Помоги проекту - поделись книгой:
«Время линкоров»
Часть первая
«ДЫХАНИЕ ВОЙНЫ» февраль-март 1912 года Глава 1
— Владимир Иосифович, у нас осталось мало времени — грядет очень большая война Вы, как начальник ГМШ, прекрасно видите, потому и предлагаете предпринять превентивные меры. Это правильно — в первой войне с Японией они сыграли свою роль, потому что мы воевали один на один. И главное — нам тогда было чем усилить Тихоокеанский флот немедленно. И еще пять броненосцев типа «Бородино» достраивали, и два «гарибальдийца» прикупили. Но сейчас грядет война коалиций или альянсов, и заметьте, как изменяется ситуация, чуть ли не каждый день приходят новости.
Зиновий Петрович потянулся за папиросами, а Бэр предупредительно зажег спичку, хотя за два прошедших года Рожественский научился прикуривать и одной десницей, ставя спичечный коробок в специальный настольный футляр. Но порой по ночам болела несуществующая левая рука — щуйцу отрезали почти по плечо, спасая ему жизнь. Так уж вышло — ехали с супругой в автомобиле, а идущая по тротуару «барышня» ловко забросила в кузов свой ридикюль, в котором оказалась трехфунтовая динамитная бомба. И так получилось, что страшный взрыв на себя приняла его «вторая половинка», а его как пушинку вынесло из автомобиля, в котором кроме несчастной Ольги Николаевны погибли адъютант и водитель, да и этой сучке, настоящее имя которой так и не установили, оторвало голову. А он оправлялся от тяжкого ранения три месяца — лишился руки, как ему сказали, что там месиво из переломанных костей и мяса, и если бы не успели, то заражение крови было бы неизбежно, но даже попытка сохранения чревата «антоновым огнем». Да и оправился чудом — по всей России в церквах молились за исцеление, сам император с женой и семейством пример в этом подавали. Дочь Елена дневала и ночевала в палате, не отходя от него, выходила. А главное — когда в сознание пришел, то вскоре его посетил император Николай Александрович, и с порога сказал, что только его мыслит морским министром, и если помрет, то новый заложенный корабль будет назван «Адмирал Рожественский».
Растрогался, пообещал, что выживет, и слово сдержал. Тем более, что внутри клокотал гнев — нутром чувствовал, что не только сами революционеры в него бомбу бросили, хотя тем было за что мстить. Именно он передал покойному министру внутренних дел Плеве и наместнику ЕИВ адмиралу Алексееву список наиболее известных ему по прошлой жизни радикалов, чьи имена были на слуху. А еще посоветовал обойтись с ними
Попытка устроить на Черном море восстание на броненосце «Синоп» была жестоко пресечена — два десятка матросов сосланы на каторгу, троих заводил расстреляли по приговору суда, благо шла еще война, и было установлено, что деньги заговорщикам через цепочку посредников передали из Англии. У него тогда не дрогнула рука поставить свою подпись — с предателями нужно только так, и без сантиментов. Да и немало других изменников и смутьянов «угомонилось» без всякого на то суда, который бы отнесся к таким
Ничуть не удивился, когда адмирал Тирпиц сказал на первой встрече, что так с ним
Россия не только не потерпела позорное поражение в войне с Японией, меньше чем за два месяца одержала убедительную победу на море, воспользовавшись значительным превосходством в броненосцах. И все благодаря тому, что
— Зиновий Петрович, вам плохо? Какое-то лицо у вас стало отрешенное, тоскливое, что ли…
— Японцы снова начнут войну, счет пошел на дни, Владимир Иосифович. Для них это последний шанс — и теперь у нас нет полуторного превосходства в силах, лишь незначительный перевес по числу вымпелов. И что хуже всего — мы уступаем им по силе каждого броненосца, даже наши сильнейшие броненосцы равны их слабейшим.
— Вы правы, Зиновий Петрович, к сожалению, это так. Займов от Франции мы не получили, отношения между нашими странами совершенно разладились. Германия помогла со строительством линкоров и линейных крейсеров, но их мало, да и не слишком они превосходят новейшие японские броненосцы. А таковых у них полтора десятка, и будет больше!
Цифра прозвучала жутко — но она была верна. В прошлую войну, что началась восемь лет тому назад, японцы имели по шесть броненосцев и броненосных крейсеров, но их число в двух боях было
— Считайте сами — все семь вражеских броненосцев имеют максимальный ход 17–18 узлов, и по четыре 305 мм орудия главного калибра. Три «ветерана» равны нашим броненосцам — у них средний калибр в шесть дюймов. Зато два новых имеют второй главный калибр, тот, что сейчас именуют «промежуточным» — по паре 254 мм пушек на борт. «Сацума» и «Аки» вообще равны линкорам по общему весу залпа — у них на каждый борт могут стрелять полдюжины таких пушек.
— Это нам во благо, Владимир Иосифович, что они поторопились с постройкой этих кораблей, не посмотрели на «Дредноут». Я до последнего опасался, что в башни они воткнут по одной двенадцатидюймовой пушке — тогда были бы настоящие линкоры с единой артиллерией. Поторопились самураи, но это и понятно — им нужно было поторопиться с реваншем. И теперь они сделали ставку на новые броненосцы.
Рожественский тяжело вздохнул, смял окурок в пепельнице. По окончании войны выяснилось, что два британских «формидейбла» не были выкуплены Страной Восходящего Солнца, и корабли пополнили состав Ройял Нэви. Зато в марте 1904 года, когда при посредничестве англичан и американцев уже шли переговоры о мире, японцы заказали два броненосца по типу строящихся «кингов», только с заменой 234 мм орудий на десятидюймовые пушки. И это понятно — приобретать заведомо ослабленные броненосцы самураи не захотели, им приходилось считать каждую йену.
Затем при помощи тех же британцев, уже на собственных верфях заложили два броненосца по типу новейшего «Нельсона», где вместо пяти 234 мм пушек в башнях установили шесть 254 мм орудий. И когда постройка была в самом разгаре, неожиданно выяснилось, что появился «Дредноут», а затем в строй вошел русский «Гангут», имевший такой же бортовой залп из восьми 305 мм пушек. Так что японские броненосцы вышли чуть слабее, но только именно «чуть-чуть», да и то на дистанциях боя свыше пятидесяти кабельтовых, когда всплески от крупнокалиберных снарядов трудно различить даже очень опытному наблюдателю. Так что спешка противника принесла определенную пользу — но все решится именно в войне, иначе быть не может.
— К войне мы готовы, Зиновий Петрович, к тому же ее не избежать…
— Нет, нет, и еще раз нет! Прежний
Глава 2
— Сандро, мы должны решиться на этот шаг — другого случая не представиться, пока маньчжуры в смятении пребывают, ошарашенные смутой. Малолетний император у нас со своим отцом, и заметь — речь идет о его отрешении. Или война — такой выбор, иного просто нет…
Адмирал Алексеев тяжело задышал, с небольшой хрипотцой — заболел недавно старый моряк, подхватил простуду. Все же к семидесятилетнему рубежу подкатывала его шальная жизнь, в мае 69 лет исполнится. Однако наместник ЕИВ на Дальнем Востоке был еще крепок как телесно, так и духовно, и выглядел вполне бодро и моложаво. Даже сейчас превозмогал немощь, прихлебывая «адмиральский чай», где коньяка было уже подлито не меньше половины. И беседа сейчас шла по-родственному — бастард императора Александра II тет-а-тет разговаривал со своим двоюродным братом,
— Да понимаю все, брат, — последнее слово далось с некоторой натужностью, и дело не только в ощутимой разнице лет — 23 года. Бастарда ведь фактически «узаконил» государь-император, даровав наместнику весомый чин генерал-адмирала, который раньше имел его умерший дядя великий князь Алексей Александрович. И Александру Михайловичу, которые родные именовали по-домашнему Сандро, было обидно — он сам метил на
— Момент удобный, Сандро, — тихо произнес Алексеев, — я к нему долгонько готовился, ожидая смуту, что последует после смерти Цыси. И ведь грянула, я не ошибся, теперь можно отрывать Маньчжурию вполне законно, а к ней и Монголию добавить, «Внутреннюю» и «Внешнюю». Народы их китайцам враждебны, уклад и язык у них свой собственный. Так что под нашу власть перейдут охотно, силу чувствуют, и ее покорятся. Да и служить будут верно, по крайней мере на то надеюсь — вроде корейского вана бывший император станет, как вырастет, а отец его, князь Чунь и так наш подручник. И поверь — челом тебе бить будет охотно, как в старину. Режут маньчжуров, вот они и бегут сюда, на свою родину, под защиту наших штыков. А китайцев уймем — стоит им только дернуться…
В голосе наместника послышалась угроза, которая в сочетании с крепко сжатым кулаком свидетельствовала о многом. Ведь он с войсками один раз уже брал штурмом Пекин, разгромив китайское воинство и повстанцев, так называемых «боксеров», за что получил «золотое оружие» с бриллиантами. А ныне в китайской армии разброд и шатание, она стала инструментом в руках генералов, что правили в своих округах на манер феодалов. А вот русские войска в Маньчжурии, пусть и малочисленные, представляли для любых азиатов опасного противника. И даже японцы, столкнувшись с ними в Корее, потерпели сокрушительное поражение. А после войны последовали реформы — военный министр генерал Куропаткин, посмотрев, какую малую ценность представляют призванные из запаса «бородачи», принялся насаждать новые порядки с соответствующими штатами. Да и в оснащении оружием русская армия стала выглядеть иначе — стало намного больше скорострельных пушек, и особенно пулеметов, хорошо зарекомендовавших себя в боях с японцами. И выводы из «корейской войны» сделали в насыщении войск не столько людьми, доставка пополнений шла медленно, а ружейно-пулеметном и артиллерийском огне. Да оно и понятно, особенно для моряка — чем больше на корабле пушек, и чем опытнее комендоры, тем быстрее и с малыми потерями будет одержана над противником победа.
Так что прежние штаты 16-ти батальонной дивизии были переработаны для нужд как мирного, так и военного времени. Сразу же изъяли один пехотный полк, уменьшив количество солдат на четверть. И это была необходимость — каждая дивизия численностью больше двадцати тысяч человек оказалась на поле боя чрезвычайно громоздкой, обозы забивали все те «дороги», которые таковыми считать не приходится. Три оставшихся полка после заключения мира переводили на действующие штаты стрелковых — в два батальона, но уже полного штата в 96 рядов в роте, оставляя дополнительные офицерские и унтер-офицерские кадры для развертывания еще двух батальонов с объявлением мобилизации. Еще один батальон, пятый, при полках являвшийся учебной командой, во время войны считался запасным, и должен заниматься подготовкой мобилизованных и новобранцев.
Вот только уже не четырех, а пяти батальонные полки с началом войны считались бригадами, и командир в чине полковника получал неплохие шансы для быстрого производства «за боевое отличие» в чины восстановленного 5-го и даже 4-го класса в «Табели о рангах».
Именно такими «новыми» формированиями в русской армии являлись сейчас Сибирские стрелковые дивизии, вроде состоящие в штатах мирного времени, но полностью развернутые, будто последние три года шла война. И дело в том, что уже во время войны с японцами в них стали набирать «охотниками» маньчжуров, постоянно живущих в «полосе отчуждения» КВЖД и в Квантунской области. Вначале счет шел на сотни, потом на тысячи, а после войны на десятки тысяч нижних чинов и офицеров, для подготовки которых были открыты несколько военных школ. Набирались «охотники» — то есть те, кто шли по собственному желанию, и таких среди маньчжуров, воинственного народа, что триста лет тому назад покорил огромный Китай, было с избытком. Чтобы не злить европейцев и не будоражить Пекин раньше времени, маньчжуров распределяли по сибирским полкам и по отрядам «охранной стражи» КВЖД. Сейчас их было чуть больше, чем русских, ведь именно из них набирались 3-й, 4-й и запасной 5-й батальоны. Да и сроки военной службы были установлены для «туземцев» в семь лет, и многие уже выслужили больше половины. То же самое имело место на КВЖД, охрану на ней осуществлял Заамурский округ пограничной стражи. При каждом из двенадцати отрядов по два батальона пехоты и три конные сотни сформировали точно такое же число подразделений, но уже чисто «маньчжурских».
— Государь повелел защитить маньчжуров от избиения, если понадобиться, то вооруженной силой, но за пределы собственно Маньчжурии не выходить, и китайцев сюда не впускать более во имя человеколюбия. Князь Чунь меня просил об этом слезно, умолял принять их всех под покровительство державы нашей. А потому приказ я отдам, но китайцев оберегать дальше будут, а то их тут всех вырежут без всякой жалости. Революция, да еще у азиатов — страшная штука! Без всякой жалости друг дружку истребляют!
— Это точно, видел, как у Мокпхо и Фузана корейцы японских переселенцев резали, все имущество забирая. Ни стариков, ни детей не жалели, да и своих одноплеменников. Спаслись те, кого под защиту взяли, их потом всех пароходами вывезли на острова, едва половину.
Александр Михайлович даже глаза закрыл, вспомнив страшные картины, и встряхнул головой, окончательно их изгоняя из памяти. Подобное сейчас поначалу сотворилось и Маньчжурии, но русские штыки прекратили эти безобразия. Однако изгнание китайцев приняло массовых характер, и теперь два народа решительно «отмежевались» друг от друга. Маньчжуров относительно немного — в южной части восемь миллионов. В огромной северной, от Забайкалья до Приморья, полтора миллиона жителей едва наберется — незаселенный и пустынный край. Как построили КВЖД, туда хлынули десятки тысяч китайцев, и теперь их изгоняли, причем наместник «руку приложил», как и председатель Совета Министров Столыпин. Именно Петр Аркадьевич направил сюда поток русских поселенцев — казаков и «крепеньких» мужиков, и таковых уже было не меньше полумиллиона, и процесс только набирал ход. Больно там места пригодные для жительства и земледелия, в отличие от таежного Приамурья, пусть и не такие удобные, как в южной части Маньчжурии. Но именно казаки и крестьяне окончательно закрепят эти земли за Россией. А дальше продвигаться на юг нет смысла —
— Как только мы о том объявим, Япония немедленно нападет — им такое не по нраву, уже нотами засыпали. Ничего, надеюсь, мы дадим им снова урок, — наместник хладнокровно пожал плечами. Сейчас все прекрасно понимали, что война со Страной Восходящего Солнца неизбежна, весь вопрос только в том, кто в нее еще вступит…
Глава 3
— Зиновий Петрович, теперь против турок непременно выступит коалиция «Балканского союза», в который входят Болгария, Сербия, Черногория и Греция. Во всех эти странах начаты подготовительные мероприятия, всеобщая мобилизация будет объявлена в ближайшие дни.
Рожественский внимательно слушал военного министра — генерал Куропаткин вопреки обыкновению был необычайно оживлен и многословен. К тому же этот весомый пост он уже занимал полтора десятка лет, что было необычайно много для империи. Но такое «долгожительство» имело под собой прочное основание — как администратор Алексей Николаевич был вне всякой критики — въедливый, энергичный и целеустремленный, к тому же отличался прямо-таки необычайной и невероятной работоспособностью, которой никто из сановников, за исключением, пожалуй, председателя Совета Министров Столыпина, не обладал. Вот только полководческими талантами Куропаткин был обделен, хотя являлся штабным работником высочайшей ценности, что отмечал еще легендарный «белый генерал» Михаил Дмитриевич Скобелев. К счастью, его присутствия в Маньчжурии не потребовалось, иначе бы война могла пойти совсем иначе, по самому худшему варианту. Ведь без поддержки армии флот не смог бы закрепить за собой господство в прибрежных водах Кореи, и тем более овладеть Цусимским проливом. Но о том знал только он один, и тогда удалось уговорить императора не отправлять в далекую Маньчжурию военного министра — там без него справились, с ним бы пошли сплошной чередой неприятности.
— Думаю, объединенных сил хватит, чтобы сокрушить османов одновременным ударом с разных направлений. Союзники выставят не менее двадцати пехотных дивизий полнокровного состава, прекрасно вооруженных и в должной степени обученных. К тому же меня из Афин недавно уверили, что греческий флот сорвет любые перевозки турецких войск морем, заблокирует южный вход в Дарданеллы и начнет блокаду побережья Оттоманской Порты. Надеюсь, что не вводят нас в заблуждение.
— Что касается флота, так оно и будет — после продажи эллинам «Ратника» и «Витязя», и покупки ими еще одного новейшего крейсера большего водоизмещения, греки имеют неоспоримое преимущество над турками. У них в эскадре три современных корабля итальянской постройки, достаточно сильных и быстроходных, чтобы навязать бой трем старым броненосцам, которые были проданы кайзером Вильгельмом.
Рожественский усмехнулся — купленные у итальянцев «гарибальдийцы» на войну с Японией не успели, но зато они «узкоглазому» противнику не достались, как случилось в
— Мы вступим в войну с турками при неблагоприятном для наших союзников ходе боевых действий, что возможно только в одном случае — открытого вмешательства Британской империи в эту войну. Или в тот момент, когда нам будет выгодно самим начать боевые действия. Потому до начала войны будет объявлено о призыве запасных на
Рожественский кивнул головой, потянувшись за папиросами — главное было сказано, и даже больше. Речь шла о частичной мобилизации двух военных округов — Одесского и Кавказского, причем без объявления таковой, как события. Просто за счет призыва запасных до полного штата будут развернуты два десятка дивизий, две трети которых предназначены для войны в горах, и занятия турецкой Армении и Понта.
— Черноморский флот готов к действиям — это на Балтике лед, а там мы корабли давно в резерв не выводим, как и на дальнем Востоке — ко всем чертям такую «экономию», что только вредит без всякой пользы!
Рожественский смачно выругался, нехорошим словом поминая покойного Витте — им «заваренную кашу» до сих пор приходится расхлебывать. Казне нанесен колоссальный ущерб, подсчитать который сложно. Приблизительные цифры Рожественский знал — от них волосы дыбом вставали. Только на афере с курсом серебра счет шел на полтора миллиона, и не рублей — пудов, в каждом из которых по сорок фунтов, в 408 грамм. КВЖД по отчетам Витте приносила грандиозные убытки, но стоило ему
Зиновий Петрович тяжело вздохнул — ведь и ему предложили мзду немалую, с пятью нулями циферку. Не сдержался, вышвырнул из кабинета наглеца, наподдав коленом по заду, и не посмотрел, на
— Вице-адмирал Эбергард готовит высадку войск на Босфоре, согласно подготовленному плану, «высочайше утвержденному» в позапрошлом году. Мы ждем только успехов от действий болгарской армии и занятия Адрианополя. А там постараемся высадить первою волну десанта и захватить береговые батареи. Хотя это и чревато очень серьезными потерями — турки будут настороже. Они уже сейчас всячески производят вооружение батарей с двух сторон Босфора, хорошо, что новых пушек пока мало, а немцы продавать свои сейчас категорически отказались.
Адмирал усмехнулся, прекрасно зная, что от денег никто не отказывается. Вот только все дело в том, что турецкая казна была пуста, и взять заем негде — финансы Оттоманской Порты давно находились под внешним управлением английских и французских банков. Турки едва наскребли сорок миллионов марок (двадцать миллионов рублей в перерасчете), чтобы купить у немцев четыре старых броненосца, три столь же дряхлых броненосца береговой обороны с парой минных крейсеров, и заказали полудюжину эсминцев. Три бронепалубных крейсера до этого заказали в Англии, САСШ и у итальянцев с несколькими миноносцами, да отремонтировали в той же Италии один из своих старых броненосцев, что помнил времена Плевны и «сидения» на Шипке, вооружив его новыми английскими пушками. Все остальные турецкие корабли являлись откровенным хламом — с проржавевшими машинами и дульно зарядными пушками, с нулевой боевой ценностью.
Потому немцы и «увильнули» от поставок, к тому же после Бьеркского соглашения кайзер и император Николай пришли к консенсусу по вопросу общей войны против Англии, которая являлась для рейха главным препятствием на пути к созданию колониальной державы. В Лондоне все прекрасно понимали, потому и вступили в «сердечное согласие» с Францией, образовав с ней «Антанту». Теперь Республика сделала ставку на Британскую империю, с которой и был поделен раньше «мир», да и союзнические отношения с Россией во время войны той с Японией разладились. И нечего было революционеров всех мастей поддерживать, да условия при этом навязывать, «прикормив» многих сановников и даже великих князей.
К проведению десантных операций на Черноморском флоте готовились уже пять лет, с назначением на должность командующего тогда еще контр-адмирала, Андрея Августовича Эбергарда, бывшего флаг-капитаном наместника на Дальнем Востоке, отлично проявившего в войне с японцами. Готовились к войне рассудочно, ввели в строй первые линкоры и новые корабли — броненосцы береговой обороны, канонерские лодки, эсминцы, субмарины. И главное — два десятка десантных кораблей, по образцу паровых азовских шхун, имевших уникальную способность выбрасываться носом, имевшим меньшую осадку, чем корма, на мелководье. В войне с японцами, проведя с десяток высадок на берег, все адмиралы пришли к одному мнению — переправлять морских пехотинцев и солдат на берег с пароходов, используя для перевозки шлюпки, баркасы и катера, очень сложно, и сопряжено с потерей времени, а ведь противник может опомниться, подтянуть резервы с артиллерией. И сбросить контратакой десант обратно в море — у тех же японцев один раз это удалось поделать…
Глава 4
— За этими кораблями будущее, Михаил Павлович, жаль только, что мало их, и бой сразу с двумя броненосцами не гарантирует успеха. Нужны отряды линкоров, а таковых у нас нет — слишком дорогие корабли, и строить их долго. Наши верфи не британские или германские, да и заводы тоже — собственных орудий произвести не в состоянии…
Командующий Тихоокеанским флотом адмирал Макаров вздохнул, и еще раз посмотрел на идущие в колонах броненосцы. Зрелище впечатляло — в первой дивизии за его флагманским «Цесаревичем» шли пять броненосцев типа «Бородино», являвшихся самыми прямыми «потомками» построенного во Франции «первенца», и входивших в состав 1-й дивизии вице-адмирала Матусевича, которому Степан Осипович благоволил.
Корабли не успели на войну и были достроены без всякой спешки в течение 1904–1906 годов. Вот только уже в несколько ином виде — опыт прошедшей войны был внимательно изучен. Броненосцы существенно облегчили, на них не стали устанавливать орудийные башни с практически бесполезными 152 мм пушками, которые по выражению Рожественского, только «царапали броню». С «Цесаревича» и «Императора Александра III» эти башни сняли, зато на их месте установили куда более мощные 203 мм пушки Кане, причем в казематах, прикрыв броневыми плитами в три-четыре дюйма толщиной. Срезали верхушки труб, убрали высокие надстройки — корабли словно «осели» в воду, их силуэты стали намного ниже, меньше, как цели для вражеских снарядов. Строительная перегрузка в полторы тысячи «лишних» тонн практически убрана, главные броневые пояса перестали уходить в воду. Корабли стали более «ходкими», особенно после капитального ремонта, проведенного в Дальнем и во Владивостоке. В таком виде вся полудюжина совершенно не уступала пяти вражеским броненосцам, три из которых имели обычный средний калибр из семи 152 мм пушек на борт, и лишь «Касима» с «Катори» были чуточку сильнее, имея две 254 мм одинарные башни против трех 203 мм казематных стволов. И только «Сацума» с «Аки» могли их разделать под «орех», имея «промежуточный калибр» из полудюжины десятидюймовых орудий. Но их только пара, и большой роли не сыграют, ведь есть еще 2-я дивизия броненосцев, «ветеранов» прошлой войны.
За «Петропавловском», над которым развевался вымпел члена императорского Дома (отрядом командовал великий князь Александр Михайлович), следовали однотипные «Севастополь» и «Полтава». Башни среднего калибра с них были сняты еще в войну, вместо них установили американские 203 мм пушки, которые тогда удалось закупить. За счет этого уменьшили перегрузку, к тому же срезав часть надстроек и убрав «лишний» груз. '«Сисой Великий» остался в прежнем виде, со 152 мм артиллерией, убрали только несколько сотен тонн избыточного металла. Замыкал колонну 2-й дивизии совершенно преобразившийся после капитального ремонта «Ростислав» — на нем убрали четыре бесполезные шестидюймовые башни, весившие по сто тридцать тонн, и вместо них установили дальнобойные германские 24 см пушки нового образца. Еще четыре таких пушки установили в носовой и кормовой башне, взамен прежних 254 мм стволов, совершенно расстрелянных за время войны. В таком виде корабль получил в полтора раза возросший бортовой залп главным калибром — в тонну и три центнера — и теперь представлял для противника куда более серьезную опасность. И пусть ход отряда составлял не больше 14–15 узлов, общий бортовой залп лишь немногим уступал пяти броненосцам 1-й дивизии.
Чуть в стороне шли корабли 3-й дивизии — флагманский «Ретвизан» вице-адмирала Шенсновича, за которым следовали «Пересвет», «Ослябя» и «Победа», главный калибр артиллерии которых после модернизации представляли те же германские 24 см пушки. А прежние 254 орудия первых двух кораблей передали на броненосцы береговой обороны, на которых стволы ГК были полностью расстреляны. А вот на последнем корабле стояли более тяжелые орудия, их установили в Фузане на береговой батарее. Замыкал колонну броненосец «Три Святителя», старый корабль после ремонта ухитрился выдать почти семнадцать узлов хода, так что в бою не отстанет, кочегары на нем опытные, да им гордость просто не позволит от товарищей отстать. Зато башенные 12-ти дюймовые орудия, да еще подкрепленные серьезным «набором» 152 мм стволов, а их было 14 (семь на борт), на пару больше, чем на «Ретвизане», достаточно серьезно усиливали всю дивизию, где головным и концевым кораблем были поставлены сильнейшие броненосцы.
Но взгляд на себе приковывали пришедшие с Балтики два первых линкора, что были построены при германской помощи. Ход в 19 с половиной узлов, большего паровые машины не могли выдать, серьезное бронирование, и главное — восемь 305 мм пушек, пусть германского образца, свои новые так и не сделали, прибегнув к покупке у Круппа. Макаров хорошо понимал Рожественского — на строящихся линкорах устанавливались германские турбины и орудия главного калибра, ибо сделать свои оказалось чрезвычайно дорогим «удовольствием», к тому с изрядным браком. А германские 305 мм пушки с длиной ствола в 50 калибров оказались необычайно мощными, а снаряды весили на пять пудов тяжелее, чем русские «облегченные», и на пуд превосходили английские образцы, которыми стреляли японцы. Именно эти орудия должны были получить новые турбинные линкоры, по паре которых достраивалось на Балтике и Черном море. Потому не стоило «огород городить» с собственным производством — одни затраты бы вышли, и к тому же дороже на треть, а то и в полтора раза за ствол, если все расходы тщательно учитывать. А заводы получили заказы от армии, с выполнением которых дело пошло также «невесело».
Рядом с ними шли построенные в Германии линейные крейсера, схожие обликом с линкорами, но имевшие совершенно иное предназначение — и все дело в скорости. «Георгий Победоносец» мог выдать 24 с половиной узла, а вот построенный в прошлом году новый «Рюрик», водоизмещением в двадцать тысяч тонн, на котором стояли германские турбины, «выжимал» на полтора узла больше. Да и орудия на нем были 28 см, а не 24 см, и поясная броня в девять дюймов, на два больше. Но так строили для себя корабли немцы — «последователи» чуть крупнее «предшественников», с небольшими улучшениями. Такими выходили и русские корабли — проект ведь один, да и многое из самой Германии привозили.
— У нас только четыре корабля, что могут выдать ход в двадцать узлов, Михаил Павлович, а у японцев шесть новых броненосцев, способных на это, и на двух из них стоят британские турбины. А еще в строй должны вот-вот войти два линкора, что не слабее наших, но тоже с турбинами вместо машин, и скорость на узел превосходит, если поверить докладу моргенштаба. Восемь кораблей, вдвое больше, а потому бой навязывать могут на своих условиях, когда за ними будет превосходство в силах. А мы каждый раз будем выводить в море всю эскадру, чтобы поодиночке дивизии не побили.
— Такое уже было, Степан Осипович, — бессменный начальник штаба вице-адмирал Молас соблюдал полнейшее хладнокровие. — Пусть так, но если повредим вражеские корабли, «собьем» им ход, то «затопчем» в волны. А для этого у нас линейные крейсера имеются, что любой броненосец быстро догонят, а по бортовому залпу превосходство на их стороне. «Рюрик» даже самым сильным вражеским броненосцам не уступит, да и «Георгий» способен серьезный ущерб неприятелю сотворить, хотя пушки у него слабее будут. Но их восемь, и снаряды весом в четырнадцать пудов…
— На сие и надеюсь, да на самого Эссена — в предприимчивости и дерзости нашему Николаю Оттовичу не откажешь, как и в отваге. У него четыре самых лучших наших корабля, жаль новый «Наварин» только осенью в строй войдет — другой бы разговор с японцами был.
— Так и японцы не дремлют — в Англии в прошлом году для них быстроходный линкор заложили, по образцу английских, что в этом году в строй войдут. Только с пушками в четырнадцать дюймов, а не в тринадцать с половиной — против них «Рюрик» не устоит, а «Георгия» сразу же утопят. Да и наши новые линкоры будут выглядеть бледно, хотя их броня как раз на попадания подобных снарядов рассчитана. Но беда в том, что в самой Японии еще три таких корабля недавно заложили, если «сводке» верить — а Русин пока еще ни разу не ошибался, ведь заказы на материалы через англичан идут. Однако, на наших новых линкорах такие же пушки будут, только Круппа.
Молас недоговорил, но Макоров все и так понимал — как русские заказы выполнялись на германских верфях, так и японский флот имел сильнейшие корабли благодаря англичанам. И хотя сейчас на японских верфях были построены шесть броненосцев и два линкора, но значительная часть материалов для них, включая броню, турбины и пушки, была поставлена с британских заводов. Точно в таком же положении находился РИФ — теперь строились корабли по лучшим образцам кайзерлихмарине. А это означало только одно — приближалась схватка между двумя блоками, раз строительство дредноутов шло в лихорадочной спешке.
— Ваши бы слова, да богу в уши… Ладно, посмотрим, что будет, но, чую, времени совсем мало осталось, новая война неизбежна…
Глава 5
Большие броненосные крейсера «Россия» и «Громобой» не входили ни в одну из дивизий. Третий, «Рюрик», к несчастью погиб, наскочив на камни, распоров днище — ремонт старого корабля сочли нецелесообразным. Но два его «потомка», водоизмещением свыше двенадцати тысяч тонн, были куда лучше «родителя» — способны развивать максимальный ход в 19–20 узлов, с отличной мореходностью и большой дальностью плавания, они могли действовать вполне автономно, даже в длительном плавании находится. Да и не годились они для эскадренного боя, что показала война с японцами, правда должные выводы из этого были сделаны, и достаточно серьезные. В ходе капитального ремонта, который продлился без малого год, корабли преобразились кардинально, и совсем не напоминали себя прежних. Да к тому же работы велись при помощи германских инженеров, а те свое дело крепко знали, и подготовили детально проработанный проект. И к работам приступили основательно, со всей присущей этому народу дотошностью, с впитанным в кровь с материнским молоком знаменитым «орднунгом».
И первое, на что немцы сразу же обратили внимание — на должную огневую мощь корабля столь приличного, с броненосец, водоизмещения. Артиллерию крейсеров значительно усилили, и на то пошли заготовленные для броненосного крейсера «Блюхер» новые 21 см пушки с длиной ствола в 45 калибров. Но крейсер решили заложить по русскому проекту «Георгия Победоносца», под более тяжелые 24 см орудия. А уже изготовленные пушки предложили русским — благо они были дальнобойными и дешевле ценой в отличие от 203 мм пушек Кане. Производство последних шло с трудностями, постоянно отставало от потребностей флота, требовало затрат куда больших, чем покупка даже новейших германских пушек. Все-таки промышленность рейха давно вышла на передовые позиции в «Старом Свете», что напрямую влияло на снижение себестоимости и удешевления производства.
Корабли вооружили германскими пушками, убрав прежние русские орудия, с изношенными стволами — стрелять им пришлось много. Все 15 см пушки защитили броней казематов, сгруппированных в центре, и установленных в два яруса — на борт приходилось на «Громобое» восемь, а на «России» семь орудий. Броня в три дюйма ставилась с расчетом, что в бою против «асамоидов» она защитит от разрывов шестидюймовых снарядов. А вот 21 см орудия сгруппировали по четыре по носу и корме, где были проведены значительные работы — переделаны оконечности, установили подкрепления, смонтировали трубы подачи. Половина пушек на прежних местах в казематах, а вот по носу и корме по паре 21 см орудий в диаметральной плоскости, одно за другим, и прикрытых большими башенно-подобными щитами. Бортовой залп после перевооружения возрос вдвое от «изначального», и стал впечатляющим — составлял восемь с половиной центнера на одном крейсере, и почти девять на другом. А в ходе учений натасканные команды показали невероятную меткость, даже «Ретвизан», комендоры которого держали пальму первенства, им заметно уступали — настоящие «призовые» корабли, благодаря германской оптике и системе управления огнем!
— Японцы построили свои новые броненосцы с одним расчетом — догнать «бородинцев», а тем паче старые наши броненосцы, и навязать им бой, используя превосходство в весе залпа. Все же на «касимах» шесть крупнокалиберных орудий, на «сацумах» уже по десять — на одном в залпе две тонны, на другом без малого три. А полуторный перевес это много, Андрей Семенович, хотя нужно возблагодарить энергичного морского министра — почти на всех наших броненосцах установили восьмидюймовые пушки вместо малых башен. Залп почти в две тонны — снаряды ведь «тяжелые» вместо «облегченных», иначе бы совсем плохо было бы.
Контр-адмирал Дабич негромко разговаривал на ходовом мостике стоя рядом с командиром «Громобоя» капитаном 1 ранга Максимовым. И мысленно возблагодарил судьбу, что в 55 лет остался на ТОФе, причем командующим бригадой броненосных крейсеров, так что даже любимый корабль покидать не пришлось, когда стал флагманом.
— А вот Зиновий Петрович смотрел куда дальше, ведь осознал старик, что не в количестве одних пушек дело, а еще и в единстве главного калибра, при котором существенно облегчается пристрелка и сама стрельба, увеличивается точность. А ведь дистанция боя вдвое выросла, сейчас семьдесят кабельтовых принято за данность, а наши пушки и на сотню снаряд забросят. Так что правильно, что германские пушки на вооружение приняли — у «гангутов» теперь снаряд куда тяжелее — двадцать пять пудов, общий залп больше трех тонн, а в минуту шесть с половиной тонн выйдет. Даже «касимам» под него попадать нельзя, любой другой броненосец будет просто избит. Так что бригада линкоров любой дивизии броненосцев стоит. И учтите — их снаряды девятидюймовую броню пробивают уверенно, ствол ведь длинный, в 50 калибров. Хорошо, что немцы не подвели, вовремя свою пушку изготовили.
Дабич тяжело вздохнул — душу жгло ощущение беспомощности собственной промышленности. И если для армии трехдюймовые пушки выпускали тысячами, а принятые на вооружение германские 105 мм и доработанные до калибра 152 мм гаубицы многими сотнями, то с флотскими орудиями ситуация скверная. Делали лишь орудия Кане — восьми и шести дюймовые, причем вторых производили в достатке. Все что крупнее калибром, покупали в рейхе, орудия там производили качественные.
Но так в России было всегда — что не могли сделать, приходилось приобретать втридорога у англичан и французов. А тут намного дешевле, к тому же вроде союзники по восстановленному «союзу трех императоров». Только возможное столкновение с Ройял Нэви изрядно пугало русских моряков — опыт на протяжении двух столетий прямо говорил о том, что такое занятие крайне опасно и чревато очень большими потерями. Война с японцами серьезно озадачила и многому научила русских моряков — с трудом потопили по три самых слабых броненосца и броненосных крейсера английской («Адзума» французской) постройки. И при этом потеряли больше вымпелов, пусть устаревших кораблей, но все же четыре броненосца и три броненосных крейсера, пусть два из них и числились фрегатами в момент закладки. И в основном на минах, да в ночных атаках японские миноносцы оказались более удачливыми, торпедировали и потопили «Наварин». Совсем старые корабли, канонерские лодки и прочие можно не считать — они оказались «расходным материалом войны», по выражению адмирала Рожественского.
— Ваше превосходительство, принята радиограмма с «Аскольда». «Вижу Объединенный Флот — курсом норд-вест. Обстреляли, убегаю, быстро догоняет четырех трубный крейсер, малый, не броненосный. Преследуют еще два трехтрубных броненосца».
Дабич и Максимов быстро переглянулись, оба прекрасно поняли, что происходит — война, дыхание которой ощущали эти несколько лет, началась. И в справочник заглядывать нет нужды, недавно к нему два дополнительных листа получили со схемами и описаниями достроенных и входящих в строй кораблей под флагом страны Восходящего Солнца. А четырех трубный крейсер там был один, с турбинами, с возможным ходом в 26–27 узлов, построенный при английской помощи (кто бы в этом сомневался). Да и видом он напоминал британские «города», тоже в четыре трубы. А достраивалась еще парочка, напротив указанных данных, напечатано, что войдут эти корабли в строй не позднее начала лета, а то и в марте. И ни один из русских крейсеров-«ветеранов», что уже всласть повоевали с японцами, даже построенные в Германии, такой ход набрать просто не могут, несмотря на принятые меры. Тут нужны турбины, а не паровые машины.
— За крейсером идут «ибуки», — у Дабича название японских быстроходных броненосцев прозвучало почти ругательно, уж больно название для русского человека на слух воспринимается образно. — У них ход указан в 21–22 узла, если вражеский крейсер нанесет «Аскольду» повреждения на отходе, то броненосцы догонят. А нам пора ложится на обратный курс — все, что нужно мы узнали. Теперь надо уходить, у японцев новые корабли мореходные, и скорость на волне уверенно держат.
Бой с двумя новейшими броненосцами в планы Дабича не входил, да и ничем иным кроме потопления, он для «России» и «Громобоя» закончится не мог. Несопоставимыми были бортовые залпы — против четырех 305 мм и такого же числа 203 мм пушек русские имели по шесть 21 см орудий. Тройной перевес залпа, тут сражение устраивать нельзя, только в бегстве спасение. К тому же как раз на такой случай командующий флотом категорически приказывал боя избегать, а дав радиограмму, немедленно отходить к главным силам флота, что находились в Дальнем. А там все благополучно обстоит, иначе бы с установленной в Порт-Артуре мощной радиостанции давно бы сообщение получили. Так что польза от радио несомненная, теперь из любой точки Желтого или Японского моря можно без затруднений связаться с Дальним или Владивостоком, про Чемульпо и Фузан и говорить не следует — они почти рядом, рукой подать, как говорится.
— Радиограмма с «Аскольда» — «вражеский „город“, открыл стрельбу»!
— Это война, Андрей Семенович. «Аскольд» свой долг исполнил, успел оповестить. Отправить радиограмму в Дальний. Нам остается только молиться за каперанга Радена и его команду — извернется как-нибудь…
Глава 6
— Крупп в большом барыше пребывает, почитай мы немцам на четверть создание новых пушек оплатили. Однако делай мы свои собственные стволы, расходы были бы намного больше. Обуховский завод заказ на восьмидюймовые пушки сорвал, от производства 254 мм стволов отказался, за новые двенадцатидюймовые пушки цену заломил несусветную, и при этом качество не гарантировал. Крупп же за два года свою пушку сделал, и такую, что Тирпиц ее в седьмом году на вооружение своих линкоров принял, отказавшись создания 28 см орудий со стволом в 50 калибров.
Рожественский усмехнулся, вспомнив, как торговались с Круппом буквально за каждую марку, причем удалось выбить весомую скидку за большой заказ. Немцы в 1903 году работали над созданием целой «линейки» стволов в 45 калибров — 21 см, 24 см и 28 см. И русский заказ на создание 305 мм орудия в 50 калибров их сильно удивил. Вот только когда статс-секретарь адмирал Тирпиц осознал по опыту первых боев в Желтом море, какие преимущества даст кайзерлихмарине такая пушка, он, как говорится, «вошел в долю», и как купцы в старину, они «ударили по рукам». Но Альфред вытребовал заказ на постройку русских кораблей именно на германских верфях, чтобы получить бесценный опыт создания «новинок», причем весьма хорошо оплаченный «покупателем». Деваться было некуда — в начале 1904 года заложили «Георгий Победоносец», водоизмещением в 16 тысяч тонн, с мощностью паровых машин в тридцать пять тысяч лошадиных сил, вооружением из восьми 24 см пушек в 45 калибров. И эти же самые пушки заказали в количестве сорока двух штук для перевооружения русских броненосцев, они оказались лучше русских десятидюймовых орудий, производство которых было остановлено еще до войны. Управляющий морским министерством Авелан с генерал-адмиралом Алексеем Александровичем совершенно не подумали, что многие стволы будут расстреляны, как случилось с двумя «адмиралами» на Балтике — броненосцами береговой обороны из Учебно-Артиллерийского отряда. Зато Витте удалось «сэкономить» на заказах, а расплачиваться за головотяпство и просчеты пришлось русским морякам.
Сами немцы сразу заложили по уже переработанному проекту «Шарнхорст» и «Гнейзенау», и эти крейсера моментально стали самыми крупными в кайзерлихмарине. Дальше больше — в конце 1904 года на верфи заложили первый дредноут в мире, хотя сами англичане о том тогда и не помышляли. Причем новых орудий еще не было создано, риск был страшный для всех, кроме Рожественского, который о создании такой пушки знал, как и о том, что в 1908 году немцы ее примут на вооружение. А вот Тирпиц перестраховался, видимо, рассчитывая посмотреть, что у русских выйдет. Закладку пяти броненосцев типа «Дойчланд», что были теми же «брауншвейгами», даже толком не «улучшенными», решили не проводить — слишком слабыми являлись эти броненосцы в сравнении с британскими, французскими и русскими «коллегами». И дело тут в пушках главного калибра — 305 мм орудия имели снаряды весом от 320 до 386 кг, в то время как германские снаряды весили всего 240 кг. А наличие четырнадцати 17 см пушек среднего калибра если и улучшало ситуацию, то ненамного — их снаряды лишь в полтора раза тяжелее шестидюймовых, такие же бесполезные против броневых плит.
Так что вместо пяти броненосцев немцы заложили свои первые линкоры, вооружив их новыми, но вполне проверенными 28 см пушками, с удлиненными на пять калибров стволами, с чуть меньшим водоизмещением, чем у русских «гангутов». Результат получился не вдохновляющим, когда на полгода раньше их в строй вошел английский «Дредноут» — вернее, откровенно удручающим. Да и против «Гангута» они выглядели так же «бледно» — пушки есть пушки, и корабли строят именно под них. Так что «первый блин», согласно русской поговорке, у тевтонов вышел «комом» — сами себя перехитрили. Зато новые «дойчланды» оказались сильнее любого британского броненосца, и не уступали двум «нельсонам», которые англичане ввели в строй после «Дредноута». Похожие на «гангуты» корабли построили и в «Новом Свете», втиснув восемь 305 мм пушек в водоизмещение броненосца. И янки поплатились за «скаредность» — скорость в 18 узлов оказалась слишком маленькой, «оппоненты» имели на два-три узла больше, могли легко догнать тихоходного противника, и по надобности навязать бой.
Начавшаяся «дредноутная лихорадка», а именно так газетчики назвали строительство линкоров, захлестнула со временем все страны, будто «моровым поветрием». Кто не мог построить сам, прибегали к закупке — бразильцы, аргентинцы, чилийцы и турки. Однако во Франции, Австрии, Италии и Японии преимущество дредноутов осознали не сразу, а продолжали строить корабли с двумя главными калибрами — так было привычнее…
— Стоит учитывать, Владимир Иосифович, что союз с немцами нам более выгоден, чем с французами и англичанами — теперь нет нужды содержать огромную миллионную армию, можно обойтись меньшей численностью, да и сроки службы уже изрядно сократили, на целый год. Если и будем воевать на суше, то противник привычный — японцы на востоке и турки на юге. Конечно, англичане будут оказывать им помощь, но хорошей армии у Британской империи нет, а несколько дивизий, если те высадятся на манер Крымской войны — уничтожим враз. А французы даже не дернутся — против них рейхсвер, просто война семидесятого года повторится. Так что государь недаром нас торопит, и в ассигнованиях не отказывают — пришло время линкоров, а такие «игрушки» для адмиралов больших денег стоят.
— Тогда нам с первыми залпами нужно оба берега Босфора занимать без промедления, Зиновий Петрович, не дай бог Ройял Нэви в проливы войдет, как частенько бывало в нашей истории. Тогда все наше черноморское побережье под угрозой обстрела и разорения пребывать будет.
— Хорошо бы, надеюсь, что Андрей Августович не оплошает. Лишь бы османы мины не выставили, с них станется. Но любые потери перетерпеть можно, даже если мы «Потемкин» с двумя «адмиралами» потеряем. Нам бы только свои линкоры в проливы ввести, и желательно до входа в Дарданеллы — тогда все, англичане не страшны, хоть весь Королевский Флот подойдет. «Особый запас» ведь не зря решили воссоздать…
Рожественский не договорил, осекся — все же не стоит о государственной тайне просто так в разговоре упоминать, хотя Бэр, как начальник ГМШ был в курсе приготовлений. Но вот об их размахе вряд ли подозревал, даже Эбергард не знал многие детали, хотя Черноморским флотом командовал. И тому простое объяснение — враги и «друзья» не должны были подозревать о приготовлениях, которым сейчас могут изрядно помешать. Надежных союзников кроме собственной армии и флота у Российской империи никогда не было, впрочем, как и у любой другой «великой державы», что вела свою независимую политику, и преследовала только собственные интересы.
Поделиться книгой: