сказала Юна, вся затрепетав и порозовев. – Бриджит работает в издательстве. Верно, Бриджит?
– Совершенно верно, – подтвердила я таким голосом, будто Юна ведущая на радио и я звоню, чтобы передать привет своим друзьям Джуд, Шерон и Тому, брату Джейми, коллегам по работе, маме с папой и, наконец, всем гостям, приехавшим на новогоднюю индейку.
– Ну, молодежь, оставляю вас одних, – проворковала Юна. – Скучно вам, наверно, с нами стариками.
– Да нет, что вы, – неуверенно возразил Марк Дарси и попытался улыбнуться, что не очень ему удалось. Юна звонко хохотнула, закатив глаза и приложив руку к груди, и оставила нас одних. Повисло молчание.
– Я… э-э-э… вы читаете… Читали ли вы что-нибудь интересное в последнее время? – спросил он.
Боже, только не это.
Я стала лихорадочно вспоминать, когда в последний раз читала что-то достойное. Сотруднику издательства читать в свободное время – все равно что мусорщику, придя вечером с работы, нюхать ведро с отходами. Так. Я наполовину прочла «Все мужчины с Марса, все женщины с Венеры» (Джуд мне дала), но вряд ли Марк Дарси, хоть он явно и странный тип, готов будет согласиться, что он марсианин. И тут меня осенило.
– «Ответный ход» Сьюзен Фалуди! – победоносно воскликнула я. Хо-хо! Вообще-то я ее не читала, но как будто и читала, потому что Шерон только про нее и поет. Да и все равно риска никакого, потому что этот паинька в ромбах сто процентов и знать не знает про пятисотстраничный феминистский трактат.
– Да? – удивился он. – Я читал ее, когда она вышла. Вам не кажется, что эта книга… весьма предвзятая?
– Ну, я думаю,
– Да, – с готовностью ответил он. – Вы тоже?
– Да. То есть нет. Я встречала в Лондоне с друзьями. Теперь вот легкое похмелье, – быстро и нервно затараторила я, чтобы мама с Юной не подумали, будто я настолько не умею общаться с мужчинами, что даже с Марком Дарси не могу поговорить. – И считаю, что чисто технически планы на новый год невозможно начать воплощать в жизнь прямо с первого января, вы согласны? Потому что первое января – это же продолжение тридцать первого декабря, и те, кто курит, продолжают это делать еще с тридцать первого: не могут же они резко бросить с двенадцатым ударом часов, когда у них в организме столько никотина! И на диету садиться первого января не стоит, потому что есть в этот день нужно все, что необходимо и когда необходимо, чтобы быстрее прошло похмелье. Мне кажется, куда разумнее начинать следовать новогодним принципам со второго января.
– Наверно, вам нужно что-нибудь съесть, – проговорил он и неожиданно ринулся к столу, оставив меня одну у книжного шкафа. А все смотрели на меня и думали: «Так вот почему Бриджит не замужем. Мужчинам с ней и минуту провести противно».
Но, что самое ужасное, Юна Олконбери и мама на этом не бросили своих усилий. Они все время заставляли меня обходить гостей с подносами и угощать шерри и маринованными овощами, надеясь, что наши с Марком Дарси пути снова пересекутся. В итоге они до того обезумели, что, когда я очутилась в метре от него, Юна Олконбери, будто спринтер, рванула к нему и сказала: «Марк, обязательно запиши телефон Бриджит, чтобы вы могли в Лондоне пообщаться».
Я густо покраснела. Теперь Марк решит, что это я ее подговорила.
– Уверен, что у Бриджит в Лондоне и так насыщенная жизнь, миссис Олконбери, – сказал он.
Хм. Нет, я, конечно, не хочу, чтобы он записывал мой телефон, но и не хочу, чтобы все вокруг узнали, что он не хочет. Я опустила глаза и увидела, что на ногах у него белые носки с узором в виде пчелок.
– Не желаете ли огурчик? – предложила я, демонстрируя, что подошла к нему по серьезной причине, связанной с овощами, а не с телефонами.
– Нет, спасибо, – ответил он, с легкой тревогой глядя на меня.
– Уверены? Может, оливку? – не отставала я.
– Нет, не нужно.
– Маринованного лучку? – продолжала я. – Свекольный кубик?
– Хорошо, спасибо, – согласился он и в отчаянии взял оливку.
– Приятного аппетита, – победоносно произнесла я.
В конце вечера я увидела, что его мама с Юной в чем-то пылко его убеждают. Потом они отконвоировали Марка Дарси ко мне и практически дышали ему в шею, когда он натужно произнес: «Не надо ли отвезти вас в Лондон? Я остаюсь здесь, но моя машина может вас забрать».
– Что, сама? – спросила я.
Он уставился на меня.
– Господи! У Марка служебная машина с водителем, глупышка! – улыбнулась Юна.
– Спасибо, очень мило с вашей стороны, – сказала я, – но один из моих поездов будет ждать меня утром.
Вторник, 3 января
Я с тоской глянула на нее. Ее обширный тяжелый зад обтягивала красная юбка, а добавлял объема нелепый жилет в полоску. Какое счастье от природы обладать такой самоуверенностью! Да если бы Перпетуя габаритами была как «Рено Эспас», ее бы это ни капли не заботило! Сколько часов, месяцев, лет потратила я на переживания из-за своего веса, а Перпетуя все это время спокойненько выбирает в дорогих магазинах светильники с фарфоровыми подставками в виде кошечек. Но все равно источник счастья ей недоступен. Ведь научно доказано, что счастье приносят не любовь, не богатство и не власть, а преследование достижимых целей: а что есть диета, как не преследование достижимой цели?
По дороге домой в знак несогласия с окончанием Рождества я купила упаковку уцененных праздничных шоколадок и бутылку игристого вина за три фунта шестьдесят девять пенсов, то ли норвежского, то ли пакистанского, в общем из тех краев. Все это я жадно проглотила при свете елочных огоньков, добавив к трапезе парочку пирожков, остатки рождественского торта и сыр. Смотрела по телевизору нудный сериал, воображая, что это рождественская передача.
Однако сейчас я чувствую стыд и отвращение. Я прямо ощущаю, как из меня лезет жир. Ладно, ничего страшного. Иногда нужно пасть на самое дно злоупотребления жирной едой, чтобы потом, будто птица феникс, восстать из ада лишних калорий очищенной и прекрасной, как Мишель Пфайффер. С завтрашнего дня начинаю строгую спартанскую программу красоты и здоровья.
М-м-м-м… Вспоминаю о Дэниеле. Обожаю его озорную сексуальность, притом что он оч. успешен и умен. Сегодня он так всех смешил: рассказывал, как его тетя приняла подаренную его мамой подставку для скалки за искусственный пенис. Оч. забавно было. Еще спросил меня, что мне подарили на Рождество, – в заигрывающей манере. Не надеть ли завтра черную мини-юбку?
Среда, 4 января
– Я чересчур отдаюсь отношениям. Я просила слишком многого из слабости, а не по необходимости. Если бы можно было повернуть время вспять!
Я тут же позвонила Шерон, и на половину седьмого в «Кафе Руж» было назначено экстренное заседание. Надеюсь, мне удастся ускакать без помех со стороны чертовой Перпетуи.
– А всякие там Ричарды на этом страхе и играют, – пыхала Шерон. – И долой обязательства, зрелость, честь и естественное развитие отношений между мужчиной и женщиной!
Мы с Джуд уже начали шипеть на нее: «Ш-ш-ш, ш-ш-ш», – и все глубже вжимались в стулья. В конце концов, ничто так не отталкивает мужчин, как воинственный феминизм.
– Да как он смеет говорить, что со своей просьбой ты зашла слишком далеко? – разорялась Шерон. – Да как у него язык поворачивается?
Я мечтательно задумалась о Дэниеле и осмелилась предположить, что не все мужчины такие, как Ричард. Тут Шерон начала долгое перечисление примеров морального паразитизма, от которого страдают наши подруги: одна встречается с мужчиной тринадцать лет, а тот отказывается обсуждать даже совместное проживание, другая побывала четыре раза на свидании с парнем, и тот ее бросил, потому что четыре раза – это уже чересчур серьезно, еще одну ухажер три месяца страстно просил выйти за него замуж, а потом, когда она наконец согласилась, дезертировал и проиграл ту же пьесу с ее лучшей подругой.
– Но недолго им радоваться, это только сейчас мы так слабы! Потому что мы первое поколение женщин, которые отказываются идти на компромиссы в любви и стремятся к экономической самостоятельности! Да пройдет каких-то двадцать лет – и пусть они только попробуют начать свои штучки: мы расхохочемся им в лицо! – гремела Шерон.
В этот момент в кафе вошел Алекс Уокер, коллега Шерон по работе. С ним была шикарная блондинка – раз в десять привлекательнее его. Он прошагал к нам, чтобы поздороваться.
– Твоя новая девушка? – спросила Шерон.
– Ну да, в общем, то есть… она так считает, а на самом деле мы просто спим вместе. Надо бы с этим заканчивать, конечно, но… – не без самодовольства признался он.
– Вот о таком дерьме я и толкую! Малодушный, оскотинившийся подонок. Все. Пойду с ней поговорю. – Шерон решительно встала со стула. Мы с Джуд еле ее удержали, а Алекс, охваченный ужасом, метнулся назад к своей блондинке, чтобы продолжить морально паразитировать.
В конце концов мы разработали для Джуд программу действий. Ей нужно прекратить до одурения читать «Женщин, которые слишком сильно любят» и переориентироваться на «Все мужчины с Марса, все женщины с Венеры». Тогда она перестанет искать причины поведения Ричарда в том, что слишком уж отдается отношениям, а станет рассматривать его в качестве марсианского мячика на резинке, который надо подальше отбросить, чтобы он вернулся назад.
– Ладно, но стоит ли мне ему позвонить? – спросила Джуд.
– Нет, – резанула Шерон.
– Да, – одновременно с ней произнесла я.
Когда Джуд ушла (ей нужно было вставать без четверти шесть, чтобы пойти в спортзал, встретиться с диетологом, а потом к половине девятого идти на работу – господи, кошмар какой), мы с Шерон неожиданно почувствовали угрызения совести и страшное недовольство собой за то, что просто-напросто не посоветовали Джуд плюнуть на Поганца Ричарда, потому что он поганец. Но с другой стороны, отметила Шерон, в прошлый раз мы именно так и поступили, а в результате они помирились и Джуд в порыве раскаяния пересказала ему все наши слова. Теперь мы чувствуем себя, мягко выражаясь, неловко всякий раз, когда с ним встречаемся, и он считает нас стервознейшими стервами, – что, по словам Джуд, действительности не соответствует, потому что мы, хотя уже и открыли в себе внутреннюю стерву, наружу ее еще не выпустили.
Четверг, 5 января
Судя по всему, сегодня Вы забыли надеть юбку. В Вашем трудовом договоре четко указано, что сотрудники всегда должны быть полностью одеты.
Хо! Флиртует, сомнений нет. Стала раздумывать над ответом, притворяясь тем временем, что внимательно изучаю скучнейшую рукопись, присланную в издательство очередным графоманом. Раньше я никогда не писала Дэниелу Кливеру, но система обмена сообщениями – просто чудо; можно озорничать и вести себя запросто даже с начальником! И практикуйся сколько хочешь. Вот что я написала.
Я потрясена Вашим письмом. Юбку действительно можно назвать несколько коротковатой (экономность всегда была нашим девизом в издательстве), однако считаю крайне неадекватным определение юбки как отсутствующей. Готовлю заявление в профсоюз.
Чуть не сошла с ума от радости и волнения, пока ждала ответа. Ага. На экране засветилось «Новое сообщение». Нажимаю «Читать».
Ребята, кто у меня со стола забрал корректуру «Мотоцикла Кафки»? Имейте совесть, верните сейчас же.
Черт.
И ку-ку, нет больше сообщений.
О-о-о. О-о-о-о-о-о. «Новое сообщение».
Если Ваше дефиле мимо моего кабинета было призвано продемонстрировать наличие юбки, то попытка с треском провалилась. Юбка отсутствует – вердикт окончательный и обжалованию не подлежит. Быть может, она на больничном?
И тут же еще одно «Новое сообщение».
Если юбка взяла больничный, пожалуйста, проверьте, сколько дней она суммарно отсутствовала в последние двенадцать месяцев. Нерегулярная посещаемость вызывает подозрения в симуляции.
Мой ответ.
Тот факт, что юбка не больна и не отсуствует, не нуждается в подтверждении. Потрясена вопеющей несправедливостью руководства. Чрезмерность интереса к юбке заставляет предположить, что больно руководство, а не юбка.
Хм. Последнюю фразу, наверное, лучше вычеркнуть, в ней можно увидеть обвинение в сексуальных домогательствах, а мне оч. даже нравятся сексуальные домогательства Дэниела Кливера.
Черт. Только что у стола появилась Перпетуя и из-за спины стала смотреть, что я пишу. Еле успела переключить программы, но только к худшему: на экране возникло резюме.
– Сообщи мне, пожалуйста, когда закончишь читать рукопись, – сказала Перпетуя с мерзенькой улыбочкой. – Не хотелось бы, чтобы тебе не хватало работы.
Как только она взяла в руки телефонную трубку и перестала представлять для меня угрозу – «Мистер Беркетт, ну зачем указывать, что там четыре спальни, если ежу понятно, что четвертая спальня на поверку окажется кладовкой?», – я вернулась к работе. Вот что я ему напишу.
Тот факт, что юбка не больна и не отсуствует, не нуждается в подтверждении. Потрясена вопеющей несправедливостью руководства. Готовлю обращение в суд, в газеты и т. д.
Поделиться книгой: