Адвокат вольного города.9

— А какой у меня оперативный псевдоним, Ключ? — сегодня моим водителем был бывший пограничник.

— Не могу знать! Так куда едем?

Значит, что-то явно беспонтовое, с досадой подумал я.

— Ключ, ты не такси. Но, а вообще, погнали на Чёрный рынок, надо ковры глянуть.

Единорог скептически хмыкнул, завёл и поехал.

Ветер гонял их до седьмого пота, тренировал в слаженности, рукопашном бое, огневой подготовке, вождении, в том числе экстремальном, штурме (под это дело они использовали с десяток бесхозяйных строения в промзоне) и физической подготовке.

Чего у них не было, так это строевой, хотя мне кажется, что Ветер просто не мог вставить её в плотный учебный график.

Даже в мире, где не было Суворова с его несгибаемой мудростью, которую кратко воспроизводят как «тяжело в ученье — легко в бою», фактически эта концепция работала. Ветер где-то на подкорке считал, что надо бойцов тренировать, так они будут лучше готовы к реальному бою.

Ну а для бойца, который меня «возил», дежурство по моему сопровождению — это был своего рода выходной.

Зазвонил мобилет.

— Да.

— Это Дмитрий.

— Приветствую, что-то случилось?

— Случилось, Аркадий. Больше скажу, мне кажется, что это Вы подстроили.

— Начинаю догадываться, но Вы озвучьте.

— Догадываетесь? Пришёл приказ на мой перевод на должность атамана Южноалтайского казачества. И вот ведь совпадение, это работа с Вами, Аркадий.

— Так, давайте разберёмся. Первое, я за Вас не агитировал, не просил, не требовал и так далее.

— Вы об этом когда-то говорили. Слабо верится, что Вы просто догадались.

— А я не закончил. Второе, я рад если это окажетесь Вы. И третье, мне не понятно нравится ли сей факт Вам.

Тут он замолчал. Видимо самоощущения от этой новости он ещё не изучил.

— Мне кажется, Вам надо подумать, Дмитрий. Горд тем, что Вы не обложили меня матом, от огорчения, что покинете наш славный город.

— Это, кстати, и правда печалит.

— Ладно, наберите, когда придёте к тому, что Вас надо везти. Устроим совещание на тему, что надо брать с собой, как снарядить войско и так далее. Я пока прикуплю самоучитель по казачьему делу?

Дмитрий замычал.

— До связи.

…

С трудом протиснувшись между грёбанными коврами и рядами со специями, я нашёл, наконец лавку, торгующую самодельной бижутерией, шириной чуть больше шага.

— Здравствуйте, Джон.

— Рад, что Вы пришли, Аркадий. Дозрели?

— Я же не томат. Пообщаться пришёл. Ну и посмотреть, как Вы тут, а то столько хожу по Чёрному рынку, а ни разу гремлина не замечал.

— Я гоблин, — искренне возмутился Джон. — Это вообще не то же самое. Как бы Вам понравилось, если бы я назвал Вас татарином?

— Очень бы понравилось, ничего не имею против того, чтобы быть татарином. Как говорил мой брат, нам татарам, что водка, что пулемёт, лишь бы с ног валило. И потом, откуда Вы знаете за моё происхождение?

Гоблин несколько стушевался.

— Ну, всё же простите, я оговорился, в любом случае не силён в гуманоидных расах.

— И не будете, раз обижаете единственный источник информации.

— Ну ладно-ладно.

— Говорите, зачем пришли?

В это время по рядам стал протискиваться какой-то мужичок с жиденькой бородёнкой.

— А почём, Вы говорите, эту шикарные бусы? — нарочито громко спросил я.

— Сорок рублей.

— Фига… А почему так дорого? Это же просто цветные камушки и стекляшки, не полудраги, не макры, не ювелирка?

— Его плела одухотворённая слепая одинокая женщина.

— Это, кстати, чувствуется, что слепая.

Посторонний ушёл, пройдя мимо и не удостоив нас своим вниманием. Мы обменялись взглядами.

— Я хотел приобрести у Вас выкройку советской полевой формы времён войны в Афганистане семьдесят девятого — восемьдесят девятого годов, ну или сами образцы такой формы.

— Зачем?

— Оденусь и буду щеголять, — огрызнулся я. — Чтобы шить аналогичную, конечно. Мне надо охрану посольства снарядить.

Гоблин засопел.

— Не хочу учить вас жизни, дважды живущий человек, но Вы просите какую-то херь. Во-первых, существует в природе секретная служба.

— Я в курсе.

— Мне известно про Вашу осведомлённость. Более того, Вы даже думаете, что можете использовать их в своих интересах, — терпеливо пояснил гоблин. — Но они рассматривают чужаков из иных миров как безусловное и подлежащее уничтожению зло. Однако, как Вам должно быть известно, перед аннигиляцией чужака его тщательно допрашивают.

— Догадываюсь, иначе откуда такие знания про мой прежний мир.

— Не только про него, просто Ваша страна и здешняя империя очень похожи.

— А Вам не кажется это совпадение подозрительным, Джон?

Гоблин сузил глаза.

— Не будем об это. Мы ушли от темы. Ваша форма может выдать с головой.

— Я всё свалю на Вьюрковского. Типа нашёл образцы у него в загашнике.

— Не будите лиха, пока рожа цела, Аркадий. И кроме того, перемещение между мирами требует подготовки, целого ряда мероприятий, недоступных Вашему пониманию. И ради чего? Чтобы шмотки Вам таскать? В Милан не смотаться за последней коллекцией Гуччи?

— Вы хотите сказать, что это с моей стороны несерьёзно? — смутился я.

— Я хочу сказать, что это какая-то дикая хрень. И дело тут не в оплате, мне не нравится Ваше несерьёзное отношение. Даже пулемёт Вьюрковского… кстати, где он?

— Спецслужбы забрали.

— Вот они нелогичные, конечно. Ведут работу по ограждению своего мира от влияния иных миров, а как попадётся им прорывная технология, сами же её и внедряют. Ладно. Короче, даже оружие и всякое барахло, которое я контрабандой, что является очень серьёзным нарушением с точки зрения некоторых сил — были просто сопутствующим товаром, а никак не целью поставки.

— Не всё понял, но попробую Вам просто поверить, Джон.

— Хотя бы так. И вообще, ступайте в лавку Розы Генриховны, купите себе зелье обострения памяти и нарисуйте эскиз своих особенных одежд. А меня подобной ерундой не трогайте.

— Ну не кипятитесь, Джон. Может, это был просто повод обсудить мысли посерьёзнее.

— А именно? Ну то есть, вот он я, никуда не бегу. Хотите чая?

— Хочу.

— Прошу за мной.

Мы нырнули в тесноту его лавки, даже скорее не лавки, а подсобного помещения, с двумя стеллажами, уходящими под потолок, заполненными теми самыми безделушками, что продавались в лавке, он усадил меня на крошечный стул, сел рядом на такой же и стал организовывать чай в фарфоровых чашках. Держать чашки пришлось в руках, никакого столика у него тут не было.

— Итак?

— Я обдумал ваши слова, Джон.

— Это радует.

— И сделал вывод, что отказ от контракта для Вас сложен и крайне нежелателен. Вы уже с кем-то о чём-то договорились и даже если расторгните с ними соглашение, они могут обидеться, в том числе на меня, и я могу вместо бессмертия поиметь какие-то проблемы.

— А я, значит, Вас не пугаю? — насупился гоблин.

— Не особо, но зато к Вам я испытываю безмерное уважение.

— С трудом верится.

— И тем не менее. В общем, расторгнуть контракт трудно и рискованно.

— А почему Вы не хотите его довести до конца?

— Да потому! Гм. Простите, забываю, что нас тут могут услышать.

— Не волнуйтесь, я отслеживаю всё, что происходит за пределами лавки.

— Я тоже, магическим чутьём. Но не суть.

— Так что Вас смущает в контракте?

— На кой хрен мне бессмертие?

— Все хотят жить вечно, Аркадий!

— А Вы, к примеру?

— Гм. Я же гоблин…

— А что, «жегоблины» не такие как люди?

— Дурацкий вопрос, конечно же не такие. И у нас своя культура, куда входит банальное уважение к смерти, то есть если надо умереть — то надо умереть. А Ваша раса цепляетесь за жизнь до потери облика, до крика, до истерики.

— Ну, я, допустим, стараюсь лицо не терять. К тому же в этом теле я молодой и помирать, несмотря на то количество раз, что меня пытались убить, не планирую.

Гоблин закряхтел.

— Мы может сделать так, Аркадий. Мы может включить в контракт более желательный для вас объект, предмет, то есть то, что вам нужно, а бессмертие отодвинем, потому что сроки исполнения у нас не определены из-за сложности оплаты. Но не перечеркнём.

— Мне нравится.

— Это Вам нравится, посмотрите на него. А что вам нравится купить?

— А что у Вас есть?

Глава 5

Кот в мешке

— Я неплохо знаю Вашу жизнь, Аркадий, — вместо ответа произнёс гоблин и пригубил чай из странной приплюснутой чашки.

— Чтоб Вы знали, Джон, меня раздражали и раздражают люди, а в данном конкретном случае не только «люди», которые считают себя умнее меня.

— Но кто-то всегда умнее Вас, Аркадий.

— Нет, не так. Кто-то всегда знает что-то, чего не знаю я. Это нормально, так и должно быть. Но в то же время всегда есть что-то, чего я знаю, но не знает кто-то.

— Чего же это?