Помоги проекту - поделись книгой:
Ещё несколько десятков шагов, и близнецы замерли, недоверчиво разглядывая знакомый особняк в алдераанском стиле. Его стены изменили цвет, кованый забор сменился живой изгородью, но дом остался прежним. Из окон доносилась музыка и взрывы смеха. Дюжина шагов до изгороди, короткое путешествие по вьющейся в саду дорожке, пять ступеней, последняя из которых уютно скрипит под ногами, удар старомодным, позеленевшим от времени бронзовым молотком, и они окажутся в кругу родни. Такое малое и такое непреодолимое расстояние…
На знакомые с детства места Лорэй смотрели сторонними наблюдателями, будто из-за прочной прозрачной плёнки. До чего ни прикоснись — почувствуешь лишь мертвую гладь незримого кокона, отделяющего от мира. Скафандр отчуждения, защищающий душу от чуждой среды, способной нанести непоправимый ущерб при прямом контакте. Сейчас родная планета всеобщего счастья и вечного праздника казалась близнецам чужой. Тут, в нескольких шагах от дома, в котором они родились, Лорэй со всей ясностью осознали, что прибыли на Зелтрос только телами, в то время как их души остались где-то в мрачном и холодном месте, выброшенные хозяйками за ненадобностью.
Знакомая улица была болезненным воспоминанием об утраченном рае, частью которого они уже не способны стать. Разочарование, обида и жалость к себе захлестнули близнецов с такой силой, что окружавшие их зелтроны вздрогнули и заозирались, ища взглядами источник столь неуместных на этой планете чувств. Единственным способом избежать непрошенного участия и расспросов было бегство, и сёстры поспешно, едва не срываясь на бег, покинули злосчастную улицу, но куда бы они ни пошли — их преследовала всё та же реакция эмпатов. Лорэй чувствовали себя траурными кляксами на ярком праздничном полотне. Осколками восхитительного витража, несущими лишь отблеск, жалкую тень, смутное воспоминание о прекрасной сказке. Неполные, ущербные осколки с острыми ранящими краями.
Только на пороге своего старого дома Лорэй впервые почувствовали себя по-настоящему бездомными.
4
Чимбик проснулся, как и хотел, через час, минута в минуту, без всякого будильника: привычка, выработанная у него ещё на Камино и успешно закреплённая войной, когда приходится использовать каждое мгновение отдыха, стараясь возместить прошлый недосып и попутно урвать в счёт будущего.
Перекатившись на бок, сержант обнаружил, что койка Блайза пуста и, судя по всему, его взбалмошный братец так и не удосужился последовать совету и хоть немного поспать.
«Опять же тупить будет», — с неудовольствием подумал клон, облачаясь в броню. Без её привычной тяжести, уютной и надёжной, как руки друга, он чувствовал себя откровенно неуютно, словно стоя нагишом посреди оживлённой улицы. Защелкнув последний замок, сержант вышел в ясное зелтронское утро, разом угодив из кондиционированной прохлады модуля в тепло занимающегося дня, и ему сразу вспомнилась слышанная на Корусанте шутка про то, что если кто-то не любит тёплый ром и потных женщин, то в отпуск будет ходить зимой. И, как всегда, соли шутки клон не понял — наверное, потому, что ценил любое свободное время, независимо от времени года.
В столовой его ждал сюрприз: в воздухе витали непривычно-аппетитные ароматы, а за стойкой раздачи стояли молодые зелтронки и весело щебетали с пришедшими позавтракать солдатами. Настроение у сержанта стремительно рухнуло вниз и стыдливо заползло под напольное покрытие: в памяти разом воскресли воспоминания с Мерна Восемь. Тогда у них на кухне тоже появились вольнонаёмные из числа местных, а потом только чудесное — иначе не скажешь — вмешательство генерала Тофу, сумевшего распознать диверсанта, спасло солдат от массового отравления.
«Да что со мной такое?» — мрачно изучая девушек, подумал Чимбик. — «Истерю и дёргаюсь, как дефективный неврастеник. Это Зелтрос, кретин, здесь никто не будет тебе стрелять в спину или сыпать яд в харчи. Давай, собери задницу в кулак и садись жрать».
Вздохнув, сержант протолкался к стойке и, игнорируя приветливые улыбки раздатчиц, отобрал у одной из них поварёшку и положил себе сам какое-то местное блюдо из мяса и овощей. Ту же операцию он проделал и над остальными котлами, решив попробовать всего понемногу и в итоге воздвигнув на подносе целый укрепрайон из блюд зелтронской кухни.
Усевшись за самый дальний столик, Чимбик погрузил ложку в непривычное, алого цвета рагу, сунул в рот и почувствовал, как настроение потихоньку исправляется: на вкус еда была такой же, как на вид, то есть весьма и весьма вкусной. Активно заработав челюстями, сержант пришёл к выводу, что если местные и дальше будут так их кормить, то, может, решение допустить их к готовке не так уж и плохо.
К подобному выводу постепенно приходили и остальные его собратья, вот только, судя по оживлённым разговорам и перешёптываниям, дело было не только в первоклассной жратве.
— Говорю тебе, она с тебя глаз не сводит! — убеждал своего товарища один из пехотинцев по прозвищу Скимитар.
— Не трепись, — недоверчиво отмахивался тот, но всё же невольно покосился на объект их обсуждения — молодую зелтронку с выкрашенными в розовый цвет и уложенными на панторанский манер волосами. Та, то ли перехватив взгляд, то ли почувствовав направленное на себя внимание, улыбнулась и подмигнула клону, заставив того смущённо уткнуться носом в тарелку.
— Это потому, брат, — подал голос Чимбик, абсолютно не смущаясь тем, что его слышат зелтронки, — что для неё ты — нечто новое. Экзотика.
Он зачерпнул ещё овощей, проглотил и продолжил:
— Собственно, самое то, если хочешь просто развлечься. Как говорят дворняги — попарить кочерыжку.
— И что? — злым шёпотом набросился на непрошеного советчика Скимитар. — У тебя на горизонте есть перспективы получше?
— А то, — рыкнул в ответ Чимбик. Слова брата про перспективы задели его за живое: сержант вновь вспомнил Эйнджелу. — Что гордость нужно иметь, брат. Понял? Лично я не для того выжил, чтобы меня местные как ходячую игрушку из секс-шопа использовали. Нравится быть мальчиком по вызову? Так вперед, действуй — вон, глянь, как на тебя пырятся, готовы прямо тут трахнуть. А потом, когда ты сдохнешь им же на потеху, под прицелом камер, может, она и вспомнит, что был такой милый парень со смешным именем «Скимитар», — он зло кинул ложку на стол. — А ты, кретин доверчивый, до упора будешь считать, что она тебя любит. Уяснил?
— В тебя что, особую программу морали и нравственности в Типоке записали? — огрызнулся раздражённый проповедью Скимитар. — Дело твоё, но вот я совершенно не против того, чтобы меня использовала какая-нибудь местная красотка. Хоть будет чего вспомнить, когда подыхать буду. Лично я рвану в город, как только получу увольнительную, а ты можешь до посинения сидеть в казарме и изображать оскорблённую невинность.
В этот момент к их столику подошла та самая зелтронка, ставшая невольным началом спора, постепенно перерастающего в грызню, держа в руках вазочку с мороженым.
— Попробуйте, — посоветовала она, без всякого смущения таращась на предмет своей симпатии. Как она умудрялась отличать его от прочих собратьев, оставалось неизвестным. Возможно, секрет крылся в эмпатии.
— Мне кажется, вам это понравится, — сообщила она вкрадчивым голосом, и всем присутствующим показалось, что речь идёт не только о мороженом. Слова сопровождались мимолётным прикосновением, когда девушка поставила десерт перед растерянно молчащим клоном.
Сержант смерил её взглядом, а потом ответил за брата, вновь беря в руку ложку:
— Никто не сомневается, мэм. — Ложка погрузилась в салат.
— Никто не сомневается, — повторил он вслед удаляющейся зелтронке.
Настроение вновь ушло в минуса, и сейчас Чимбик корил себя за свой откровенно идиотский срыв. Да что на него нашло? Откуда взялась эта дурацкая манера взрываться по поводу и без? Чуть не убил девчонку во дворце, вызверился на Блайза, сейчас вновь психанул на ровном месте… И некому было объяснить сержанту, что всё это — итог постоянного колоссального нервного напряжения, которое он и его братья испытывали на протяжении вот уже полутора лет, и от которого давно бы «слетел с катушек» практически любой обычный человек. Клонов же от срывов спасала генетически улучшенная психика, но и она тоже имела свой предел. Предел, к которому Чимбик был уже опасно близок.
— Извини, брат, — глухо сказал он, глядя в стол. — Сам не пойму, что на меня нашло…
— Проехали, — примирительно буркнул Скимитар и ловко стащил вазочку с мороженым у приятеля, зачарованно таращившегося в сторону розоволосой зелтронки и не замечавшего ничего вокруг.
Изменения коснулись не только столовой — по всей территории базы мелькали местные, занятые самыми разными делами: от строительства до возни с республиканской техникой. Глядя на их деловитую суету, Чимбик решил заскочить в ангар и проверить свой AT-RT с бортовым номером D15, благо, время до развода ещё оставалось. Шагоход у него был старый, потрёпанный, помнивший и переживший первую атаку Джеонозиса, и сержант упорно отказывался менять его на машину поновее, постоянно воюя из-за этого с техслужбой, так и норовившей списать старьё.
Войдя в бокс, сержант недовольно покосился на двух зелтронов, разбиравших кожух башенного орудия АТ-ТЕ. Танк был из состава взвода, приданного разведбату, и во время последнего боя на Мерне получил попадание в башню. На корабле экипаж своими силами кое-как отремонтировал повреждения, но это было, по меткому выражению самих танкистов, «плюнем, крякнем и надёжно склеим липкой лентой». Теперь, когда появилась возможность — и, главное, запасные части — экипаж взялся за дело всерьёз. Но зелтроны…
— Что эти тамарашки тут делают? — поинтересовался Чимбик у проходившего мимо механика-водителя танка, носившего звучное и многозначительное имя Вжик. Тот остановился, перекинул на другое плечо катушку конденсатора и ответил:
— Эк ты их ласково… Король технарей нам в помощь прислал… — Вжик шмыгнул носом и утёрся рукавом, оставив на лице широкую полосу смазки, — … толковых. Реально — я им только объяснил, что меняем, и они сами за дело взялись. Вод, я и не знал, что они в орудиях разбираются.
Вжик был одним из тех, чьим сержантом-наставником был мандалорец, и к обилию словечек на мэндо» а Чимбик уже привык, равно как и к привычке Вжика в бою бегло материться на хаттском.
— Смотри, чтобы они тебе от дурного усердия вообще танк в хлам не разобрали, — посоветовал сержант, мрачно созерцая деловитую возню розовокожих. — Что-то мне не нравятся их глаза, горящие нездоровым энтузиазмом…
— Энтузиазмом? — захохотал танкист, вновь перекидывая тяжеленную катушку на другое плечо. — Вод, они правда нам помочь хотят.
— Ну-ну, — скептически откликнулся Чимбик. — Ладно, брат, я свою малышку смотреть.
— Ага, давай, — Вжик хлопнул его по плечу, с кряхтением устроил деталь поудобнее и потянул её к подъёмнику, возле которого нетерпеливо перетаптывался дроид. При виде Вжика дроид разразился серией возмущённых воплей, явно недовольный задержкой в работе.
— Механики, — глядя на них, фыркнул Чимбик. — Надо же…
Он повернулся к боксу, который занимал его шагоход, и с неудовольствием обнаружил рядом с ним дремлющую на откидном стуле фигурку в мешковатом рабочем комбинезоне. Зелтронка мирно посапывала, наклонив голову, из-за чего лица её не было видно, зато предоставлялась возможность полюбоваться на сложную причёску, состоявшую из множества тонких косичек и увенчанную видавшим виды платком, лихо повязанным на манер пиратов из головида. Ещё одной бросающейся в глаза приметой была цветная татуировка неведомого сержанту ящера, обвивавшего, предположительно, всё тело аборигенки. Рисунок был настолько потрясающе правдоподобным, что в первое мгновение Чимбик невольно потянулся к бластеру, автоматически среагировав на потенциальную угрозу.
Всё это сержант разглядывал, стоя перед девушкой и борясь со своей паранойей. Вот кто знает — вдруг уже чего нахимичила, пока его не было? Чимбик кинул быстрый взгляд на Вжика, поднимавшего катушку, и решил, что пока не будет дёргать занятого танкиста.
— Мэм, — клон механически легонько пнул девушку по ноге. Так солдаты будили друг друга — теребя за ногу, ибо в противном случае были все шансы на то, что разбуженный с перепугу отвесит тумака или ещё чего похуже.
— Подъем, мэм. Кубрик в другой стороне.
— Эмпф? — невнятно пробормотала краснокожая, нехотя разлепила глаза и уставилась на Чимбика сонным безмятежным взглядом человека, которого в этой жизни не будило ничего опасней комаров.
— Спать — туда! — пытаясь сдержать раздражение, поведал сержант, сопроводив слова жестом для вящей доходчивости. Указав рукой на комнату отдыха техперсонала, он добавил на случай, если с первого раза зелтронка не поняла, о чём речь:
— Там койка, мэм. Кровать, то есть. А здесь мне мешать не надо.
Зелтронка с вялым любопытством посмотрела в направлении, указанном сержантом, потом широко зевнула и уставилась уже на Чимбика.
— Похоже, ты и есть тот грозный татуированный владелец шагохода, к которому нельзя притрагиваться без твоего разрешения, — с чисто зелтронской прямотой заявила она и оглядела шлем клона, будто ожидала, что татуировка вот-вот просочится с кожи на лицевую пластину.
— Именно, — не стал отпираться тот, раздражённо постукивая подошвой ботинка по полу. — Я — это он и есть. Показал бы Вам морду, мэм, да смотреть не на что — она у нас одна на всех. А теперь обмен любезностями закончен. Идите спать туда, — Чимбик повторил жест, указующий направление, по которому следует идти зелтронке.
— После работы посплю, — сообщила та, после чего неторопливо, с явным удовольствием потянулась, поднялась на ноги и достала тестер. — Так я получила разрешение покопаться в твоей пятнашке? — на всякий случай уточнила девушка.
— Нет, — отрубил Чимбик. — И, мэм, напомните мне пожалуйста — когда мы с Вами на «ты» перейти успели? Я с Вами в одном строю не стоял и галету не делил.
Глядя в непонимающие и растерянные зелёные глаза зелтронки, сержант на мгновение будто увидел себя со стороны: озлобленный комок нервов, бросающийся на окружающих по любому поводу. Краса и гордость Республики, нечего сказать. Работающие неподалёку зелтроны уже начинали коситься на него, а вслед за ними начали оборачиваться и другие клоны.
— Если для тебя это так важно… Для Вас, — поправилась аборигенка, продолжая с озадаченным выражением лица изучать Чимбика, — могу хоть «величеством» называть. Но вы бы сами лучше отдохнули и расслабились.
— А я и не напрягаюсь, мэм. И, если что — достаточно простого «сержант». А теперь — не смею Вас задерживать, — Чимбик, потеряв к ней всякий интерес, направился к полке с инструментами.
— Я успела чем-то вас обидеть? — Настырность зелтронов, похоже, могла поспорить даже с их любвеобильностью.
— Нет, мэм, — раздражённо откликнулся сержант, стягивая перчатки. — Но если не уйдёте — успеете разозлить. Мэм.
Один из зелтронов тем временем спросил что-то у Вжика, совместно с которым демонтировал орудие танка и, выслушав ответ, спрыгнул с борта и подошёл к соплеменнице.
— Пойдём, вэй-ти, — мягко позвал он, обняв ту за плечи. — Поможешь на нашем участке, а тут мы потом сами разберёмся.
Та хотела было возразить, но что-то во взгляде мужчины заставило её передумать, и она, бросив ещё один растерянный взгляд на Чимбика, позволила увлечь себя в другую часть ангара.
Когда зелтроны отошли, к Чимбику в бокс заглянул Вжик.
— Нер вод, что с тобой? — осторожно спросил он. — Ты в порядке?
— Да, — сержант оторвался от боковой панели машины. — Я в полном порядке.
— Врешь, — Вжик сел в то же кресло, в котором сидела настырная зелтронка. Чимбик отложил отвёртку, посмотрел на танкиста и признался:
— Сам не пойму. Психую на ровном месте.
— А ты просто расслабься, — посоветовал Вжик. — Мы на отдыхе, понимаешь? Мерн Восемь — там, а мы — тут. Так что просто отдыхай, вод» ика, — добавил он, вставая и уходя к своему танку.
Сержант посмотрел ему вслед, вскарабкался в седло шагохода и подпёр кулаком подбородок, разбирая себя по винтику. Как бы горько ни было признавать, но Вжик был прав — ещё чуть, и Чимбик банально сорвётся, предпосылок уже полно. Вот и сейчас — ну чего вызверился? Что не так было? Точно — псих. Вздохнув, он отбросил в сторону ненужные мысли и сосредоточился на отладке своей «пятнашки».
Как обычно, привычная работа действовала успокаивающе — буря в душе клона постепенно утихла, и сержант ощущал пришедшие ей на смену усталость и опустошённость. Чимбик установил шагоход в боевом положении, зафиксировал опорами, чтобы исключить возможность того, что «ноги» машины сложатся в тот момент, когда водитель будет копошиться снизу, снял обтекатель и принялся менять вертикальный стабилизатор орудия. За этим занятием он не заметил, как кто-то вошёл в бокс, и узнал о наличии гостя лишь по деликатному покашливанию. Вынырнув из недр «пятнашки», клон увидел знакомую уже зелтронку-теха, замершую на пороге с двумя пластиковыми стаканами в руках и дружелюбной улыбкой на губах.
По боксу распространялся аромат хорошего кафа, приправленный странной смесью чужих чувств, разобраться в которой сержант не смог, но от которой на душе почему-то стало немного теплее.
— Кажется, мы не с того начали знакомство, — негромко произнесла зелтронка, протягивая Чимбику один из стаканов.
Тот какое-то время молча изучал незваную гостью, затем неспешно вытер ветошью измазанные в масле руки и, поколебавшись, подошел ближе.
— Наверное, мэм, — признал он, принимая каф, словно заключая этим нехитрым жестом мир.
— Лучшее задание в моей жизни, — в который уже раз за прошедшую неделю повторил Тал, и все присутствующие мысленно с ним согласились. Зелтрос был хорош всем, начиная от отсутствия боевых действий и заканчивая отношением местных. Не считая нескольких неприятных инцидентов в первые дни, местные быстро приспособились к отдельно взятым странностям новых гостей, и всякие возможные конфликты сошли на нет.
— А меня Схема отшила, — мрачно признался Блайз, полируя сапог до дымного блеска. Схема — это было прозвище той самой зелтронки-техника, знакомством с которой начался для Чимбика второй день пребывания на Зелтросе. Вообще её звали Илана, но сама девушка предпочитала, чтобы её называли по прозвищу. Несмотря на не слишком удачное начало знакомства, как-то так получилось, что Схема стала постоянным техником Чимбика, бдительно следя за состоянием его «скакуна». Само собой, не обошлось и без эксцессов, правда, уже по другим, сугубо рабочим причинам: то Илана не закрепила домкрат, работая под шагоходом, за что в течение битого часа выслушивала занудные поучения сержанта по соблюдению техники безопасности; то сам сержант, привыкший к дефектам своего шагохода, забыл предупредить зелтронку о том, что после замены сенсоры левого борта включаются с замедлением, из-за чего Схема потратила час, выискивая поломку, пока не явился хозяин и не объяснил причину — в общем, обычная «притирка» одного к другому. У них даже появился своего рода ритуал: пить каф ранним утром перед ангаром, за час до того, как собирались остальные техники. Правда, дальше товарищеских отношений дело не заходило: Илана явно не интересовала клона как женщина, да и сам он, похоже, тоже был не в её вкусе. И тогда, убедившись, что не переходит дорогу брату, в атаку пошёл Блайз, решивший, судя по всему, переспать со всеми женщинами Зелтроса. И вот теперь этот горе-сердцеед стоял и жаловался, что его, бедного, осмелились отшить.
— И почему же тебе так разбили сердце? — не скрывая насмешки, поинтересовался Чимбик. Был вечер, и все свободные от нарядов клоны шли в увольнительную до утра — ещё одно нововведение генерала Тофу, решившего использовать предоставленную возможность дать своим людям долгожданный отдых на всю катушку.
— Сказала, что я не в её вкусе, — Блайз тяжело вздохнул, отложил щетку и придирчиво оглядел себя в зеркале. Оставшись доволен своим внешним видом, он признался:
— Да и не очень-то хотелось… — Окончание фразы потонуло в общем хохоте слушателей. И никто не обратил внимания, как Тал при этих словах покраснел и как-то незаметно, бочком, прошмыгнул к двери.
Тал был башнёром того самого подбитого танка, восстановлением которого клоны как раз занимались совместно с зелтронцами. На Мерне Восемь в башню угодила граната, и Тал лишился левой руки до плеча и левой же ноги ниже колена. Теперь он щеголял блестящими протезами, на которые ещё не нарастили искусственную плоть, и очень этого стеснялся. В городе он был одним из немногих, кто никогда не снимал китель и перчатки.
— В общем, ищу замену! — подвёл итог своим страданиям Блайз и гордой походкой покинул казарму.
— Садж, а ты куда? — поинтересовался Вжик. Куда ходил Чимбик и почему возвращался такой довольный, стало темой для пересудов в батальоне: на все вопросы сержант в лучшем случае отделывался крайне туманными ответами, а зачастую вообще пропускал мимо ушей. Вот и сейчас Чимбик, поправив кепи, молча подмигнул танкисту и выскочил наружу, не дожидаясь, пока тот повторит вопрос.
— Что это с ним? — Вжик вопросительно оглядел остальных разведчиков.
— Да нам-то что? — ответил один из них — капрал по имени Фарадж. — Главное, что он успокаиваться начал. А как и почему — захочет, так сам расскажет. Я всё боялся, что садж с резьбы слетит, и если там, куда его носит, ему хорошо — то плевать, что там и как.
В отличие от Блайза, большинство клонов не особенно распространялись о своём досуге. Для кого-то новые грани жизни были слишком сокровенными, чтобы говорить о них вслух, кто-то стеснялся собственного щенячьего восторга, но большинство просто не умели и не привыкли говорить о подобном. В результате все немногочисленные обсуждения сводились к пересказам забавных и удивительных случаев, а о главном говорили редко, с глазу на глаз.
Тем веременем Чимбик, даже не подозревая, что стал объектом любопытства своих братьев, бодро топал к штабу. Вернее, к генералу-джедаю Ирису Тофу. У сержанта было очень важное — можно сказать, стратегически важное — дело к генералу: выпросить разрешение показать детям Талики самый настоящий танк. Дождавшись, пока Тофу освободится, Чимбик браво вытянулся перед ним во фрунт:
— Генерал, сэр, стафф-сержант Ка-Эс…
— Сила великая, Чимбик, ты словно первый день меня знаешь, — удивился уставному обращению, от которого успел уже отвыкнуть, джедай. В бригаде давно уже отбросили полную форму обращения к старшему по званию в повседневной жизни, оставив лишь для парадов и прочих торжественных церемоний, всё остальное время клоны обращались к нему «генерал», или «сэр». А тут — вот, приплыли.
— Ты что-то хотел? — Тофу ненавязчиво принял курс на столовую, и Чимбик вынужден был пристроиться рядом.
— Да, сэр… — Сержант набрал в грудь побольше воздуха, словно перед прыжком в ледяную воду, и выпалил:
— Сэр, я хотел попросить Вашего разрешения показать детям танк, сэр! — и замолк, ожидая выволочки за свою наглость.
— Детям? — Тофу споткнулся от неожиданности. Остановившись, он повернулся к клону, пригладил свою белоснежную шевелюру и пристально уставился в глаза собеседнику.
— Каким детям? — осторожно поинтересовался джедай.
— Талики, сэр! — браво отрапортовал сержант.
— Так, стоп, — Тофу поднял ладонь. — Давай начнём с самого начала: кто такая Талика?
Чимбик помялся, смущённо глядя на генерала, а потом рассказал историю своего знакомства с зелтронкой и её многочисленным семейством, начиная от того, как сбежал из дворца и забрёл на детский праздник, и заканчивая своими увольнительными, которые проводил в доме Талики.
— И дети просят показать им танк? — добродушно улыбаясь, уточнил Тофу.
— Да, сэр… — Чимбик покраснел и поспешно добавил: — Нет, сэр, я понимаю, что это военная… — Он замолчал, повинуясь жесту джедая.
— И сколько их будет? — услышал сержант неожиданный вопрос, заставивший его всерьёз задуматься. Зелтроны были не только гостеприимны, но ещё и очень дружны между собой, начиная с раннего детства. В данном случае это означало, что помимо Тилоса и Даны обязательно будут их братья, сестры и многочисленные друзья и товарищи.
— Не знаю, сэр, — виновато вздохнул Чимбик, опуская голову. — Но десятка два, не меньше…
Поделиться книгой: