Помоги проекту - поделись книгой:
— А что это такое? — продолжила она. — Любовь?
— А ты не знаешь? — Я пристально посмотрел ей прямо в глаза. — Или ты просто не хочешь этого знать, Тень?
Выражение ужаса в ее глазах усилилось.
— Чепуха, — заявила Тень, но это слово сорвалось с ее губ слишком быстро, чтобы быть правдой. — Любовь — это человеческое чувство, Роберт, а ваши чувства чужды мне. Я здесь, чтобы выполнить определенное задание, а не по какой-то другой причине.
— Потому что тебе приказал Хастур,[6] не так ли? — насмешливо перепросил я. — Ты сама себе лжешь, Тень. Ты слишком долго была человеком, чтобы не знать, что же такое человеческие чувства. Вы, элохим, невероятно могущественные создания, но и ваша душа подвержена эмоциям.
Тень опустила глаза. Она молчала. Если бы в этот момент во мне хотя бы проснулось подозрение насчет того, насколько близко я подобрался к истине, то я промолчал бы. Но, ничего не зная, я продолжал болтать, бередя ее душевную рану.
— Меня нельзя обмануть, Тень. Ты давно привыкла к телу, в котором поселилась, и к нашей жизни. И эта жизнь чертовски коротка по сравнению с жизнью твоего народа…
— Прекрати! — крикнула Тень. Подпрыгнув, она отступила на шаг, как будто я ее ударил. — Немедленно прекрати, Роберт! — Ее голос звучал резко и агрессивно, а в глазах светилась ненависть.
— Почему? — обиделся я. — Неужели я близок к истине?
— Да, — раздраженно ответила Тень. — И я благодарю тебя за это. Ты предупредил меня о том, что я могу совершить серьезную ошибку, Роберт Крейвен.
Я в изумлении уставился на нее. То, что она произнесла мое имя полностью, позволило мне понять, насколько сильно я задел ее. Это безобидное «Роберт Крейвен» показало, что между нами разверзлась пропасть, которую мне, возможно, так никогда и не удастся преодолеть.
— Мне… Прости меня, Тень, — смущенно произнес я.
— Тебе не за что просить прощения, — холодно ответила она. — Повторяю, ты оказал мне услугу. Я благодарю тебя.
Повернувшись, она широким шагом пошла к Баффало Биллу и остальным.
Даже теперь мне потребовалось несколько мгновений, чтобы понять: я в очередной раз обидел одного из тех, кто был мне настоящим другом.
В большом темном зале стало очень тихо после того, как Балестрано завершил свой рассказ. Они были одни. Балестрано отослал слуг, которые принесли еду и вино, и еще раз убедился в том, что за дверью никто не подслушивает. Всего день назад он даже и думать бы не стал об этом, ведь до злополучного вечера тамплиеры не знали ни предательства, ни братоубийства. Теперь же все внезапно изменилось.
Рейно де Мезьер не был уверен в том, что в полной мере осознал случившееся. Там, внизу, в тайном подземелье храма тамплиеров, произошло нечто большее, чем восстание нескольких неверных братьев. Он пережил крушение мифа, ересь, хуже которой и представить себе нельзя.
Впервые с момента создания этого храма, да и вообще впервые с момента создания ордена тамплиеров, братья сражались с братьями и один тамплиер поднял меч на другого. Сам Рейно де Мезьер убивал людей в белых одеждах, и, хотя его вины в этом не было, а брат Балестрано уже дважды принял у него исповедь, дав ему свое благословение, де Мезьер чувствовал себя опороченным и оскверненным. Он знал, что эту скверну ему с себя никогда не смыть.
Но еще хуже был последний час. Они с Балестрано почти одновременно пришли в себя и обнаружили, что коридор пуст, в камере де Лоре никого нет, а кристалл вынесли из катакомб. Предатели забрали с собой раненых. Де Мезьер, держась из последних сил, нес брата Балестрано, преодолевая бесконечные ступени тайной лестницы, пока не добрался до уровня, на котором им уже могли оказать помощь.
Всего, что происходило позже, Рейно не помнил. Их обнаружили и отвели наверх, где о них позаботились врачи и дюжина офицеров охраны. Пару раз он терял сознание и полностью пришел в себя только на следующее утро, когда проснулся в своей комнате, расположенной в западном крыле храма. А сейчас был уже вечер.
Конечно, Рейно де Мезьер сразу же попытался найти Балестрано, но ему не удалось добраться даже до комнаты магистра. В огромном здании что-то происходило, и это очень обеспокоило де Мезьера.
По коридорам ходили люди, которые в большинстве своем занимали высшие чины в ордене. Несмотря на все вопросы, Рейно де Мезьеру не удалось получить даже намека на то, что происходит. Но кое-что Рейно все-таки заметил: некоторые из тамплиеров, которых он встретил в тот день, несли службу в далеких странах — Австралии, Индии, Новой Каледонии, Америке. Совершенно невозможным представлялось то, что они сумели всего за один день добраться до Парижа, какими бы быстрыми ни были их корабли!
Де Мезьеру пришлось дождаться вечера, прежде чем Балестрано наконец-то вызвал его к себе. На голове у старика белела повязка, глаза лихорадочно блестели от жара. А может, это был страх.
После того как Балестрано начал свой рассказ, прошло более часа, и все это время Рейно де Мезьер чувствовал, как возрастают его ужас и непонимание. Он узнал то, о чем не мог и подумать. Балестрано поведал ему историю Сарима де Лоре, сообщил о его встрече с Робертом Крейвеном, рассказал о Некроне, хозяине Драконьего Замка, и о союзе, в который Некрон вступил с орденом тамплиеров, о ВЕЛИКИХ ДРЕВНИХ и их ужасных слугах, бывших в сотни раз хуже Сатаны и демонов ада, о проклятии амстердамского лабиринта и о кристалле в форме мозга. И о многом, многом другом.
Когда Жан Балестрано закончил свой рассказ, Рейно де Мезьер понял, что действительно видел в глазах Великого магистра страх. И де Мезьер его понимал. Он чувствовал такой же ужас.
— Теперь ты знаешь все, брат Рейно. — Балестрано горько улыбнулся и добавил: — Ты один из немногих, кто узнал всю правду… Нашу мрачную тайну. Я должен взять с тебя клятву о молчании, пусть это даже будет стоить тебе жизни.
— На мои губы возляжет печать клятвы, — твердо произнес Рейно де Мезьер и перекрестился.
Протянув руку, Балестрано дрожащими пальцами взял бокал с вином, чтобы промочить пересохшее от долгого разговора горло.
— Но я позвал тебя не только для того, чтобы рассказать обо всем этом, — продолжил он.
— Я понимаю, брат Жан, — ответил де Мезьер. — Я не слепец и все вижу.
На губах Балестрано появилась мягкая улыбка, но затем его лицо вновь стало серьезным.
— Теперь тебе известно о силе кристалла. Сейчас опасность намного больше, чем в то время, когда он попал в наши руки. Это творение дьявола в сочетании с силой Роберта Крейвена и знаниями брата де Лоре способно совершить невообразимое. Мы должны сделать все возможное, чтобы вновь заполучить кристалл.
— И убить Сарима де Лоре и Роберта Крейвена, — добавил Рейно де Мезьер.
Помолчав, Балестрано кивнул.
— Да. — Решение далось магистру нелегко, но он продолжил: — Боюсь, что у нас нет выбора. Происшедшее вчера событие доказывает: даже в стенах собственного храма мы недостаточно сильны для того, чтобы сопротивляться магии. Де Лоре и Крейвен должны умереть, а кристалл нужно вновь доставить сюда. На этот раз никто не узнает, где он будет спрятан. Я заберу эту тайну с собой в могилу. — Глаза Балестрано потемнели от печали. — К сожалению, я совершил ошибку, брат Рейно, — прошептал он. — В том, что случилось вчера, есть и моя вина.
— Это не так, — пылко возразил Рейно де Мезьер, но Балестрано лишь отмахнулся, заставив тамплиера замолчать.
— Нет, брат Рейно, я знаю, что виноват. Я должен был уничтожить кристалл любой ценой. Но я полагал, что нам или нашим потомкам удастся разгадать его тайну, чтобы затем использовать таящиеся в нем силы. Я хотел победить зло силами зла и в результате получил лишь зло. — Балестрано покачал головой. — Нет. Это проклятое творение должно быть уничтожено! Неважно, какой ценой.
— Я помогу тебе, брат Жан, — подавшись вперед, заверил Великого магистра Рейно де Мезьер, но Балестрано вновь махнул рукой.
— На тебя возложена совсем другая задача. Ты, наверное, заметил, что я вызвал сюда большую часть наших братьев, чтобы сообщить им об опасности, но этого недостаточно. Нужно отправить гонцов по всему миру, чтобы сообщить ужасную новость всем нашим союзникам. Ты станешь одним из этих гонцов.
Рейно де Мезьер кивнул. Он ожидал чего-то подобного после столь долгого рассказа Балестрано.
— И куда же я отправлюсь?
Балестрано помедлил.
— Я выбрал тебя в надежде, что ты сумеешь совершить труднейшее из путешествий, — после паузы произнес он. — Вместе с несколькими братьями ты отправишься в Америку, чтобы рассказать о происшедшем Некрону, хозяину Драконьего Замка.
— Некрону? — вырвалось у Рейно де Мезьера, но Балестрано вновь заставил его замолчать.
— Я знаю, что тебе не хочется встречаться с человеком, который пользуется помощью сил и созданий, являющихся нашими врагами. — Голос Великого магистра приобрел заметную жесткость, и Рейно сразу уловил это. — Я также колебался, решая, стоит ли поддерживать наш договор. Но, судя по всему, выбора у нас нет. Крейвен и де Лоре пробудят кристалл, и, если это произойдет, нам потребуется любая доступная помощь.
— В том числе помощь дьявола? — не скрывая своего возмущения, спросил де Мезьер.
Балестрано испуганно уставился на него, и Рейно только сейчас понял, что выдал свои чувства. Но брат Жан лишь кивнул. Сурового отпора, которого вправе был ждать де Мезьер, не последовало.
— Если потребуется, — заявил Балестрано. — Но не волнуйся. Конечно, Некрон нам враг, но он не меньше нас боится Роберта Крейвена и сил ВЕЛИКИХ ДРЕВНИХ. Мы должны заключить с ним перемирие. Ты отправишься туда и расскажешь ему обо всем, что у нас произошло.
— Путь не близок, — заметил Рейно де Мезьер.
— Но не для тебя. — Балестрано улыбнулся. — Я открою тебе еще одну тайну нашего ордена, брат Рейно. Возможно, самую большую тайну.
Опустив ладони на резные подлокотники кресла, магистр с трудом поднялся и жестом приказал Рейно де Мезьеру следовать за ним.
Они вышли из зала в узкую дверь, скрытую занавесом, и очутились в каком-то темном помещении. В первый момент Рейно де Мезьер вообще ничего не увидел, но зато сразу же почувствовал, что они здесь не одни. «Кто-то еще находился в этой комнате, кто-то или что-то», — вздрогнув, подумал он. В воздухе висел какой-то странный запах, затхлый и тяжелый, но в то же время незнакомый. Рейно де Мезьер попытался унять дрожь. Хотя здесь было так же тепло, как и в зале, его внезапно зазнобило.
Балестрано зажег факел, и красные отблески пламени отогнали страх, тянувший к де Мезьеру паучьи лапы.
Рейно де Мезьер взволнованно огляделся. Комната была маленькой и совершенно пустой, за исключением встроенного в противоположную стену шкафа с тяжелыми, обитыми золотом створками. Подойдя к шкафу, брат Балестрано переложил факел в левую руку, а правой начал что-то делать с дверцами. Рейно де Мезьер не видел, поворачивает ли он в замке ключ или пытается открыть шкаф другим способом, но дверцы внезапно распахнулись, будто их толкнул изнутри призрак, а там…
Увидев показавшееся за дверцами нечто — зеленое, светящееся, мерцающее, — Рейно де Мезьер, не удержавшись, громко завопил.
В первый момент ему показалось, что он смотрит в какой-то тоннель неопределенной формы и глубины. Своды тоннеля, залитые странным внутренним светом, неестественным образом двигались, поворачиваясь и все время меняясь. Но затем адский тоннель зашевелился полностью, будто это была глотка огромного зверя, собравшегося проглотить добычу. Часть тоннеля отодвинулась вправо и вниз, и по его стенам побежали бесплотные зеленые тени. С потолка спустилось что-то тонкое, извивающееся и, покрутившись, словно змея, вновь влилось обратно в зеленую стену.
— Оно живое! — захлебывающимся голосом закричал Рейно. — О Господи, оно… оно живое!!!
— Нет, не живое, — спокойно ответил Балестрано и добавил: — Но и не мертвое.
Рейно де Мезьер в ужасе уставился на магистра.
— Что это? — выдохнул он.
—
Сердце де Мезьера замерло.
— Я что… должен буду войти туда? — охнул он.
От одной мысли о том, что ему придется вступить в эту отвратительную пульсирующую живую массу зеленого цвета, де Мезьер начал обливаться холодным потом.
— Это не опасно, — успокоил его Балестрано. — По крайней мере до тех пор, пока ты не попытаешься сойти с указанного пути. Да и путешествие длится недолго. Ты сам увидишь.
На этот раз это была уже не просьба. Великий магистр приказывал. Помедлив, Рейно де Мезьер кивнул.
— Хорошо, я пойду. — Он с трудом оторвал взгляд от зеленой мерцающей массы по ту сторону створок. — Когда?
— Воины, которые будут сопровождать тебя, уже готовы, — ответил Балестрано. — Времени у нас мало. Лучше всего отправиться в путь прямо сейчас.
— Раньше выйду — раньше вернусь, правильно? — попытался пошутить де Мезьер, но его голос дрогнул, а в глазах блеснул огонек, свидетельствовавший о его неискренности.
Балестрано повернулся и хлопнул в ладоши. Дверь, в которую они вошли, вновь открылась, и к магистру приблизились одетые в белое рыцари. Их было пятеро. На их лицах читался тот же парализующий ужас, что и у Рейно де Мезьера, впервые увидевшего
Через несколько мгновений Рейно де Мезьер стал свидетелем того, как в ядовито-зеленом облаке тумана скрылся первый воин.
Ему было страшно.
Солнце, которое прошло две трети дневного пути, стояло в небе уже не так высоко, но жара не спадала. Идти было тяжело, и не только мне. Тем не менее, учитывая сложившиеся обстоятельства, можно было сказать, что нам повезло: хотя буря изменила пустыню до неузнаваемости, в нужном нам направлении тянулась прочная, словно бетон, дорога из скал и оплавленного песка, так что мы шли по твердой почве без каких-либо препятствий.
И все же каждый сделанный мною шаг давался с необычайным трудом. Ведь это был не просто шаг, уводящий меня из пустыни и приближающий к небольшой каретной станции, откуда двигалась наша неудавшаяся экспедиция, — нет, это был шаг, отдалявший меня от Присциллы, от крысиного гнезда Некрона и всего, что я наделся там найти.
Теперь, спустя какое-то время, я не могу найти удовлетворительного объяснения тому, что натворил тем вечером. Вероятно, сказались тяготы и страдания последних дней и недель, а может, меня доконала бесконечная цепочка возрождающихся и разбивающихся о жестокий гранит реальности надежд. Хотя, возможно, из-за долгого пребывания на солнце мне просто напекло голову и я уже был не в состоянии ясно мыслить.
Пустыня, зной, экспедиционная вереница, в конце которой я плелся, танец кружащихся в воздухе песчинок, оставленных бурей, словно ее последнее приветствие, — все это внезапно стало совершенно не важным, и реальность сменилась пространством сна. Я чувствовал себя раздавленным и разочарованным как никогда в жизни. Казалось, все мои мечты рушатся. Все наши действия и моя бесконечная борьба с превосходящими силами противника неожиданно показались мне бессмысленными. В голове крутилась одна и та же мысль: если я сейчас сдамся, то навсегда потеряю Присциллу.
Возможно, ничего бы и не случилось, если бы в этот момент — почему, я и сам не знаю — я не оглянулся и не посмотрел в том направлении, откуда мы пришли. Гора — собственно говоря, лишь груда скал, которые словно сдавила чья-то гигантская рука, превратив их в некое подобие горы, — находилась в нескольких милях позади. Баффало Билл шел довольно быстро. Глядя на гору с такого расстояния, я подумал: «Насколько же это глупо, что все мои надежды уничтожены
И тут я увидел…
Тени.
Что-то, напоминавшее туман, хотя на самом деле это был не туман. Переливы странных серых линий. Казалось, сама реальность распадалась на части. И я вдруг понял: то был Драконий Замок.
На самом деле мои глаза различили лишь силуэт, очертания абсурдной формы, появившиеся над пустыней на долю секунды. Гигантские, угрожающие очертания цвета безумия. Если бы я хоть на мгновение задумался об увиденном или сообщил об этом остальным, то понял бы, что это мираж, а может, даже галлюцинация, выплывшая из глубин моего подсознания. Но в тот момент я ни о чем таком не думал.
Видение уже развеялось, однако странный образ по-прежнему стоял перед моими глазами. И тут мое внимание привлекло кое-что еще: узкое, обрамленное короткими локонами лицо, темные глаза с затаенной мольбой…
Лицо Присциллы!
Я обернулся и окинул взглядом своих спутников. Наша небольшая процессия распалась. Между мной и Сидящим Быком, идущим предпоследним, образовалось расстояние шагов в пятнадцать. Все молчали, никто не смотрел в мою сторону. Я помедлил еще секунду, показавшуюся мне вечностью. А затем повернулся и побежал по направлению к Драконьему Замку.
Прямо по жаровне пустыни Мохаве.
Это длилось лишь пару секунд. Но эту пару секунд Рейно де Мезьеру не суждено было забыть уже никогда. Он вошел в ужасный проход последним, за пятым тамплиером. А ведь брат Балестрано называл это чудовищное место безобидным словом «врата»! Сперва де Мезьер не видел ничего, кроме ослепительного изумрудного света, яркого сияния, в котором растворились тела идущих перед ним людей, а мгновением позже растворилось и его собственное тело.
Он оглянулся, чтобы еще раз посмотреть на Балестрано, но шкаф и комната без окон бесследно исчезли. Вокруг простиралось зеленое
Внезапно все закончилось — так же быстро, как и началось. Светлое пульсирующее пятно, появившееся в конце тоннеля, с невероятной скоростью приблизилось к Рейно де Мезьеру, и его выплюнуло на узкий скалистый уступ. Растерявшийся тамплиер потерял равновесие. Он упал на четвереньки, но в тот же миг отпрыгнул назад: перед ним зияла пропасть глубиной в сотню метров, и ее дно было усеяно острыми как иголки колючками.
Чья-то рука схватила его за плечо и, подняв на ноги, отбросила от края обрыва. Рейно увидел лицо одного из тамплиеров, бледное от ужаса. Благодарно кивнув, он стряхнул с себя руку рыцаря и пригладил волосы.
Оглядевшись, он увидел, что они стоят на уступе практически вертикального склона горы. Этот узкий уступ, растянувшийся метров на сто, поворачивал направо, образуя начало моста без поручней, который, в свою очередь, вел метров на десять вперед, в пропасть, а затем заканчивался обрывом. Рейно де Мезьер вздрогнул. Еще один шаг, и…
Поспешно отогнав от себя неприятную мысль, он повернулся и перевел взгляд на человека, который помог ему подняться на ноги.
— Благодарю тебя, брат, — запоздало произнес он.
Тамплиер молча кивнул.
— Куда нам идти дальше? — спросил Рейно.
Тамплиер молча указал на уступ, потом на мост, ведущий к обрыву, и на восток, прямо в пропасть. Сердце Рейно де Мезьера замерло, когда он понял, что означает этот жест.
— Туда? — переспросил он.
— Путь начинается здесь, — подтвердил тамплиер. — Пойдемте, господин.
Поделиться книгой: